Некасаемая грань

Даша

– Твою мать, Настя! Я же тебе говорила, что не нужно на ее уроке болтать. Ты не могла про это дурацкое платье на перемене рассказать? – выходя из кабинета, начала наезжать на нее я. – Да я же не знала, что так получится, она стояла, болтала про эти тесты, а мне так поделиться с тобой хотелось, перед первым уроком же не успели поговорить, – делая грустные глаза, ответила подруга. – И как, классно поделилась? Она меня теперь ни то, что ненавидит, она меня терпеть не может после такого! – не могла никак успокоиться я. – Дашка, ну прости. Хочешь, я с ней поговорю, скажу, что это я болтала, а ты, наоборот, меня отговаривала? – подходя ко мне и кладя руку на плечо, произнесла Настя. – Ага, поговоришь ты, толку то? – разминая пальцами виски, ответила я, немного успокоившись.       Мы молча шли в кабинет алгебры и геометрии, а я все думала о том, что сегодня произошло. В голове крутилась брошенная Александрой Анатольевной фраза: «Поздравляю, кажется, я нашла свою жертву в вашем лице и теперь знаю, кого буду просить выгнать из школы!» Я не сомневалась, что она выполнит свою угрозу и даже глазом не моргнет. Но, особенно мне было обидно из-за того, что она меня опозорила перед всем классом. Когда она все это мне высказала, у меня в ушах резко зазвенело, и всю следующею часть урока я ничего не слышала и не видела, мне просто хотелось провалиться сквозь землю. Мне почему-то казалось, что она добрее, чем хочет быть. Ведь она вчера могла бы спокойно выгнать меня с урока, не разрешить мне написать тест, да и вообще, могла сделать все, что угодно. Но, она даже замечание в дневник не написала. И сегодня я шла на ее урок, настроившись на то, что постараюсь хоть немного вникнуть во все эти правила, спряжения, ударения. Хоть я и жутко ленивая и давно уже забила на русский с литературой, почему-то сегодня мне хотелось сделать небольшое, но усилие, проявить уважение к ней и ее предмету. Но, каким же было мое разочарование, когда она обвинила меня во всех смертных грехах, сказала, что выгонит из школы, и теперь я ее враг №1. Мне даже захотелось плакать, но я, не показывала своих эмоций и старалась обо всем забыть, – забью на все это просто и все, будь, что будет, – подумала я и зашла в кабинет, где должен был пройти наш следующий урок. – Слушай, Дашка, у меня к тебе дело есть, – подойдя ко мне перед уроком физики, сказал Матвей – мой одноклассник. – Какое? – подняв глаза от телефона, спросила я. – Мы тут с пацанами нашли у училки задания, которые сегодня на проверочной будут. Мы их сфоткали и обратно в ящик положили. Можешь решить, пожалуйста, а потом в конфу класса скинуть? – Вы, что, шарились в столе физички? Вот вы придурки, конечно, – посмеялась я. – Ладно, давай свои задания. – Спасибо, Дашка. Слушай, ты это, если проблемы с русичкой будут, говори, пойдем тебя всем классом у Михалыча (это наш директор) отстаивать, – уверенно произнес он, приподнимая подбородок. – Ха, – нервно, посмеялась я, – спасибо, конечно, но тут уже ничего не поможет, я в полной жопе, – открывая сообщение с фоткой заданий и выходя из класса, сказала я, – если задержусь, прикройте меня перед училкой, – уже стоя на пороге, произнесла я. – Понял, – ответил Матвей.       Я решила сесть в одном из самых скрытных мест нашей школы – конец коридора на втором этаже. Там всегда было темно, потому что свет ламп особо не доходил туда, а окно ничем не помогало, потому что выходило во внутренний двор школы. Это место всегда было популярным среди учеников, то парочки там зажимались, то какие-нибудь разборки проходили, то еще что-нибудь. Поэтому, я обрадовалась, что сейчас там было совершенно пусто, и я смогу спокойно решить задачи.       Спустя некоторое время, когда мне оставалось решить последнее задание, я услышала голос, который меня очень испугал, не только потому, что я была полностью погружена в решение и не замечала ничего вокруг, но и потому, что голос этот принадлежал Александре Анатольевне: – Надеюсь, это ты домашнюю работу по русскому языку так скрупулезно делаешь? – Эм, … н-нет, – решила не врать я, ведь она все равно бы узнала правду. – Очень жаль. У тебя и правда проблемы с русским языком, ты не хочешь их исправить? – странно, чего это она такая добрая вдруг, еще и на «ты» ко мне обратилась? – подумала я. – А смысл? На свою тройку я сдам, а больше мне и не нужно. Мне не нужны в будущем ни русский ни литература, – перешла я в наступление, потому что присутствие ее на таком близком расстоянии, вызывало во мне противоречивые чувства. С одной стороны, я была на нее обижена и даже зла, а с другой, она сейчас так адекватно со мной общалась и была вполне милой, что я не понимала как себя вести. И не понимала, в чем подвох, поэтому подумала, что это какой-то план. – Нельзя доверять этой стерве, – четко для себя решала я, – хоть и такой красивой. – Это хорошо, что ты думаешь о будущем, но грамотные люди нужны везде, – в этот момент, она подошла еще ближе, и я почувствовала запах ее духов, от чего у меня даже немного закружилась голова. – Так, Даша, держи себя в руках. Она тебя ненавидит, не забывай об этом! – убеждала себя я. – Вы же сказали мне, что теперь в любом случае выгоните меня из школы, так что, теперь мне ваш русский точно нафиг не нужен, – со всей злостью ответила я, смотря ей прямо в глаза, при этом, мне было очень грустно. Не знаю почему, но сейчас во мне смешались сразу несколько чувств: злость, грусть и сожаление. Я ждала ее ответа и пыталась не отводить своего взгляда, чтобы она поняла, что я не собираюсь верить ее поддельно доброй интонации. Но, она ничего не отвечала, а просто смотрела на меня, смотрела прямо в мои глаза, будто бы видя меня насквозь. – Отлично! Если тебе на все плевать, то мне тем более. Теперь я с удовольствием от тебя избавлюсь, – вот сейчас я услышала ее настоящую. Сейчас она была той самой стервой, которой не казалась, а на самом деле была. Она развернулась и резко ушла в свой кабинет, а я смотрела ей вслед и понимала, что вначале этого дня, я ошибалась насчет нее. Она самая настоящая сука, каких еще поискать.

Александра Анатольевна

      Очень быстро наступил конец сентября, я полностью была погружена в работу. Я старалась делать уроки интересными и живыми, передавая свои знания ученикам. Сейчас я сидела в своем кабинете, проверяя домашние задания 11 классов. Но, мысленно возвращалась к Соколовой и тому, что происходит последние три недели. Я спрашивала ее практически на каждом уроке, она вставала, иногда что-то отвечала, если ей подсказывали одноклассники. Но, чаще всего, она просто говорила: «Я не знаю» и садилась на место. Она не говорила это со злостью или какой-то надменностью, это всегда выглядело спокойно и даже немного отстраненно. А что я? Я ставила ей двойку за двойкой, шутя, что она скоро сможет из них забор построить. И она будто и правда строила его, забор, которым отделялась от меня. Что я только не испробовала, чтобы она проявила хоть немного интереса к моим предметам: и запугивания, и шутки, и однажды она даже побывала у директора. Но, ничего не помогало. Иногда, мне хотелось ее придушить, честное слово. Все методы, которые раньше вполне успешно действовали на других учеников, с ней никакого эффекта не возымели.       При этом я заметила, что мне уже совершенно не хочется давить на нее, с ней мне не хочется быть той стервой, которой я была с другими. Каждый раз я ждала прихода 10 «Б» класса только лишь потому, что придет она. Наверное, это из-за того, что я слишком много эмоций отдаю на то, чтобы замотивировать ее к учебе, поэтому и привязалась к ней. На каждом уроке я искала ее глаза и надеялась, что она не просто смотрит, но и слушает, и пытается понять. Я чувствовала себя странно, будто эта девчонка меняла меня. Из-за этого, я еще больше злилась на нее, и, переступая через себя, продолжала ее задевать на каждом уроке. Такого со мной еще никогда не было: может это какой-то кризис средних лет или что там в моем возрасте бывает?       В один из учебных дней я попросила ее задержаться после урока. Она, молча, подошла ко мне, спрятав руки в карманы черных брюк, и взмахом головы, пытаясь убрать выбившуюся прядь волос. – Я слышала, что у вашего класса сегодня родительское собрание? Обязательно туда приду и расскажу твоим родителям о твоих успехах, – намеренно показывая пальцами в воздухе кавычки после последнего произнесенного слова, сказала я. – Не думаю, что моя мама сможет прийти, – спокойно ответила она, глядя мне в глаза. – Уж, пусть постарается. Передай ей, что я очень хочу ее увидеть. Заодно узнаю, что у нее было с русским языком в школе, – поднимая бровь, ответила я. – Я и сама вам могу это сказать. Моя мама – золотая медалистка, – поглядывая в сторону двери, сказала Соколова. – Если все настолько хорошо, то тогда почему она с тобой не занимается? – Ей некогда, она работает. А я уже не мелкая, чтобы со мной мама уроки делала. Сама как-нибудь разберусь, – раздраженно сказала она. – Вижу я, как ты разбираешься, – с вызовом сказала я, складывая руки под грудью. – Я могу идти? – Да, ты свободна. – До чего же упертая девчонка, – подумала я.       В шесть часов вечера этого же дня, я зашла в кабинет ИЗО, меня встретила классная руководительница 10 «Б» класса – Евгения Олеговна, девушка лет 25 с собранными на затылке русыми волосами и одетая в светло-серый классический костюм. В кабинете уже сидело человек 8 родителей, а мне оставалось догадываться, кто из них мама Соколовой и пришла ли она вообще. Я прошла по небольшому, но уютному классу, стены которого были украшены лучшими работами учеников, а на подоконниках размещены различные поделки из пластилина, глины, картона и других материалов. Присев за последнюю парту, я стала ждать, когда все соберутся и классная руководительница передаст мне слово. Я опустила голову, проверяя работы учеников, которые взяла с собой, чтобы не терять попусту время, и не стала смотреть на входящих людей. Когда я услышала, что Евгения Олеговна представляет меня родителям, я поднялась со своего места, поправила собравшийся подол бежевого платья и прошла к доске. Поздоровавшись и, посмотрев, на присутствующих, я заметила знакомое лицо. За последней партой сидела Соколова, но только не та, которую я ожидала увидеть, а Даша. Очень удивившись данному событию, я вдруг резко спросила: «Соколова, а ты что здесь делаешь?» Она смотрела на меня и молчала, наверное, думала, что ответить. – Александра Анатольевна, у Соколовой мама работает хирургом, на собрания не может ходить. Поэтому, я иногда разрешаю Даше самой присутствовать, когда планируется обсуждать что-то, что касается ее. Потом я ее отпускаю, и мы уже продолжаем разговор без нее, – прошептала мне на ухо, подошедшая Евгения Олеговна. Я вздохнула, но ничего не ответила. – Итак, как обстоят дела в вашем классе с успеваемостью по русскому языку и литературе, – начала я, смотря на присутствующих родителей.       Когда я закончила свою речь, то, забрав с последней парты кожаную сумку, поспешила к выходу. – И так уже задержалась, вон даже на улице стемнело, – думала я, идя по коридору. Позади себя я вдруг услышала быстрые шаги, обернувшись, увидела, что меня пытается обогнать Соколова. Не глядя на меня, она поспешила пройти мимо, пробормотав себе под нос: «До свидания, Александра Анатольевна». Я решила ее остановить за руку и произнесла: «Даша, подожди». Она остановилась, посмотрев сначала на мою руку, держащую ее за предплечье, а потом на меня. Я же, почувствовав какой-то странный трепет в груди, поспешила убрать руку. – Я же просила, чтобы пришла твоя мама. А если не мама, то тогда кто-нибудь другой, кто несет за тебя ответственность, – начала я. – Я и есть тот, кто несет за меня ответственность, – как-то очень серьезно и по-взрослому ответила она. А я даже не знала, что сказать на эту, казалось бы, простую, реплику. Она сейчас стояла передо мной какой-то совершенно другой. Одновременно такой сильной и взрослой, и при этом такой беззащитной и слабой. Мне почему-то очень захотелось обнять ее в этот момент, прижать к себе, погладить по голове, провести пальцами по ее угольным волосам. Что это со мной? Материнский инстинкт проснулся? Или это что-нибудь другое? – Поняла, – единственное, что смогла сказать в ответ я. Мы стояли и смотрели друг на друга, а я утопала в ее зеленых глазах, как в океане. Именно в этот момент я поняла, что с ней так нельзя. Она не заслуживает такого отношения к себе, которое я проявляла все эти дни. Мне нужно постараться найти к ней подход и помочь научиться понимать предмет на ту оценку, на которую она сама захочет. – Ты как домой добираться будешь, темно же уже? – решила я нарушить тишину. – Да, я сейчас до остановки добегу, а потом на автобус сяду. – Я на машине. Давай я тебя подвезу? Все-таки опасно в такое время одной ходить. – Что вы, не нужно. Я сама, – опуская глаза, сказала она (такая милая, когда смущается). – Все, это не обсуждается, поехали, – улыбаясь ей, ответила я и пошла по коридору, слыша позади ее шаги. – А вы меня не убьете и в лес труп не вывезете? – хихикая, спросила она, когда мы подходили к моему автомобилю. – Это, смотря, как вести себя будешь, – решила поддержать я ее шутку.       Всю дорогу мы ехали молча, иногда я посматривала боковым зрением на ее профиль. – Интересно, о чем она сейчас думает? – вдруг появился в моей голове этот вопрос, – да, какая мне разница-то, что-то меня совсем куда-то несет. Я уже и так нарушила негласное правило, предложив подвести ее. Через несколько минут мы доехали до ее дома, и я, по ее просьбе, остановила машину возле второго подъезда девятиэтажного дома. – Спасибо за то, что подвезли. До свидания, Александра Анатольевна, – открывая дверь и выходя, быстро сказала она. – Пожалуйста. Пока, Даша, – ответила я. Проводив взглядом ее до подъезда и убедившись, что она зашла в него, тронулась с места.       Приехав домой и, зайдя в квартиру, я обнаружила, что Андрей уже вернулся с работы и разогревает вчерашний, приготовленный мной ужин. Он стоял возле микроволновки, попутно смотря новости по висящему над столом телевизору. – Привет, ты что-то поздно. Ужинать будешь? – Привет, на родительском собрании выступала, – ответила я, наливая в стакан воду и снова погружаясь в свои мысли. – Понятно, а кушать то будешь? – Что? А, нет, не буду, – выныривая из мыслительного потока, сказала я. – Что-то ты какая-то задумчивая и грустная, – констатировал муж, доставая тарелку и садясь за стол. – Просто проблемы с одной ученицей, ничего страшного, – ага, или это у меня проблемы, – подумала я. – Что, наконец-то нашлась та, что смогла тебе достойно ответить? И не испугалась твоих запугиваний? – смеясь, спросил Андрей, накалывая котлету на вилку. – Не дождешься, – решила я перевести все в шутку, – я спать пойду, очень устала. Спокойной ночи, – допив воду и выходя из кухни, сказала я. – Спокойной ночи, – ответил муж, провожая меня взглядом.       Утром следующего дня, я зашла в учительскую во время большой перемены, для того, чтобы посмотреть расписание и удостовериться, что никаких изменений на следующую неделю нет. – Евгения Олеговна, знаете, что сегодня ваша Соколова учинила? – услышала я, возмущенно-радостный возглас учительницы физики – Марии Владимировны. И я, делая вид, что внимательно рассматриваю расписание, прислушалась к разговору. – Что такое? – сидя на стуле и просматривая журнал своего класса, ответила она. – Я им сегодня показывала генератор Уимсхёрста, ну знаете, такое устройство для генерирования высокого напряжения, а оно что-то забарахлило и пришлось просто на словах объяснять, чтобы время не терять. У нас было два урока подряд, поэтому, после звонка, я все оставила как есть и пошла в столовую, за своими пятиклашками присмотреть. Прихожу обратно, а Соколова мне заявляет: «Мария Владимировна, я тут немного поколдовала над вашей машиной, в общем, теперь все работает». У меня чуть глаза на лоб не вылезли! Там же напряжение ого-го, а если бы ее шарахнуло? – уже совсем не стесняясь в выражениях, прокричала она. – И что вы сделали? – спросила ее Евгения Олеговна. – Ну, я, конечно, ее отругать хотела сначала, а потом думаю: «Ладно, все же хорошо закончилось», похвалила ее и две пятерки поставила. Хотя, она и так практически на каждом уроке их получает. Потом, конечно, после звонка оставила ее, объяснила, что это опасно. Она все поняла, извинилась даже. Хорошая она все-таки девчонка, отзывчивая, рассудительная, – улыбаясь, заявила учительница физики. – Ну, не знаю, по мне так она очень ленивая, совсем не старается, – вклинилась в разговор учительница мировой художественной литературы. – Она просто прирожденный технарь, – начала защищать ее классная руководительница, – Даша умная девочка, просто да, иногда ленится и не интересующие ее предметы, изучать не стремится, зато хорошо успевает по математике, физике и информатике. А вообще, к ней просто подход нужен, – уверенно произнесла Евгения Олеговна, глядя на коллег. Я улыбнулась и окончательно поняла, что нужно менять свои методы воздействия на Соколову. Она уже второй день открывается для меня с другой стороны и эта сторона мне, безусловно, нравилась.       Выходя из кабинета, я услышала, что меня окликает классная руководительница 10 «Б». – Александра Анатольевна, я как раз с вами о Соколовой хотела поговорить, – отводя меня от двери учительской, сказала она. – Я вас слушаю. – Знаю, что у нее проблемы с русским, куча двоек в журнале. Неужели все настолько плохо? – Как вы сами сейчас сказали: она ленится и те, предметы, которые не представляют для нее интереса, изучать не хочет, – улыбаясь, сказала я. – Да, я понимаю. Но, может, удастся хотя бы как-то изменить ситуацию? Может, вам помощь с чем-нибудь нужна? Компьютер почистить от вирусов или в кабинете цветы полить, не знаю? – шепотом, сказала она, глядя в глаза. – Вы что, предлагаете, чтобы она физическим трудом оценки зарабатывала? – подняв бровь вверх, спросила я. – Нет, просто закрыть хотя бы двумя тройками-четверками ее плохие оценки. А потом я постараюсь ее убедить как-то, чтобы она взялась за ум и начала учить, – умоляющим взглядом произнесла Евгения Олеговна. Я задумалась: вообще-то это совершенно не в моих правилах, но о каких правилах может идти речь, когда дело касается Соколовой? Почему бы тогда не попробовать? Я же решила, что изменю свое отношение к ней. – Ладно, пусть приходит завтра после уроков, как раз поможет мне со шкафами разобраться. Давно хотела в них порядок навести. – Отлично! Спасибо вам большое. Вы совсем не такая, какой мне вас представили старшие коллеги, – счастливо улыбаясь, произнесла она. – Если это комплимент, то спасибо, – отвечая с улыбкой, сказала я. Поднимаясь в свой кабинет, я думала о том, что это совсем неплохая идея. Завтра я смогу узнать ее лучше. Конечно, для того, чтобы исправить ее положение в учебе. Да. Только для этого.