Сердце Османской Империи

1521, февраль. Платиновый диск показался высоко на небе, озаряя Стамбул лунным светом. Бархатное небо обернулось серебром. Ночь полностью вступила в свои права. Отблески пламени дрожали на стенах. За окном выпал снег, укрывая крупными хлопьями крыши домов и растаивая на городских дорогах. Хюррем кружилась по комнате, наслаждаясь минутой славы. Не скрывая восторга, юная славянка оглядывала помещение, в котором она могла чувствовать себя хозяйкой жизни. Широкая постель, укрытая красным бархатом, стояла прямо напротив входа. Стройные ряды диванчиков ютились у закрытыми плотными шторами окон, неподалёку от которых стоял низкий резаный столик.  Покои пришлись рыжеволосой султанше по вкусу, от чего та стала ещё радостней. Заняв одну из мягких пышных подушек, девушка с аппетитом поглядела на яства, расположенных на столе. —Мой шехзаде проголодался—с мягкой улыбкой произнесла славянка, наслаждаясь ароматом крупных и сочных перепёлок, облитых в гранатовом соусе. —Ты так уверена что родиться шехзаде, Хюррем. Почему? —с нотками усталости в голосе проговорила Гюльнихаль, садясь возле султанши. —Иначе быть не может, Гюльнихаль—произнесла султанша, нахмурив брови—у  меня будет сын. И ещё один сын. И ещё один сын! Произнеся это, девушка подняла подбородок наверх, заправляя прядь рыжих волос за ухо. —Я подарю Повелителю много сыновей, будь в этом уверена—на лице девушки расцвела тёплая улыбка, когда та положила свои руки на живот, что за последнюю осень заметно вырос, несмотря на маленький срок— гадалка предсказывала мне близнецов... Мечтательно улыбаясь, Хюррем обратила свой взор на айву, беря в правую руку серебряную ложку. Девушка с наслаждением поедала фрукт, покрытый взбитыми сливками. Хюррем вздрогнула, почувствовав резкую боль. Обвив руками живот, славянка болезненно простонала. Боль объёмным одеялом укрыла её. —Хюррем, что с тобой?—взволнованно проговорила девушка, с тревогой посмотрев на подругу. —Больно... — пробормотала славянка. С губ девушки сорвался крик. Встревоженная Гюльнихаль в тот же миг позвала лекаршу, сама же она помогла Роксолане добраться до постели... С покоев любимицы Падишаха  доносились истошные крики рыжеволосой девушки, что в первый раз в жизни будет рожать ребёнка... //спустя несколько часов. В комнату лился неяркий, словно разбавленный свет. В просторную комнату проникали лучи раннего солнца, последняя предрассветная звезда исчезла, ночь уступила дню... Хюррем нежилась в мягкой постели, восстанавливая силы после тяжёлых родов, что продлились всю ночь. —Хюррем Султан—раздался тёплый голос лекарши—вы родили красивых и здоровых близнецов! Девушка облегчённо выдохнула, вытирая со лба капли пота. Хюррем не заметила как задержала дыхание, глядя на двух малышей, что мирно сопели на красном бархате, прижавшись к друг другу. В её глазах светилась любовь... Искристно улыбаясь, девушка нежно поцеловала близнецов, перед тем как отойти в царство Морфея... Вскоре в просторных покоях показались представители Османской Династии... Взяв на руки новорождённого сына, Правитель прошептал молитву, перед тем как даровать шехзаде имя. —Твоё имя Мехмед. Твоё имя Мехмед. Твоё имя Мехмед... Крохотную девочку держала Хафса, медленно покачивая и тихо напевая колыбельную. —Кёсем,—нежно улыбнувшись, произнесла госпожа—что означает «любимая».... Близнецы были рождены красивыми и здоровыми малышами, несмотря на то что появились на свет раньше положенного срока...Обняв внуков, Хафса Султан возвратила их матери. —Хюррем, ты сделала меня счастливым. Подарила мне не только сына, но и прекрасную дочь— произнёс Падишах, приобнимая возлюбленную, лежавшую в мягкой постели. Хюррем мягко улыбнулась супругу, обращая свой взор на близнецов, что стали живым докозательством их с Сулейманом любви. Эта любовь всегда будет гореть в их сердцах и давать прекрасные плоды, в этом рыжеволосая госпожа не сомневалась...