«собственник»

Мне хочется убить Пелле, мне хочется, черт возьми, убить Пелле. Гребаный ублюдок. Он переворачивает мою жизнь вверх дном. Просто своим существованием. Я уже так заебался. Сколько это может продолжаться? Может, я, наконец, убью Пера? И все это закончится? Каждый вечер я засыпаю, чтобы вновь на следующее утро избить Пера без памятства. А после молча разойтись с ним, как будто ничего и не было. Но ведь он сам виноват в том, что так выводит меня из себя. Он сам виноват, что стал таким ничтожеством. Я с нетерпением жду день, когда я, наконец, выдру его кадык и швырну в самый дальний угол собственной же комнаты. Мне кажется, что я застрял просто в одном дне и не могу оттуда выбраться. Эта клетка закрыта со всех сторон, выхода из нее абсолютно нет. Будто бы временная петля, где только я и Мертвец. В какой-то момент Пер становится не моей жертвой, а моим кошмаром, в который я не хочу попадать. И наоборот. Сколько я уже оставил на теле Пеле шрамов, сколько еще оставлю?Сколько еще раз я буду избивать его до полусмерти? Сколько раз он будет меня выводить из себя? Сколько еще он оставит на мне шрамов? Сколько, черт возьми, будет продолжаться это все сумасшествие? Да, я веду себя как последняя дрянь. Да, я плохой человек. Даже не так. Я полное дерьмо. Со мной нельзя иметь никакого дела. Меня должны все ненавидеть. Свяжешься со мной, и от тебя тут же не останется ровным счетом ничего. Я уничтожу и испепелю тебя своей же ненавистью. Но одно я знаю точно. Я доведу это дело до конца. Буду пытать его до последнего кровавого вдоха, заставлю ненавидеть себя каждый день, но не буду позволять ему совершить самовыпил. Он будет мучиться от самого же себя, будет ненавидеть каждый шрам на его теле. Я заставлю его умолять дать ему ружье, чтобы он смог закончить свои мучения, но я этого делать не стану. Просто потому что мне нравится наблюдать за чужими мучениями. К слову, он моя самая первая жертва, а значит любимая из всех будущих жертв. Это значит что Пелле врежется ярким воспоминанием в мою память и больше никогда не вылезет из нее Я мечтаю сломать ему все пальцы, а после целовать так, будто ничего и не было. Подстрелю ему колени, чтобы он не смог сделать без меня шагу. Пер будет зависеть только от меня и от моих решений. Все мы так или иначе чья-то собственность. Например, Пер моя. *** Во тьме я вижу нечеткие очертания силуэта. Сквозь щель мало что можно увидеть. Хрупкие плечи иногда подрагивают то ли от холода, то ли от дискомфорта. Волосы разбросаны по спине. Силуэт поворачивается к окну. Теперь я смотрю на него в профиль. Полная луна освещает лицо. На улице холодно. Трава уже покрылась легким инием, хотя только конец сентября. К слову, типичная погода для вечно холодной Норвегии. За окном не слышно ни одного шороха. Только я, Пелле и морозная луна. Я осторожно открываю дверь, стараясь не создавать лишних звуков, но она предательски скрипит, от чего Пер дергается и поворачивает голову в мою сторону. Он тупо моргает, не убирая глаз с меня. Молчание. Стоим на одном месте, боясь сказать хоть что-то. Я первым решаюсь подойти к нему к нему. Встав на против него, поднимаю руку в воздух, заметив, что какая-то непослушная прядка легла прям по среди лица. Aккуратно заправляю его волосы за ухо, боясь лишними действиями отпугнуть его, обвиваю его тонкие плечи, он совсем не сопротивляется. По телу пробегают мурашки, дыхание учащается. Я ощущаю, что все это нереально. Вокруг меня все начинает плыть. Я хватаю лицо Пера, наклоняюсь к нему. За какие-то пару секунд наши губы оказываются на слишком близком расстоянии друг от друга. Глубокий вдох. Что-то непонятное выдергивает меня из моей же кровати. Чёртов сон. В воздухе витает застоявшийся запах сигарет,вокруг меня разбросаны вещи, в углу комнаты стоит гитара. Сделав глубокий вдох прокручиваю сон в голове ещё раз. А после того как вспомнил его, хватаюсь за голову. То, что я о нём думаю, это всё неправильно. То, что происходило в моём сне, это абсурд. Нужно забыть о нём. Это мой бред, болезнь. От этого нужно лечиться, и я и вправду больной. Только больной не из-за своей нескончаемой агрессии, Или же из-за своих ненормальных взглядов на жизнь. Я болен Пелле. Резко подскакиваю с кровати, направляюсь к выходу, отворяю скрипучую дверь, после чего поднимаюсь на этаж выше. Спустя какие-то пятнадцать секунд я уже стоял у цели. Пару минут стою у двери Пера. Я слышу тихие шорохи из комнаты. Он там, не спит, что в принципе неудивительно. Без стука распахиваю дверь. Он стоит при освещении лунного света, она красиво освещает его очертания лица. Всё как в том сне. Пытаюсь отбросить назойливые мысли от головы, но не могу. От этого хочется кричать и лезть на стену. Это то чувство, когда сильно пытаешься о чем-то не думать, и от этого думаешь об этом еще сильнее. Ненавижу. Без приглашения прохожу к нему в комнату.Он поворачивается ко мне спиной. Стоим пару минут молча. Луна светит так ярко, будто это солнце. Его светлые волосы разбросаны по спине. Кажется, что они светятся от лунного света. Делаю нервный шаг, руки трясутся. От этого, случайно, касаюсь его ладони, мирно лежащей на бедре. Пробегают мурашки. Грубо разворачиваю его лицом к себе. Он смотрит на меня как на сумасшедшего. — Ошет, ты совсем уже рехнулся? - Мотаю головой, чтобы тот молчал. Рука поднимается на запястье, сжимая его. Под пальцами я чувствую небольшие шрамы, которые Пер так благополучно создал себе сам. Делаю шаг вперед. Между нами остается лишь пару сантиметров. — Эйсте… Он не успевает договорить. Я медленно беру его лицо в руки и касаюсь губами его губ. Он не сопротивляется, а значит, не против. Отстраняюсь от него. Нет, это даже нельзя назвать поцелуем. Я просто ткнулся в его губы своими. Смотря в его хрустальные глаза, не вижу ничего. В отличие от моих, мои же глаза нервно бегают по его лицу. Вновь тянусь к нему, цепляя его губы своими. Углубляю поцелуй, переплетаясь с ним языком, после чего кусаю губы Олина до крови. Из-за чего тот издает болезненный стон. Руки опускаются на его бедра, сжимая их. Он пытается оттолкнуть меня, отчего я еще сильнее сжимаю свои руки. Воздуха постепенно начинает не хватать, и мне приходится оторваться от него. Только сейчас приходит осознание о том, что я сейчас сделал. Отхожу от Пера, резко разворачиваюсь и выбегаю из комнаты. Пока бегу, спотыкаюсь о какую-то неубранную вещь и с громким хлопком падаю, но тут же поднимаюсь и продолжаю свой путь на верхний этаж. Сбегаю в комнату, с грохотом захлопывая за собой дверь. В окно все еще светит луна. Холодно. Смотрюсь в зеркало. Губы все покраснели. Быстро пробежавшись по ним языком, отхожу от зеркала. Резко опускаюсь на матрас. Идиот, блядь, какой я идиот. Что ты сделал? Как теперь посмотреть в глаза этому белобрысому уебищу? Как теперь заговорить с ним? Прикрыв глаза, я закрыл лицо руками, сваливаясь на бок, голова гудела, а тело ослабло. Схватив старую подушку, швыряю ее в стену. Моя дверь распахивается в дверном проеме, стоит Пер. Скрипнув в половицей он подходит ко мне и опускается на колени. Смотрим в упор друг на друга. Он пришел нахуя, чтобы ударить? Чтобы сказать, как он меня ненавидит? Сказать, какое я уебище? Мог не приходить. И без него знаю Но даже если он кому-то скажет, то, разумеется, ему никто не поверит. Звучит вполне обнадеживающее. Чувствую на своем подбородке чужую руку. Она у него ледяная, правда, как у мертвеца. Он поворачивает мое лицо к себе, подается вперед, накрывая мои губы своими. Его руки опускаются мне в на шею, обвивая её. Падаем на матрас, не разрывая так называемый «контакт» . Холодное дыхание мертвеца обжигает мочху моего уха. — Давай же, Эстейн, сделай то, что хотел.