Нет покоя для грешников.

Роберт уже битый час призывал себя к разуму. Флейм все-таки выставила его из своей комнаты после их разговора. Он не возражал. Обдумать ему было много чего. Первое и очевидное, беременность Флейм не была запланирована ей. Не являлась частью мести Куинну. Действительно всего лишь случайность. Она бы прямо ему сказала об этом, не поднимая тему аборта. Они уже давно находились на той стадии отношений, где она была предельно откровенна относительно своих планов убить Куинна. Да и если бы беременность являлась частью ее мести, Флейм тут же поспешила сообщить, как хитро обманула его, сделав вид, что предохраняется. А она скрывала. Или все-таки он заблуждается? Обманывает себя? И беременность Флейм способ манипуляции им? Роберт в очередной раз поудобнее взбил подушку, но комфортнее ему от этого не стало. Противоречивые мысли продолжали блуждать в его голове. Нет, Флейм не выглядела заинтересованной в собственной беременности при их разговоре. А он сам? Почему ему не все равно? Ребенок ведь действительно огромная проблема, которая лишь все осложнит. Флейм рассуждает логично и хладнокровно, в отличие от него. О каком ребенке может идти речь в их ситуации? Аборт лучший из возможных вариантов. У него нет ни одной причины еще глубже погружаться в отношения, которые вообще никогда не должны были возникнуть. Он уже и так по уши застрял в этом болоте. Они с Флейм родители — это же действительно смешно и нелепо. Необходимо придерживаться плана. Лететь в Мадрид и заканчивать со всей этой историей. Неважно как, на пару с братом обманув Флейм, что Куинн мертв, или вынудив отказаться от мести под страхом разоблачения и тюрьмы. Не сковывать себя путами с кем-то столь непредсказуемым посредством общего ребенка. А значит, позволить ей сделать аборт. Вот только думая о ребенка, которого пока еще носила Флейм, Роберт не мог не вспоминать Роберта-младшего. Да, во время беременности Натали он уделял ей минимум своего внимания, но после… Родительство затянуло его. Он довольно быстро освоил азы ухода за младенцем, помогал Натали по мере сил, очень многое в тот период перекладывая на Крейга в «Барр Индастрис». Он укачивал сына, пел ему, кормил, купал, переодевал, играл с ним, выкраивая хоть немного свободного времени для него, даже в самые загруженные дни. В череде его не особо счастливой жизни, тот первый год жизни Роберта-младшего был один из лучших. И теперь у него вновь появилась возможность испытать эти непередаваемые чувства. Ощутить чью-то безусловную любовь, чью-то потребность в тебе, привязанность, просто потому что ты — это ты. Папа. Была и другая причина — пятнадцать упущенных им лет. Все, кого он знал в прошлом, построили за это время полноценную жизнь, завели семьи, воспитывают детей. Видели, как растут их дети. А он был лишен всего этого. Все его планы оборвали Куинн и Флейм. А выстрел последней поставил трагическую точку в перспективах на будущее. Роберт осознавал, насколько безумно хотеть, чтобы Флейм родила ему ребенка. Ему и в голову не пришло никогда попросить ее о чем-то подобном добровольно. Но тем не менее их ребенок был зачат. Уже пришел в этот мир. И игнорировать этот факт он не мог. Ближе к рассвету Роберт, наконец, перестал искать себе оправданий. Да, черт, он хочет рождения этого ребёнка. И ему плевать, что это неразумно и безумно. Это его ребенок, его частичка, надежда на будущее, возможность наверстать все, что он упустил с Робертом-младшим. И Флейм сильно ошибается, если считает, что он смиренно позволит ей сделать аборт. В конце концов, она должна ему пятнадцать лет, которые отобрала у него. И только получив ребенка, которого она ему родит, они будут квиты. Для него даже лучше, что самой Флейм ребенок не нужен. Благородя этому гораздо проще выкинуть ее из своей жизни, получив в итоге неплохое вознаграждение за еще два года упущенной жизни, проведенные рядом с ней.