Серый, волк и птица

Ночью Сережа проснулся от того, что пальцы Олега до боли сжались на его руке. Олег спал, но на его лице застыла болезненная гримаса, он часто и тяжело дышал, почти окаменевший от напряжения; сон его не был спокойным. Сергей попробовал успокоить или разбудить друга, положил руку, что все ещё крепко удерживалась сильными пальцами, ему на плечо и слегка потряс. Олег, всё ещё оставаясь наполовину в плену своего кошмара про времена его службы, подскочил на кровати, привстал рывком. Он распахнул глаза, в полумраке пытаясь увидеть, что же произошло. Он наконец заметил, что собственная рука, явно вредя, сжалась на чужой. Его как волной окатило. Он тут же разжал свою хватку, преодолевая сопротивление непослушных пальцев. Тепло чужой кожи исчезло, и Волков ощутил холод: то ли комната успела остыть, то ли изнутри все заиндевело от кошмара. — Я так и думал, что это было плохой идеей, — пробормотал он, отводя взгляд. Он потянулся, чтобы встать с дивана. — Прости меня, Серёж. Разумовский даже не сразу понял, что имел в виду Олег, но вот его попытку уйти он пресек сразу: оплел его всеми конечностями, забыв о страхах и о смущении, не давая сдвинуться с места. — Олежа, не уходи, все в порядке, — тихо просил он. — Я причинил тебе боль, это антоним слова «в порядке», — фыркнул раздраженный на самого себя Волков. — Я знаю, что иногда у меня бывают кошмары, но как-то мне не доводилось спать с кем-то в одной постели, так что я не думал, что они заставят меня навредить тебе. Мне очень жаль, надо будет купить мазь, чтобы синяк поскорее прошёл, — он всё-таки сильно, почти судорожно, сжал руку на его предплечье. Без синяка явно не обойдётся. Серёжа был тёплым, мягким, уютным и безопасным. Таким домашним и милым, что его хотелось обнять. А в итоге Волков был способен лишь на разрушение. — Спи, Серёж. Тебе явно нужно. Я постараюсь больше не засыпать, чтобы кошмары снова не вернулись. Лучше завтра вздремну, чтобы не навредить тебе снова по случайности. — Не говори глупости, — Сережа фыркнул, — сколько раз ты защищал меня от кошмаров, хотя я тоже во сне часто пинался или кусался?! — на последнем слове он опять покраснел, но продолжил, — Ты никогда мне не навредишь, — вера и доверие в его голосе были абсолютными, — и мы можем помогать друг другу спать спокойно. Мысль о том, что Олег ни с кем не спал, пока его не было рядом, грела душу, а о руке Серый даже не вспомнил: он с детства привык к синякам и царапинам, те легко появлялись, но и сходили быстро. — Мы были мелкими, и сил у тебя явно поменьше будет, — не согласился Волков, но смирился с упрямством Серёжи. — Я постараюсь быть осторожнее во сне, насколько смогу, чтобы и правда не навредить тебе. Должен же я соответствовать твоим ожиданиям, Серый. Возражения и ворчание Олега Серёжу не беспокоили — пока тот не пытается уйти, все хорошо. — Ты лучший, Олежа, — улыбнулся Сергей и, так и не отлипнув от друга, улёгся обратно в постель, утянув за собой Волкова. — Давай спать… — Сергей зевнул и, прижавшись ближе, прикрыл глаза. Заснуть после кошмара было сложно, но когда Разумовский вот так прижимался к нему, обнимая, Олег не мог погружаться в ещё более мрачные мысли, потому что те всё время соскакивали на тему Серёжи. В итоге в смешанных чувствах Олег уснул вновь. Серый заснул быстро, чувствуя, как тело Олега под ним расслабляется. Кошмаров он больше не боялся — они справятся с ними вместе. Олег проснулся первым. Оглянулся на мирно спящего Серёжу, легко улыбаясь. Он выпутался из объятий, стараясь не разбудить рыжеволосого, поднялся с постели и задумался — Серый спал в кабинете, жил тут, но еда? Чем он питался? Волков не знал, где тот мог бы хранить нормальную еду, а не его бесконечные снеки и газировки, автоматы с которыми располагались здесь в большом количестве. Сомнительно было, что здесь вообще могла существовать, например, каша. Олег пригладил свои волосы, оделся и быстрым шагом покинул комнату, а затем и Башню «Вместе», чтобы раздобыть им двоим завтрак. Разумовский проснулся, медленно выплывая из сна… Открывать глаза не хотелось, но в голове постепенно всплывали воспоминания прошлого вечера и ночи. Сережа резко сел, распахнув глаза и в панике огляделся. Он был один. «Приснилось? Или опять глюки?» — мужчину начинала захватывать паника, когда он не нашел никаких следов Волкова и понял, что, кажется, сходит с ума… Лишь тонкий запах, оставшийся на его одежде, пытался убедить в реальности происходящего. Разумовский зажмурился, не зная, чему верить, и сжался в клубок, а гениальный мозг не мог ничего поделать — в таком состоянии думать Сережа не мог. Тихий не то вой, не то отчаянный скулеж сорвался с искусанных губ.

***

Волков вернулся, неся в руках два больших стакана с кофе — для Разумовского послаще, как тот любит, для себя чуть менее сладкое — и пакет со свежей выпечкой — пришлось пошататься некоторое время по улице, чтобы найти место, где было что-то приличное на вынос, что подошло бы для завтрака. Он мысленно удивился, что Марго не уточняла у него снова, кто он и зачем идёт, но ничего не сказал. И едва не уронил свою съедобную и ароматную ношу, услышав при подходе к кабинету Серёжи странный звук, полный боли. Он ускорился, чуть ли не бегом преодолевая оставшееся расстояние, чтобы увидеть источник этого звука — это был Сергей, но причина его скулежа не была ясна. — Серый? Ушедший в свои переживания Разумовский даже не сразу услышал голос, но как только до него дошло… Резко, почти до боли в шее вскинув голову, он отмахнулся от лезущей в глаза челки и уставился на Олега с отчаянием во взгляде. Дыхание замерло, как и все тело — он словно боялся, что иллюзия развеется, и он снова останется один. Олег приблизился к нему осторожно — Серёжа выглядел как загнанный зверь. Поставил завтрак на стол, чтобы освободить руки, и без лишних слов вновь забрался на диван, чтобы сжать друга в объятиях. — Что произошло на этот раз? — чуть устало произнёс Волков. В конце концов, что могло случиться за… сколько прошло времени? Чуть меньше часа? Почувствовав осторожные прикосновения, гений наконец позволил горящим лёгким сделать вдох, а телу — расслабиться. — Олежа… — Серёже стало стыдно, что он опять расклеился. В голове мелькнула мысль — прав был Он, называя Разумовского Тряпкой.— Ничего, глупости, — попытался успокоится Сергей, которому очень не хотелось выглядеть в глазах Волкова истеричкой. — Так дело не пойдёт, — Волков нахмурился, не разрывая, тем не менее, объятий. — Если что-то довело тебя до подобного состояния, то это не глупости, Серёж. Ты же знаешь, что можешь сказать мне, правда? Сергей уткнулся носом в рубашку Олега, вдыхая успокаивающий запах. На некоторое время он так и остался, наслаждаясь теплом, ощущением дома. Даже когда у них обоих была только комната в детдоме, Волков был домом для Серёжи. Но Олег ждал ответа, и противиться ему Разумовский не умел, да и не хотел. — Просто… Я проснулся, а тебя нет, вот я и подумал… — озвучивать свои мысли он не стал, ругая себя за то, что даже не попробовал найти доказательства — спросить Марго или элементарно — посмотреть на уже появившийся за ночь синяк на руке, в которую вчера вцепился мучавшийся от кошмаров Волк. — …что я был не настоящим, — закончил за него Олег, медленно кивая. А затем, не давая себе погрузиться в мрачные мысли и нагнетать и так напряжённое нервное состояние Разумовского, фыркнул, начиная щекотать рыжеволосого. — Так я кажусь достаточно материальным? — Ах-ха! Олежа, хватит, прошу-у-у, сдаюсь! — щекотки Серый боялся всегда, о чем коварный Волк был прекрасно осведомлен. Разумовский словно перенёсся во времена детства, когда именно так Олег отвлекал его от переживаний. Сережа извивался, пытаясь уйти от легких прикосновений. — Ну Олег! — отсмеявшись, возмутился таким методам Сергей. На душе было спокойно: какими бы варварскими ни были методы Волкова, работали они безотказно. Наверное именно на переживания и облегчение можно было списать фразу, слетевшую с языка, прежде чем Разумовский успел его прикусить: — Мог бы просто поцеловать! И через миг, поняв, что сказал, Серый покраснел и прикрыл рот ладонью. Волкова как огнём окатило с головы до ног; большая часть тепла задержалась у сердца и где-то в районе живота. Он так и замер с чуть приоткрытым ртом, пытаясь понять, не ослышался он, пока мозг уже услужливо подкидывал картинки того, как Олег целует Серёжу. Увидев ошарашенный взгляд Волкова, Разумовский отступил на шаг, оглядывая пространство, думая, как перевести тему, пока на него не обрушили громы и молнии. — О, так ты ходил за завтраком? — взгляд зацепился за покупки Олега.— Ты даже принес кофе из моего любимого магазинчика, спасибо! Сергей отвернулся, спрятавшись за стаканом напитка, но краем глаза наблюдая за реакцией Олега. Волков ошалело моргнул: то, как резко переключился Серёжа, словно ничего странного и не происходило, лишь наталкивало на мысли о том, что это была либо шутка, либо самому Олегу просто послышалось, и он принял желаемое за действительное. Олег чуть нахмурился, давя в себе острое разочарование и кляня себя за него. Он решил пойти по той же линии беседы, что выбрал Разумовский, и заговорил: — Забавная случайность, — заметил он и пояснил. — Тут много кафешек и несколько пекарен. А я выбрал именно тот магазин, который тебе по вкусу. В стакане, кстати, капучино с огромным количеством сахара, ты ведь всегда был сладкоежкой. В пакете — выпечка, — пробормотал он, чувствуя неловкость. В горле пересохло. При всей своей обычной уверенности, перед лучшим другом, с которым они так давно не виделись, Волков чувствовал себя странно; Разумовский будил в нём смутно-опасные эмоции. Олег усмехнулся. Мысленно, чтобы не спугнуть шутника-Серёжу. Впрочем, у самого Олега тоже был весьма азартный настрой. Не давая себе шанса отступить, пока логика и разумность решили поспать, он приблизился к другу, после чего наклонился и быстро, смазано поцеловал-клюнул его в щёку, насладившись непередаваемым выражением лица рыжеволосого.