за закрытой дверью

— Лёшка, ну что там за место то такое? Мы уже целый час идём. — Ой, Даренка, не драматизируй мне тут. Часа и близко нет, а мы почти дошли. Дарен открывает рот и закрывает рот, выходя за Лёшей следом. Тот вывел его прям к берегу Дона, разве что тихо тут было невероятно, и пусто. Только шелест листвы окружавших их деревьев, пение птиц и тихое течение реки. Лёша всем своим видом пытается показать, что ожидает от Дарена похвалы за такое красивое место, но тот только фыркает, глаза закатывает и смеётся, обходя Лёшу ближе к берегу. — И что мы тут?.. Дарен только оборачивается, и сразу отворачивается обратно, чуть покраснев, от вида стягивающего с себя рубашку Ростова. Тот это, конечно же, замечает, взгляды младшего ловит давно уже, и улыбается самодовольно. Что греха таить — похвастаться правда есть чем. Лёша стаскивает обувь и штаны, оставаясь в тонких подштанниках и, хлопнув Дарена по плечу, бросает громкое: — Не боись, Даренка, не утонешь! — следом же забегает в воду. Дарен стоит пару секунд, быстро стягивает с себя одежду и забегает следом, напрыгивает на Лёшу и валит его в воду. Взрослые же все уже вроде, а дурачатся как дети. Плескаются, друг друга пытаются затопить, Дарен в какой-то момент Лёше на плечи забирается, и тот его с себя сбрасывает в воду, пока оба уставшие и разморенные такой активностью не выбираются на берег чуть подсохнуть. Колени обхватив и устроив на них голову, Дарен немного тоскливо смотрит на реку, выглядывает другой берег, думает о чём-то своём. Лёша волосы ему мокрые треплет, заставляя отвлечься, и Дарен поворачивает голову. — Ну чего ты? — голос у Лёши такой лёгкий и мягкий, Дарен улыбается и подсаживается ближе, опуская подбородок Лёше на руку. Сильную и крепкую, и Лёша целует Дарена в лоб. Дарен чуть жмурится, улыбаясь, и подставляется ещё, получая поцелуй в нос. Ещё одна такая попытка — и Кубанова целуют в щеку. А сердце бьётся где-то в ушах от этого прощупывания граней, и хочется больше, и всего и сразу. Дарен тянется ещё, замирает на пару секунд в леденящем ожидании, пока не чувствует чужие губы на своих. Отмирает, и Лёша дёргается, вытирает губы быстро и тянется подняться и сбежать, а Дарен на себя его тянет, сажая на землю обратно. Без слов, только взгляды, и теперь Дарен тянется сам, осторожно касаясь чужих губ. Он не целовался раньше, только подсматривал за случайными парочками и иногда Лёшей с какой-нибудь девицей. Руку ему кладёт на шею, второй всё ещё за руку держит, чтоб не сбежал. Лёша отвечает, перенимая инициативу, поцелуй не углубляет, а губы сминает мягко и нежно, боится сделать что-то не так. Меньше всего ему хотелось бы, чтоб Дарен о чём-то жалел. От звука треснувшей ветки, дёргается, отстраняясь, почти сразу поднимается, как раз когда их находят случайные прохожие. — О, а мы думали, мы одни про это место знаем. — Ну уже нет. Дарен, собираемся, — Лёша кивает, поднимая свою рубашку и быстро надевает её, а пальцы дрожат. И на Дарена не смотрит. Но они продолжат, когда вернутся.