the summer i'm sick of you.

lovers rock tv girl когда кто-то внезапно опускает глаза на твои едва зажившие раны, ты невольно думаешь.. оу? когда приходится отпустить бабочку с лазурными крыльями из зажатых ладоней, ты думаешь.. оу? хикару улыбается своей фирменной солнечной улыбкой, забавно прищуриваясь. внутри что-то ёкает, когда уголки его губ расплываются в довольной улыбке, расходясь тревожно-обжигающим теплом в грудной клетке. в такие моменты глаза хикару всегда всё равно оставались открытыми и цепко хватались за выражение лица йошики, стараясь предупредить реакцию, улавливая каждое изменение, будто один разочарованный взгляд мог всё разрушить. он действительно мог. это выходило несознательно, так просто получалось — что-то инородное и нечеловеческое, сидящее по ту сторону лица хикару вынуждало всегда быть с другом начеку. пугала одна мысль о том, что он всё же достаточно испугается, исчезнет из его жизни навсегда, исчезнет в самый неподходящий момент, когда хикару только-только начал жить. индо боялся, что между ними всё оборвётся именно так, что они не успеют, а он лишится единственного близкого человека, ради которого учится жить по-настоящему. ты привязываешься к чему-то, что казалось необычайно хрупким, что делало тебя не таким одиноким, что казалось красивым, что было некоторое время твоим. — хикару? — невзначай позвал мальчик. они сидят в доме индо. над головой забавно шумит вентилятор, гоняя прохладный воздух из стороны в сторону, с веранды тянется стрекотание цикад и приглушённый шум едва оживлённой улицы. уютный быт, банановое мороженое на палочке, запах дерева и чего-то сладкого, пару минут назад почти задремавший от жары йошики, который сейчас с видом мученика тыкался в пиксельную игру без особого смысла. — а? — расслабься, я никуда от тебя не денусь. йошики чувствовал на себе взгляд двух пристальных кроваво-красных точек. хикару улыбнулся ещё шире, и на его щеках проявились ямочки. он помедлил с ответом: — я вообще-то не боюсь, — хикару игриво показал йошики язык и принялся доедать мороженое, купленное в лавке у дома. по обыкновению там продавали всякую всячину, начиная стиральными порошками и заканчивая тайяки в ярко-розовой упаковке. — видишь, ты сам сказал «боюсь». а я говорил совсем не это, — недовольно пробормотал тсу, пихая друга под бок. — извини. йошики вдруг стал совсем серьёзным, отложил телефон в сторону и подсел ближе к другу, лежащему у сёдзи. выглядел негодующим, обеспокоенным, словно увидел призрака. да, точно, ёкая. — ну, ты чего, йошики? фальшивый хикару мог ввести одним лишь взглядом и одним лишь движением в дикий ужас. что-то рядом с ним раскрывалось такое, что йошики боялся не уберечь. это было, кажется, очень глупо и противоречиво, закрывать глаза на говорящий труп. ему определённо стоило бы бежать от индо, но в глубине души йошики до безумия хотел остаться. он прикусил губу, и та мгновенно стала кровоточить. хикару посмотрел странно. рука йошики неуверенно легла ему на плечо. мальчик выглядел озадаченным, но очень заинтересованным. хикару посмотрел йошики прямо в глаза и доверительно кивнул. — я хотел сказать, — мальчик опустился рядом с хикару на колени и так же неуверенно убрал руку, оставляя на плече лёгкое касание, которое для хикару ощущалось особенно близким и.. не таким уж дружеским, — я всегда буду рядом. я боюсь тебя. йошики, казалось, остановил время. индо издал нервный смешок, но совершенно серьёзное лицо йошики его.. тронуло. задело. не покидало ощущение, что он делает человеку больно. а он, безусловно, делает. сомнения йошики витают в воздухе и их трудно не заметить. хикару давится чувствами. йошики — страхом, а он наоборот — чем-то очень любовным и добрым, при виде йошики бьющим через край. хикару мигом привстаёт и зеркально повторяет позу тсу, ныряя ему руками за спину и обвивая лопатки. оба морщатся и улыбаются. сам хикару позволяет себе уткнуться мальчику в шею, будто хочет срастись, невольно хочет выкрасть толику человеческого тепла. это, может быть, такая эфемерная слабость — броситься к нему на руки, но. это ведь он. тсу малость ужасается, когда чувствует на себе тело индо хикару. чувствует горячее дыхание на шее, бедром чувствует, как упираются в него же чужие колени. так они и сидят, застыв у дверей, ведущих в сад. друг у друга такие единственные. а хикару тёплый. действительно тёплый, будто никуда и не уходил, будто не бросал йошики, оставляя с дикой симпатией, детской влюблённостью, наивным страхом и сумасшедшей нерешительностью. вентилятор продолжает шуметь так, словно ничего не происходит, словно йошики не обжимается с хикару и не сгорает от стыда. становится всё больнее и теплее с каждой минутой. он медленно отлипает от хикару и заглядывает в глаза напротив, будто пытаясь найти в них что-то совсем новое. но хикару остаётся прежним. на голове белоснежный ёжик, чёрно-белая футболка и шорты с ананасами. это его мальчик, всё как и всегда. однажды йошики забудет об этой подмене. — хикару. — что ещё? ヒカル, казалось, искрится тонкой радужкой света, как и подобает крохотному "сиянию". и видит бог, йошики сделает всё, чтобы этот хикару никогда не погас. он в ужасе мнётся. слова вертятся на языке, обжигая рот, но никак не хотят выходить наружу. он знает, что последующий вопрос их погребёт. — можно тебя поцеловать? — всё же вымучил йошики и тут же отвёл смущённый взгляд в сторону. хикару непонимающе хлопнул ресницами и сел в позу лотоса. — можно, если так хочется, — удивлённо протянул индо и подвинулся другу навстречу. глаза йошики округлились. он явно надеялся на иной ответ. — ты же шутишь? — с надеждой спросил тсу. хикару мотнул головой. тогда йошики аккуратно поднёс руку к его щеке, так, будто мальчик выполнен из фарфора, закрыл глаза и всё же боязливо ткнулся в чужие губы. дыхание перехватило. тсу случайно качнулся в сторону хару и чуть не повалил их обоих. благо, мальчик вовремя опёрся рукой позади себя, а второй прошёлся по шее йошики. тсу вздрогнул и тут же отстранился, прикрывая рот ладонью. вышло откровенно неумело, но хару показалось это самым светлым из того, что останется в их воспоминаниях. не убирая руку он улыбнулся йошики и плавно притянул обратно: — давай смелее. что-что, а кусаться я точно не буду. — думаешь, это так просто? я вообще-то никогда не.. хикару тихо рассмеялся, не дав ему договорить. — я знаю, заметил. — заткнись уже, — он раздражённо фыркнул и на этот раз поцеловал хикару глубже, настойчивее, из-за чего мальчик удивлённо ахнул. пришлось подтянуть друга за талию, чтобы обоим было удобно. йошики целовался медленно и боязливо, так, будто его действительно могут укусить, а хикару бросал всё на самотёк и обращал внимание лишь на то, в каком положении можно притянуть к себе йошики ближе, под самую кожу. — в следующий раз тоже попытайся не сожрать меня, окей? — окей, — хихикнул хикару. они молчали, всматриваясь в зелёный сад под приглушённый шелест листвы. — ты мне нравишься.