Случайные встречные

Этот спектакль не похож на те, которые Антон посещал раньше. Не было бархатных кресел, все зрители стояли в помещении. Не было кулис и сцены. Не было даже громадной люстры под потолком. Да его тоже не было, только сетка. И холодные кирпичные стены, усеяны надписями, граффити и равными плакатами.  Зрители были не похожи на тех мужчин в костюмах и женщин в платьях и с бриллиантами в ушах, в театрах. Только молодые люди. Сплошь яркие, юные и бедные. Но громкие и умные. Конечно умные, раз они тут.  Из декораций была только лавочка и подоконник, который прикручивали специально для этого спектакля. Антон видел своими глазами это, когда Олежа привёл его просто показать это место. Антон тогда не понял для чего это тут, но теперь видел имитацию двора панельки и картинка начала проясняться. Олежа всё держал в секрете. Он прятал сценарий, повторял слова на кухне, громко читал в слух только в ванной, включив воду. Антон, в иной раз, пытался подслушать, но Олежа будто почувствовал, тут же выключив кран, вылетел и отхлестал его полотенцем. Не сильно, несерьёзно шипя про спойлеры, а Антон только смеялся, пытаясь перехватить его тонкие запястья. Извинился, признал свою ошибку. Олежа уехал ещё утром на репетицию, до того как Антон проснулся. Написал в сообщении, что уехал и будет ужасно занят, а Антон понял, что будет ужасно скучать.  Но сейчас он должен его увидеть. Буквально с минуты на минуту всё начнётся и Олежа выйдет к ним всем. Погрузится в роль и его никто не сможет узнать. Станет другим человеком, а Антон даже не понимает к чему ему готовиться.  Больничный голубой свет погас и включили тусклые жёлтые лампы ровно над лавочкой. И всё началось, когда к ней вышла девушка в халате. Откуда она выскочила Антон не заметил, но наверное так и должно быть.  Спектакль о двух поколениях в глазах новой молодёжи. Спектакль о роли каждого в этом дворике. Спектакль о взрослении и жизни.  И Олежа рос с каждой репликой. Он любил и жил в этой роли. Он целовал девушку в халате на лавке, смотрел на неё, а потом опять припадал к губам. Дышал громко о чём-то клялся. И шептал. Шептал так, что Антон поверил в то, что Олежа мог его разлюбить и убежать с этой девушкой, оставив лавку и зрителей. Он плакал, вытирая чёрные капли с щёк. Вёл монолог, говорил громко поверх голов людей. Звучал звонко и живо. Он залетал на лавку легко рядом в другим актёром в забавной шапочке, шагал по ней. Потом спускался и в отчаяние всхлипывал в последний раз, пропустив смешок.  Что-то осталось от старого театра. В конце был традиционный поклон. Антон пришёл в себя только когда включили больничный свет. Паренёк снял шапочку и, кинув на лавку, объявил имена коллег без фамилий и отчеств, Олежа назвал его, коротко похлопав по плечу. Ванечка в шапочке. Антон усмехнулся.  Олежа знал, что его ждут, но всё равно вышел очень быстро не смыв грим. Нет, не грим. Слишком естественно. Макияж. Только сейчас Антон увидел как густо были подведены его хрустальные глаза, с чёрным разводами от теней и туши, плакал ведь он по-настоящему. На губах и щеке застыли красные следы от помады. Эти зацелованные не Антоном губы улыбнулись ему.  – А ты всё раньше узнать хотел, – усмехнулся Олежа, садясь в машину. – Было бы нечестно.  – И оказался ты тут только в качестве эксперимента.  – А тебе не понравилось? – спросил Олежа, поднимая бровь.  – Нет, понравилось, – улыбнулся Антон, подав ему салфетки, – просто это настолько вне области моих ожиданий, что я не знаю какие мне правильные слова сказать.  – Почувствовал укол ревности? – спросил Олежа, стирая помаду с щеки.  – Да, – честно признался Антон, кивнув. – Меня ты так не целуешь.