Следопыт

Найти Хисса предводителю было легче, чем простому следопыту. Шеасса спрашивал всех, кто попадался на пути, пока не добился ответа. Попетляв в лабиринте пещер – вот их будущее, если не удастся одолеть врага, сырые туннели под землей, самое место для червей – Шеасса откинул потертый ковер. Хвост Хисса оплетал тело человека, изогнувшегося так, словно в его роду тоже были змеи. Страдальчески заломленные брови, прикушенная губа… Шеасса думал вмешаться, когда тот потянулся назад и вцепился в плечо нага. - Сильнее… Этого он не ожидал. Не после того, что они устроили на пиру. Шеасса бесшумно ускользнул, оставив их наслаждаться друг другом. На выходе из пещер он остановился, оглядывая просыпающийся лагерь. Его наги; его союзники. Его войско. Однако это не придало ему сил. Он так и не смог ничего найти во власти, или в ответственности, или в том, что остальные больше не чувствовали себя равными ему. В поле зрения мелькнуло красное, и Шеасса с внезапно вспыхнувшей надеждой вскинул голову. Но это был лишь оруженосец Лейфа, Дагрунд — здесь его все называли Дакши, потому что произносить человеческие имена было как с камнями во рту разговаривать. Под мышкой он держал шлем с алыми перьями, которые чудно гармонировали с его зеленоватым после попойки лицом. Поклонившись, он мужественно поборол приступ дурноты. Слишком рано для военного совета. Слишком рано для чего-либо, но это никогда не останавливало людей. Со вздохом Шеаса последовал за своим провожатым обратно к шатру. В отличие от них обоих, Герлейф был отвратительно бодр и снова флиртовал – на этот раз с Эзиш, что даже для великого вождя было рисковым предприятием. Ситуацию мог спасти кто-то вроде Фийтаса, но его, как назло, нигде не было видно. Шеасса помешкал на входе, наливая себе свежей воды из бурдюка. Как предводитель, он, наверное, мог вмешаться и отослать нагайну по какому-нибудь срочному поручению, шитому белыми нитками. Но разумнее было оставаться в стороне и не рисковать тоже попасть в ее немилость. К тому же, если прольется кровь, он убережет плащ от порчи. Герлейф разливался соловьем, не подозревая об опасности. Наконец Эзиш покачала головой, и на ее лице мелькнула острая как кинжал улыбка. Шеасса, который еще никогда не видел ее улыбающейся, облился от удивления и зашипел, стряхивая воду. - Вот и ты, - обернулся Лейф. - Как спалось? А мы обсуждаем полискорпы, по-моему, совершеннейший выкидыш в славном роду осадных машин. Эффектно выглядят, да и только. Конечно, они говорили об оружии. Что ж, у человека был развитый инстинкт самосохранения… - Пригласила меня вечерком в свой шатер, - прошептал Лейф ему на ухо и поиграл бровями. Или нет. Шеасса потер переносицу. Главное, чтобы вождь союзников дожил до битвы. Он попытался передать это взглядом, но Эзиш проигнорировала его с поистине императорским величием. Шеасса махнул рукой и наклонился, упираясь в сооруженный из ствола молодого деревца рычаг. Безмолвную команду подхватил Исхайн по другую сторону ущелья. Камни, лежавшие многие тысячи лет, оказалось не так просто сдвинуть с места. Яростно хлеща по земле хвостом, Шеасса принялся толкать упорный валун. Дерево скрипело и гнулось под руками, но пока выдерживало. Наконец камень пошатнулся, однако тут же вернулся на свое мшистое ложе. Рычага не хватало. Шеасса раскачал валун, а затем врезался в него и налег всем телом. Нагретый солнцем, он был шершавым и теплым, словно бок какого-то огромного упрямого животного. Какое-то мгновение они боролись, и если бы эта глыба под собственным весом откатилась назад, от Шеассы осталась бы лепешка. Однако он победил. Валун, зависнув на миг в раздумьях, нехотя накренился, а затем покатился со скалы, откалывая куски породы и увлекая за собой мелкие обломки. Вслед со скалы падали и другие глыбы. Рискуя сорваться за ними, Шеасса скользнул на край. Обвал накрыл замыкающий отряд драконидов, и темно-зеленые шкуры исчезли под камнями, сметенные и смятые. Грохот заглушил их рычание. Многие наги вскидывали руки в победном жесте и воинственно шипели, а Шеасса вдруг ощутил грусть: никогда этому месту больше не быть прежним. Живописное ущелье исчезло, став могильником. Далеко за скалами столбы дыма слились в небе. Шеасса вытер ободранные ладони о бедра и взял копье. Люди и наги замерли в ожидании. На подготовку этой, последней западни ушла не одна неделя. Наги отступали, якобы в паническом страхе, оставляя селения и бросая пожитки. Тем временем маленькие отряды нападали здесь и там, беспрерывно перемещаясь. Казалось, они пытаются отвлечь врагов, не дать им бросится в погоню за нагайнами и детьми, тогда как на самом деле они играли роль пастушеских псов, собирающих разбредшуюся отару. Раньше они пытались отщипывать маленькие кусочки от большого войска, но теперь им нужны были все дракониды до единого, собранные в одном месте. Шеасса не был полностью уверен в успехе. Дракониды могли оказаться слишком глупы, чтобы понять знаки, или слишком хитроумны, чтобы попасться на них. Тем не менее, уловка сработала. Все следы вели в долину, и враги уже несколько дней пребывали в уверенности, что догонят оставшихся нагов и перебьют их. Дракониды не знали союзов, как не понимали перемирия или капитуляции, и не подозревали, что противник внезапно стал сильнее. Продвигаясь вперед, сметая все на своем пути, они также не задумывались о том, что кто-то захочет отрезать им дорогу назад. Камнепад и даже потеря одного небольшого отряда не заставили их забеспокоиться. Должно быть, они решили, что это нападение - очередная попытка отвлечь внимание. И они никогда не видели черный порох, новое человеческое изобретение. С порохом долину можно было замкнуть со всех сторон, затем Герлейф должен был превратить ее в огненный котел, а Шеасса - продолжая аналогию - закрыть котел крышкой, не позволив никому выбраться. План был рискованным, но не пришелся по душе только советникам: по их мнению предводитель нагов уступил главенство человеческому вожаку. По всей видимости, они скорее согласились бы проиграть в войне, чем позволить Герлейфу командовать большей частью людей и нагов. Шеасса считал, что слава не будет иметь значения для мертвецов. Он не так хорошо разбирался в свойствах пороха и осадных машинах, и хотя раньше бился бок о бок с людьми, никогда не возглавлял их. Неопытный командир - худшее, что можно придумать, когда у драконидов такой перевес в численности - а также росте и силе воинов. Даже Фийтас, который обычно был на его стороне, остался недоволен. - Безумие, - ворчал он, ползая по шатру туда-сюда после того как разошлись остальные члены совета. - Вы оба обезумели. Все трое, если считать Хисса. О, и есть еще ваши воины. Должно быть, это заразно. - Это единственный способ, - сказал Шеасса, абсолютно не надеясь убедить его. - О, да. Лейф должен всего лишь совершить невозможное: разбить армию и обратить ее в бегство. А ты - встать на пути драконидов после этого. Что ж, он правильно ухватил суть, хоть и не был воином. Шеасса вздохнул. Все они прекрасно представляли, на что идут. Первая волна драконидов могла смести Герлейфа вместе с его людьми, машинами и порохом. А если удастся выстоять, они повернут обратно и ударят по отряду Шеассы, отчаянно пытаясь выбраться из огненной ловушки. Их будет меньше, но выживают сильнейшие. У Герлейфа было достаточно людей и нагов для славного боя, и достаточно пороха, чтобы заставить горы сплясать. Шеасса взял с собой только добровольцев. Хисс тоже вызвался, и услышал отказ. Как ни странно, Хисс придержал свой острый язык и склонил голову, но с тех пор приходилось еще усерднее избегать встреч. Он выглядел не миролюбивее роя лесных ос, и Шеасса представлял себе, что тот - или, скорее, они оба - могут наговорить в запале. Как странно все же повернулась судьба. Он никогда бы не подумал, что его жизнь когда-либо будет волновать Хисса, из всех нагов. Размышления Шеассы прервал звук шагов. Он швырнул с обрыва пустую склянку из-под снадобья Нитхаса и поднес к губам бурдюк с водой, смывая горечь. С обрыва с шорохом посыпались мелкие камушки, и через мгновение рядом с ним опустился Элайя. Он был в неприметном темном доспехе из продубленных кожаных пластин, легком и бесшумном, в отличие от человеческих. Но по обычаю покрыл лицо и руки синей краской. - Почему ты здесь? – спросил Шеасса, углядев в его появлении руку Хисса. Человек пожевал травинку, щурясь на солнце и слушая далекий грохот машин. Его ресницы блестели медью. - Знаешь, что нас уже прозвали отрядом мертвецов? – беззаботно проговорил он. Шеасса вскинул бровь. - Есть поверье, что тот, кого хоть раз посчитали мертвым, проживет долгую и спокойную жизнь, - Элайя пожал плечами. - Думаешь, сработает? - Вот и проверим. Легкомысленность его ответа не обманула Шеассу - люди часто начинали шутить, когда ситуация становилась серьезной. Хотя Элайя выглядел совершенно расслабленным и с видимым удовольствием грелся на солнце. Казалось, его вовсе не волнует предстоящая битва. Порох и масло заготовлены, их задача не дать драконидам вскарабкаться по склонам – такие пустяки. Шеасса заметил, что на одной его щеке выведены простенькие человеческие символы, а на другой - руны, которые мог нарисовать лишь наг. Первый драконид появился лишь в сумерках. После этого одиночки выныривали тут и там до самой темноты, трусливо прячась в изломанных ветвях и нагромождении камней. Но это были паршивые овцы, которые есть везде. Дракониды действовали вместе, словно не только их сила была в количестве, но и разум тоже. Не стоило тешить себя надеждой, что беглецы разобьются на удобные небольшие группы, которые легко забросать камнями. Это будет лишь часть армии, но все еще превосходящая их в несколько раз. Начало и конец; змея, кусающая себя за хвост. Они опять ждали атаки, вглядываясь в тени. Рокот отражался от скал, повторяясь и путаясь. Или это был грохот барабанов? Шеасса тряхнул головой, возвращаясь в настоящее. - Скоро, - казал Элайя, переступая с ноги на ногу как молодой нетерпеливый скакун, и шумно дыша. Над скалами повисло зарево, и ветер нес горькое дыхание пожарища. Он оказался прав: в темноте показалось, что камни зашевелились и неудержимо потекли по ущелью и вверх. Алыми цветами замерцали вытащенные из укрытий угли, лучники подожгли факелы, а от них - стрелы, чтобы достать до заранее спрятанных пороховых бочонков. По команде натянулись жилы пращ. Шеасса знал, в какую слепую панику вгоняет драконидов огонь - на этом и основывался их план. Но он также подозревал, что когда первые несколько отчаянных атак не увенчаются успехом, дракониды станут действовать разумнее. Так и вышло. При их количестве, драконидам стоило только вспомнить о вожаках и некоем подобии порядка. Вскоре они уже добирались до вершины завала; несмотря на взрывы и языки пламени, поток их не иссякал. Шеасса потерял копье, оставив его в глазнице появившейся из-за уступа головы, и отполз от края. Его рука схватила воздух. Запасное копье, воткнутое в землю, исчезло. Он обернулся, на мгновение выпуская из виду утес, и если бы не Элайя, его собственная голова укатилась бы вниз. Улюлюканье, перекрывшее треск, рычание и грохот, заставило Шеассу пригнуться. Камень над ним брызнул осколками, оцарапав незащищенные шею и руки. Драконид снова замахнулся, но человек оказался быстрее. Взбежав по шипастой спине, словно по стволу дерева, он ухватился за роговые отростки на лбу драконида и вонзил меч ему в глаз. Конвульсивно подергиваясь и хрипя, драконид простерся перед Шеассой, а Элайя спрыгнул на землю, раздуваясь от гордости. Похоже, он считал за честь спасти предводителя нагов. Вытерев меч о шкуру поверженного врага, Элайя взял его за лезвие и протянул Шеассе. Тот не стал забирать привычное человеку оружие - к нему уже спешил Исхайн с еще одним копьем. Увидев, что угроза миновала, Элайя вскинул меч, бросился в гущу сражения и исчез за массивными телами врагов. Рассвет застал Шеассу врасплох. Неожиданно среди дыма и пепла показался кусочек ясного неба, и оказалось, что солнце уже выглянуло из-за горизонта. Шеасса, занятый тем, как растянуть крохотный остаток пороха и масла на несколько хороших взрывов, осмотрелся. Бой кипел все так же ожесточенно, но драконидов, похоже, стало меньше. По крайней мере, наги смогли оттеснить их от пращ, и те снова заработали, посылая за обрыв куски породы. Шеасса хотел прийти на помощь Элайе и вернуть долг, однако передумал вмешиваться. Хотя поединок затянулся, воин не выглядел обеспокоенным. Драконид, которому он не доставал даже до подмышки, ярился и все чаще промахивался. Наконец человек добил его и огляделся в поисках следующего врага, как и Шеасса. Но вокруг были только свои – удивленно озирающиеся наги и люди. На этот раз никто не оглашал округу победными криками: они слишком устали. Элайя подошел, припадая на одну ногу, и уставился вниз. - Казалось, их больше. Шеасса посмотрел на черный дым, поднимающийся над обрывом. - Да, - сказал он. Их встретили словно мертвецов, вернувшихся в край живых. Шеассу пытались потрогать, наверное, чтобы удостовериться в том, что он не бесплотный дух. Дух, впрочем, не ощущал бы жажды и нытья мышц. Кости, казалось, скрипели от любого ничтожного усилия. Усталость навалилась словно скала, и Шеасса, пытаясь не быть ею раздавленным, сосредоточился на том, чтобы ползти вперед. Найдя водовоза, он попросту выбил из бочки затычку и подставил голову под струю. Вода смывала горчившую на губах гарь, его собственную и чужую кровь, даже боль, оставляя его в блаженном онемении. Он наконец мог напиться вволю, и пил, пока виски не заломило от холода. Пока он плескался, Герлейф, как оказалось, терпеливо ожидал рядом с повозкой. Он приветствовал Шеассу рукопожатием, от которого менее крепкие кости превратились бы в крошево. Должно быть, потом летописцы придумают что-нибудь подобающее победителям, потому что они лишь молча рассматривали друг друга. Вождь людей лишился бровей и ресниц, его левая щека украсилась свежим ожогом и блестела от мази. Наконец он рывком притянул Шеассу к себе и неловко похлопал по спине свободной рукой. Лейф уже избавился от доспехов, смыл с себя большую часть копоти и переоделся в просторную рубаху, под которой угадывалось немало бинтов, и Шеасса в своей мокрой и грязной броне боялся пошевелиться, чтобы не задеть свежие раны. Из-за плеча человека Шеасса видел предводителей своих отрядов - далеко не всех. Не было видно ни Эзиш, ни Хисса, ни... Это ничего не означало. Это могло означать, что они ранены. Или... Кто из них? Сколько? Шеасса на миг прикрыл глаза, и земля под ним медленно завертелась. С усилием вынырнув из багрового мрака, он снова посмотрел на предводителя людей. - Пойдем со мной, - сказал тот. - Я позову лекаря, и ты сможешь отдохнуть в повозке. Разумный совет. Хотя сам Герлейф никогда не последовал бы ему, и оба это знали. Стоит остановится на мгновение, прилечь, ощутить все раны... И так болело все, от кончиков волос до кончика хвоста. Даже голос. Первая попытка заговорить на человеческом походила на карканье ворона. - Я... Я в порядке. Лейф, мой друг... - Шеасса умолк, не зная, как продолжить. Витиеватые слова были вотчиной советников. Лейф снова стиснул его руку и на мгновение прижался лбом ко лбу. - Мы победили, мой друг, - сказал он так, словно сам еще не до конца в это поверил. Наги лишь сделали то, что должны были, чтобы их народ не погиб, и они потеряли так много... Но Шеасса кивнул. Лейф знал, когда следовало отступить. Он тепло попрощался и ушел, забрав своих военачальников. Вокруг было много знакомых лиц, каждое - как камень с той горы, что лежала на плечах. Хотя Шеасса, неблагодарный, желал увидеть еще одно. Он посмотрел на ближайшего воина. Тот выпрямился под его взглядом и прижал кулак к сердцу, показывая, что готов слушать и повиноваться. Его глаза были воспалены из-за дыма, но он смотрел почти влюбленно. - Мой король? Шеасса раздраженно зашипел, подавив желания отчитать глупца. Сначала воины подхватили от людей привычку именовать его вождем, хотя Шеасса был лишь военачальником, назначенным Советом, и его власть ограничивалась полем боя. Возможно, наги просто не хотели уступать своим союзникам. Еще более высокий титул? Шеасса не обладал ни происхождением, ни достаточными амбициями. Не говоря уже о желании. Желание у него было лишь одно. - Где Хисс? Наг замялся и отвел взгляд, опасаясь признать, что не знает ответа. Шеасса был бы не против, чтобы его побаивались враги, но не друзья и сородичи. Вот что шло вместе с громкими званиями, хотел он того или нет. - Я найду его для тебя, - сказал другой воин. Остальные глазели на Шеассу с благоговейным трепетом. Он вздохнул, понимая, что сейчас ничего не добьется, а лишь оскорбит их. Всеобщая эйфория пройдет и все вернется на круги своя. Время королей давно прошло, и все, что осталось - неудобная золотая броня и несколько легенд. Усилием воли Шеасса заставил себя сосредоточиться на насущных вопросах. Нельзя сказать, что без его приказов никто не понимал, что делать, но его воины заслуживали того, чтобы о них позаботились. Когда на них наступала армия, казалось, что до пещер с женщинами и детьми рукой подать, на самом же деле туда не так-то просто было добраться. Временный лагерь оказался хорошей идеей. Шеасса распоряжался, пока суета вокруг него не приобрела упорядоченность, целеустремленность. Одни наги отправлялись к своим семьям, другие оставались, гонцы сновали туда и обратно, разнося сообщения. Раненных увозили в повозках или устраивали под навесами, голодные получали еду, уставшие - одеяло и спокойный уголок, где им никто не наступит на хвост. Хисс был прав насчет него. Даже занимаясь сотней дел одновременно, он высматривал красную макушку. И изо всех сил отгонял кровавые видения. Маленький наг мог уже вернуться обратно или просто скрывался от него, как обычно делал. Почему этот день должен был как-то отличаться от остальных? Шеасса потер лоб, поняв, что замолчал на полуслове и совершенно забыл, о чем шла речь. Он посмотрел на Элайю, одежду которого в основном составляли повязки. Человек предпочел сбежать от лекарей и укоризненно хромать за ним, словно Шеассе было мало десятка нагов на хвосте. - Тебе стоит пойти в шатер и дать ноге отдых, - сказал он. Элайя сделал сложное движение рукой, которое явно означало "только после тебя". Вот кто вовсю пользовался своим положением. Как священная жертва, он не принадлежал ни Герлейфу, ни Шеассе; никто не мог ему приказывать. А может, это не имело значения, и Шеасса просто встретил такого же упрямца как и он сам. - Шеасса! Хисс, покрытый пеплом и грязью, проскользнул сквозь его свиту. Еще один камень свалился с души Шеассы. И не только с его. Он заметил, как Элайя на мгновение облегченно прикрыл глаза, а затем приветственно кивнул, словно никогда и не сомневался, что они увидятся. Шеасса перевел взгляд на Хисса. Нет, для него хороших новостей не было.