Шесть ветвей (Хэдканоны)

— Эрен —

      Первый раз сердце Эрена пропустило трепетный удар, когда ты искренне расхохоталась с его шутки. Ему часто вторили, что это самая глупая вещь, которую он когда-либо говорил, но тебе было смешно. Тебе в принципе с ним было весело. Вы крепко общались около двух месяцев и сначала это больше походило на общение хороших знакомых, пока резко не переросло в прогулки по городу с ним, Микасой и Армином, посиделки без дела и разнообразные приключения, которые вы находили на пятую точку.       Так прошёл ещё месяц. Было лето, выходной. Кадетов отпустили по своим делам и вообще не трогали. Эрен очень долго маялся, пока Армин распинался ему о том, как у него глаза светятся при виде тебя.       — Ничего у меня не светится. Мне с ней просто весело, так же, как и тебе! — разозлился он, но Армин лишь улыбнулся, продолжив лениво покачивать ногой, сидя на деревянных перилах.       — А я читал, что в такие моменты, когда ты находишь «того самого» человека, в душе всё поёт и трепещет, ладони потеют, а из головы вылетает всё, что только может, — восхищённо продолжал мальчик.       — Ты стал много разной чепухи читать, — Йегер скрестил руки, — а ладони у меня потеют, потому что жарко. Кто же виноват, что военные и кадеты зимой и летом — одним цветом?       Армин сдержал смешок. Он прекрасно видел, сколько его друг стал уделять тебе внимания. Даже Микаса будто ушла на второй план. Ей это, конечно, было неприятно, но видеть Эрена счастливым дорогого стоило.       — Эрен, я ни в коем случае не давлю и ничего не заставляю делать, но тебе бы лишний раз сесть и подумать наедине, — он посмотрел на него, — покопался бы в голове, расставил на свои места.       Парень опустил глаза и промолчал. Пришлось принять, что всё, о чём говорил Армин, на самом деле стопроцентно сходится.

— Леви —

      Подумав в третий раз за последние пятнадцать минут о том, под каким предлогом тебя можно позвать, капрал зло ударил кулаком по столу.       — Чёртово отродье, что ж ты прицепилась-то… — процедил он.       Решив, что корпеть над документами сейчас, видимо, не лучшая идея, Леви решил устроить перерыв на чай. Заглянув в антресоль при помощи стула, он позволил себе мягкую улыбку. Его любимый сорт ещё остался. Именно то, что нужно сейчас.       Повозившись с чайником и спустившись в столовую за водой, капрал сел, потерев руками лицо. И тут — снова ты. Перед глазами вчерашняя сцена:       — Леви, скажи мне честно, на последней вылазке Ханджи точно с лошади не падала? В тросах УПМ не путалась?       — И тебе добрый вечер. Что эта четырёхглазая снова выдала? — парень отложил книгу, откидываясь на спинку стула, едва заметно пробегаясь по тебе взглядом.       На стол плюхнулась увесистая папка.       — Леви, одна ночь. Шестьдесят страниц от руки за одну ночь. Она описывала чёртовы камни, найденные в последней экспедиции! А сегодня заявилась ко мне с просьбой перепроверить перед тем, как сдавать Смиту. Только вот мне самой интересно, как долго он будет смеяться, когда я заявлюсь с этим к нему… — ты плюхнулась в кресло у стены, прикрыв глаза рукой. — Прошу тебя, выручай. Так много синонимов к слову «камень» я переварить не в состоянии.       Леви хмыкнул, покосившись на ту самую папку. Он прочитал и чуть сам умом не тронулся, но просьбу выполнил. В первую очередь.       Когда кабинет наполнился приятным ароматом, капрал медленно поднялся и подошёл к подносу с чашками. Взяв одну в руки, он сжал ручку так, что едва ли та не треснула под натиском.       — Да чтоб тебя.       На бортике чашки красовался подсохший след твоей помады, оставшийся во время вашего последнего чаепития.       — За что мне это всё… — на выдохе промолвил он, взяв посуду за донышко, рассматривая след, аккуратно проводя по нему и немного смазывая большим пальцем.

— Эрвин —

      Любовь к загадке мира, закрытую вуалью титанов, объединила вас. Столько, сколько информации тебе подбросил Эрвин, ты не слышала ни от одного педагога. Секреты стен трещали по швам, когда вы собирались вместе, чтобы обсудить очередную сплетню. Прошёл месяц, вы нашли общий язык сразу же. Со Смитом было легко, но опасно. Одно высказывание в неверном месте или при свидетелях — привлечение за распространение.       Вот однажды вас и сдали.       По началу, когда тебе скрутили руки прямо в женском корпусе, ты подумала на Эрвина. И хотя уже через пару минут поняла, насколько это абсурдно, и что он бы ни за что не поступил так. Как минимум из-за собственного желания не попасться. Всё подтвердилось после того, как тебя втолкнули в кабинет Шадиса, где парень уже во всю отчитывался.       — Молодые люди, не буду особо распинаться и толкать красивые вступления, да и не умею, так что спрашиваю прямо — какого хрена?!       В голосе командора было раздражение. У тебя затряслись коленки под его суровым взором, а все слова мгновенно вылетели из головы.       — Капитан, поймите... — начал Эрвин.       — Смит, не хочу слышать твоих заумных оправданий. Я спросил прямо, — сухо отчеканил тот. — А ты что, — обратился к тебе, — объяснишь? Что ты там вякала про лжеправителя и титанов в стенах? Заняться было нечем? Так я устрою!       — Капитан, это просто глупая теория... — промямлила ты.       — Глупая теория, — с насмешкой повторил Шадис, — шуточки, значит. Вам, идиоты, повезло, что ваши речи были услышаны сокурсниками. А если бы Гарнизонные ребята? Или, уберегите Стены, Военная Полиция?       — Мы не хотели, правда.       Сделав глубокий вздох, Кит продолжил:       — Чтобы до заката конюшня блестела. Попадётесь ещё хоть раз — вылетите к чёртовой матери. И больше на ваши успехи я не посмотрю.       В тот вечер ты раз сто клялась, что больше в жизни не заговоришь абы-где не по делу.       Вы на совесть вычистили больше половины загонов. Когда дело близилось к финишу и оставался только проход, твоя спина угрожающе хрустнула, пока ты поднималась с колен. Эрвин услужливо помог, подставляя плечо для опоры.       — Устала?       — Нет, ты что, всего лишь весь день чистила конюшню.       Вы расхохотались, на мгновение забывая об усталости.       — Возвращайся в бараки, я сам закончу, — продолжил Смит.       Ты посмотрела на него, как на восьмое чудо света, протяжно выдохнув ему в плечо и бормоча невнятные благодарности, а затем неспешно направилась прочь. Парень ещё какое-то время смотрел тебе в след, а потом прикрыл глаза рукой, задрал голову и усмехнулся.       — Я попал.

— Жан —

      Жану очень понравилось выводить тебя на эмоции. Но поскольку заставить тебя смеяться или просто улыбаться из родни чему-то нереальному, то получался лишь негатив. Ты воспринимала всё в штыки, ведь ваше знакомство не было приятным. Парень со счёта сбился, сколько раз хотел порадовать тебя, понравилась же, но всё никак. Омрачало то, что тебя это злило, однако было приятно видеть его попытки разговорить тебя.       — Жан, ты дурак?       — Что? — он явно не предполагал такую реакцию. — Это же мило!       — Букет репейника — это не мило! Как ты вообще до этого додумался? — ты взмахнула руками, направляясь к своей кровати.       Жан стоял посреди твоей комнаты, уверенно сжимая пару стеблей колючего сорняка, сорванного с тренировочной ограды.       — Просто ты такая же колючая, как и он. Сходство на лицо, — он довольно улыбнулся, но потом понял по твоему лицу, насколько ты не оценила его попытку пошутить.       — Спасибо, очень приятно, проваливай.       Опустив руки, парень нахмурился. Простояв так несколько секунд, его самоуверенность вдруг не выдержала.       — Да сколько можно! — взвёлся он. Тебя это не напугало, поскольку ты понимала, что ударила по самым яйцам мужского самолюбия. — Думаешь, такая особенная! О Сина, любая другая на твоём месте уже бы визжала, но нет, тебе надо строить из себя недотрогу!       Ты стояла к нему спиной, сдерживая смешки — настолько глупо звучала его речь, хотя, казалось бы, говорит он довольно серьёзно.       — Ты знаешь, я наверное и правда заигралась… — сказав это, ты приблизилась к нему. — Действительно, сколько можно отрицать, — ты положила ему руку на щёку, смещая на подбородок, — Жан, — тут ты резко повернула его лицо в сторону двери, — проваливай, если есть хоть капля самоуважения.       Сказать, что Кирштейн был в ступоре — лучше промолчать. Однако, нахмурившись снова, убрал твою руку с лица, быстро выходя, попутно понимая, что план «секс на пару раз» трескается, под гнётом нового, трепещущего чувства в груди.

— Армин —

      Когда неожиданно после долгого и крепкого общения этот солнечный лучик стал замыкаться в себе, тебе казалось, что вот-вот наступит конец света. Видеть Армина таким опечаленным было невыносимо. Каждый его взгляд на тебя был наполнен тревогой, однако глаза сияли, при общении с тобой. Ты замечала его заикания и нервоз, но списывала на ужаснейшие события, которые вы пережили вместе.       Узнав, что и ты, как Эрен, думаешь над кадетским училищем, мальчик лишь вздохнул, ведь знал, что тебя не переубедить. Ему оставалось лишь крепко сжать кулаки, борясь со страхом, переступая через порог и себя.       В кадетском Армин совсем перестал быть тем беззаботным мальчишкой, коим ты его узнала. Он стал серьёзнее, но всё так же заботливо относился к тебе.       — Приветик, — перед твоим носом вырос парень с подносом, садясь напротив, — не против, если я присяду?       Ты одобрила его присутствие, но юный Арлерт, сидящий по правую руку от тебя неожиданно напрягся. Ты бросила в его сторону неоднозначный взгляд, но быстро отвлеклась на нового знакомого.       — Меня зовут Кристофф, а тебя? — он подпёр щёку рукой, чуть улыбаясь.       — Я…       — Вообще-то нас тут двое, — вдруг влез Армин.       Кристофф уставился на него, как будто тот сказал несусветную глупость. Тебе вдруг стало неловко, но от холода, с которым блондин это вымолвил, ещё и не по себе.       — Армин, ты чего, он же просто хотел познакомиться… — ты повернулась к нему.       — Эй, малыш, прости, — Кристофф улыбнулся шире, —я думал, вы друзья.       — Мы друзья, — вклинилась ты.       — Что-то я смотрю, у вас однобокая дружба, не так ли?       Тебя вдруг словно кипятком облили. Уши покраснели и ты резко огрызнулась:       — Не неси чепуху, это бред! — повернувшись к Арлерту, ты хотела увидеть согласие, но он лишь уставился в пол, отстранённо глядя в никуда.       Новый знакомый удовлетворённо хмыкнул, а ты чувствовала себя рыбкой на льду.       — Ох, заболталась я, — ты схватила свой поднос и встала из-за стола, — мне ещё нужно к капралу.       Забежав за угол пищеблока, ты присела на корточки, накрыв свои горящие щёки ледяными руками.

— Райнер —

      Если вы думаете, что смущённый и влюблённый Армин — верх отстранённости, то позвольте вам представить настоящего короля избегания.       Как только Райнер уловил первые звоночки, то мигом начал переодически ретироваться с твоего поля зрения. А он ненавидел (и одновременно так хотел) всё: то, как ты пахнешь, то, как ты смеёшься, то, как ты просишь его помочь с УПМ. Хотя он знал, что ты одна из лучших по пространственному маневрированию на потоке, всё равно помогал, и это раздражало с двойной силой.       Однажды у вас было занятие в лесу. Вы умело пролетали среди деревьев. Были слышны счастливые визги кадетов и треск тросов. Райнер держался недалеко от тебя, поэтому, когда вдруг одно из деревьев всколыхнулось и послышался хруст веток, ты затормозила и оглянулась.       — Эй!       Тишина. Твой клич какое-то время оставался без ответа. Через пару мгновений рядом показалась Энни.       — Ты кричала? — девушка приземлилась на соседнее дерево.       — Там кто-то упал. Я не могу уходить с дистанции, но вдруг что-то серьёзное?       Энни посмотрела за направлением твоей руки и так же спокойно ответила:       — Проверь, я отмажу.       Отправившись в гущу, понадобилось не много времени, чтобы увидеть Райнера, лежащего у подножья огромного дуба. Тросы УПМ сильно передавили его грудь и левую руку. Он был в сознании, но почти не шевелился.       — Райнер! — с трясущимися руками ты в два счёта оказалась рядом, сбрасывая с себя экипировку.       Он лишь невнятно прохрипел что-то вроде «листва» и «больно». Распутывать УПМ оказалось тем ещё адом. Но как только хватка ослабла и Браун сделал свободный вдох, ты тут же усадила его, облокачивая на дерево.       — Голова кружится? В ушах не звенит? — ты заглядывала в самую душу, приводя его в чувство.       — Я в порядке, почти… — он утёр рукавом кровь из носа, зажимая его свободной рукой.       — Сиди здесь, я сейчас слетаю за помощью, — строго сказала ты, придерживая волосы Райнера, открывая лоб и стирая с него грязь и кровяные подтёки своим манжетом.       Когда ты через некоторое время оставила его, отправившись к базе, он подтянул к себе одно колено, протяжно выдохнув твоё имя.       — Господи, за что, я даже близко не заслуживаю её!