Путь страданий

— Пригожина? Девушка вопросительно уставилась на мужчину. В голове проносились десятки личностей, под описание которых он подходил. Но внезапно, вспомнился образ дворового парня-раздолбая, того, кто днями и ночами не давал ей покоя, но в то же время, дарил пионы, пусть и сорванные с клумбы соседки, и написал ту самую надпись на асфальте под ее окном, которая до сих пор грела душу. Она так же молча смотрела на него. Словно пыталась сравнить «нового» и «старого» Пчёлкина. Старый Пчёлкин был взъерошенным на вид и взба́лмошный характером. Излюбленный им образ был прост. Черная кофта поверх синей майки, спортивные штаны, цепь на шее и несколько браслетов на руках. Голубые глаза смотрели насмешливо, порой пронзительно, но так тепло. В новом Пчелкине изменилось все, кроме глаз, они остались такими же. Новый образ сочетал в себе все признаки богатой жизни. Темно-зеленое кашемировое пальто, явно не мог позволить себе обычный советский человек. Может он стал предпринимателем? Математика в школе у него нетрудно шла, подумала девушка, вспомнив «старого», «школьного» Пчёлкина. А может… Девушка на миг ужаснулась, когда поняла, что он мог продолжить воровской путь. И зайти куда дальше. Что если он вовсе не предприниматель? Если он бандит? Да нет же, бред. Это же Витя, назойливый простой парнишка, который дарил ей цветы, звал гулять в парк Горького, хвалил ее игру на гитаре, которую слышал из открытого окна. Он не мог. Мысли беспорядочно крутились в голове. Она тихо, почти шепотом смогла лишь вымолвить. — Пчёлкин. Искры радости разжигали костер чувств в его глазах. Она его узнала. Лишь об этом Витя думал сейчас. Не о пробитой голове юриста Сани, не о гаде Лапшине, лишь о ней. О той самой девчонке со двора, в которую он был влюблен до безумия. Ее волнистые русые, слегка пушистые волосы струились по спине, стали чуть короче, но остались не менее красивыми. Казалось, если запустить в них пальцы, то будет казаться, что он трогает одуванчик. Мягкий такой. Ее медовые глаза, боже, он готов в них утонуть, цвет так и манил его, дурманил разум. Губы, алые, как и раньше он хотел их поцеловать. От нее пахло сладкими цветочными духами, такими же как и раньше. Сколько бы девушек не было у Пчёлкина за это время, все время он вспоминал лишь ее. Любил лишь ее. Готов был бороться до конца, если бы не братья. Дружба. Вот что было на первом месте. Как там говорилось, друзей на баб не меняют? Но она не была «бабой», она — хрупкий цветок, ее наивный взгляд два года назад смешил и одновременно влюблял в себя Витю. Он бы ни за что себе не позволил сломать ее, бросить, растоптать. Преграда в виде ее родителей, все усложняли. Если бы не Саня, Фил, Космос, он бы бросил все к чертям и добивался бы ее все снова и снова. Старался бы, пошел бы учится в университет, черт, да даже начал бы работать, хоть на заводе. Он был готов бросить криминальную дорогу ради нее. Но сделанного не воротишь. Приходится отвечать за то, что ты однажды решил сделать, за свой выбор. Он вновь смотрит на нее, как тогда в школе, когда увидел забавную восьмиклассницу, приехавшую из поселка Подмосковья. Заканчивая десятый класс, он одергивал себя, когда засматривался на нее, на ее волосы, лицо, фигуру. Безусловно, хоть и разница в два года, ничего лишнего он себе позволить в 86-м не мог. Но вот уже 89-й год, ей 18, почему бы не попробовать ухаживать? Он не был романтиком, но влюбленность в девушку, делала свое дело. И вот, он снова смотрит в ее медовые глаза, как и в 89-м. Но что говорить? Они не виделись два года. Может у нее появился парень, а может и муж? Семья, дети, почему нет? Решившись наконец, он начал. — Привет — он хотел начать по-другому, но вырвалось лишь хриплое приветствие. Девушка сглотнула. Обернувшись, она увидела стоящего около палаты мужчину. — Позже, ладно? — она произнесла откашлявшись. Соня выдернув руку, почти бегом устремилась на каблуках к палате. — Здравствуйте, я лечащий врач Александра Васильевича — Софья Павловна — поприветствовала мужчину девушка. — Здравствуйте — сухо отозвался мужчина — Александр Белов. В голове шум, просто шум. Как помехи в телевизоре. Разумеется, дружок Пчёлкина, который в 89-м чуть не попал под арест. Весь двор судачил. Значит ее догадки подтвердились, Витя действительно не ушел с дороги криминала. В горле застрял ком, страх липким по́том спустился по лопаткам. Но быстро опомнившись, она ответила. — Приятно познакомиться. — тон с вежливого сменился на сухой, такой же, как и у собеседника. — у него сотрясение… — Я знаю — прервал ее Белов — хирург уже рассказала. Соня в непонимании нахмурила брови. — Так, и зачем вы хотели поговорить со мной? — она задала единственный интересующий ее сейчас вопрос. — Я бы хотел помочь деньгами в его лечении. Его мать отказалась принять деньги — он скривился — может вы примите? — Я не могу, Александр — она вопросительно уставилась на него. — Николаевич — отозвался Белов. — Я не могу, Александр Николаевич — это лишь на правах родственников. Мы не несём за это ответственность. — ее коленка слабо дрогнула от волнения. Можно было сказать, что Сашу она не боялась, но она боялась, как бы не выразить отвращение в голосе и поведении. Как бы то не было, ей не нравились криминальные личности. Все они приносили боль и страдания людям. Один раз, ее отцу, честному предпринимателю предъявили какие-то бандосы, за то, что он якобы нечестным трудом зарабатывает. Бред сивой кобылы. Папа тогда отделался от них, откупившись большой суммой денег. Но не дай бог, чтобы они снова ворвались в их жизнь. Белов нахмурился ещё больше, но промолчал, кинув небрежное до свидания, пошел прочь, зовя за собой своих «братьев». — Опричники, за мной. Трое мужчин двинулись вслед за «руководителем». Один Пчёлкин остался и пристально смотрел в спину Пригожиной.