Завеса прошлого (Ч2)

Когда Инеж очнулась, тело было немного ватным и плохо слушалось, болел левый бок, она с удовольствием отметила, что рёбра оказались целы. Затылок тоже горел от недавнего удара о доски, а во рту был неприятный привкус спирта и какой-то паршивой дурманящей травы, от чего сильно хотелось пить, а ещё хотелось вымыться от мясистых пальцев амбала, схватившего её в доках. Инеж тяжело вздохнула, а после аккуратно приподняла голову и огляделась. Темно. Глаза привыкали к темноте недолго, и вскоре она заприметила тело парня рядом. Каз лежал в паре шагов от неё на боку, в скрюченной позе. Её сердце пропустило удар от такого неестественного положения. Она приподнялась на локтях и подползла к брюнету. Дышит. Девушка выдохнула и немного успокоилась. Она постаралась встать, придерживаясь за стену, руки были скованы в наручниках за спиной, но это ей не сильно помешало. Камера была небольшой с высоким потолком и очень холодной. Не сказать, что она не привыкла к свежему воздуху, живя в Клёпке и участвуя в миссиях в не самых благополучных условиях, но здесь было зябко даже по меркам самых отъявленных Каттердамских отелей. Щель под маленькой железной дверью была единственным местом откуда проникало немного света, больше никаких отверстий, даже вентиляции нет. Свет то и дело перегораживали ноги охранников камеры, в которой они с Казом очутились, и, судя по едва доносившимся разговорам, их охраняло не менее двух человек. Парень постепенно начал приходить в себя только, когда девушка уже тщательно осмотрела каждую стену и присела напротив, активно соображая, что можно сделать, чтобы сбежать, отгоняя нарастающую с каждой секундой панику. Он замычал, прислоняя руку к правому боку, одежда на котором была пропитана кровью, скривился и открыл глаза. Призрак взглянула на него: — Как ты? — от её голоса он неестественно вздрогнул, явно не ожидая обнаружить Инеж рядом, и обвёл взглядом помещение. Толку было мало — глаза к темноте ещё не привыкли. Он вспомнил, что они вытаскивали рабов из дома Павлина, и что девушку поймал один из стражей, а другой напал на него, когда он рванулся к Призраку. — Живой пока, — хмуро отозвался Каз, выискивая её силуэт в темноте. — Пулевое ранение? — Нет, меня чем-то стукнули, — руки были скованны, поэтому она не могла посмотреть на рану вблизи, темнота в помещении этому тоже не способствовала. — Они свободны, — тихо сказала девушка с какой-то ноткой радости в голосе, после минутного молчания. Это и правда была единственная утешительная мысль, за которую она ухватилась, стараясь не думать, зачем они с Казом понадобились Танте Хелен оба. Он кивнул: — Да, все кроме нас, — его голос звучал раздраженно, мрачно, отстранённо, он явно что-то замышлял. — Там не менее двух человек, дверь железная, других отверстий нет. — Ясно, — он с трудом подполз к стене и сел на расстоянии вытянутой руки от девушки. Тело жутко ныло. Он хаотично ощупал рукой внутренний карман пальто и проглотил, найденную там, таблетку. — Кто-то приходил? — Нет, но думаю ты и сам знаешь где мы. — Подвалы Гофа? — она кивнула. — Ты здесь была? — Мне рассказывали, и говорили, что лучше здесь не бывать, говорили, что у Кренсона ещё хорошо, по сравнению с этим, — Бреккер ещё раз обвёл взглядом темную комнатушку, он не был удивлен такой характеристике помещения. В добавок ко всему, здесь было настолько холодно, что нога заныла с новой силой, даже после того как он её вытянул. Каз выругался. За дверью послышался шум. Инеж с волнением взглянула на Бреккера. Он принял безучастное выражение лица и подвинулся к ней ближе, так чтобы плечи соприкасались, а скованных запястий не было видно. К ним вошло три человека с фонарями, за которыми охранники закрыли дверь. Танте Хелен с чуть растрепанными светлыми кудрями, идеальным макияжем стояла впереди в своём роскошном бежевом платье с золотой отделкой, явно не гармонировавшим со стилем их камеры, сзади стояло двое мужчин: одному было около 35 лет, это был хозяин дома — Гоф в красном новомодном кафтане, темных штанах и высоких ботфортах, на пальцах блестело два кольца с огромными рубинами; другой был старше на 4 года, он стоял по правую руку от Хелен в белоснежном одеянии и черных ботфортах, его вьющиеся короткие волосы были в цвет костюма, на шее весели золотые цепи, на руках красовались дорогие часы — Кренсон. Каз непроизвольно посчитал сумму за все их украшения и наряды и пришёл к цифре около полумиллиона крюге — недурно. — Каз Бреккер, не ожидала вас здесь видеть, значит Пьер Хаскель был прав и ты всё-таки выкупил эту рысь для самоудовлетворения. А сколько слов было, о свободе, а, маленькая рысь! Девочка, ты всего-то была их местной шлюхой, не самое чистое место ты выбрала, однако, — блондинка театрально сморщила носик, а потом засмеялась. Смех женщины так и подначивал Каза убить её прямо здесь и сейчас застрелить, задушить голыми руками, изуродовать всё лицо — что угодно! Они с Инеж оба ненавидели эту точку зрения на их отношения, хоть никогда об этом и не говорили. Особенно остро это стало ощущаться после того, как они оба осознали свои чувства и всеми силами старались излечить друг-друга, стать хоть немного более нормальными, двигаясь мелкими шажками. Даже сейчас сидя в этом подвале перед тремя уродами, балансируя на грани жизни и смерти, они остро ощущали плечи друг друга. Касание. Только плотная ткань пальто и кожа перчаток не давали волнам, балансирующим у его ног, дотронуться до Грязных Рук снова. Только пальто Босса и её тонкий плащ давали Инеж силы ровно дышать. Однако Каз Бреккер и бровью не повёл на её слова, сохраняя внешнее спокойствие. Он не хотел провоцировать Хелен, когда они с Призраком были не в лучшей форме и не могли дать достойный отпор. Инеж держалась хуже, он заметил как в глазах девушки начали скапливаться слёзы. — Что вам надо? — таким тоном, как будто они сидели на бизнес встрече в мягких креслах, в уютном кабинете какого-то чинуши, а не в темном холодном подвале, спроси Каз. — Показать вам, что значит перейти мне дорогу, мелкие сопляки, — также приторно-сладко растягивая слова ответила женщина. — Вы не думаете, что вам это дорого обойдётся? — Заткнись, Бреккер, ты не в тех условиях, чтобы угрожать, — выступил вперёд Кренсон, стоявший всё это время за спиной женщины. — А вы не в тех условиях, чтобы делать вид, что вы самый влиятельный человек в этом городе, — это была меньшая колкость, которую парень позволил себе. Он не собирался подставлять Инеж, на которой могла отыграться эта дама. — Хватит ёрничать, щенок, — гаркнул на него мужчина, — ты отсюда не выйдешь и твоё маленькое королевство станет моим, — Каз лишь холодно ухмыльнулся в ответ, сверля оппонента взглядом. Он бы сказал свою любимую речь, о том, что ещё никому не удавалось убить его, но он понимал, что на данный момент против шести вооруженных человек они с Инеж не в силах ничего сделать, а вот с ними вполне. И парень также прекрасно понимал, что главным объектом интереса была всё-таки Гафа, сидящая рядом, а он мог стать прекрасным рычагом для манипуляции, на что провоцировать не хотелось, хотя по его предположениям избежать этого было почти невозможно. Словно прочитав его мысли, Хелен взяла из рук Гофа стакан воды и протянула его Инеж: — Выпей — Что это? — Хелен улыбнулась, с явным интересом, следя за лицом сулийки, — лекарство от непослушания для моей заблудившей девочки, — она похлопала её по щеке. Инеж в ту же секунду извернулась и ногой выбила стакан из её рук, и он разбился о стену каморки. К ним вошли охранники, услышавшие звук разбитого стекла. Теперь их было шестеро против двух — дурно. Женщина ухмыльнулась: — Хочешь двойную дозу, — Павлин демонстративно достала пузырёк со странной жидкостью и добавила её в новый стакан. Инеж одним прыжком выбила этот пузырь из её рук, и он тоже разлетелся вдребезги, затем она с силой ударила женщину по лицу. Охранник хотел поймать Призрака, но Каз, схватил его за руку, выкручивая кисть, и повалил на землю, он с силой ударил другого по голове железными наручниками, тот отшатнулся, но достал винтовку и с размаху пнул ей парня в живот, кто-то сзади ударил по больной ноге и поддел его лодышку, от чего Каз не удержал равновесие и упал, по путно выплёвывая кровь. Брюнета схватили за горло и швырнули стену, по которой он без сил скатился на пол. Мир пошёл пятнами, но не растворился. Усилием воли Каз оставался в сознании, но уже не мог ничего сделать. Он слышал как девушка кричала, о чём-то умоляла, билась в руках двух стражников, как попавшаяся в сети птичка. Они были выше её на две головы и, вероятно, сильнее. Может вдвоём они бы справились. Если бы только он мог сдвинуться с места, если бы только яд был быстродействующим — но этого «если бы» не было. Каз уже давно не верил в чудеса, а реальность становилась всё опаснее и менее осязаемой с каждым вздохом. Инеж смотрела то на Хелен, то на него, её взгляд за что-то извинялся, когда-то струящиеся чёрные волосы были растрёпаны, прилипали к лицу, плащ был превращён в лохмотья. Ей открыли рот и влили эту жидкость. Он отметил как в ту же минуту подбородок Призрака опустился — она сдалась. Её бросили в паре сантиметрах от него: — Посиди тут, маленькая рысь, подумай о своём поведении! — сверкнула белоснежной улыбкой Павлин, развернулась и вальяжно вышла под руку с Кренсоном, стуча каблучками. — Мы скоро вернёмся, — Гоф блеснул глазами и закрыл дверь. Наступила тишина. Пару минут в камере слышалось тяжелое дыхание обоих, биение сердец и тихие всхлипы девушки. — Каз, убей меня, — слабо выдохнула она, прерывая тишину и ища Бреккера взглядом, — у тебя же точно что-то есть, — слёзы, беспрестанно катились по её щекам, она подползла ближе и положила голову на его плечо, вдыхая родной запах кедра и пороха, стараясь его запомнить, будто в последний раз. — Каз… — он прекрасно слышал её и не мог ничего сказать. Он готов был провалиться под землю и умереть здесь и сейчас, отказавшись от всего чего добился, ради того, чтобы не слышать эти слова, не слышать её сдавленный голос и обреченный плач. Он сжимал в кармане нож. Всё бесполезно. Внезапно он почувствовал тепло её тела рядом. Слишком близко. Её растрепанные волосы щекотали кожу, обеими руками она порывисто стянула с него перчатку и схватила ладонь Каза, переплетя их пальцы, нос упирался в грудь, где-то рядом с сердцем, рубашка, прилипшая к телу, стала ещё более влажной от слёз девушки. Вода подходила, она была то ли по пояс — то ли по колено, он плохо контролировал своё сознание: — Инеж, что это было? — он говорил едва слышно, но с явным недовольством. Он убил бы их. Если бы смог. — Афродизиак, он обездвиживает тело и при этом делает чувствительным, скоро я перестану здраво соображать, — она ничего не хотела уточнять, он и так всё прекрасно понял, — я не хочу опять туда. Он опустил голову, тем самым коснувшись её макушки подбородком. Новая волна мурашек пробежала по телу: — Сколько? — 15 минут, — он едва слышно выругался, Инеж снова расплакалась, прижимаясь ближе. Ещё какое-то время они лежали молча, выслушивая сердцебиения друг друга. Затем она провела рукой по его груди, откидывая ткань пальто, и поправила рубашку, посмотрела на рану, которая опять кровоточила. Девушка постепенно начала успокаиваться, но всё ещё глотала слёзы. — Неужели всё так закончится, Каз? — Нет, Инеж, — слова автоматически слетели с губ, но он не знал, как закончить начатое предложение, — не должно, я… — нет, он не знал, что сказать ей. В первый раз в жизни Каз Бреккер почувствовал себя абсолютно беспомощным, ему казалось, что даже Каз Ритвельд сейчас придумал бы выход из ситуации. Яд действовал спустя шесть часов, а Инеж заберут через пару мгновений. Он уже давно не Ритвельд. У него почти не осталось сил, но он всё-таки выдохнул, собрав всю свою волю в кулак: — Инеж, послушай меня, Инеж, — он стиснул её влажную ладонь в своей, ему уже было плевать на воду, на Джорди. Пусть он хоть воскреснет и умрёт на его глазах снова, он хотел чувствовать тепло её тела сейчас, — моя дорогая Инеж, сокровище моего сердца, — он забыл, когда уже в последний раз обращался так к Призраку, — чтобы они сейчас с тобой не сделали, вернись ко мне… вернись ко мне живой. Я тебя не осужу, никогда не осуждал и не буду, — её пальцы бегали по его груди, он цеплялся за эти прикосновения, чувствовал как её руки замедлялись, кожа становилась более теплой, дыхание более прерывистым, — я не переживу, если тебя не станет, вернись ко мне, живая, Инеж, живая, — девушка слушала, затаив дыхание, этот шёпот родного ей скрипучего голоса, она не думала, что когда-либо он сможет сказать нечто подобное. Это было похоже на признание. — Инеж… — хрипло позвал он, когда её рука остановилась на его груди, сулийка видела, что он из последних сил боролся с обмороком. Она приблизилась к нему и поцеловала, мягко и нежно. Она надеялась, что это не был последний раз, когда она смогла к нему приблизиться. Её губы были с привкусом металла, соли и спирта, он ответил ей так же нежно, запоминая этот вкус: — Ты не моя слабость, ты моя сила, Инеж, ты сильная, — он не знал, что ещё сказать, Каз удивлялся, что ещё вообще мог говорить. Ему казалось, что он за эти пару минут сказал ей больше слов, чем говорил кому-либо за всю свою жизнь. На мгновение пришла мысль, что он не успеет ей это сказать. Никогда. Слова вырвались искренне, без привычной деланной безразличности. Инеж внимательно всмотрелась в его лицо и наконец произнесла: — Я вернусь к тебе, Каз Бреккер, и останусь только твоей, только жди, — она прошептала ему это в губы и увидела слабую улыбку парня, почувствовала, как он сжал кончики её пальцев — он услышал её. Инеж наконец перестала плакать, и решительно вытерла глаза, тыльной стороной ладони. В конце концов Инеж знала, что её ждёт, значит она снова должна стать призраком, она станет призраком, исчезнет, оставив им своё тело. Она справится. Ради мужчины, который крепко сжимает её руку в почти беспамятном состоянии, который пахнет сосной и кедром, всегда имеет при себе тысяча и одну отмычку, пистолет и пару ножей, чьи пальцы почти всегда в черных кожаных перчатках, который не раз кидался за ней, когда мог остаться в безопасности, который подарил корабль и дал свободу, научил выживать, который срывает свою броню ради неё, который любит её. Танте Хелен вошла и презрительно окинула их взглядом: — Что твой постоянный клиент вырубился? Поработай пока на меня!