Место встречи изменить нельзя

Условие Джисона было до безобразия простое: ходить с ним в книжный каждый раз, когда это требуется. Просто для того, чтобы Хан больше не испытывал такой социальной неловкости и дискомфорта. – Это тот самый? – Феликс повертел в руках фиолетовый блокнот, порываясь открыть. – О, нет, нет, там первые страницы исписаны моим позором на весь торговый центр, не стоит читать, – Джисон вырвал у Ликса своё добро и, для надёжности, убрал в портфель. По факту от друга ему и скрывать было нечего, потому что и так всё выложил подчистую, с подробностями. Но всё равно предпочёл бы оставить свои мысли, написанные на листах, при себе. – Пф, ладно. Главное, что он тебе помог, и ты узнал его имя, – Феликс прилёг на плечо друга, мечтательно прикрывая глаза. Только Ликсу всегда разрешалось прикасаться к Джисону. На самом деле, Хана очень сильно смущал тактильный контакт. Он вздрагивал буквально от любого прикосновения или ощущал максимальную неловкость, ибо «Вдруг от меня воняет??» или «Они сейчас нащупают мои кости и ужаснутся». Щекотка была отдельным адом. Не потому что щекотно и смешно до боли в животе, а потому что люди трогали. Трогали его живот. Шею. Грудь. Руки. Трогали буквально всё. Джисон считал, что за щекотку стоит сажать людей, если они не понимают слово «нет». А вот прикосновения Феликса не были такими пугающими или отвратительными. Чаще всего наоборот давали ощутить Хану ту самою теплоту, которую может подарить только кто-то родной, кому всецело доверяешь. – А толку, он моё не узнал, да и знать ему не надо. – Почему ты так против расширить свой круг общения? Может, вы бы с ним поладили и нашли общий язык. Не зря же он в книжном работает? – Интересная параллель, Ликс. Я не против расширить свой круг общения, просто не хочу жить мыслью, мол, если я скажу своё имя, то мы подружимся, поженимся и заведём детей. Предпочитаю реализм. Я для него просто очередной второстепенный персонаж, который не внёс никакие коррективы в его жизнь. А он для меня просто очередное мимо проходящее лицо, которое запомнилось, – Ликс не стал ничего на это отвечать. Зачем, если Хана не переубедить. У Джисона была проблема в том, что ему ничего нельзя было доказать. Он всегда тупо гнул свою линию. Даже если был не прав. Даже если собеседник приводил достойные аргументы. И сейчас Хан был бы не против придумать историю в своей голове, где он бы был главным героем, а Минхо его принцем на белом коне, но не мог. В голове просто стоял какой-то блок: «Ты не имеешь права быть счастливым», «Ты не имеешь права знакомиться с красивыми людьми». Все вокруг могли быть кем угодно в голове Джисона, а он всегда был лишь пешкой. Отношения у Хана были. Только быстро заканчивались, потому что он со скоростью света терял интерес к человеку. Но это было тогда, когда он ещё не был настолько загнан в своей голове, когда ему было лет пятнадцать и девочки считали его привлекательным. Сейчас же Джисон избегал сам себя и других призывал делать также. Вот и не понятно, когда произошёл тот переломный момент жизни, из-за которого Джисон просто закрылся. Закрылся от всех, даже от самого себя. Обычно люди могут порадоваться чему-то конкретному или расстроиться из-за какой-то ситуации, Хан же считал, что навязывает себе любые эмоции. В какой-то день его перестало радовать просто всё: сюрпризы, подарки, тёплые слова, слова поддержки от друзей; Джисон просто не мог как-то на это реагировать, ведь это не вызывало в нём ничего. Возможно, где-то в глубине души он кричал от счастья или был искренне благодарен, но это где-то в глубине, что под микроскопом не разглядишь. – Не хочешь сегодня посидеть с Хёнджином и Сынмином? Они приглашали, завтра всё равно ко второй паре, – Феликс и Джисон направлялись в соседний корпус, на последнюю пару. – Почему нет? Хоть какое-то разнообразие, – Хан любил посиделки с друзьями, потому что на них мог забыться, не думать о плохом, о неловких моментах жизни; мог просто слушать друзей, смеяться и придумывать истории, которые бы произошли с ними, если бы в этот момент на них упал метеорит. Да, он часто считал себя не вписывающимся в компанию друзей, но старался избегать таких мыслей и отдаваться моменту. – Отлично, тогда после этой пары сразу к ним. Я напишу Хёнджину, – Феликс достал телефон и стал быстро набирать сообщение другу. – Кстати, почему его сегодня на парах нет? – поинтересовался Хан, потому что до него только дошло, что рядом не хватает ещё одной шиложопной особы. Сам Хан тоже не отличался особой посещаемостью и ходил только на те пары, которые вели преподаватели, с которыми отношения лучше не портить. Хёнджин же был другого мнения и ходил только на те пары, на которые хотел. Почти не ходил, если быть точнее. – Написал, что проспал, – пожал плечами Феликс, мол, не удивительно. – А причина этого «проспал» сейчас тоже с ним дома, да? – ухмыльнулся Джисон. – Скорее всего и Сынмин с ним. Ничего удивительного, – Феликс продолжал переписываться с Хваном, а Джисон лишь удивлялся тому, как быстро мог печатать друг. Поразительно. Пара закончилась быстро, потому что Хан посвятил её написанию очередной зарисовки про одногруппника, который поделился с группой историей о том, как его девушка поругалась с его мамой. Джисон размышлял о том, из-за чего мог пойти конфликт и как его можно было быстро уладить. Представил, что девушка – та самая нелюбимая мамина невестка, которая влюбила в себя сына, чтобы тот тратил на неё всю свою зарплату. Ведьма одним словом. Хан искренне удивлялся тому, как легко окружающие говорили на довольно личные темы. Мол, зачем всей группе знать, что твоя девушка не может кончить? Это не та информация, которой стоит делиться. Или зачем всем рассказывать о том, как тебе изменил парень? Разве это не должно оглашаться в каком-то личном кругу общения? Джисону, конечно, интересно такое слушать, потому что в дальнейшем он строил свои теории и продолжение истории, но кто-то другой мог иначе использовать эту информацию. Возможно, из-за того, что Хан постоянно молчал и ничего про себя не рассказывал, одногруппники и стали считать его геем. «Это даже не так обидно. Хорошо, что не гетеро.» – подумал тогда Джисон, изрядно удивившийся тому, что группа вообще его обсуждает. Их аргументы по поводу ориентации Хана были до абсурда смешны: во-первых, Джисон никогда не говорит о своей личной жизни, во-вторых, Джисон поддерживает ЛГБТ. Нынче меньшинства поддерживают только те, кто в них входит. Конечно, Хан и входил в это сообщество, но понял это относительно недавно. А поддерживать начал ещё задолго до этого, правда, кого это волнует. На самом деле в группе никто никого и не осуждал за ориентацию, ибо люди, вроде как, понимали, что это дело каждого. Просто всем нравится совать нос в чужую постель. «В своем пододеяльнике бы сначала разобрались, а потом бы другим помогали.» – фыркнул как-то Хан, слушая очередную интересную сплетню.

***

Хёнджин и Сынмином вместе снимали квартиру, из-за чего часто прогуливали пары и звали друзей в гости. Квартирка была небольшой, с одним огромным диваном и двумя раздвижными креслами, будто специально оставленными хозяевами для Джисона с Феликсом. На стенах квартиры всегда висели гирлянды, которые служили чем-то вроде ночника. Джисона умиляла эта маленькая, уютная квартирка двух людей, которые просто любят друг друга. Это чисто их мирок, островок, в который они могли пустить только самых близких (и хозяйку). – Дарова, лошки, – поприветствовал Хёнджин с порога. – Не оскорбляй, не оскорблённым будешь, – парировал Джисон, проходя в квартиру. – Ворчливая бабка, – сгримасничал Сынмин. – Вообще-то дед, у меня есть член, – Джисон уселся на своё любимое место, разглядывая обстановку в поисках изменений. – Ты им не пользуешься, так что… – Хёнджин зашёл в комнату и прыгнул сверху на Сынмина, целуя того в лоб. – Извините, что не страдаю спермотоксикозом, – закатил глаза Хан, но не мог не улыбнуться. Любил он этих дураков, даже их шутки про члены. Просто родные люди, на которых Джисон даже обижаться не мог, да и не стал бы, если шутка не переходит грань, конечно. – Извиняться будешь перед Минхо, – поддержал перепалку Ликс, возникший в дверном проёме. – Что за Минхо? – вопросительно посмотрел Сынмин на друзей, пытаясь скинуть с себя Хёнджина. – Какой-то красавчик с автовокзала, – заулыбался Ликс, следя за реакцией Хана. Только вот Хан продолжал сидеть с каменным лицом, будто его это вообще не касалось. – Понравился Джисону? Неужели? – Сынмин готов был поверить во что угодно, кроме заинтересованности Хана в чём-то помимо книг и блокнотов. – Он мне не понравился, – Джисон закатил глаза, прося господа, чтобы разговор этот сошёл на нет. С такими друзьями он скоро в Бога начнёт верить, а ему это противопоказано с его-то ориентацией не ориентированной. – Не понравился, но зацепил, – поправил друга Ликс. – Иногда я думаю, что ты заинтересован им больше, чем я, – Джисон пересел на пол, сложив ноги по-турецки. – Я больше заинтересован твоим отношением к жизни, Хани, – Феликс потрепал Хана по голове, присаживаясь рядом. –Я вообще думал, что вы двое в итоге поженитесь, а тут Минхо какой-то нарисовался, – Сынмин присел на пол рядом с друзьями и достал из тумбочки излюбленную игру «500 гадких вопросов». – Мы что? – спросил удивлённый Джисон, пытаясь перекричать смех Феликса, которого ну очень повеселило данное заявление. – Ну, вы лучшие друзья, ты Ликсу позволяешь больше, чем нам, вы всегда вместе и вообще хорошо смотритесь, – пожал плечами Сынмин, мол, вы что, очевидного не видите? – Хани, предлагаю пожениться, если мы до тридцатника себе никого не найдем, – Феликс протянул Джисону мизинчик. –Согласен, – Хан протянул свой в ответ. – Отлично, уже жду, когда погуляю на вашей свадьбе. – Только после вас, – игриво подмигнул Феликс Сынмину, коротко кивая на Хвана, который всё ещё сидел на диване и не думал спускаться. – Тебе отдельное приглашение выслать? – Сынмин потянул Хёнджина за лодыжку, чтобы тот сел рядом с ребятами. – На диване слишком удобно, – пробубнил Хёнджин, расталкивая Феликса и Сынмина. – Поэтому ты решил подвинуть всех и бурчать, как дед, – пробубнил Джисон, которому тоже пришлось двигаться с нагретого места. – Боюсь, что флюиды Феликса подействуют на Сынмина. – Какие флюиды, придурок, – Ликс отвесил Хвану подзатыльник, чтобы тот чепуху не нёс и наконец-то сел нормально играть. – Такие, что ты всем нравишься! – Тяни карту, олух, – Сынмин подал Хёнджину стопку карт, чтобы тот начал игру. – «С кем в этой комнате вы бы встречались, если бы не ваш партнер?» – Хван окинул компашку заинтересованным взглядом. – Да ни с кем, вы не в моем вкусе, парни. – А если бы меня не было? Тогда кого бы ты выбрал? – Сынмин продолжал гнуть свою линию, допытывая из Хёнджина нормальный ответ. – Наверное, я бы не стал бегать за тобой весь тот год, если бы у меня были чувства к кому-то из них? Потому что с этими дурачками я знаком давно. – А вот сейчас обидно было, – Феликс отвесил Хвану очередной подзатыльник. – Ты мне на вопрос ответь: кто, если не я? – Сынмин в упор смотрел на Хвана, ожидая ответ. – Наверное, это был бы Феликс... – Я ТАК И ЗНАЛ, – воскликнул Ким, – Вот почему ты сел между нами. Всё ещё не можешь решить, да? – Моя ж ты драма квин, успокойся, – Хёнджин обнял Сынмина, буквально впечатывая того в себя. – Сейчас прилеплю тебя к себе, чтобы ты даже в шутку о таком не зарекался. Джисон просто сидел и глупо улыбался. Какие же хорошие моменты это были. Они просто дурачились, болтали. Были живы. Могли чувствовать, смеяться. Хан немного завидовал своим друзьям. Хотел бы так же просто относиться к жизни, к словам и поступкам людей. Хотел бы всегда жить моментом, когда не думаешь о том, что будет через час. Как и сейчас: Джисон просто отпустил все переживания, со стороны наблюдая любимейшую картину. Наверное, именно в такие моменты он испытывал счастье. Правда, не мог отличить его от изжоги. – Тяни карту, Джисон, – Ликс легко тряхнул друга за плечо, возвращая в реальность. – «Ты допускаешь разовую измену в отношениях?». Ну да, только мне насчёт отношений и рассуждать, – буркнул Джисон, перекладывая карту в низ стопки. – Ну вещай, философ, – отпивая из бокала, сказал Сынмин. – Нет, я думаю, что если любишь человека, то изменять попросту не захочешь. Как бы, зачем это делать, если у тебя есть кто-то, с кем ты счастлив? Для того, чтобы просто попробовать? Не будет ли возлюбленному или возлюбленной унизительно? Отношения – это не мороженное, каждый вкус попробовать не получится. Я не знаю, простил бы измену или нет, но точно против разовой, – поразмышлял Хан на одну из самых важных тем жизни любого человека. – Согласен, – сказали в унисон Феликс с Сынмином, протягивая Джисону белые фишки. Суть игры заключалась в том, чтобы игроки отвечали на каверзные вопросы и, если кто-то согласен с ответом, отдавали им белую фишку. Кто больше этих фишек соберёт, тот и победил. – А мне вот кажется, что попробовать можно, – протянул Хёнджин, моментально ловя убивающий взгляд Сынмина. – Когда кажется – креститься надо. Иди и пробуй, что сидишь? – Кима явно задело такое заявление Хвана, поэтому он буквально начал выталкивать парня из дружеского круга. – Хеееей, я пошутиииил, – Хёнджин притянул Сынмина ближе, легко чмокая в губы. – Дурак что ль? Зачем мне что-то пробовать? – А я вот не знаю, что тебя не устраивает во мне? – Ким всё ещё дулся, потому что с такими вещами обычно люди не шутят. – Посмотри мне в глаза, – Хван приподнял лицо Сынмина за подбородок. – Я люблю тебя. – Хван, я просто выпендриваюсь, а ты такие вещи на серьёзных щах толкаешь, – Ким покраснел, отводя взгляд в сторону. – И ты даже ничего не скажешь в ответ? – возмутился Хёнджин. – Мы за вас очень рады, но мы всё ещё здесь, – помахал руками перед ребятами Ликс, напоминая о своём существовании. Сынмин в свою очередь притянул Хвана к себе, шепча тому что-то на ухо. – Напоминаю, что у меня очень бурная фантазия, которой вы сейчас подарили свободу действий, – улыбнулся Джисон. – Поверь, ты никогда не представишь то, что сказал мне сейчас этот парень, – Хёнджину пришлось пару раз моргнуть, чтобы прийти в себя. – Какие же вы… – Кстати, а почему мы всё ещё не нашли Минхо в социальных сетях? – поинтересовался Сынмин, переводя тему. – Почему ты вообще сейчас об этом подумал? – Хан просто недоумевал. Вроде тот парень, как считают друзья, приглянулся ЕМУ, но о нём думают все, кроме него. Насколько это адекватно по стобальной шкале? Хан думает, что процентов на двадцать. – Потому что подумал, что нас чётное количество, а могло бы быть нечётное, – пожал плечами Сынмин. – Да просто вспомнил про него, почему нет? – И к чему это вообще? Для чего? – Джисон всегда понимал Кима. Всегда, но не в этот момент. – Давайте просто найдём, я хоть посмотрю, как он выглядит. – В мире полно людей с именем Минхо, я тебя расстрою. Это как искать иголку в стоге сена, – Джисону очень не нравилась эта авантюра. Он просто хотел забыть и не вспоминать больше того парня, потому что конкретно так облажался перед ним, но друзья и судьба были другого мнения. – Мы укажем город в поисковике. Да и вы знаете, как он выглядит, так что изи, – Сынмин уже открывал поисковик в одной из самых популярных сетей интернет и вводил имя. – Боже, помогите, – взвыл Джисон, удаляясь в ванную. Хан был не против найти Минхо. Не против с ним пообщаться. Не против увидеть его ещё раз. Просто, всё это было слишком резко и неожиданно. Говорят, нужные люди появляются в твоей жизни в самый неожиданный момент, главное их не отпустить и не проглядеть. Только вот Хан не чувствовал ничего, кроме раздражения из-за сложившейся ситуации. Джисон просто не понимал всего этого кипиша вокруг неизвестного Минхо, будто он мир спасти может от инопланетян. Джисону просто было неловко от того, насколько ему всё равно на этого несчастного парня, которого друзья из-под земли достанут. Сначала была какая-то мимолетная заинтересованность в этом красивом лице, а теперь нет. Сердце не ёкнуло, хэппи энда не будет. Просто Хан никак не может объяснить это своим друзьям. Людям, которые находятся в стабильном эмоциональном состоянии, сложно донести, что такое «отсутствие эмоций». Нет эмоций – нет заинтересованности в чём-то или ком-то. Хан просто есть. Его не интересуют другие люди в плане отношений, потому что это сразу обречено на провал. Кто захочет возиться с человеком, которому явно нужна помощь? Кто заинтересован человеком, которому не интересно ничего? Все сначала такие «Я», а потом в кусты, потому что не вывезут. Да и Джисон не даст и шанса попробовать, потому что уже давал и сильно обжёгся. – Как успехи? – Хан присел рядом с ребятами, которые для поиска Минхо включили старый ноутбук Хвана. – Вот он, – Сынмин открыл страницу парня, у которого в профиле было лишь одно фото. Фото, на котором парень кривил губы уточкой. – О господибоже, зачем он так со своим лицом, – Хан был удивлён тем, что такой красивый человек… Делал такие фото, из-за которых было стыдно. Джисон просто хотел прокричать что-то вроде «В жизни он выглядит лучше!», но это бы звучало, как нелепое оправдание. – Да ладно, выглядит мило, – Феликс пару раз наклонил голову, будто от угла наклона человек на фото изменится в лице. – Оправдывай его этим, – Хёнджин поджал губы. – Ладно, может мы найдём что-то интересное у него на странице… Ребята полистали профиль, который был не слишком богат на информацию: дата рождения и пара групп, одна из которых «Книжный червь». – Что за ботан? – Сынмин с недоумением посмотрел на Джисона. – Не смотри так на меня, я с ним даже не знаком, – Хан поднял руки вверх, показывая, что вообще тут не при делах. – Написать ему? – Феликс хитро улыбнулся, открывая иконку «сообщение». – Мы выглядим, как компашка школьниц, влюбившихся в старшеклассника, – Джисон закатил глаза, надеясь развидеть это зрелище. Делали друзья, а стыдно было ему. Фото принадлежало парню, а стыдно было ему. Видимо, сегодня друзья решили пробудить в Джисоне новую эмоцию – стыд. – Напишу ему просто «Привет», – Ликс пробежался пальцами по клавиатуре, быстро набирая короткое сообщение. – Феликс, господи, – Хан не хотел на это смотреть. Ему искренне было жаль парня, который сидел по ту сторону экрана. Бедный Минхо даже не подозревал, кто и для чего ему пишет. – Кстати, забыли сказать. Мы пишем ему с твоей страницы, – Хёнджин развернул экран к Джисону, показывая диалог, где чётко виднелась его фотка и фотка того парня. – Какого чёрта, парни? Джисон был возмущён. Возмущён настолько, что его агрессия проснулась раньше назначенного времени. Хан старался никогда не срываться и контролировать свою агрессию в сторону друзей, потому что те ни в чём не были виноваты. Да и вообще он сам был виноват в том, что довёл себя до такого состояния. Конечно, ему в этом помогли, но, по факту, он сам всё сделал. А сейчас были виноваты его друзья. В голове Джисон уже сто раз проклянул тот день, когда попросил Хёнджина со страницы Хана написать преподавателю и дал другу пароль без задней мысли, потому что скрывать на пустой странице нечего. Зря парень надеялся на то, что Хван никогда не воспользуется этой информацией в каких-то своих целях. «Теперь буду осторожнее.» – промелькнула мысль в голове Джисона. Хан просто встал со своего места и направился прямиком в коридор, желая поскорее скрыться из этого мира. Раньше эта квартира всегда внушала душевное спокойствие и умиротворение, но сейчас Джисон мечтал очутиться в общажной комнате. – Джисон, подожди, не обижайся, – Феликс выскочил за другом, надеясь остановить. – Ликс, а вы не хотели спросить меня? Просто, блять, спросить меня? Оно мне надо? Нет. Тут дело даже не в том, что я против новых знакомств и всё такое, – Хан быстро натягивал кроссовки, не собираясь задерживаться в этом помещении. – Хан, а в чём тогда дело? В чём всегда дело? Мы ничего такого не сделали, – Ликс схватил Джисона за руку. – Вы без моего разрешения написали с моей страницы незнакомому парню, которого я видел пару раз. Блять, я просто не понимаю, нахуя? Вы хотите испортить ему жизнь? Я даже в сеть не захожу, вы с ним общаться за меня намерены? А потом что? Гулять за меня сходишь? Замуж за него выйдешь? Что потом, Ликс? Хоть чуть-чуть бы головой думали, – Джисон с силой выдёргивает руку из хватки Феликса и открывает дверь. – Зачем смотреть так далеко вперёд? Зачем так серьёзно воспринимать? Это просто прикол. Шутка, понимаешь? Шут-ка! – Простите, что я слишком серьезный и совсем не вписывающийся в вашу тусовку. До свидания, – Джисон с силой хлопает дверью и быстро бежит по ступенькам, совсем не обращая внимания на крики позади. Хан чувствует себя преданным и униженным. Вроде бы и ничего такого, но для него это значит много. Джисон зарубил себе на носу не общаться больше ни с кем в интернете, не подпускать людей близко. Это больно, потому что люди предают. Все вокруг делают больно, даже те, кого ты знал всю жизнь. Больно, потому что Хан Джисон больше не доверяет никому, даже себе. На улице дождь. Джисон хочет просто разрыдаться, подставив лицо дождю. Хан устал. Устал ничего не чувствовать, быть серьёзным, быть собой. Джисон даже не понимал, собой ли является или это очередная маска, скрывающая настоящую личность? Хан Джисон устал и сам не в силах себе помочь. Никто не в силах ему помочь. Люди не воспринимают его проблемы всерьёз, а у него сил бороться больше нет. Джисон достаёт блокнот, сидя под широким деревом, скрывающим от дождя и пишет всё, что лежит на душе. Дождь успокаивает, заглушает шум в ушах, возникший из-за злости, захватившей тело. Воздух прохладный, из-за чего дышится легче и состояние в норму приходит. Хан подвисает, наслаждаясь моментом полного умиротворения. В кармане раздаётся вибрация. + 1 сообщение