Чёрный на белом

Антон начал заикаться. Хулиган, стоявший перед ним, был похож на разъярённого медведя. Его карие глаза почернели, а брови поползли вниз. – У тебя осталась минута, – он шепнул ему это на ушко так интимно, что у Антона покраснели щёки, – если не объяснишь мне, то я трахну тебя на этом столе. Не то, чтобы мне это не нравилось… Наверное на Антона сработало его запугивание, ведь он оттолкнул хулигана и даже начал говорить. – Мы п-пришли сюда, чтобы поиграть в денди… – В твоём словарном запасе закончились оправдания? – он выгнул тёмную бровь, – твоё время вышло, Зайчик… Горячие руки Ромы начали блуждать по худому телу Антона. Влажные губы оставляли засосы на шеи, ключице, везде, докуда он мог дотянуться. – Он сам сказал, что заедет за мной! – голос Тоши походил на истерический крик. – Я не мог ему не отказать, когда он ввалился в мой дом! Рома замер. Его Зайчик не мог врать. Жгучая ревность и ненависти пылыхали всё больше и больше. Плевать на родителей! Он убьёт его! Вырвет сердце и скормит бездомным псинам. – Вот чёрт, – он ударил кулаком об стену, – я убью этого гандона. Он сорвался с места и буквально полетел к выходу. Но кокон из рук, образовавшиеся у него на талии, удержал его на какое-то время. – Я умоляю, оставь его, – Тоша вцепился в него так сильно, как только мог, – давай уйдём. Я больше не сбегу от тебя. – Конечно не сбежишь, – Роман поднял его, ухватившись за ягодицы и прижав к стене, – ведь тогда мне придётся посадить Зайчика на цепь… Он впился в Тошу страстным поцелуем. Он исследовал его, проводя языком по нёбу, по ровным зубам, собственнически покусывал розовые губы. – Если бы ты только стал моим, – он оторвался от него с большим трудом и произнёс запыхавшись, – я бы любил тебя так, как никто другой. Готов ли ты стать только моим Зайчиком?