Time of Year

Шуршание дождя должно успокаивать, под шелест капель легко спится. Так говорят люди. Но Алек не человек. Он стоит у раскрытого окна и наблюдает, как утро, медленно ступая, подбирается всё ближе. Шаг за шагом, оставляя блестящие стальные следы на чёрном асфальте. Иногда по улице проплывает круглое яркое пятно зонта — кто-то из людей спешит на работу, а, может, уставший работяга возвращается с ночной смены. Алек усмехается. Не такие уж они и разные. Ночные смены бывают и у уборщика, и у Сумеречного Охотника, и у мага. Алек оглядывается на смятую постель. Утренние сумерки не в силах справиться с белизной простынь. Они светятся в полумраке комнаты, лишний раз напоминая, что Магнуса не было всю ночь. Алек отворачивается и щурится, силясь за пеленой из дождя разглядеть знакомый силуэт. А рассвет всё ближе, как и весна. С каждым днём солнце восходит всё раньше, с каждым часом становится всё теплее, с каждой минутой на улицах появляется всё больше людей. Алек выпрыгивает из окна и мчится вперёд, к закрытой цветочной лавке, у которой стоит Магнус. Без зонта, без пальто, без сил. Бледный, как луна этой ночью, с тёмными, как чернильное небо, кругами под глазами. Он ловит капли раскрытым ртом, пробуя весеннее утро на вкус. И он улыбается. «Мы спасли её», — говорит он, и Алек прижимает его к себе, а старый понимающий цветочник, пришедший, чтобы открыть свою лавку, стоит на противоположной стороне улицы и любуется парой, чья любовь раскрашивает весеннее дождливое утро в цвета нежности, заботы и ласки.