Цветы и ружья. Мечи и перья.

Было трудно сказать сколько времени прошло с того момента как горностай покинула Мёрфи и кто знает, что с ней сейчас. Но нужно идти, нужно выяснить причины проваленной эвакуации и то, какая судьба постигнет этот охваченный войной остров. Выйдя на встречу Солнечному свету, постепенно скрывающемуся за горизонтом, Мёрфи начал держать путь на запад, в Сахаралэнд, там скрывается что-то, о чём он может не знать наверянка, но теперь возможность узнать, что скрывало начальство от него, появилась. Прикрепив снайперскую винтовку на ремень и накинув его на плечо, волк начал идти. Путь предстоял неблизкий, поэтому нужно позаботиться о провианте, которого у него и нет. Пробираясь по лесам, стараясь не создавать следов и лишнего шума, Мёрфи аккуратно перебегал от одного дерева к другому, чтобы не выдавать свой силуэт. Ветер покачивал ветки, осыпая землю листьями и обдувая шерсть волка. Вдруг он краем уха услышал шорох позади него и это дурной знак. Вытащив магнум из кармана, волк развернулся и замер в ожидании, лишь постепенно пригибаясь всё ниже и медленно отходя назад. Этот шорох - был единственным звуком, который он услышал, больше не было ничего, кроме пения птиц и дуновений ветра, ему уже начало казаться, что это он издал тот звук. Так ему казалось, пока за одним из деревьев не появились блики, словно отражение от зеркала. - Мать твою, - выругался Мёрфи выстрелив пару раз в сторону бликов. - Бросай оружие и выходи! Ответной реакции не последовало, как и выстрела. Либо с ним играют, либо воображение даёт о себе знать. Чтобы удостовериться наверняка, Мёрфи начал быстрым шагом идти к дереву, держа магнум наизготовке. За этим большим дубом может скрываться кто угодно и всё же находка немного смутила вояку. Ща деревом скрывался енот в униформе ресторана CRISPR. А блики были от значка на его рюкзаке, который выпячивал из-за ствола дуба. - Какого, - Мёрфи был в недоумении. - ты ещё что тут делаешь? - "что ты тут делаешь"?! - енот начал возмущаться повышенным тоном. - это ты что тут делаешь, маньяк гребанный?! Чуть мне бошку не отстрелил. Разве не ясно, что я занимаюсь поставкой продовольствия? - Что? - Не из наших земель, а? Ну тогда слушай: после первого инцидента весь импорт продуктов был прекращен, нас отрезали от всего мира, а вся надежда была на наших фермеров. Думаю, что ты хотя бы понимаешь, что повстанцы захватили ферму и теперь обычные граждане не могут себе позволить пищу пока не примкнут к ним. - Кхм, ну, да, я понимаю. На самом деле он не знал о голоде на острове, ведь организация, в которой он работал никогда не голодала, а сама работа не давала Мёрфи знать больше о жизни гражданского населения. - Я, вот, решил заделаться добровольцем, а в рюкзаке консервы, которые я по тихому собираю в порту. - В порту? - Да, мать твою, в порту, там еды хватит на всех, хотя охраны там просто кошмар и делиться они не желают. Под охранной точно подразумеваются отряды S.A.W. Когда волк понял, что перед ним вор припасов, он оттолкнул его и забрал рюкзак, из которого вытряс пару десятков консервов на любой вкус. - Эй, эй, ты чего творишь, а?! Сейчас второго глаза лишишься, урод! - волонтер быстро поднялся с земли и поднял ветку. - Их так много... разве... разве гражданским ничего не выдают? - Я же сказал, что нет. Мы не получим еду, пока ферма не будет отбита. Что-то не складывается. S.A.W всегда была на страже интересов своих граждан, а теперь они оказались меркантильными ублюдками, которые обрекают на голод тех, кого должны защищать. С одной стороны им нужно поддерживать своё здоровье, чтобы они оставались так же эффективны, но с другой они противоречат самим себе. - Хрен с тобой, - Мёрфи начал укладывать консервы обратно в рюкзак. - не мне судить твои поступки, главное, что ты не попался солдатам. - Уж спасибо, - енот забрал набитый до отказа рюкзак. - знаешь, если ты сопроводишь меня до Сахаралэнда, то я поделюсь с тобой консервой, а то вид у тебя такой, что готов меня сожрать. - Хах, ладно. Они оба облегченно вздохнули ведь не перебили друг друга и стали держать дорогу к выходу из леса. Мёрфи так и держал свой револьвер, озираясь по сторонам, пока его попутчик беззаботно шёл позади и не особо переживал, будто привык к такой жизни. - А чего ты повязку носишь, - поинтересовался волонтёр. - А, что ж, - Мёрфи хотел было начать рассказ, но решил отвертеться. - Просто на ветку напоролся. Вот так и бывает в жизни. - Надеюсь, мы не найдём на ближайшей ветке твой глаз. - Ты мне ещё пошути, ворюга. Сильные ветра приносили с собой пески пустыни далеко, за километры, на острове всегда был необычный, отличающегося от всего мира климат, где все стихии были смешаны на клочке земли. Путники шли весь день, а выход уже был недалеко, но остановиться на вечерний перерыв никогда не помешает, особенно после долгой прогулки. Найдя среди бесконечных лесов небольшую и нетронутую никем поляну, они оба присели на поваленные брёвна. Это было одним из тех немногих мест, где царил и всё ещё царит мир, это место, которое не было тронуто разрушениями и тут точно не знакомо данное понятия, "разрушение". Глядя на постепенно темнеющее небо, енот и не заметил как Мёрфи пытался развести костёр, но, к сожалению, старое, доброе трение ветками не приносило результатов, поэтому ему была предложена зажигалка, чем волк и воспользовался. Треск горящих веток, угасающее пение птиц, сменяющееся на сверчков создавали безмятежную атмосферу полную спокойствия и безопасности, словно это то место, о котором никто, кроме их двоих не знает. — Знаешь, — волонтёр решил начать беседу. — С каждым днём я теряю надежу на то, что общество вернётся к прошлой жизни. — Пока есть граждане, готовые держаться за этот остров - мы можем быть уверены, что заживём лучше, чем раньше, — пробубнил Мёрфи, пока прикуривал от костра. — Наше правительство знает, что делает и я уверен, что у нашего мэра получится закончить всё это и наши граждане смогут вернуться домой, к своей привычной жизни. — Мэр? Не пойми неправильно, но мэр Музвельт сам не ведал, что творил с этими землями. С его приходом к власти мы потеряли свою автономию, мы стали зависеть от так называемых "людей". — Что ты имеешь в виду? Разве люди не принесли нам столько хорошего: финансы, товары, знания. Они создали нас в конце концов. — Чтобы затем эксплуатировать как сотрудников для парка развлечений? Чтобы быть объектами их насмешек? Мы только и делали, что развивали туристический бизнес, чтобы мэр получал больше плюшек. Мёрфи слабо понимал о чём он говорит ведь в его понимании люди - это те, кто заботится об острове и его жителях. Он уже начал чуять неладное в словах попутчика. — Чем они тебе не угодили? — скептическим тоном спросил волк. — Куча безмозглых туристов круглосуточно прилетают к нам, эксплуатируя нас, пользуясь нами как плюшевыми игрушками, пялятся, снимают, относятся как к настоящим животным без мозгов, а не как к личности. Это привело к тому, что мы стали их рабами без которых нам будет сложно выжить. Но лучше пусть все сдохнут, чем позволят им помыкать нами. Вот почему появились повстанцы, мятежники, заговорщики и прочие синонимы к слову "оппозиция", которая лишь хочет жить СВОЕЙ жизнью, а не жизнью прислуги. — И это значит..— — Да, — енот громко перебил собеседника. — Поэтому я являюсь участником этого движения, чего и тебе советую. Такой неожиданный и глупый поворот заставил Мёрфи умолкнуть на какое-то время. Ему нравилось находиться в компании этого волонтёра, но это лишь до того как он узнал правду. Как иронично, что два идейных врага мило беседуют у костра. Может, если бы волк чаще видел мир вне своей комнаты и стрельбища, то он бы и задумался над предложением, но вместо этого его что-то переклинило. — Ах ты ж мародёрская мразь, — прорычал он выхватывая магнум. — Всегда знал, что енотам верить нельзя. Он нацелился на не успевшего даже что-то понять енота, но, к удивлению обоих, револьвер не выстрелил - комора барабана была без пули. Но даже этой секунды хватило, чтобы пропустить чертовски сильный удар по морде, который сбросил его с бревна. Даже не понятна такая резкая агрессия к дружелюбному незнакомцу, Мёрфи словно натренированный пёс, которому дали команду "фас". Он держался за голову и поднялся, но в его поле зрения попал нож, который отражал свет пламени и, как назло, этот нож был не в его лапах. — Какого чёрта?! — повстанец так и не понимал в чём дело. — Так, всё, ладно, давай лучше разойдёмся, а?! Я тебе отдам еды и мы разойдёмся? — Чтобы ты и дальше воровал у правительства, а затем атаковал мирное население? Ну нет, мой долг остановить тебя. Будь ты простым гражданским, то я бы закрыл глаза на то, что ты воруешь у моих коллег, но теперь... Он не стал заканчивать свою мысль ведь и так было понятно, что будет. Они оба отлично это понимали. Еноту пришлось перейти в наступление, чтобы защититься от Мёрфи, который пытался найти патроны в карманах. Он размахивал и тыкал ножом в его сторону, но постоянно промахивался, лишь один небольшой порез на щеке усугубил ситуацию, во время очередного взмаха волк схватил его на лапу и упал вместе с ним на траву, они стали катиться по ней и преимущество было то у одного, то у другого. — Сразу видно как у вас мозги промывают, — кряхтя говорил повстанец. — У тебя аж глаза горят от желания убить меня. — Скорее уж от желания перебить каждого из вас. — Ты даже не знаешь против кого сражаешься. Против таких же гражданских, которые хотят перемен! — Эти перемены сопровождаются кровопролитием, придурок. Енот крепко сжимал рукоять ножа и его лезвие было почти в сантиметрах от шеи Мёрфи, но волк изо всех сил не давал ему нанести удар, пытаясь перевернуть оружие и атаковать им мятежника. Силы были на исходе, он уже готов позволить прикончить себя, но мысль о том, что такие как он могут причинить вред покинувшему его горностаю придавала ему стимул не сдаваться. Выждав нужный момент он схватился за лезвия и вырвал нож из лап енота и нанёс лишь один удар, который закончил весь этот хаос. Волк рухнул на траву, рядом с тушкой его уже бывшего попутчика. Резкое ощущение неприязни к самому себе чуть не вызвало у него тошноту ведь, вроде, и сделал то, что умеет лучше всего, но былого удовлетворения от чувства выполненного долга он не испытывал, ему стало казаться, что он оказался не прав, что его правительство, начальство, коллеги - все не правы. Он смотрел на ночное небо, слушая на отдаляющееся пение сверчков, будто они стали покидать поляну, которая стала очередным местом для сражений. Это необъяснимое ощущение от тяжести греха полностью выбивало из сил, ему хотелось закончить всё это и по иронии судьбы он нащупал в кармане патрон, который не решился доставать, от греха подальше. Пролежав и отдышавшись так ещё пару минут, он поднялся с земли и доковылял до рюкзака. Мёрфи открыл его и стал внимательнее изучать содержимое: консервы, билеты - местная валюта, повязка повстанцев, бутылка ликёра и конверт. Всё же две последних вещи интересовали его больше всего. Сев ближе к костру, даже не опасаясь подпалить свой хвост, волк открыл бутылку и стал постепенно её опустошать. Напиток полного отчаяния. Он притуплял чувства, снимая усталость и боль в его лапах и в целом ситуация ему казалось плохой, чем совсем ужасной. Открывать конверт он не решался, но кто знает, вдруг за ним наблюдает призрак этого бедолаги, который хочет, чтобы конверт был открыт. На передней части было написано: "отнести пять консерв в гробницу Сахаралэнда", а внутри были лишь фотографии, где этот же енот счастливо улыбался в окружении своих братьев по оружию. Ни на одной фотографии не было чего-то, что вызывало ужас или ненависть, только беззаботность и сплочённость, все, кто изображен на этих фотографиях были... счастливы? Словно обрывки истории. Они были расписаны на задней стороне фотографий. "Первая победа!" "Миру мир! А мне бы поесть сэндвичей." "Потерялись с друзьями в лесу, но никто не унывает!" "Вот как я пишу письма семье." Каждая такая небольшая заметка на фотографиях вызывала те эмоции, которыми Мёрфи слабо обладал. Он никогда не видел своих коллег такими же счастливыми, он в целом не делал таких фотографий ведь ему нужно держаться в тени и вот так он закончит своё сущестование - в тени и никто не узнает о нём. Он даже не знает о своей семье. Весь этот поток резкий мыслей в его затуманенном разуме вызывал у него слёзы, которые медленно стекали по его морде, обжигая рану на морде и падая на его одежду, оставляя красные пятна. Ему не сразу пришла мысль о том, что его лапы буквально в крови и он испортил все эти снимки, которые он всё равно бросил в костер. Ему хотелось оставить свой след в своей же истории, оставить о себе хоть какие-то напоминания, а не безликие упоминания во время разговоров начальства, а его досье будет ликвидировано, навсегда стерев его как личность, если его вообще можно назвать личностью, хотя он не имеет чужого мнения или своего прошлого, возможно, даже будущего. Но торопиться ему некуда, его вряд ли найдут, а если и найдут, то ему уже будет всё равно, единственное о чём он думал, так это о том, что он всегда будет один, ведь все с кем он имеет дело покидают его, словно на нём проклятие. За всей горой достоинств скрывается столько недостатков, столько грехов, чей вес он ощутил единоразово. "Почему, — он начал вопрошать себя, глядя пустым взглядом на костёр. — Почему именно сейчас я что-то ощутил?" Самое страшное в его работе - это то, что каждое последующее убийство даётся всё легче и легче, вплоть до потери чувств. Но если бы он в первый раз ощутил себя так же, как и сейчас, то, может, он бы и прожил свою жизнь по другому и не впутывался бы во всё это. Наверное, судьба распоряжается так, чтобы его знакомства не длились долго ведь он может рассказать о тех вещах, о которых говорить не стоит, о тех, о которых он будет постоянно вспоминать.