Искупление

***

      Голоса, смех и музыка смешались в один невнятный шум, на который Кирилл уже не обращал никакого внимания. Он смотрел в одну точку перед собой, полностью погружённый в свои мысли, но не в состоянии поймать ни одну из них; то ли из-за уровня алкоголя в крови, то ли их было чересчур много. Люди вокруг что-то бурно обсуждали, стукались бокалами и будто забыли о существовании Гречкина, что было тому только на руку. Парень даже забыл, когда и как он здесь оказался. Последнее, что он помнил — закрывающаяся за Макаровым дверь и душащая тишина, от которой нужно было срочно бежать. По всей видимости, он по старой привычке выбрал самое громкое и пьяное место, чтобы отвлечься.       Кирилла кто-то пихнул в бок, проливая на его брюки небольшое количество алкоголя, что заставило парня выйти из транса. Он осмотрелся: его окружали всё те же пьяные рожи лицемерных подонков, что и всегда. Как же его это раздражало. Но самым невыносимым было то, что у него никогда не было иного выбора. И, к сожалению, это был не его выбор. Всё их общение строилось на взаимоотношениях их родителей или же на банальном размере капитала.       Взгляд Гречкина встретился с хитро прищуренными глазами Затевахина, сидящего напротив и распивающего вино. Влад, видимо, только и ждал, пока Кирилл отвлечётся от своих размышлений и будет готов к какому-то диалогу, ибо он сразу же подсел к нему. — Выглядишь, будто миллион долларов проиграл, — произносит брюнет, доставая из пачки сигареты и протягивая одну Гречкину.       Кирилл про себя усмехается — он проиграл гораздо больше, чем какой-то миллион, пусть и долларов. — Так что случилось? — спрашивает Затевахин, но Гречкин просто игнорирует его, вдыхая горький дым. — Что-то опять с отцом?       Влад всё не унимается, но ответа вновь не следует. — Или же с Лёшенькой? — он специально произносит такую форму имени и это срабатывает — Кирилл реагирует моментально, закашливаясь и переводя взгляд на собеседника. — С каким, на хрен, Лёшенькой? — цедит тот. — При чём он тут вообще?       Затевахин внутренне ликует, понимая, что попал точно в цель. — Да ладно тебе, молодые бранятся — только тешатся, — смеётся Влад и нагибается через Гречкина, стряхивая пепел в пепельницу, а на самом деле вслушивается в его сердцебиение. Оно-то, в отличие от самого Гречкина, врёт крайне плохо. И этот раз не исключение — стучало, как в капоте старой шестёрки. — Чё ты несёшь? — хмурится Кирилл и тушит бычок в своём пустом стакане. — Он тут вообще не при делах, я просто с батей опять посрался, — парень поднимается с места и спешит к выходу под проницательным взглядом скалящегося в ухмылке Влада. — Чего довольный такой? — подсаживается к брюнету Коротков. — Уже придумал, как использовать наш компромат? — Нет, пока просто прощупывал почву, — улыбка Затевахина становится шире, он вырывает из рук Ильи стакан с коктейлем и делает большой глоток. — У нашего непробиваемого Гречкина наконец обнаружилось слабое место. А у нас как раз есть подходящее оружие. — Ты про видео и фото? — спрашивает Илья. — Именно. Стой, фото? — Влад выгибает бровь, пристально смотря на Короткова. — Хах, да, я же совсем забы-ы-л, — парень растягивается в улыбке. — Тот пацан кинул свой телефон возле бассейна, а я вовремя перехватил девушку, которая хотела отнести его к нему в номер.       Илья открыл галерею на своём айфоне и показал те самые селфи, на которых шея Макарова была украшена багровыми пятнами. — И как ты их получил? — глаза Влада засверкали. — Ну, ты же пригласил к себе на др Тихонова, а у него же батя в компьютерной безопасности работает, и сам он на этой теме помешан. Вот я и решил попытать удачу, узнать, сможет ли он взломать пароль. Как видишь, смог. А дальше дело за малым. Ну, я телефон на ресепшен отдал, типа, его нашли и вернули. И подозрений никаких. — Господи, Ильюш, ты ж моё золото, — сладко протягивает Влад, потянувшись к телефону, но Коротков его быстро одёргивает. — Ан нет, — мотает головой парень и наклоняется к уху Затевахина. — Думаю, я заслужил благодарность.       Влад ухмыляется и в ту же минуту хватает Илью за руку, таща за собой в туалет. Проверив все кабинки, Затевахин затягивает парня в одну из них и расстёгивает свой ремень. — Можешь начинать, — самодовольно произносит он, смотря в полные желания глаза Ильи.       Коротков становится на колени, наплевав на то, где они сейчас находятся и на стоимость своих джинс, продав которые можно было бы купить квартиру в пригороде. Парень стягивает брюки Влада вместе с трусами и завороженно смотрит на наливающийся кровью член. Такая картина открывалась перед Ильёй нечасто, а потому это и правда можно было бы взять за плату. И именно так, а не наоборот, ибо о том, что Влад когда-нибудь так встанет на колени перед ним, можно даже не мечтать. Но хотя бы такая близость имела место быть, чему Илья уже был несказанно рад. — Поторопись, — тихо рявкнул Затевахин, сжимая Короткова за волосы и прижимая его лицо к своему паху. — Порадуй меня, котик, — Он скалится в улыбке и тут же издаёт приглушённый стон, когда язык Ильи касается уздечки. — Он такой вкусный, — произносит парень на выдохе, облизывая головку. Как бы ему хотелось зайти дальше и сделать больше, но, к сожалению, это могло остаться лишь в фантазиях.       Илья обхватил член правой рукой и стал ритмично двигать ей вслед за губами вверх-вниз, заставляя Влада выгибаться и тяжело дышать. Брюнет запустил свои пальцы в русые локоны и сжал их, управляя движениями и заставляя Илью глотать глубже. — Ч-чёрт, да, — стонет Затевахин, когда Илья проводит сначала тыльной стороной языка, а затем верхней от головки до мошонки.       Влажность рта Короткова заставляла голову кружиться, но совсем не потому, что парень привлекал Влада. Просто Илья делал минет, как ни одна девушка до него; обхватывая губами головку, сладко обсасывая её, словно леденец, и поглаживая член рукой именно так, как нравилось Владу, потому тот старался игнорировать факт того, что это делает парень, представляя на его месте жгучую красотку. Но иногда Затевахин любил заглядывать в зелёные глаза друга, когда он заглатывал как можно глубже, давясь и краснея, от этого он возбуждался ещё сильнее. А когда на глазах Ильи проступали слёзы, Влад кончал почти сразу, крепко сжимая его за волосы и проталкивая свой член в его глотку.       Так вышло и сейчас — хватило одного лишь взгляда на полностью покорившегося ему Илью, и оргазм Влада моментально достиг своего пика, наполняя рот друга вязкой белой жидкостью, которую тот без тени отвращения проглатывает. — А теперь фотки, — отдышавшись, произносит Затевахин, застёгивая ремень. — Думаю, я хорошо ради них постарался.

***

      Гречкин просыпается приходит в сознание только к полудню. Как он добрался до дома — не помнит хоть убей, зато помнит, как топтался под дверью Макарова, борясь с желанием ворваться и… В общем, хорошо, что он всё же передумал и ушёл спать в свою комнату.       Кирилл взял в руки телефон и окончательно пришёл в себя, увидев несколько пропущенных от отца, что было очень недобрым знаком. Парень тут же перезвонил и с каждым протяжным гудком продумывал наиболее безболезненный способ самоубийства, ибо из вчерашнего вечера он помнил мало, а натворить он мог много. И когда отец звонил больше одного раза, значит случилось что-то серьёзное. — Да? — послышался раздражённый голос по ту сторону. — Тебя где черти носили?! — По прекрасному царству Морфея, — отвечает Кирилл в своей привычной манере, хотя кое-где кое-что сжимается от предчувствия пиздеца. — Ещё раз мне придётся так долго ждать — станешь там царевичем. Итак, сразу к делу. Сегодня к пяти у меня в кабинете: ты и Макаров. — Зачем? — Кирилл насторожился, живот скрутило от плохого предчувствия. Отец же не мог ничего узнать? Не мог ведь?.. — Сегодня и узнаете, сейчас у меня нет времени, — Гречкин-старший сбросил звонок, оставив сына в недоумении.       В голове тут же зароилась тысяча догадок, зачем Всеволоду понадобился Кирилл вместе с Лёшей. Они точно нигде не могли раскрыть свои странные отношения. Хотелось верить, что это будет разговор об возвращении Макаровых в детский дом. Хотя этот вариант был не намного лучше... — Вот чёрт, — тяжело вздохнул Гречкин с еле скрываемой в голосе печалью.       Он будто и забыл о том, что опека временная. Впрочем, Лёша при любом раскладе не остался бы с ним надолго. Но почему-то всё равно от осознания этого становилось так горько, что сердце вновь уколола ноющая боль. Гречкин не хотел отпускать ни Лёшу, ни Лизу. И что бы там Макаров ни говорил про то, что у них ничего бы не вышло, это всё чушь. Потому что именно с ними Кирилл почувствовал себя живым, словно очнувшись от дурного сна, который он по ошибке принимал за реальность, которой мог управлять. Ни хрена и ничем он не мог управлять. Только сейчас Кирилл наконец понял, что всю свою жизнь он проживал так, как того хотел отец. Как дрессированный цирковой зверёк. Только вместо пряника — деньги. А вместо кнута — одиночество.       С момента смерти матери и до появления Макаровых Кирилл был хоть и окружен людьми, которых по ошибке звал друзьями, но совершенно один. Никого не любил и не чувствовал себя любимым. И больше возвращаться в это состояние «жизни по инерции» он не хотел. Да и не получится уже. Всё изменилось настолько резко и сильно, что как бы Гречкин не хотел повернуть время вспять, он уже не отделается от этих чувств, что разбудили в нём впервые не зверя, а человека.       Парень поднялся с кровати и направился в душ. Под струями горячей воды он провёл достаточно много времени, однако расслабиться и поднять себе настроение не вышло. Голову никак не хотели покидать мысли о россыпи веснушек и тёплой улыбке. А от осознания, что это ему всё ещё не принадлежит, становилось паршиво.       Подойдя к запотевшему зеркалу и проведя по нему ладонью, Гречкин пристально посмотрел на своё отражение. Корни волос уже достаточно отросли, а Кирилл этого даже не заметил. Обычно он не пропускал дни, когда нужно было обновлять цвет. Запускать так себя было не в привычке Гречкина. Неужели Макаров настолько занял его мысли, что вытеснил чрезмерное самолюбие?

***

— Не выспался? — поинтересовалась у брата Лиза, кивая на кружку с кофе, который он пьёт крайне редко. А за обед это уже была вторая. — Ага, что-то лёг вчера поздно, — Макаров устало вздыхает, помешивая уже остывший суп ложкой.       На самом деле он не спал вообще. Всю ночь Лёша просматривал одну и ту же историю Гречкина, которую он заснял в клубе. Громкая музыка, алкоголь и окружающие Кирилла девушки — вот, что стало причиной сегодняшней бессонницы. Почему?       Вопрос, конечно, интересный, и Макарову бы очень хотелось знать, как на него ответить. Хотя он знал. Но до сих пор боялся принять простую истину. Истину, что ему не всё равно.       Не всё равно; где, с кем и в каком состоянии находится сейчас Гречкин. И Лёша постоянно обновлял инстаграм в надежде, что Кирилл выложил новую историю, которая ответит хотя бы на какой-то из этих вопросов.       И вкупе с этими, казалось бы, совершенно бессмысленными действиями, покой сердца нарушали зависшие в памяти слова Гречкина: «Ты мне пиздец как нравишься. Башню от тебя сносит», — Лёшу охватывает лихорадочный жар. «Я бы убил любого, кто причинил тебе боль.» — дыхание учащается, а в горле пересыхает. «И тебя я не просто трахнуть хочу. Я тебя просто хочу.» — Макаров нервно сглатывает, ощущая, как каждая клеточка его тела насыщается ранее незнакомым нежным и трепетным чувством.       Эти слова звучали так искренне, что заставляли Макарова ещё больше сомневаться и нервничать. Всё это так не вовремя навалилось на него за один раз, что было невероятно сложно за всё ухватиться.       Травма Лизы, внезапное появление отца, поступление, а тут ещё и признание Гречкина! Но самым добивающим фактом было то, что Лёша очень хотел ответить взаимностью.       Хотел, но боялся, потому что, как бы ни пытался, не мог представить, что ждёт их впереди, ведь, скорее всего, вряд ли светлое будущее. Да и не так Макаров представлял свою первую любовь: он-то думал, что это будет как в кино, чтобы раз и на всю жизнь, с собакой и двумя детьми… Но такое будущее с Гречкиным возможно разве что в фантазиях. И глупо отрицать, что таковые у Лёши имеются. — Вы поссорились? — внезапный вопрос сестры, словно ушат холодной воды, моментально вывел парня из раздумий. — С кем? — хрипло переспросил Лёша, прочищая горло. — С Кириллом. Он вчера таким злым уехал, даже на Татьяну накричал, и ты со вчера грустный очень, — девочка прищурилась, заглядывая брату в глаза. Макарова иногда пугала её догадливость и невероятно развитый эмоциональный интеллект, которому он мог только позавидовать. — Да нет, мы просто… — парень замешкался, пытаясь придумать какое-то оправдание, ибо узнай Лиза о ссоре (хотя можно ли это назвать ссорой?), то не успокоится, пока не помирит. — Просто… — Доброе утро всем, — перебил Лёшу вдруг зашедший на кухню Кирилл. — А особенно маленькой принцессе. — Он потрепал девочку по рыжей макушке и присел за стол. — Доброе, но уже полдень, вообще-то, — Макаров старается сохранять в своём голосе невозмутимость, но как только его взгляд встречается с двумя льдинками, маска спокойствия тут же спадает, заставляя отвернуться с покрасневшими щеками.       Лиза косится то на брата, то на Кирилла, пытаясь понять, что за странная атмосфера зависла в воздухе, но не может прочесть ничью эмоцию. — Что-то не так, принцесс? — усмехается Гречкин, не выдержав на себе такого внимания. — Вы поссорились? — вновь задаёт этот вопрос девочка, но уже обращаясь к Кириллу. — Чего? Мы? И чтобы поссориться? — искренне удивляется парень, после чего поворачивается к Лёше и подмигивает. — Да из-за чего нам ссориться-то вообще? — Ну, не знаю, — пожимает Лиза плечами. — Вот и я не знаю. Лёх, ну мы разве можем поссориться? — Нет, — неуверенно отвечает Макаров, находясь в небольшом ступоре. — Ну, вот видишь, всё у нас зашибись, солнце, — Кирилл улыбается и слегка наклоняет голову набок, искоса смотря на Лёшу. — Я твоего брата в обиду не дам и сам не обижу. И тебя тоже.       От этих слов сердце Макарова сжимается и падает куда-то вниз, как при спуске на американских горках. И почему Гречкин всегда заставляет его чувствовать так, словно они на каком-то аттракционе?       Лёша хотел было что-то возразить — просто из вредности, чтобы в очередной раз напомнить Кириллу, какой он мудак, но замечает озарённое улыбкой лицо сестры и тут же тушуется, решая промолчать. — Кстати, Лёх, нам сегодня нужно будет до моего батька доехать, — разруливает нависшую тишину Гречкин. — Зачем? — Лёша напрягается, ибо последнее, чего ему сейчас хотелось, это что-то решать с отцом Кирилла, хоть это и было неизбежно. — А я откуда знаю, сам у него и спросишь, — пожимает плечами парень и замечает, как лицо Макарова мрачнеет и сереет, приобретая какой-то неживой оттенок. — Эй, слышь, — добавляет Кирилл шёпотом, наклоняясь к парню, — Я же сказал, что тебя в обиду не дам. Так что не ссы.       И, как ни странно, на Макарова это действует, и он больше не волнуется из-за предстоящей встречи.

***

      Не волнуется до тех пор, пока они не оказываются перед кабинетом Всеволода, где Лёшу сковывает непонятно откуда взявшийся страх. Он нервно теребит шнурок на своей толстовке и вжимается в кожаный диван, на котором они с Кириллом ждали, когда Гречкин-старший будет готов их «принять».       Секретарша Юля обсуждала с кем-то по телефону часы приёма Всеволода, пытаясь для человека, находящегося по ту сторону провода, найти подходящее время, и свободные окна начинались только с сентября. Впрочем, неудивительно, что у главного прокурора Петербурга такое плотное расписание и куча работы. — Эй, да расслабься, — мягко шепнул Кирилл, кладя свою руку Макарову на коленку и слегка сжимая её в знак поддержки, однако для Лёши этот жест имел другое значение, от мысли о котором он стал нервничать ещё сильнее. — Он нас отправит обратно в детдом? — вдруг спрашивает парень, заставляя Кирилла нахмуриться и сжать колено Лёши ещё сильнее, но уже от подступивших эмоций. — Лиза же уже выздоровела. — Не знаю, — фыркнул Гречкин, наконец убирая руку, ловя косой взгляд секретарши. — В любом случае просто так он вас не сплавит. — Ну да, даст ещё денег сверху, чтобы у бедных сирот точно претензий не осталось, — Лёша метнул на Кирилла осуждающий взгляд, но тут же смягчился, увидев тень тревоги на его лице. Неужели Гречкин за него беспокоился?       Селектор на столе секретарши пикнул, после чего голос Всеволода сообщил о том, что Кирилл и Лёша могут зайти к нему в кабинет, что ребята и поспешили сделать. — Итак, я буду краток, — сразу же заговорил мужчина, как только дверь кабинета закрылась. Он указал парням на кожаный диван у стены, но сел только Лёша, Кирилл же остался стоять у двери, облокотившись на шкаф с документацией и сложив руки на груди. — Первое, что я хотел бы знать, — обратился он к Макарову. — Куда ты собираешься поступать? Сдашь ли экзамены сам или потребуется моя помощь?       Лёша был готов к этому вопросу, поэтому продумал ответ по дороге: — Да, я рассматриваю направление юриспруденции. Но с вузом пока не определился. А экзамены я потяну сам.       Оба Гречкина удивлённо приподняли брови, а младший даже тихо присвистнул. — Что ж, а ты рассматриваешь только Питер? — спросил Всеволод, доставая из ящика стола несколько бумаг. — Эм, ну да, — Макаров был в замешательстве. — А не думал про Москву? Там хорошие вузы, у меня есть связи, так что пробиться — не проблема. У тебя день рождения в конце сентября, как раз сдашь экзамены в последнюю волну, возьмёшь опеку над Лизой и поступишь. С квартирой, естественно, решим.       Лёша широко распахнул глаза, удивляясь такому детальному плану, где уже за него и Лизу всё решили. Парень неосознанно покосился на стоявшего поодаль Кирилла, который был мрачнее грозового неба и, видимо, он был тоже удивлён словам отца. — Я предлагаю тебе просто подумать над этим, — махнул рукой мужчина в успокаивающем жесте. — На выходных Кириллу нужно будет в Москву, съездишь с ним, посмотришь город и вузы. После примешь решение. — Чё? В какую Москву мне надо? А мне об этом сказать, не? — возмутился Кирилл, выпрямляясь. — Вот и говорю, — спокойно сказал мужчина, подходя к сыну с бумагами. — Здесь билеты и вся информация для тебя. Дел там на пару часов, но необходимо личное присутствие. — В смыс-       Гречкин хотел продолжить свое негодование, но его прервал звонок на телефон Всеволода. — Слушаю, — ответил мужчина, отдав Кириллу бумаги и указывая им на дверь. — Может, у меня планы были, — процедил Гречкин-младший, немного сминая документы от нахлынувшей злости. — Да, секунду, Олег Николаевич, — Всеволод прикрыл динамик телефона и зыркнул на сына. — Это не обсуждается, — прошипел он и снова кивнул в сторону выхода. — Слушаю Вас, да, говорите.       Гречкин цокнул языком и поспешил к двери, Макаров от него постарался не отставать. Они вышли на улицу, где Кирилл, даже не удосужившись отойти на необходимое расстояние, сразу же закурил. — Вот же блять, — произнёс парень, выдыхая дым и смотря куда-то вдаль, будто позабыв о находящемся рядом Лёше. — Зачем тебе надо в Москву? — спросил Макаров, напомнив о себе, отчего Гречкин дёрнулся, возвращаясь в реальность. — Не твоё дело, — огрызнулся парень, делая большую затяжку. — Главное, что у тебя там дел нет, поэтому я поеду один. — С хрена ли? — нахмурился Лёша. — А моё мнение не учитывается? — Вот только не надо, ты же не хочешь в эту Москву поступать, так за кой хуй тебе со мной тащиться? — А может хочу, — обиженно буркнул парень, возмущаясь привычке Гречкиных всё решать за других, а, в частности, за Лёшу. — Ты чё, серьёзно? — Кирилл испуганно посмотрел на Макарова, забыв о том, что нужно стрясти с сигареты пепел, отчего тот падает прямо на его рубашку, но он этого даже не замечает. — Что вам в этой Москве делать?       «Тебя не видеть, блин» — думает про себя Лёша, когда от пристального взгляда льдистых глаз по нему вновь пробегает волна мурашек. — Да чёрт с тобой, — отмахивается Гречкин, так и не получая ответ на свой вопрос. — У нас вылет послезавтра. — Вылет? — Ну да, на самолёте полетим. Ты что, и летать боишься? — выгибает бровь Кирилл. — Нет. Точнее, не знаю. — Не летал никогда, что ли? — Не-а, — Лёша стыдливо отводит взгляд. Его семья даже с отцом жила достаточно скромно и позволить себе что-то помимо поезда до Краснодара они не могли. — Ну ничё, там перелёт быстрый, испугаться не успеешь. А если успеешь, то на коленки ко мне сядешь, я тебя успокою, — усмехается Гречкин, мягко пихая Макарова в бок. — Тогда даже если испугаюсь, вида не подам. — А зря, у меня очень хорошо получается успокаивать. — Что-то не очень заметно, знаешь ли. Из-за тебя у меня умерла половина нервных клеток. — О тебе могу сказать то же самое, — расплывается в ухмылке Кирилл, выкидывая в урну дотлевшую сигарету. — Поехали домой уже.