Под силой гравитации

- Феликс, тебе определенно не нужна сигарета - сквозь бьющую в уши музыку, сказал Хёнджин слегка наклонившись - Никогда не пробовал, считаю самое время - спустя пару банок пива и соджи в запивку, уровень алкоголя в крови Ликса зашкаливал, он уже не контролировал свои действия, приятная белая пелена перед глазами и факт того, что завтра ничего не вспомнит - делай, что хочешь. Алкоголь дал свободу- так позаботиться и о последствиях, когда человек наконец-то снимал свою маску, прижитую за многие года, все скрывают какие они на самом деле - осуждение. Никто не хочет быть униженным за свою точку зрения, кому-то ведь может не понравиться. Эти штампованные макеты мышления и действий и никак иначе. Внутри - они настоящие, там нет места лжи, одиночество; лишь время дает разобраться в себе и найти ту самую истину, что все так стараются скрыть и лишь ты сам знаешь, кто ты на самом деле, никому и дела до тебя нет, пока не начнешь раскрываться себя - внутреннего себя. На самом деле, мы врём самим себе, что это наши мечты и детские травмы, что так хотят воплотиться в жизнь, то, что мы с детства видели и впитывали: то как всё твое окружение твердило, как надо вести себя и что говорить, никто не спрашивал, чего хочешь ты, а теперь и сам не знаешь. Теряешься в себе, закрываешься, и вот, тот самый переломный момент, что выпадает на подростковый период :твоя жизнь - делай, что хочешь. Именно такие слова ты услышишь на свое 16-летие, но что делать с этой свободой тебе так и не объяснили, дайте хоть небольшую инструкцию, как жить в этом мире- порой довольно жестоком, кто знает каких людей ты повстречаешь, и какой след они оставят в твоей жизни. Момент, когда ты понимаешь, что не знаешь чего хочешь, кем ты себя видишь и чего ожидаешь от самого себя в будущем. Факт выбора, который повлияет на всю твою подальшую жизнь, никого не волнуют твои переживания, все положили на тебя тяжеленный груз своих надежд и ожидают когда ты их воплотишь. Как марионетка в руках социума, бесчувственная, пустая кукла. В голове так много мыслей, мечт, ложных ожиданий, но не всему положено сбыться- такова реальность, осознание этого порождает страх - страх того, что ничего не воплотиться и ты погрянешь в темноте навечно, в ожидании единственного лучика света - надежды, но он не придёт, ты сам должен стать тем самым лучиком и не важно насколько много мрака будет вокруг, пока есть свет, есть и надежда. Типичные будни, у кого-то они черно-белые, цветные, это выбирать тебе: быть чьим-то примером несбывшихся мечт или владельцем собственной судьбы, писателем своей истории, прожить эту жизнь напрасно ничего не попробовав или наслаждаться моментом и пользоваться любым удобным случаем попробовать, что-то новое. В конце, ты найдёшь, то что тебе по душе и роман будет не напрасен, а наполнен яркими воспоминаниями и счастливыми моментами. Сейчас нельзя раскрываться, нужно разобраться в себе - так думал Феликс - так много навалилось, нельзя сломаться; по чуть-чуть разбираться со всем. Сейчас его волновало одно - прожить эту жизнь не зря, переезд был как свежий глоток воздуха, чистый лист, который можно начать с действительно ценных моментов, Хёнджин стал тем лучиком, который стал путеводителем по той головоломке, что творилась у Ли в голове, именно тогда можно отвлечься от погружения в собственные мысли, что разрушали рассудок и путали все больше. Теперь можно жить не ради прожитой жизни, а ради него. Нет обязательств, тут нет родителей, можно делать то, чего всего желал. Сигарета была одним из невыполнения пунктиков. Зажав скрученный табак в тоненьком листе, глаза бегали в поиске огонька, что даст возможность крепкому дыму заполонить все легкие и дать почувствовать всю горечь этой травы. Его окружало много людей, что уже давно закинулись чем-то покрепче табака, сложные химически названия и аббревиатуры, но это не то. - Джинни, достань для меня огонь - Лишь бы он не убил тебя…

~...~

Шум доносящийся со всех уголков квартиры, люди которые были буквально на каждом квадратном метре и куча запрещенных веществ, Джексона нет рядом и пришлось идти ещё к не опьяненным досмерти гостям на кухню и выпрашивать зажигалку или спички. Увидев Феликса возле окна впервые разговаривающего с Сынмином, Хван продолжил поиски пламени, что так просил младший. На втором этаже было две ванные комнаты и три спальни, одна заперта на замок и ещё два заполнены спящими. - Феликс - озвал хёна Ким, - ты, что-то искал? - Да, я хотел поджечь самокрутку, есть зажигалка? - Думаешь я ношу такое с собой? - иронично спросил Сынмин, Ликс лишь развел руками - конечно ношу, - улыбнувшись, похлопал по плечу младший и достал с кармана маленькую зажигалку - Ты меня спас, надо теперь хёну сказать, чтоб не искал - Та пусть погуляет ещё чуть, лучше расскажи как тебе в Сеуле - Ким протянул зажженный огонек к сигарете, что держал в тоненьких пальцах Ли и поджёг. Первый вдох и сразу за ним последовал кашель, что раздирал горло, терпкость проникала под кожу доставляя чувство удушения, ещё пару секунд и он уже стоит прямо как ни в чём не бывало, помедлив, продолжил второй затяжкой, затем третьей, теплый дым заполнял его легкие, небольшие сокращения и они полностью расслабились, скинув пепел куда-то под дол он перевёл взгляд на Кима, что так тщательно рассматривал штору за ним. Интерьер квартиры в скандинавском стиле, прожектора ослепляли не давая сфокусироваться на чём-то одном, первый раз и сигарета сильно помутнела рассудок Йон-Бока, его уже немного шатало, но стоять на своих двоих ещё мог. Запах дыма, и Сынмина уже нет рядом, видно лишь фигуру, что так быстро приближалась. Хёнджина немного насторожил контакт Сынликсов, но не сильно обратил внимания, лишь через пару минут возвращаясь он заметил как Ликс скидывал пепел и он ещё не догоревший падал на штору, что краем лежала на полу, кусок ткани становился с каждой секундой ярче, акриловая штора загорелась быстро, плавя ткань, что постепенно отделялась и перекидывала огонь на деревянный паркет, Ким стоял рядом и при виде тяжелого черного дыма попытался незаметно уйти оставив там Ликса почти без сознания. Словно электрический удар прошёлся по телу Хёнджина, от ступней до самой макушки распростроняясь и проникая в каждую клеточку тела, заполняя жаркой злобой. Срываясь на бег, накинулся на Сынмина и не смотря на его статус и их прежнюю дружбу одарил ударом, где-то около скулы почувствовалась жуткая боль, как кровь переходила на место удара. - Зачем ты это делаешь? Зачем? - Хван сбивал костяшки об грудь Кима - Чтобы ты узнал какого быть мной. - Что ты нахер говоришь? - но Сынмин молчал, тихо принимал все удары и не уворачивался, он хотел почувствовать эту боль, которая с моральной переросла в физическую, наконец-то он понял зачем и почему он страдал все эти месяцы. Ему не суждено чувствовать Подхватив Ликса, они быстро направились к выходу по пути предупреждая всех остальных покинуть помещение, когда большая часть вышла, из всех Хван не увидел минсонов, густой черный дым заполнил помещение и не давал пройти внутрь, огонь быстро распространился по всему пентхаусу. Пожарная служба приехала за 3 минуты, что яркий пучок света заполонил два этажа и с улицы выглядело более ужасающим, чем когда они только находились в помещении. На правом плече висел Йон-Бок, из-за которого он вообщем-то и влез в первую передрягу. Голова ещё была заполнена нарезками из воспоминаний, алкоголь знатно постарался стереть все неприятные моменты. Вовремя приехавшая скорая начала осматривать всех выходящих людей включая хенликсов, ничего кроме сильного алкогольного опьянения, дали водички и таблетку, к утру отойдут, а до рассвета оставалось три часа. Проходя толпу людей, не было видно ни синих волос ли блондина-кота, о которых Хван конкретно подзабыл. Через пол часа к нему подбеджал Джексон с миллионом вопросов, но чёткого ответа не получил, взгляд его зацепил три каталки полностью покрытых. На одной он увидел немного свисающую руку с золотыми часами, это его американский друг… ещё двоих он не разглядел, ведь земля моментально ушла из-под ног, что стали ватными. Пустота. В сердце, в душе, что прогорела и оставила тяжелейший след. Вина. Не доглядел, не уследил, пропустил. Ответственность -то чего ему сегодня не хватило.

Присматривая за двумя, он упустил троих, сразу, без возврата.

Кто мог предугадать такой исход? - Никто, но не Ванг, он должен был. Из клуба дыма вынесли ещё одного, он жив - Сынмин, полностью покрывшийся осадком. Под искусственной вентиляцией легких- дышит. Его увезли в больницу.

~...~

Джексон направился к 7-этажному зданию и поднялся на ранее бывалый лифт, ему явно не были рады сейчас, ведь Хан встречал его выходя с ванной где просидел несколько часов избавляясь от вчерашней мешанины: - Где Минхо? - слету спросил Сон - Что? Это действительно то, что ты хочешь знать сейчас? Посмотри на дом - Ванг подался немного вперёд -посмотри на то, что вы сделали.- как из-за входной двери появился Хо с бутлем воды - сушняк убивал его, что и заставило с утра пораньше бежать за ней. - Так, что мы сделали? - вопросительно изогнув бровь уставился на хёна, Ли - Пока я возился с вами, у меня успела сгореть квартира вместе с тремя людьми и ты ещё спрашиваешь в чём дело? - истерически смотря то на Минхо, то на Джисона. Ярость бушевала внутри Джексона, эту ситуацию и вину он скидывает не на себя, что не доглядел, а на минсонов, что возился с ними. - Я тебе говорил, что мы сами дойдём - Нет, ты вообще не понимаешь? Умерли мои друзья, я мог быть рядом и предотвратить это - То есть ты теперь винишь нас? - нагло переспросил Хан не рассчитывая на какую-либо реакцию Дже. - Если бы ты - ткнув на Джисона - не напился в хлам - немного задел его плечо, но останавливаться на этом не собирался. Джисон фигово себя чувствовал от отсутствия таблетки и пустого желудка требующего хоть какую-то еду или безалкогольную жидкость. - Они могли бы быть живи - ударил Ванг куда-то в район грудной клетки, что показалось, просто задел Сона, но на фоне его настоящего состояния, он рухнул в обморок. - Ты совсем с ума сошел? Что ты творишь? Совсем рассудок потерял? - Это лучше чём быть мёртвым - опустошенными глазами Джексон напоследок взглянул на Минхо и вышел с квартиры. - Хан, вставай, очнись же ты - сидя на полу, Ли положил голову Хана себе на колени. Открытое окно давало легкий поток воздуха. Джисон немного поморщив глаза - очнулся. - Что случилось? - в недоумении и прострации спросил Сон, он не понимает, что произошло и почему Минхо так крепко его обнял. - Знаешь как я испугался - положив подбородок на синюю макушку проговаривал старший, глаза были на мокром месте, но слезы не текли- нельзя быть слабым. - Ты стоял, а потом Ванг немного толкнул и ты рухнул прямо на пол, почему, и как ты надеюсь мне объяснишь. - говорил прерывисто, ведь ещё не отошел от своего же шока.

~…~

За окном уже смеркается и толпы людей по выходили со своих домов после сложного рабочего дня: встретиться с друзьями, выпить и обсудить насущные проблемы, Хван с удовольствием сейчас пошёл бы с Феликсом и минсонами в парк, сели бы где-то в глубинке, безлюдной части, за деревьями и лишь четверо смеялись с нелепых ситуаций в танцевальной студии, очередных контрольных, новый сезон любимого сериала и провели бы так всю ночь, а утром, встретив рассвет, направились бы в ближайшую кофейню за горьким кофе, что не надоедает, ведь именно это дает понять - они живы. Палата была в светло-голубых оттенках, яркий белый свет бил в глаза. Хёнджин немного подергивает ногой и нервно перебирает края рубашки - приступ, мама Хвана, после новости о пожаре, придумала худшие варианты исхода, ведь сын даже не позвонил и не сказал, что жив и здоров, на этот раз не так просто - микроинсульт. Номер скорой стоит на быстром наборе и врачи успели до кровоизлияния в мозг. Она выдержит, она сильная - проговаривает про себя Джинни - всегда получалось. Врачи уже наизусть выучили и Хвана и его мать, ведь были они постоянными посетителями, как бы не хотели забыть дорогу в больницу - не получалось. Каждый раз он сидел и ждал когда её выпишут, в одиночестве, потом появился Феликс, он приносил все необходимые вещи и заботился о хёне, когда тот полностью забывал о себе и погружался в мамину недугу. - Джинни - тихо произносит Ли - почему ты никогда не звонил ей, ты же видишь как на волнуется. - Хван лишь повёл головой, не хотелось посвящать Ликса во все семейные, грязные подробности настолько, ему не нужна такая ноша. - Хван - коснувшись плеча старшего, попытался привлечь внимание, но сам того не понимая получил резкий отказ. Первый раз Хёнджин так хладнокровно ответил, это больно Нужен покой И Ли это понимает, подхватив рюкзак он ещё раз посмотрел на Хёнджина и дверь которую он уничтожал взглядом, ведь не мог находится сейчас рядом и держа за руку проговаривать, как мантру, слова поддержки и любви. Не успев выйти с помещения, заметил больно знакомый силуэт. Зайдя в палату, Феликс увидел там лежащего в полнейшей тишине Сынмина, лишь капли раствора в капельнице нарушали её. - Ким? - вопросительно посмотрел Ликс, но в ответ ничего не получил - без сознания. Пару минут смотря на Сынмина, Ли решил уже уйти, как тут шепотом услышал свое имя - Феликс - тяжело поднимая веки, проговорил младший Ким - что, что ты тут делаешь - его горло ещё было пересушенным, поэтому Феликс подошёл к прикроватной тумбочке и взял полный стакан с водой, и сел, дабы помочь. Слегка подняв голову, Сынмину удалось сделать пару глотков, но отстранившись, до сих пор не понимал почему Йон-Бок ему помогает - Я был возле соседней палаты с Хёнджином и по пути обратно увидел тебя, никто не говорил, где ты лежишь - начал старший - Джинни пострадал? - сердце начало предательски биться, Сынмин никогда не простит себе такое; там должен был быть Ликс - Нет, с ним все хорошо. Его маме стало хуже, уже сутки сидим пока она очнётся - Можешь позвать его? - Не знаю захочет ли он, сейчас и так зол на всю эту ситуацию Я опять все испортил, после пожара он не простит меня. Я ведь просто… хотел быть всегда с ним… Если бы Ликс не появился, все было бы хорошо, зачем он вообще приехал сюда. Если Хёнджин рассказал младшему, что случилось, то почему он тут? Этот вопрос действительно мучал Кима, но пока не спросит - не узнает - Какую ситуацию? - Ну с мамой, а с кем ещё Не рассказал, но почему? - Просто позови - настоял Сынмин и Ликс прислушался к его просьбе. Как Хван не хотел бы видеть сейчас Кима, все равно пришёл заранее попросив Йон-Бока оставить их наедине. - Зачем ты меня позвал? - холодно спросил Хёнджин - Просто хотел извиниться за тот момент - За то что хотел поджечь моего парня? - «Парень» звучало особо остро для Сынмина - или за то что моя мама получила приступ, здесь полностью твоя вина, старайся больше не попадаться мне на глаза. - резко ответил старший и развернувшись пошёл к выходу. - Так зачем ты тогда пришел ко мне, раз мог просто отказать и рассказать все Феликсу. - Ради мамы… - слезы накатились на глаза Хвана, он был бы рад пожертвовать даже Кимом - с которым дружил уже много лет, чтобы снова сделать её здоровой. - я и так тебя достаточно ненавижу, не хочу грузить Ликса своими проблемами. Ради мамы и Феликса. Сынмин был в ступоре до момента как дверь его палаты не хлопнула ставя последнюю точку в любых отношениях Хёнминов, мелкая дрожь прошлась по телу, все мысли, мечты и ожидания рухнули, словно занавес, не вышел спектакль на который так надеялся Ким, главные герои так и не пришли, а зал остался пуст, как и сердце. Оно разбилось, как стеклянная ваза, что собрали и разбили на ещё, более мелкие осколки, они резали изнутри, оставляя глубокие раны, которым не суждено зарасти. Пустота медленно наполнялась, чем-то новым, неизведанным и неощутимым ранее - местью, что станет главной целью в его уже никчемной жизни. Раньше он жил ради ожиданий родителей, потом Хёнджина и их happily ever after. Теперь он не хочет разделять это чувство в одиночестве, пусть он тоже поймёт какого было Сынмину, раз он не достоен получить то тепло, что мог подарить Ким, так пусть почувствует, то что терпел он всё это время. Как смотрел на холодные руки Хёнджина, что не мог согреть; на губы, что не мог поцеловать; на тело, что не мог взять. Он отобрал все чем жил Мин, так теперь его очередь отобрать все ради чего и кого живёт Хёнджин. - Привет, наконец-то ты пришла в себя - его голос дрогнул. - я так переживал - Не надо было, отец и сам мог помочь мне - её глаза начали бегать по палате в поисках, что остались напрасны. - Опять? - разочаровано спросила, на что моментально получила не менее раздражительный кивок. - Привет, я дома, простите, что не предупредил, оно так само затянулось - Дорогой, давай быстрее мой руки и садись за стол. Я приготовила ужин - Мне кажется я готов все тут съесть - Джинни, чего ты так опаздываешь, что ты делал? - размеряно спрашивает господин Хван, накладывая чачжамён в тарелку - Я в салон заходил, так и потратил там два часа - Ты ж недавно стригся, чего так часто туда ходить. - Хёнджин нервно переглянулся с мамой, что стояла у плиты, которая как раз и посоветовала мастера; с замедлением ответил: - Я решил ногти немного привести в порядок, а там такие красивые лаки были и я решил, чего бы не попробовать; так и прошло это время. Господин Хван из-подо лба окинул его взглядом, руки, что находились под столом, нервно сминали скатерть. - Покажи. Руки. Сейчас же - приказным тоном прозвучало в сторону Хёнджина Его отец очень стереотипный, консервативный человек, что не принимает никакие новые изобретения и новое мышление не свойственно ему. Волосы, что постоянно обрезал, не давая отрастить до каре. Если бы мама не доказала, что это нормально и лишь проявление своей индивидуальности, он бы так и думал, что его сын гомосексуал. Тогда отец лишь грозил, что перестанет называть Хвана родным сыном, до такого не доходило и всегда была мама, которой Хёнджин говорил все что хочет/собирается сделать и та заранее готовила отца. Сейчас мама не успела, забыла и не рассказала. Джинни медленно поднял руки на стол, которые были ухоженными и увлажнёнными, глянцевое покрытие отражало свет и придавало более яркий оттенок. - Пойдём поговорим у меня в комнате. - ледяным тоном сказал старший Этот день запечатлится в Хёнджиновом сознании на всю оставшуюся жизнь, он не злился, эмоции просто отсутствовали. Каждый раз, закрывая глаза, Хёнджин будет вспоминать, как отец замахивался и целенаправленно бил по частям тела, что не видны под одеждой. Хладнокровное лицо, не выражающее никакие чувства, с того момента, отец лишился родного сына, лишь существо, что всю жизнь жило под боком. С рождения заботившийся мужчина, пытающийся вырастить, как ему казалось, настоящего мужчину, за секунду стал чужим. Спортивная комплекция, сильные руки и уверенная стойка, держащая деревянный предмет. Ненавистная бейсбольная бита, что обычно стояла в углу комнаты вместе с перчатками, теперь безжалостно свистит в воздухе, вздымаясь над телом Хвана. Замах. Удар. Боль. Первый удар пришелся в колено, в ту же минуту комнату заполнил неистовый крик ребенка. Плач, крик, вопль. Этот звук нельзя было описать словами. Горизонтально направленная бита попала по корпусу, Хван лежал на боку схватившись за живот, корчащийся от боли, казалось, что все его естество до мозга костей испытывало неистовую боль и звук переломанных костей смешивался с криком. Он звал маму на помощь, но она не пришла. Слезы лились ручьем, что остановить было невозможно. Синяки только увеличивались, окровавленная новенькая бита не щадила ни одну конечность; образовывались гематомы, глаза начали жечь, а в легких не хватало воздуха. Он подтянул голову к больному колену, чтобы хоть как-то заглушить боль в животе. Еще удар, уже никакого крика. Из глаз уже не текли слезы, они лишь тонкими полосками переливались на его окровавленных щеках. Голова трещала, попади отец на сантиметр левее, от Хвана осталась бы лишь светлая память и окровавленная бита. Как будто токовым разрядом, шаровой молнией прошлась по его телу боль, Уже такое привычное за последние минуты чувство. Руки, костяшки, пальцы и тот самый заветный маникюр были запачканы кровью. Отец одним ударом выбивает весь кислород из легких и с каждым глотком воздуха он чувствовал: как лопаются сосуды и винная кровь заполоняет все его тело, попытка жадно схватить воздух сопровождалась кашлем с кровью, руки трусились, а ноги онемели, боль в животе уже и не казалась такой сильной. Удар за ударом бита приближалась и отдалялась от тела парня, но после он почувствовал как заболело что-то еще. Обида горела в его душе, но осознание беспомощности с еще большей силой давило на него изнутри. Сломленный внутри Хван неподвижно лежал, такую боль он чувствовал впервые. И это была всего лишь обычная игра. После такого он вряд ли захочет повторить это снова. . В глазах помутнело, а тело было ватным, на секунду он хотел бы перестать чувствовать пронзающую боль, она была везде, начиная с икр и до запястий, перетекала с одной стороны на другую, судороги пару раз были сравнимы с ударами тока, хаотично и не произвольно появляющиеся и так же мучительно медленно уходящие. Он уже не чувствовал рук, и, как казалось, пульса, но все те мучения, что он испытал физически, даже не вставали в один ряд с тем, что он чувствовал внутри, ведь все это сделал его отец. Этого Хван ожидал меньше всего. - Вставай, если не хочешь продолжения - с ноткой отвращения позвал старший уже не считая его родным Оперевшись на правый локоть, где было меньше кровоподтёков окинул взглядом человека, уходящего с комнаты и захлопывая дверь. На следующее утро, Хёнджин молча собрал свои вещи и под виноватый взгляд мамы пошёл к Минхо, который жил один на съёмной квартире и без слов принял младшего, их ментальной связи не было объяснений, когда одному плохо, второй просто чувствует это, никаких слов или растрактовки. Они знакомы ещё с детства, ведь мамы учились в одном университете и как в результате не по приколу родили сыновей. Выбора особо не дали и Хенхо сдружились не сразу, изначально они сильно ругались, забирали игрушки друг друга, скидывали вину на второго и просто создавали не сладкую жизнь. Года шли, а кошка с собакой уже не так грызлись и по немногую находили общие интересы, как танцы например. Минхо с рождения была дана пластичность и этим он умело пользовался, Хёнджин не особо хорошо двигался и тут то они и сплотились. Вся жизни Ли была построянна на танцах и первым шагом была студия, которую он открыл уже в 16 лет и стал там преподавать, мечтам не было границ, и до сих пор он не отступает. Хван поддерживает друга, что за столько лет уже стал некровным братом. Этот симбиоз можно было понять лишь изнутри. Сейчас их связь почти не разорвать, они пережили слишком многое вместе и это и сделало их такими, какие они есть сейчас, временами желание жить близилось к нулю, поддержка находилась за стенкой и мгновенно вытаскивала с сильнейших депрессий и переживаний. Все через что хенхо прошли, оставалось лишь между ними, ни родители, ни друзья не знали, слишком личное, не для обсуждения. Через неделю позвонила мама и сказала, что отец уехал в командировку. Хёнджину не хотелось приходить в ту квартиру, где остались так и не отмывшиеся капли крови на ковре и стенах. Она старалась поддерживать сына, но получалось не всегда удачно. На нервной почве у госпожи Хван начались сильные проблемы со здоровьем: бессонница, расстройство пищеварения, нервоз и постоянные срывы, что до добра не довели и в результат образовался камень в желчном, лечилось лишь оперативным вмешательством, побочных эффектов было не меньше и здоровье падало со скоростью домино. Постоянный стресс и первый инсульт, звонок Хёнджину в знак прощания и звук скорой помощи. После этого Хван старался не прерывать общение с мамой Мы начинаем ценить лишь когда теряем Господин Хван винил сына, в том, что сам же отрёкся от него, во всех проблемах, стал больше пить после потери наследника и надежды на продолжение их рода, на какой-то момент он и был этому рад, но на подсознательном уровне, не мог принять этот факт. Запои начались с пары дней и затягивались на недели, а потом приходил как ни в чём не бывало и продолжал жить, плывя по течению времени и теряясь в ежедневной рутине. Как и в этот раз, возле госпожи Хван был только сын, от которого отвернулся отец и был брошен на жестокую реальность слишком рано. Опомнившись от жуткого мгновения нахлынувших воспоминаний, Хёнджин моргнул и вернулся в реальность все ещё находясь в той же больнице - Все будет хорошо милый, не беспокойся за меня - успокаивала она- безуспешно, весь внешний вид так и кричал о том как ей плохо, но стараясь не акцентировать на этом внимания Хван понимающе кивнул и продолжил безмолвно поглаживать руку мамы, что была исколота от постоянных визитов в больницу. Дверь палаты открылась запуская легкий ветерок в палату, что так пропахла химией и хлоркой. - Доброе утро, доктор Чон - поздоровалась мама, приподнимаясь на больничной кровати. - Здравствуйте, Хёнджин, не мог бы ты оставить нас на едине? - беззаботно попросил тот всматриваясь в младшего Хвана. - Не переживай, все в порядке - мама отпустила руку сына давая свободу выбора, хотя его и не было, Хёнджин смиренно вышел, закрыв за собой, он уставился в стеклянную вставку в двери. Что-то в груди защемило от тяжелого, профессионального и … подавленного взгляда. Мужчина ещё раз прошёлся взглядом по истории болезни госпожи Хван, медленно переворачивая странички. Он поджал губы, что превратились в полосочку и старался подобрать слова, не всегда эта работа даеться легко, общение с пациентами давило сильнее, чем само лечение или обследование. - Не молчите, скажите, что там - переводя свой взгляд с доктора на бумажки, что едва сжимались в его руке. - Как давно вы чувствуете недомогание, головные боли, может были незначительные провалы в памяти, дезориентация ? - все эти слова пугали, ведь он с точность до мелочей описал её состояние. - Ещё с прошлой операции, мой организм уже не так силен - пожала плечами Хван. - Но, ведь это просто побочные эффекты от таблеток, что мне прописали, верно? - на её губах была легкая улыбка, а в глазах испуг. - Мне очень жаль, госпожа Хван, - врач отвернул голову вглядываясь куда-то далеко, выглядывая хоть малость храбрости посмотреть ей в глаза, которые в недоумении и страхе смотрели и вглядывались в самую душу, что так хотела пожалеть женщину, но он не Бог, и если он даже не существует, не может никак помочь. - К ч-чему вы ведёте - голос предательски задрожал. - Мне бы хотелось подтвердить ваши догадки, но я, увы, не в состоянии - женщина тяжело сглотнула подступавший ком в горле - это последствия микроинсульта, может ваш его и диагностировали, но было уже поздно - Но как, как же операция и все эти лекарства - страх за себя, страх за сына охватили её - Они не успели - опустив голову повторил второй раз, но уже тихо - для себя. - мне … мне жаль. В глазах потемнело - словно вся жизни оборвалась в ту же секунду, как и диагноз доктора Чона, взорвалась и рассыпалась на миллион мелких осколков не щадящих и на то, больное сердце. Женщина сжала белоснежную простынь, словно собрала все свои силы, кричать нельзя- Хёнджин поймёт, почувствует, прийдёт и начнёт успокаивать, отдаст все свое время. - Симптомы будут ухудшаться, таблетки вам не помогут, советую лишь провести это время с родными, месяц. Голова предательски закружилась, а сердце остановилось. Она вскинула голову смотря на Чона и моляще просила - не такой конец она представляла, это неправильно. За стеклом стоял сын и разговаривал с Феликсом, она радовалась, была счастлива, блондину появившемуся в его жизни и дающему столько тепла и уюта которого не смогла дать мать. Пустив их внутрь, мама фальшиво улыбнулась и поприветствовала Йон-Бока. - Как ты, что говорил врач? - каштановые глаза смотрели прямо в глаза, но не могли рассмотреть рыдающую душу, желающую жить, годы практики и госпожа Хван стала мастером надевания масок. - Все хорошо, я буду в порядке - лжет - Я ведь говорил, Джинни, другого исхода и быть не могло …(могло). - Повернув голову на женщину он взволновано спросил: - Я хотел предложить Хёнджину поехать со мной в лагерь, у нас подготовка к футбольному матчу, а комплекс в горах, там свежий воздух, хвойный лес, мы бы гуляли до рассвета, а потом возвращаясь собирали дикие ягоды, которые никогда не съедим. Вечерние посиделки у костра под гитару, отпустите его, пожалуйста, - щенячьими глазами смотрел Ликс - Я только хотела предложить это, будет чудесно если ты выведешь его на природу, хватит сидеть и дышать больными людьми - Не говори так, ма - возмущенно взглянул Хёнджин, но сразу растаял при таком добром, чистом взгляде мамы Он должен научиться жить один Обняв сына и помахав Феликсу, госпожа Хван осталась одна, лишь её мысли и колыхание белоснежных штор. За окном потемнеет и на небе будет светить лишь полный месяц и ни одна звезда так и не соизволит показаться

Ты, притворяешься невозмутимой, вот так просто (Ты) улыбаешься, но я слышу это в твоих словах Ты всегда говоришь: "Я в порядке", но я все вижу Как рыдает твое сердце, когда ты одна Я буду слушать твой безмолвный плач