Старая Обломовка

Очередная бессонная ночь. Состояние оставляет желать лучшего, за что не возьмёшься, желание, хоть его таковым и не назовёшь, не оставалось дольше, чем на двадцать минут. Чтение? Не идёт. Уборка? О той и в помине слышать не хочется. Состояние овоща — пожалуй, худшее, что может быть.    Тут вдруг раздался звонок в дверь, но кто это может….ах, да…родственники. Матушка предупреждала, что те должны явиться в течение часа, но эта новость улетучилась ровно с тем, как закипел чайник. И всё бы ничего, но помимо милейшей Ольги и её спутника, следом показалась сестра матери, вторая из семьи Достоевских. ”Бежать” — такого я уж точно не вынесу, в подобном состоянии, в моих полномочиях только послать на все четыре, а уж этого мать просила не делать.    Темноватые пошарпанные обои придавали особый шарм комнате. Стол, заваленный абы-чем, рисунками параллелограмма, кой столь желанно просит признания и доказательств того, что он является собой, начерканные всё также незаконченные стихи и тетрадь, в которой Фёдор от скуки практиковал химию, комнату дополнял старый виниловый проигрыватель, купленный за копейки на блошином рынке.  Пускай возможности сделать ремонт поновее не было, но и не сказать, что парень того страстно желал, скорее наоборот, есть в том, что он создал вокруг себя из мелких деталей приятная атмосфера. Комнатка небольшая, односпальная кровать и балкон. В общем-то, это любимая черта его обители. При въезде в квартиру Фёдор сразу присмотрел лоджию, не сказать, что мать желала находиться в той же комнате, так что всё разделено справедливо, матери — большая зала, юноше — небольшая комнатка с доступом к свежему воздуху и ночными посиделками с кружкой чая в компании литературы.        Следующий день начался не с самого приятного, однако, довольно рутинного — посещения учебного заведения, где Фёдор повстречал нового знакомого и…точно, Вы ведь не знакомы с ним, что ж, прежде, чем мы окунёмся в занудную школьную жизнь, вернёмся к раннему утру.  Как обычно, прогуливаясь по садовой улице, без которой не проходил путь от дома к лицею, юноше предстал на пути некто, желающий познакомиться, объявляя себя новым учеником лицея, но как же он мог узнать ещё незнакомого одноклассника, вот так просто проходившего заснеженные улицы? — Стой! — голос неизвестный, так к чему оборачиваться? — Да остановись же! — тут уж стало ясно, что обращение явно к темноволосому, так что тот занял ожидающее положение. — Достоевский? Фёдор Достоевский, я прав? — Так. Сдавленный выдох, — Хух..ты уж прости, что так обеспокоено, я издалека тебя заприметил, вот, только догнал. “Какова бестактность..ну и кто же Вы?” — не успел Фёдор преобразовать мысль в слова, как оппонент исправил себя. — Я же совсем не представился! Александр Пушкин, лицеист десятого класса, а тебя я на фотографии в классе видел, когда с учительницей знакомился.  Рука парня была в ожидании приветствия, на что Фёдор, хоть и неохотно, но протянул свою. — Так ты не против, если мы вместе пойдём? — Что уж..идём, иначе опоздаем. …подскажи, какой первый урок?Литература..и как у вас учителя? — Фёдора засыпали простыми школьными вопросами, на которые тот спокойно, последовательно давал ответы. “Скука смертная, а ещё пять уроков, из тех стоящая только химия.“    По приходе домой, парень чуть ли не замертво свалился на кровать, потребовалось достаточное количество времени чтобы восстановить сил хотя бы для того, чтобы сделать чай и переметнуться снова на кровать, но уже с книгой, и сгорбившись слиться со стеной на следующие несколько часов.

   «…у меня никогда не было страха смерти. Я морил себя голодом, желая стать красивее, однако, как бы ни так. Истина крылась в том, что я хотел уничтожить себя. Не красивым я быть хотел.»

— Быть может…Господи, а что если все мои попытки сделать свою жизнь лучше — формальности? Я ведь на самом деле не желаю поддерживать свой организм, я делаю это не потому что хочу, а только потому что надо. Да вот только кому? Мне плевать сейчас, плевать было ранее и факт смерти для меня ничуть не страшен. Есть ли здесь жизнь?

Тоска.