История одной экспедиции, или Мы к вам (во)время

      Утром почему-то долго не могли добудиться Даниэля — не то потому, что сами встали слишком рано, не то потому, что мажонок лег позже всех. Наконец он выполз из-под одеяла, зевая и протирая глаза, и вместо «доброго утра» сообщил:       — А я еще кое-что странное узнал, похоже…       Андрасте милосердная, подумала Эрика, неужели он ночью, да еще после такого, читал мажеские записи?       Как будто отвечая на ее вопрос, паренек развернул вчерашний дневник.       — Смотрите, тут рецепт. Тоже одиннадцатый год. Если я правильно понял, какой-то сложный яд. Но не факт, что я правильно понял, я маг всё-таки, не химик… Впрочем, варить мы это всё равно не собираемся, а действие он описал довольно понятно: во-первых, отсроченное, пара недель после того, как принять, во-вторых — смерть должна выглядеть как естественная, от удара… Вот мне интересно, кого он так собрался травить?       — Ну не короля же, — ответил Тим.       — Почему бы, кстати, не короля… — задумчиво сказал Ник. — Или эрла Денерима, он, в конце концов, заслуживал. При том, что мы слышали о последней резне, на месте этого эльфинажника я бы точно попытался… Вряд ли, конечно, нам по этой записи ничего не показывают, — он забрал у мажонка дневник. — Зато следующая как минимум интересная. Ты посмотри, Эрна, с кровомагией-то не всё так однозначно. «Командор Драйден дозволила использовать магию крови только в безвыходном положении. Мне кажется, она излишне щепетильна, ибо использование этой силы привело бы нас к скорой победе над тираном, а меня — к завершению моего исследования, которое на сегодняшний день показывает, что алхимических способов недостаточно для преодоления Зова...»       — Но не дозволила же! — запальчиво возразила Эрна, и «помещение» снова изменилось, превратившись в часовню около кабинета Софии.       — Слышь ты, харя тевинтерская... — Надас, как у него заведено, не церемонится. — Я тут командору дельце обтяпать предложил, она добро дала. Яды варить умеешь?       — Умею, — отвечает Авернус.       — Ну хвала Создателю, а то я было подумал, что тобой только порождений пугать. Или самим с похмелюги бояться…       — По существу, — маг не обращает внимания на подначку.       — Значит, так, — начинает Надас. — Я тут думал, чем этого урода извести. Ты мне свари чего надо, такого, чтобы если подлить, все решили, что сам подох. А там я с твоей склянкой в столицу подамся. Во дворце-то прислуги полно, я в бабское наряжусь, с другими смешаюсь, никто не заметит. Девка и девка, мало ли девок-то эльфийских. А там — сам понимаешь: кому надо глазки состроить, перед кем надо юбку задрать, так и пролезу куда следует… Попасться, конечно, не штука, ну так ты на то еще конфетку свари — мне...       — Хм… — Авернус задумывается. — Любопытное предложение. Еще любопытнее, чего ради ты вдруг решил обратиться ко мне напрямую — при том, что я несколько лет уже не слышал от тебя ничего, кроме «тевинтерской крысы» и некоторых других эпитетов.       — Ты слышал, что у нас в эльфинаже творилось?       — Слышал.       — Ну и всё. Даже у вас, поди, за такую хероту сдачи дают, да чтоб мало не было…       — Дают.       — По рукам тогда?       — По рукам.       Очертания часовни мигают, сменяясь сперва мостом, а после — лабораторией в башне.              — Лэйк, — обращается Авернус к ученику, — сейчас мне нужно всё твое внимание и всё твое умение. Если у нас получится, с происходящим, вероятно, удастся покончить…       — То есть? — переспрашивает мажонок, нет, уже юный маг. Наставник молча протягивает ему рецепт.       — Корень смерти нарезать ножом с духовной руной как можно мельче, — читает Лэйк, — замочить в холодной воде на час. Хорошо…       — Режь. Как закончишь, возьми на той полке кровавый лотос и заморозь. Ледяной цветок брось в то, что будет кипеть у меня. Ясно?       — Ясно.       — Для чего, ясно?       — И это ясно.       — Работай. И дверь запри, а то еще твой кот побежит тебя искать, только шерсти и недоставало. Это не та работа, которую можно портить. Это, возможно, наша победа...              Обстановка снова меняется. Теперь маг стоит в кабинете Драйден, Надас — рядом.              — Готово?       — Готово. Втрое больше, на всякий случай…       — А второй?       — И второй. Этот, если что, действует мгновенно… ты понял.       — Ну чего тогда, — Надас (или уже Дайна?) осторожно берет склянку. — Ни пуха мне, ни пера, а пропаду, так не поминайте лихом!       — Удачи, — серьезно отвечает София.       — Командор, — обращается к ней Авернус, как только они остаются вдвоем. — Я вынужден повторить, что, если вдруг с этим не получится, нам потребуются другие способы победить. Все возможные способы. Прошу у вас разрешения применить их… и обучить Лэйка всему, что знаю я. Он показывает выдающиеся способности...       — Не сейчас, — отвечает Драйден. — Будь готов ко всему. Можешь считать это приказом. Но пока мне довольно, что по скользкому пути идем мы двое.       — Хорошо, — говорит маг. — Что там с союзниками?       Всё опять вернулось на место.       — Насчет короля ты оказался прав, — признал Тим. — Эльвенглори, радость моя, ты почему в отравителях так хорошо разбираешься? Тетушка была антиванская ворона?       — Я в людях немного разбираюсь, — пожал плечами Ник. — В эльфах, какая разница…       — Так люди-то, то есть эльфы, какого века…       — Будто они в нашем веке не такие же.       — Да нет, — глубокомысленно заметила Эрна. — В нашем веке таких уже не бывает. Чтоб «все поднялись против тирана, и ни один не покинул своего командора и подлинную королеву в эти трудные дни»… — похоже, она снова цитировала своего глубокоуважаемого профессора.       — Иди ты, — перебила Эрика. — Мы тут уже который день все, как один, расковыриваем здешние тайны. И друг другу, заметим, глотки еще не перегрызли. Тебе мало?       Эрна примолкла, явно обдумывая сказанное.       — Ладно, народ, — спросил Тим, — дальше куда прем, напролом или в стенку лбом?       — Дальше у нас развилочка, — ответил Эльвенглори. — Во-первых, союзники. Надо сбегать в архив, найти что-то еще от Кусландов. Там бардак, мы точно не всё накопали. Но я бы для начала попытался поискать продолжение этого, простите, мультика. Маг-то наш личность обстоятельная. Если он начал эту историю, наверняка где-то записал, чем она закончилась. Хотя бы «прошел год, король жив, из Денерима никто не вернулся»…       — Похоже, вернулся, — сказал Даниэль, который всё это время продолжал читать дневник. — Он и это записал!       — И что, удалось?       — Похоже, нет, — поник мажонок. — «По словам младшего сына банна Вулффа, ему удалось отбить Стража Надаса у людей короля по дороге в крепость, в ближайшее время надлежит расспросить, как именно. Удалось довезти живым, при должном уходе может встать на ноги… На теле множество ран и ожогов разной давности, свидетельствующих о многодневных пытках. Помимо того, сломано несколько ребер и рука. Выбито несколько зубов — похоже, кусалась, отбиваясь». С рода на род скачет, то парнем, то девчонкой… А, «состояние внешних детородных органов со всей очевидностью дает понять, что ее долго и жестоко насиловали, в том числе не предназначенными для того предметами», — он поморщился. — Чудо, что жива оста…       В воздухе опять полыхнуло голубым, зазвенело, запахло кровью и терпкими травами. Все поняли, что стоят в небольшой, на несколько коек, комнатушке, которой прежде не видели. Похоже, лазарет, он на плане с другого входа...       — Кому… доложиться-то… пока не помер?       — Можно мне, — Авернус, как всегда, краток. — Лэйк, еще воды и бинтов.       — О, — Надас открывает глаза. — Крыса. Ты смотри, крыса… не донесешь до командора, расплескаешь… мантию твою… сожрать… заставлю.       Маг деловито промывает то, что нужно промывать, водит руками над телом.       — Обезболивающее. Ты знаешь, где. И лубки, — ученик исправно приносит нужное.       — Во дворец вперлась… Девки завсегда нужнее… Дайна-то прислуживать умеет, это Надас хлебалом не вышел…       — Так. Погоди пока. Лэйк, голову придержи. Ты — пей…       — Ну так… — расплескав добрую треть склянки, продолжает Надас, словно не обращая внимания на то, что прямо сейчас его перевязывают. — Дрянь какая… так и не научился ты брагу гнать, — он замолкает, собираясь с силами. — Юбками трясла… ушами водила… поняла, кому верить, кому не очень.       — Почему Дайна, кстати? — переспрашивает маг.       — Я ж командору… говорил, — он снова переходит на мужской род. — Дайна о Стражах ничего не знает… случись что… не расскажет.       — Так, — Авернус продолжает делать свое дело. — Трудно говорить — молчи пока.       — Нет уж… Нашла одного из наших... амарантайнских… и еще кой-кого. Склянку отдала… другую спрятала... до времени... кому надо… А третью… пошла сама… подлила, да выкинуть не успела. Сама тоже травануться... не успела… Попалась… Сказала… мстила за эльфинаж… за который — ни гугу… и про Стражей ни слова…       — Понял. Доложу.       — А дальше… не помню… сам видишь, — она (или он?) наконец не то засыпает, не то теряет сознание. Кажется, пока всё же не умирает: слышно тяжелое, прерывистое дыхание.       — Лэйк, — снова зовет ученика Авернус. — Я к командору. Последи тут.       Молодой маг остается в лазарете, дожидается, пока учитель вернется, и, испросив разрешения, выходит. Потом — останавливается за дверью, приглядывается и спрашивает:       — Ты кто?..       — Смерть, — нездешний мелодичный голос эхом отдается от камня, — Смерть, ужас и кровь, они идут сюда, никто не избежит, никто не увернется. Страшно. Больно. Уходи.       — Я не могу уйти! — Кто стоит перед юным магом, понять невозможно: очертания светящейся фигуры расплываются в полумраке. — Тут Деррен! И Нелепость…       — Твой выбор, твое право, — отвечает голос. — Твои люди.       — Не только люди… Я не могу уйти, дух, — повторяет Лэйк. — Я останусь…       — Ну что же, тебе решать, — фигура растворяется в воздухе.       Лазарет опять стал «помещением».       — Дух сострадания, что ли? — изумился Даниэль. — Ничего себе!       — А короля, похоже, и правда все шансы травануть, — перебила Эрика.       — Интересно, выжил? — в пространство обронил Эльвенглори.       — Король или Надас? — переспросила Эрна.       — Да чтоб вас… то есть их… — Тим оборвал фразу, закрыл руками лицо и выскочил из комнаты. За стеной послышались громкие отчаянные всхлипы. Эрика рванулась было наружу, но Ник мягко остановил ее:       — Погоди. Дай ему поплакать, ему надо. Пойдем пока в архив, может, кусландские письма найдутся… Эрна, Даниэль, а вы пока тут посидите. Хотите — с записками уважаемого мага пообщайтесь, хотите — так…       Захлопнув дверь архива, Эльвенглори повертел в руках первый попавшийся пергамент, положил на полку и заметил:       — Вот так зеркало…       — Какое еще зеркало?       — Да Тиму нашему зеркало показали. Он же себя увидел…       — И правда, похож, — признала Эрика. — Противнее только.       — Да не так и противнее. Ты к нему присмотрись, он очень добрый.       — А зачем тогда… — Эрика хотела было сказать «до всех докапывается, пристает к девчонкам с похабщиной и просит в морду», но Ник, кажется, понял и так.       — Дурень потому что, Эри. И выделывается по-дурному, я ему сто раз говорил, что не надо, но одними разговорами отобрать у человека его щит — это не каждый воин сможет… А так он вообще не по девочкам, и парень у него три года как один и тот же. Единственная его девчонка — это Марисоль...       — Какая еще Марисоль? — что за «щит» Эльвенглори имеет в виду, кажется, было ясно.       — Та, с которой он весь первый вечер во дворе обнимался. О шести струнах. Кстати, он и похабень свою дома не поет, он столько хороших песен помнит… — тихим, но приятным голосом Ник замурлыкал: — И я не тот, ничуть не лучше всякого, и вы не та, есть краше в десять раз, мы только одиноки одинаково, и это всё, что связывает нас...       — А ты-то откуда всё это знаешь?       — А я у него ночевал. Опоздал весной в общагу, комендантша дверь перед носом захлопнула, я и потопал наудачу пешком в Эльфийский квартал — соседи говорили, Тим не раз так народ вписывал. Ну и меня не раз. У него там венадаль прямо в окно смотрит…       Эрика присвистнула: жилье в Эльфийском квартале было не по карману многим из тех, у кого в документах написано «сэр» или «леди». Проспект Монтилье, где живет она сама, тоже, конечно, не рабочая окраина, но всё-таки...       — Ну да, — хмыкнул Эльвенглори, — еще тот золотой мальчик. Вряд ли ему с того легче, они же его жрут с двух сторон. Коттедж, конечно, купили, машину… Мать как-то на него утром по видеосвязи орала, он думал — я сплю, а я слышал. Мол, какой-то ее холуй видел в городе, как Тим на этой машине бабку с улицы в больницу подвозил, не для того, мол, купили. И вообще, надеемся, мол, что ты перебесишься, станешь наконец разумным человеком, вспомнишь, чей ты сын, женишься на ком надо, а не вспомнишь, так тебе же хуже будет. Доучишься, мол, завяжешь дружбу водить с кем попало, и с музыкой своей завяжешь, а не хочешь, заставим...       — А чей сын, кстати?       — У матери две фабрики, в Денериме и в Амарантайне, а папаша — какая-то шишка в управе. Толку-то, он все равно им обоим нужен как переходящее знамя. Знаешь, Эри, он бы свалил давно в общагу или куда угодно, и на все эти богачества забил бы. Боится, что ему таких фокусов правда не простят. С них же станется нанять кого-нибудь… чтобы музыка — всё. И концы в воду. А главное, через два года он всё равно доучится, вот тогда они за него и возьмутся… Ладно, я тебе этого, если что, не говорил. Ты просто учти, он лучше, чем кажется. Давай письма искать…       Письма нашлись к поздней ночи — как всегда, разложенные по разным полкам без учета дат и чего угодно еще. Читать уже не было сил. Эльвенглори сложил несколько листков рядом, чтобы утром не рыться по новой, и вместе с Эрикой ушел обратно.