Ты бываешь серьезным?

— Ты че это вытворяешь? Влад замер с выпученными глазами, как олень в свете фар. Костя, промакивая голову банным полотенцем, в которое можно было укутаться трижды, улыбался во все тридцать два зуба, вальяжной походкой проследовав в выделенную ему комнату. Полностью обнаженным. — Люблю, когда все дышит. Попробуй как-нибудь, Владос, тебе понравится. Вдоволь насладившись ахуем Коноплева, Костя набросил на влажное тело домашние футболку с шортами, что выдали ему накануне и, наслаждаясь свежестью прилипшей к телу ткани, пришел на кухню. Влад не стал комментировать его выходку, всучив в руки свой айфон с открытым деливери клаб: — Заказывай, че кушать будешь. Корзина была пустой — Влад себе еще не заказал. Предоставил, так сказать, право выбора кухни. И Костя выбрал плебейский бургер «Big daddy» и лошадиную дозу картошки фри. Не дождавшись шуток о мещанских привычках, Костя налил себе кофе и оставил Влада в одиночестве выбирать себе еду — тот был совсем не склонен общаться: ссутулился над экраном телефона, рассеянно посасывая вонючий айкос. Пакетов с заказами пришло несколько — оба курьера, толкаясь у дверей, передали пакеты через бесконтактную «коробку» смелому Косте и ретировались. Влад, тем временем, вооружился пульверизатором, нацепив на лицо медицинскую маску. — Бля, Владос, маски бесполезны! Это же вирус! Маска не защищает… — Заткнись и подними пакеты, — прогудел Влад, опшикивая их и руку Кости заодно. Костя закатил глаза, бесцеремонно опустив пакеты на стол. — Бля, Костян, я только что стол вымыл! Куда ты их поставил?! — Да они стерильные блять! Ты же их спиртом только что обпшикал! Костя не на шутку завелся. Это был их первый день вынужденного сосуществования, а паника Влада уже начала знатно доставать его. И дело не только в панике — Коноплев зациклен на чистоте. Настолько зациклен, что стоило Косте встать из-за стола, как тот уже нервно протирал тряпочкой залапанную стеклянную поверхность, которой Костя успел коснуться. — Салат с чукой и огурцом? Влад, боулы? Что такое чука? Соус может быть ореховым? — прыснул Костя. — Харе, заебал, — фыркнул Влад, отнимая у Кости чек, — между прочим, это вкусно. И я не хочу засирать свой организм холестерином. И в тридцать три выглядеть как ты. — Ооо, разумеется, — затянул Костя, наблюдая, как Влад этот чек сложил аккуратно и убрал в какую-то коробочку в столе, — ты че, чеки собираешь? — Я учет веду, — снисходительно ответил Влад. — Деньги любят счет, да, Влад? — Вот ты можешь ржать, но благодаря домашней бухгалтерии мне удается откладывать кучу денег. — Тебе удается откладывать кучу денег не поэтому, — ответил Костя, закидываясь картошкой, — а потому что у тебя детей нет. — И то правда, — улыбнулся Влад, вооружившись китайскими палочками. Собственными, не из набора. Закончив с завтраком, парни разбрелись по комнатам и уткнулись в свои ноутбуки. Ночью прислали сценарий, и каков же был ахуй обоих, что снимать они будут явно не начало сериала. Косте предстоит с разбегу окунуться в мир героиновой зависимости и отыгрывать тридцатипятилетнего Горшка, седого и озлобленного до беспомощности — Князь не хочет ставить Тодда. Князь, покачивая ревущего младенца, выплевывает Мише в лицо обвинения в предательстве Короля и шута. Такое не подсмотришь в архивах Балунова. Костя никак не мог сосредоточиться — из-за стенки отчетливо слышен бубнеж, восклицания реплик Князя на все лады, а потом снова бубнеж. Так прекрасно начавшийся день — трогать шею и плечи Влада было приятно — был безнадежно испорчен нудятиной о коронавирусе и злым шипением о чистом столе. Паранойя Коноплева рисковала перерасти для Кости в источник настоящего раздражения, она уже начала перерастать, потому что мыть пакеты — верх идиотизма. И ладно бы это была паника из-за ковида. Многие люди поддались хаосу и тряслись от страха заболеть, так этот владов страх помножился на явные беды с башкой — никто не натирает раковину насухо после умывания или мытья посуды. Ну, может бабушки в хрущевках натирают. Так они чтоб тараканов не множить это делают. А Владос боится бактерий. Бросив попытки вникнуть в сценарий, Костя пошел отлить и, сосредоточенно наблюдая, как струя разбивается о стенки фаяснового трона, заприметил пару капель, что осели на стульчаке. Костя мстительно не стал их протирать туалетной бумагой. Созвон с командой Рустам Мосафир назначил на поздний вечер — у них было время аж до одиннадцати, чтобы ознакомиться со сценарием. Костя немного прихуел от времени — ладно они с Владом, конечно, они сообщили о своем карантине в студию, но остальная-то команда — что? Костюмеры, помощники режиссера, и даже Князь — у них что, семей нет? Дел нет? Некоторые, особенно ответственные за свою жизнь и здоровье, уже спят в это время. Ответ оказался простым — в течение суток после их рабочей встречи каждого, кто в ней участвовал, закрыли на карантин. И кто бы мог подумать — ни у кого из них не было подтвержденного ковида, что для Кости означало одно — произвол власти! Влада этот его аргумент не убедил: — Там были кафешки, обслуживающий персонал, охрана здания, в конце-то концов. Мы могли заразиться от кого угодно! — Вот ты непрошибаемый, Владос. Правильно понимаю, мусор мне придется выносить? — Да. И ходить в магаз за сигаретами и стиками тоже. Будешь ходить всякий раз, как оставишь за собой грязный туалет. Костя непонятливо вскинул бровь. — Ну, ты же сам сказал, что вирус опасен только для пожилых. Может, таким образом я избавлюсь от тебя раньше, чем наш карантин закончится. Костя расхохотался, отпивая кофе, и не особо обратил внимание, что ответного смеха не последовало.

***

Мосафир гонял их безжалостно, разъясняя как очень нетерпеливый взрослый отсталым детям: — Костя, ты должен войти в апатичное состояние. Единственное, что ты испытываешь — страх, что Князь уйдет. — Влад, ты должен быть агрессивным. Агрессивным и уставшим от Горшка. Он заебал тебя. Соглашаясь на Тодда, он не подумал о тебе. Соглашаясь на Тодда, он оскорбил тебя и ваш мир Короля и шута. У тебя за спиной Агата, поэтому тебе не страшно, тебе агрессивно. Понял? — Будет несложно, Владос, это твое перманентное состояние, — Костя улыбнулся в камеру, приготовившись объяснять, что значит «перманентное». — А ну, отставить. Тебе, Костя, тоже не помешало бы вжиться в роль. Понимаю, жить взаперти тяжело, но соберитесь, черт возьми. У вас уникальный шанс — две недели наедине! — Мосафир устало потер глаза и сказал чуть мягче, — Бери пример с Влада. Он почти не подглядывал в бумажку. — Ой, такой он потешный, — почувствовав общее расслабление под конец встречи, заулыбался Костя, — зубрит сценарий у себя, бормочет, я сосредоточиться весь день не мог. Возможно, мне придется работать над ролью в подъезде! Из зум-конфы послышались смешки, Князь с выключенным звуком расплылся в экране, и к нему подошла его жена, разглядывая участников. Мосафир тоже улыбнулся: — Молодечик, Влад, вот это я понимаю! При встрече перед съемками организую тебе стульчик, чтобы ты с выражением пересказал все, что выучил! Костя радовался, что его шуточки над Владом официально одобрены коллективом, и потому пошел дальше. — Ты зря, Рустам, зря. Владос не такой уж и малыш беспомощный. Это самая настоящая катастрофа, доморощенный тиран, он меня третирует и превращает в бытового раба! Я за эти двое суток уже успел по жене соскучиться! — веселился Костя, — писал ей смски «прости меня за все», «я буду тебе лучшим мужем, только помолись за меня». Влад сидел с абсолютно каменным лицом, даже не моргал, глядя на клоунаду, что Костя устроил, а остальные, даже режиссер, его поддержали. Кто-то звучал задыхающейся чайкой, кто-то, как Князь, протирал уголки глаз без звука, Мосафир звучно смеялся, демонстрируя виниры, а Костя хрипел, как тот дед. Когда хрипы Кости поутихли, Влад включил микрофон: — Он по квартире голый ходит. Конфа взорвалась новой волной смеха. Рустам, протерев глаза, выдавил из себя: — Отлично, Плотников, сыграешь тот самый стульчик. В лучших традициях БДСМ, из одежды только ремни, да портупея. Включив микрофон, голос подал Князь: — Реквизит организую. Мосафир как-то гаденько засмеялся, глядя на Князя, а тот поиграл бровями, за что получил в голову декоративной подушкой, прилетевший из-за кадра. Видимо, со стороны Агаты. Влад продолжал сидеть изваянием и только сейчас, проржавшись, Костя понял, что не так. Он понял, что Владу не смешно. — Ладно, ребята, на самом деле все молодцы. Костя, учи сценарий, Влад, постарайся не убить Костю, а то другого Горшка у нас нет. Инфу о следующем созвоне помощник пришлет на почту. Всем пока! Другого Горшка у нас нет. Эта фраза, брошенная Рустамом между делом, вызвала в душе Кости волну тепла — он все еще очень переживал, что из-за недостатка опыта, а теперь еще из-за ебучего карантина, Мосафир выберет кого-то другого. Вот так позвонит ему и скажет: «Сорян, Костя, ты мне не подходишь. Слишком проблемный». Но Мосафир так не сказал. И пока Костя купался в ощущении умиротворенности и, чего уж таить, неподдельного счастья, дверь в его комнату резко распахнулась. — Какого хуя ты ведешь себя, как дебил?! Видно, Влад хотел сказать что-то еще, но сдержался. Сдержался, явно прилагая усилия — он покраснел от натуги, поджал свои тонкие губы и, шумно выдохнув, утопал на кухню. Косте не улыбалось вот так с Владом собачиться, видимо, когда-то, непонятно правда, когда, он перегнул палку и Влад теперь любую, даже самую безобидную шутку за триста, с которых, собственно, началось их знакомство, воспринимал в штыки. Эх, какой же он бедовый, этот Влад. Парится по мелочам, не вывез игру, что сам затеял. Когда с кухни донесся аромат жженых носков, Костя потянулся, хрустнул косточками в позвоночнике и, нехотя поднявшись с невероятно удобной жопной подушки, поплелся к обиженному. Мириться. Влад обнаружился на широком подоконнике, потягивающим айкос. — Влад? Влад не отвечал. Даже головы не повернул. Смотрел в окошко, куда-то вдаль, возможно, чувствуя на окне те же решетки, лязг которых услышал и Костя, когда их заперли на карантин. — Влаад? Костя говорил мелодично, слегка затягивая «аа», проникновенно. Очень уж ему нравилось сравнение Влада с жмущимся в клубочек мышонком. А еще он от сердца надеялся, что Влад этот мемас знает. — Влаад… Влад. Вопросительные интонации. Удивленные. Утвердительные. Влад делал вид, что не слышит его. Когда ситуация накалилась до предела и неловкость в воздухе можно было бы пощупать, Влад чихнул. — ВсемПокаСтавьтеЛайк, — протараторил Костя и заржал, довольный, что шутка не провисла. Вот тут-то Влад ответил. — Очень смешно, — выдохнув в окошко, он устало повернулся к Косте и агрессивно продолжил, — мне некомфортно, Костян. Ты заеба, у тебя вообще друзья есть? Есть хоть один близкий человек? Как тебя жена терпит? Дает тебе хоть иногда, хоть по праздникам? Или уже все? Такого поворота событий Костя не ожидал. Разве он сделал что-то, чтобы нарваться на откровенную грубость? Больнее всего было поймать вьетнамский флешбек голосом Любы: Тебя не удивляет, что у тебя кроме меня нет никого? Твоя клоунада на уровне детсада достала уже, ты никогда не бываешь серьезным! Хоть бы раз ты отнесся к чему-нибудь серьезно! — Че, уже отыгрываешь образ? — хмуро ответил Костя, — молодец, пятерка. Ну, война так война. Конечно, Костя не собирался заниматься откровенным вредительством, но и прекращать свою «клоунаду» тоже. Просто теперь перчатки сняты. Влад их снял, задев Костю за живое. Свое вынужденное существование на территории психованного педанта Костя видел как каторгу, морально разрешая себе больше с Владом не церемониться и вообще руки ему больше не подать, пока он за свои злые слова не извинится. Так, следующим утром Влад проснулся от восхитительного аромата яичницы и совершенно чудовищных звуков пердежа. Да ебать, серьезно? Костя плясал по кухне, битбоксил и накладывал в тарелку два жаренных яйца. Два… Влад надулся, что Костя о нем не подумал и, ныряя в холодильник, вместо «доброго утра», буркнул: — Битбокс? Тебе что, десять? Пиздец ты кринж. Выудив из недр холодильника литровый йогурт, Влад замер, потрясая наполовину пустой бутылкой. — Я надеюсь, ты хотя бы себе в кружку налил? — раздраженно спросил Влад. — Не скажу, — разулыбался Костя, отправляя в рот жидкий желток, что мгновенно потек по подбородку. Влад устало швырнул бутылку в мусор и выудил из кармана айфон, чтобы заказать себе еды. Он незаметно прихватил перечницу и сбежал — сидеть на кухне с Костей или готовить при нем, пока тот жрет свои яйца, было, почему-то, унизительно. Дальше все было как в тумане, импульсом, помутнением. Пока Костя хавал под Дудя, Влад тихонько спиздил с полотенцесушителя Костины трусы, разложил у себя в комнате гладильную доску, включил утюг и щедро заперчил ему тканевый мешочек. Пригладив все утюгом, он убедился, что перец распределился незаметно, впитавшись при помощи паровой обработки, так же тихонько выскользнул из комнаты и повесил трусы на место. Перец Влад оставил у себя до того времени, как Костя постирается и повесит новые трусы на сушку. Получай, сука. Яйца с перцем так-то вкуснее. Ты же любишь остренькое, козел. А Костя, тем временем, будто с цепи сорвался. Дни превратились в нескончаемый угар о вонючих айкосовских носках, мол, если Влад фетишист, то Костя может подкинуть ему парочку своих. Небрежные, будто невзначай и совсем не специально, ляпы зубной пасты на зеркале в ванной — сказать по правде, Костя просто сплевывал на зеркало, но то, что Влад не видит, ему знать не обязательно. И разумеется, шмотье. У Кости было не очень много вещей, большинство шмоток, что он носил, были владовы. Костя без конца вытирал о них жирные руки, сморкался в краешек майки, стирал белую футболку lacoste со своими джинсами, что предварительно извалял в грязи, играя с соседской собакой. Вот уж что беспокоило Влада по-настоящему: Костя задружился с мерзкой телкой из квартиры напротив. Костя тоже считал ее мерзкой, но пересилил себя, флиртуя напрополую, чтобы она позволяла гулять с ее псиной. Прогулки с псиной означали улицу. На улице гуляет коронавирус. Влад позволил это только потому, что Костя приносил ему стики с прогулок. И, конечно, он мог беспрепятственно перчить стиранные трусы Кости, пока тот отсутствовал. Влад запирался в своей комнате и сидел в ней до тех пор, пока Костя не закинет вещи в стирку — так они договорились, хоть и прожать упрямого Плотникова не получилось — так-то Владос настаивал, чтобы Костя снимал с себя все уличное прямо на пороге. Но Влад не чувствовал себя слишком уж побежденным — смотреть, как Костя пытается незаметно чесать яйца, было бесценно. В очередной раз проходя мимо гостевой комнаты, Влад споткнулся о выданные Косте тапочки и чуть не расквасил себе нос. Оглядев клоаку, в которую превратилась комната, Влад вскипел: — Я не привык в говне жить, Кость. Я так бля не могу жить. Убери свое шмотье пожалуйста, простынь на полу, Кость! Меня заебал этот бардак! — Это не бардак, а творческий беспорядок! Мне так комфортно, Влад, мы же за комфорт. Жестко. Костя даже головы от ноутбука не поднял и Влад, не выдержав, собрал все, что валялось на полу, в кучу, и вынес. Послышался звук открывшейся двери и почти сразу дверь трахнула, захлопываясь. Недовольный Влад прошлепал на кухню и, спустя минуту, потянуло знакомым запахом жженых носков. Костя решил присоединиться к перекуру. Не мог же этот помешанный на бациллах и вправду вынести куль с вещами в подъезд. Но стирка была пустой, и ни в коридоре, ни на кухне кучи вещей, что Влад еле держал в руках, не было. Прихватив мусор, Костя вышел в подъезд и ахуел. Осмотрев лестничную клетку, усеянную его вещами и постельным бельем, он аккуратно занес пакет с мусором обратно, сгреб вышвырнутое и понес в стирку. Влад также молча, докурив, обулся и пошел выносить мусор. Уровень накала почти пробил границу допустимого — корона короной, а крыша взаперти едет знатно. Позже, зачитывая сценарий по ролям, Влад почти испытал к Косте жалость — тот прерывался без конца, уже в открытую жамкая треники между ног. — Что случилось, Кость? Сосредоточься, мы работаем. Влад проследил взглядом за ладонью, что скользнула под резинку и зашебуршала там, а Костя в блаженстве закатил глаза. — Да ебать, походу подцепил что-то, Владос. Только не припомню, чтобы ебался с кем ни попадя… — С Танькой? — невинно поинтереслвался Влад, намекая на соседку. Костя скривился. — Гонишь, что ли? — Ну не знаю, Костян, — вздохнул Влад сочувственно, — может, Люба наградила? Инкубационный период у этих дел как раз неделька. — Это вряд ли, — коротко ответил Костя, припоминая, что секс с женой у него был примерно год назад, когда Ева родилась, и они снова сблизились. Временно.

***

Финт с выброшенными вещами сработал — Костя чувствовал угрызения совести, что так неблагодарно доводит Влада. Тот ему и комнату выделил, и вещи выдал, а он с ними вот так вот не бережно. Намешав себе плебейский растворимый кофе, Костя отставил его на стол остывать и увлеченно мыл посуду, что гнила в раковине целых два дня — ясно было, что Влад принципиально ее не моет и держится из последних сил, бросая тоскливые взгляды на гору тарелок. Складывая вымытое в шкафчик, Костя невероятно гордился собой, пока в кухню не вошел Влад. — Хуль ты тарелки мокрые в шкаф убрал, Кость, — психанул Влад с порога, быстро вытаскивая их обратно на столешницу, — они же там стекать будут бля и вода преть начнет. Лучше бы не брался! Выудив из ящичка вискозную салфетку, стал нервно протирать тарелки и поддон в шкафчике, куда успела натечь вода. Костя бросил неблагодарное дело и устало опустился на стул. Наблюдая за рваными, будто механическими движениями Влада, Костя думал только о том, что Влад душный придурок, что, мол, Костя в кои-то веки решил помочь ему, и вот благодарность. Влад дотер тарелки насухо, сложил их по возрастанию в шкафчик и, швырнув салфетку в мусор, огляделся на кухне. Чашка с дымящимся кофе стояла прямо на стеклянном столе. А Костя смотрел на него слишком заинтересованным взглядом, будто только и ждал, чтобы устроить провокацию. Влад взял его кружку и поставил на подстаканник, что лежал буквально в десяти сантиметрах от ебучей кружки, но Костя все равно его проигнорировал. Костя же, поймав недовольный взгляд Влада, сначала сдвинул кружку обратно на стекло, а потом, даже не моргнув, взял ее в руки и, вместо того, чтобы отхлебнуть кофе, вылил половину прямо на стол. И вернул кружку на подстаканник. Для Влада это была последняя капля. Первое желание было зашвырнуть кружку в стену, чтобы с лица Кости сползло это невыносимое выражение абсолютного похуя, но вместо этого Влад взял кружку и медленно вылил ее на голову Плотникову, а тот задрал нос еще выше, будто бросая вызов Владу. — Какой же ты мудак, Костян. Влад оставил кружку рядом с Костей и, не испытав ожидаемого наслаждения от вида как тот обтекает, провожая его взглядом, ушел к себе. Костя недолго сидел в луже. Буквально через пару минут послышались его шаги в коридоре, что застыли у самой двери Влада. Влад малодушно понадеялся, что сейчас Костя зайдет к нему, присядет на краешек кровати и спросит: «Че происходит, Влад?» или «Давай поговорим, Влад. Мы че-то совсем уже берегов не видим». Но Костя прошел дальше, и в ванной зашумела вода. Влад пытался отвлечься на ютубчик, на сценарий, на Тиндер, но все было бесполезно. Все мысли занимало это бессмысленное, беспощадное противостояние с Костей. И их летящие в трубу хорошие отношения, что обещали быть интересными и, быть может, многообещающими. Едва в ванной затихла вода, Влад весь обратился в слух, потому что Костя… разговаривал! Разговаривал с кем-то по телефону. Угорал этим своим гыгыканьем, что подхватил из архивов с Горшком. Да не просто угорал, а угорал над Владом. — Ты прикинь, Клерасил! Я этой хуйней юношеские прыщи выводил, а ему двадцать шесть! Клерасил, типа, понял? Все надежды на примирение рассыпались прахом и Влад, в голос застонав, натянул одеяло себе по самые уши, инстинктивно почесывая подкожные прыщики на шее. Владу было невероятно стыдно, что Костя позорит его перед кем-то. Влад, чуть не плача, жался под одеялом и жалел, что не сопротивлялся, когда врачи выписывали Косте постановление и позволил запереть их двоих под одной крышей. Их карантин вот-вот подойдет к концу и Влад поймал себя на мысли, что отъезд Кости представляется ему как чудо, что не свершится по независящим от них обстоятельствам и тогда единственным выходом станет или убить Костю, или убиться самому. Едва дождавшись, чтобы Костя покинул ванную, Влад выскользнул из постели и пошел отлить, молясь, чтобы этот вымыл после себя ванную или, не дай бог, не оставил в раковине свои волосы. Удовлетворившись чистотой, Влад выудил член и, прицелившись, поднял взгляд. И почувствовал необъяснимую тревогу. Что-то не так. Он повернулся к шкафчику у зеркала и задохнулся от вскипевшей в груди ярости: все его тюбики и баночки переставлены в хаотичном порядке. — Костя, блять! — взревел Влад и услышал в ответ сдавленный смех из гостевой комнаты. На пару дней воцарился худой мир — общались исключительно по вопросам отработки сценария и совместной уборки. Не то, чтобы Влада это сильно устраивало, потому что было неловко жить в одной квартире и игнорировать друг друга в бытовом плане, и даже словом добрым не перекинуться, но эмоциональный фон Влада был рад даже такой передышке — Костя перестал его бесить, и то хлеб. Влад считал дни до конца их карантина, и Костя тоже — шутки прекратились, он выглядел задумчивым, все чаще пялился в телефон и старался с Владом в одной комнате не оставаться. И все бы хорошо, да Костя, во время очередного перебирания разбросанных вещей, вдруг наткнулся на интересную тетрадку. Настолько интересную, что не сдержался, чтобы находку Владу не продемонстрировать. — ...И я пришел к родителям и сказал, что хочу поехать в Москву. У меня не было великой цели какой-то, я просто хотел красиво одеваться. Я решил, что перееду в Москву и буду ходить в такой же кепке и с такой же коричневой сумкой. От вида давящегося смехом Кости у Влада внутри все похолодело. Он проследил глазами за тетрадью и вдруг подорвался с места, выхватывая ее из рук согнувшегося Кости. Ярость застлала сознание, Влад был готов удавить его голыми руками, лишь бы не слышать больше издевательского смеха над его личным. А Костя не унимался: — Ты че, хах, репетируешь, как у тебя берут интервью? Костя не заметил откровенной злобы, что затопила Влада. Он был слишком умилен, что Влад, словно ребенок, записывает свои мысли в красивую тетрадку с наклейками — вообще-то это довольно мило и как-то по-детски. Очень про Влада, учитывая, что Костя успел о нем узнать за эти две недели. И потому следующие слова Влада сработали оплеухой, возвращая в реальность, где Костя — бестактный мудак, а у Влада лопнула последняя терпелка: — Че, у дочки своей также будешь в вещах рыться и высмеивать ее секреты? — прошипел, пряча тетрадь себе в тумбочку. — Э, дочку не смей приплетать, понял? Опять Влад затрагивает семью, и опять Косте больно это слушать. Уже не милый и не детский Влад покрывается пятнами гнева, буравя в Косте дыру. — А что, неужели стыдно стало? — Влад наскоро напялил безразмерное худи и буквально толкнул собой Костю, прорываясь в коридор, — сделай так, чтобы тебя завтра не было в моей квартире! Входная дверь хлопнула и Костя остался в квартире один. Только сейчас до него, наконец, дошло, что Влад на самом деле никакой не свободный, не самоуверенный и не мажорный — это все видимость, его защитный механизм. На самом деле Влада очень сильно парит, что о нем подумают. Сам Костя медленно побрел в свою комнату, потирая шею и только сейчас заметил, что кожа у него горит. Бросив взгляд в зеркало, он увидел разбитого, осунувшегося, красного, как рак, мужчину, а еще бессовестного подонка, что никогда не сможет стать достойным отцом своей дочери. Злость на себя вскипела, забурлила и вылилась влажностью в глазах. Он зажмурился, протер их и выудил из кармана треников телефон, чтобы найти варианты свалить от этого пиздюка, пока до греха не дошло. Костя договорился через друга соседа своего знакомого, что завтра же его подцепят на тачке до Питера, потом позвонил Любе и обрадовал, что попробует добраться домой вопреки всяким постановлениям, потому что не может больше находиться под одной крышей с этим чудиком. Костя не знал, что прямо сейчас, в подъезде, Влад съехал спиной по стенке между этажами и горько плакал, размазывая злые слезы по вспухшему лицу.