Признание на больничной койке

Дрим бы никогда не сделал этого.

      Он смотрит на свои руки, которые как ласточки, неподвижно висят в воздухе. С них льётся алая кровь, тягучими каплями сползая вниз, касаясь своими бренными телами бетона, обжигая перья. Он смотрит на оболочку перед ним: она лежит без сознания; застывший в ужасе взгляд уже утерял былой свет, красные следы на горле становятся всё явнее, а несколько тягучих кровавых пятен видны на чужой футболке. Они разрастаются широкой лужей на асфальте, и парня бросает в дрожь.       Дрим смотрит на своё тело и осознание приходит в мгновение ока: пырнули его самого. Он оглядывается на закатившийся в сторону нож, и теряет из-за головокружения равновесие, оседая наземь в безлюдном переулке, прижимаясь спиной к ледянной наружной поверхности здания. Чёрт его побрал пойти этой дорогой…       Его бок болезненно горит, он сжимает дыру ладонью, дабы остановить кровотечение. Она воспламеняется, горит внутри, жжётся в его руках. В испуге и приступе адреналина, Дрим судорожно пытается найти хоть что-то, что могло бы ему помочь. Какой-нибудь тряпки, или ещё чего-то было бы достаточно на первое время. Парень совсем не осознаёт, что может прямо сейчас умереть.       Его мозг ещё не обработал эти слова, нет, он даже не до конца понимает их смысл. Дрим в приступе ковыряется у стены, снимает своё испачканное худи в крови, которое уже успело провоняться тягучим запахом. И не имея сил завязать его, просто прикладывает ткань к ране. Боль от « компресса » сжирает его, и парень стискивает зубы. Дрим хнычет, пытаясь стерпеть мучения, понимая, что его конец совсем близок.       Он достаёт из кармана треснувший телефон, порываясь позвонить ему, но его беспокоюсь терзания: а ответит ли?       Чувство вины оседает в горле, и Дрим глубоко вздыхает, понимая — если не сейчас, то никогда. Он не может встать, или позвать на помощь, ведь людные места в нескольких десятков метров от него; шум проезжающих автомобилей перебьёт его голос. Да и такой ночью, как сейчас, никто не пойдёт проверять кто там кричит в тёмном переулке. Если только не какие-нибудь отбитые люди...       Привычные гудки тревожными касаниями обнимают уши, запускают пальцы в волосы, целуют щёки; проходит некоторое время, и уже смирившись с тем, что парень так и умрёт, не сказав ни единого слова своему любимому, он с болью кладёт выключившийся гаджет на своё бедро. Если и были такие отбитые, то это его друзья.       Так всё и закончится? Разве Дрим не хотел другой жизни?       Да, он наворотил много дел, нанёс много боли своим друзьям, много ссорился, дрался и страдал. Но у него были свои причины. Разве его смогут понять те, кто и хулиганов в своей жизни никогда не видал?       Он смотрит на прекрасное звёздное небо: такое отчаянное, совсем как он. Осознание с трудом приходит в его голову — Дрим так и не сможет попасть на звездопад, не съездиет на концерт с Джорджем и Сапнапом в другой город, не попробует азиатскую еду, вкус которой он мог лишь себе вообразить. Их планы не будут выполнены. Всё забудется беспокойным сном.       Дрим не устроится на работу, не извинится перед Джорджем, не сможет записаться к психологу, чтобы он, блять, уже выслушал его проблемы и дал чёткий план, что и как делать. Он даже не выпьет его любимого лимонада, который так хорош в летние деньки. Не угостит им мать…       Дрим харкает кровью, пачкая белоснежную футболку, и тогда осознание рушится на него с новой силой: он умирает. Болезненный всхлип доносится из его рта, и парень воет бродягой, сжимая рану до скрипа зубов, пока его грудная клетка дрожит. Он не увидит больше маму, не доживёт до выпускного, не вступит за порог школы в последний раз, чтобы начать новую студенческую жизнь.       Да и жизни больше не будет.       Слёзы градом катятся из его глаз, пока он совсем этому не верит. Может, это просто его кошмар?       Кровь не останавливается, она падает ошмётками напол, и Дрим чувствует, как у него наконец-то начинает кружиться голова. Прекрасно! Долго ли он протянет?       Может, ему уже стоит смириться? Зачем ему жить дальше, если он никому не нужен? Джордж хороший парень, он точно сможет найти кого-то получше, чем Дрим. Ник сейчас точно развлекается со своими новыми друзьями в дискорде, коих так любит постоянно заводить. И как он это делает, хах?       Парня быстро забудут. На его могилу никто не придёт. Его даже не найдут, он сгниёт здесь с этим незнакомцем, скрытый от глаз общественности.       Дрим закрывает глаза в принятии жестокости, но его вырывает из приступа телефонный гудок. Он мыльными глазами смотрит на экран:

— « Джордж » —

      Его рука в мгновение ока поднимает предмет, поворачивая значок на экране и прижимая к уху. По ту сторону доносится усталый вздох:       — Чего тебе?       Дрим хмычет в бреду, не представляя, с чего именно ему стоит начать рассказ: с того, что его пырнул ножом какой-то ублюдок, или с того, что он умирает? Дрим раскрывает рот — его губы начинают непроизвольно дрожать, а дыхание учащается. Он старается сказать как можно внятнее. — Джордж...       — Ты плачешь? — обеспокоенный тон почти что перебивает Дрима, а потом сбивает и его мысли; в груди приятно тянет от осознания, что за него беспокоются. Дрима помнят.       — Прости меня, — он ломается. Дрим плачет в трубку; он хотел многое сказать, дать понять Джорджу, что ещё немного, и он умрёт от ножевого ранения, но из его уст вырвались лишь горькие извинения. — Я хочу тебя увидеть. Но не могу. Я умираю, Джордж.       — Что случилось? Где ты? Ты что-то с собой сделал? — парень заваливает лежащего вопросами, пока в трубке слышатся мельтешащие звуки, трение одежды об телефон и его голос.       — Я хотел пойти к тебе, но меня резанули ножом, и теперь я истекаю кровью хер знает где. Я пока что в сознании, а адреналин не даёт мне впасть в сильную истерику, но осознание, что я умру, уже пришло. — он судорожно выдыхает, чувствуя, что кровь всё-таки не остановилась — она продолжает течь, и самое ужасное, что Дрим чувствует её тепло; боль уже ощущается не так ярко, смешанные в сознании чувства загораживает собой тошнотворное состояние. Его рот весь в крови, как и одежда, как и асфальт вокруг. Он хрипит, по несколько раз повторяя слова, чтобы выговорить их.       — Я уже выхожу. Не отключайся, и отправь мне свою геолокацию, быстро. И ни в коем случае не теряй сознание, будь со мной. Но если это всё вдруг окажется ложью, и ты решил выйти на диалог таким грязным способом...       — Джорджи, — парень на другом конце трубки замолкает, — Если я умру, то обещай, что будешь жить счастливо. Что найдёшь себе потрясающую девушку, она родит тебе детей, а одного из них ты назовёшь в честь меня. Я буду как ангел охранять твой сон с небес, а значит, что ты сможешь спать спокойно. Ты только двери хорошо закрывай и окна-...       Джордж нервно смеётся, — Не неси бред. Ещё небось женишься быстрее, чем я.       Чужие слова отзываются болью в сердце. Дрим судорожно выдыхает, понимая, какая ересь вылетает из его рта. Джордж ещё не знает, что тот, с кем он хочет связать свою жизнь — это сам Джордж. И он готов быть даже другом жениха на его свадьбе, готов всегда быть с ним даже в роли названного брата, лишь бы находиться всегда рядом с Джорджем. Поддерживать его, оберегать и защищать; видеть его счастье, взлёты и падения. Он был бы сторонним наблюдателем его жизни, даже если бы ему самому пришлось бы провести её в одиночестве. Дрим хотел бы помогать в трудную минуту. Хотел бы, но...       — Отправь. Свою. Геолокацию.       Дрим слушается, выходит из звонка, оставляя в их переписке свою геопозицию. Теперь Джордж должен его найти; и непонятно — живым, или мёртвым.       Он в последних мгновениях своего пребывания в сознании рассматривает труп рядом с ним — на нём множество колотых ран, а углублений от порезов на порядок больше, чем у Дрима. Крови, соответственно, тоже. Он уже и перестал понимать, как это произошло: он шёл по переулку, пока сзади кто-то не произнёс его имя. А дальше всё случилось настолько быстро, что череду событий не просто было воспроизвести в сознании. Всё как в тумане. Да и сама голова теперь начинает так кружится и вертеться, что Дриму кажется, будто бы неведомая сила меняет пространство вокруг него.       Родной голос Джорджа слышится на фоне. Он успокаивает, приказывает проснуться, но Дрим уже не может контролировать себя. Ему очень хочется спать, желание заснуть сильнее стремления жить. Где-то на подкорке сознания он понимает, что ждал момента своей смерти всю свою жизнь.       Глаза постепенно закрываются; Дрим перестаёт слышать звуки вокруг, как и свои мысли, как и голос Джорджа.       — Прости... — бормочет он, впадая в отключку.

***

      Джордж несётся в неизвестность. Его куртка растёгнута, а телефон с геолокацией в руках указывает направление. Дрим никуда не сдвинулся с того момента, как перестал что-либо говорить в трубку. Парень специально не стал отключаться, чтобы контролировать перемещение друга и его окружение. Чтобы даже хотя бы так знать, что с ним происходит. Парню всё меньше верится, что вся та ситуация — лишь выдумка, очередная выходка, придуманная Сапнапом и Дримом чтобы помирить их. И на самом деле, с первой же секунды того, как ему позвонил сам Дрим, Джордж понял, что это не обычный звонок. Что что-то случилось. Возможно, это было из-за выбранного времени — всё-таки, два часа ночи это совсем не цветочки. Но даже так, несясь сам не зная куда, он тешил надежды, что всё это просто очередной розыгрыш.       Посмотрев по геолокации в приложении, которое заставил его скачать Дрим (за что он ему теперь благодарен), Джордж обнаружил того в нескольких районах от его дома. Дрим шёл к нему? Неужели он хотел срезать путь? Обычно такой доро́гой они не ходят из-за малолюдности, пустынности и мрачности этого места. Вдруг случится что-то ужасное? Вот Дрим и проверил это на своей шкуре.       Но что случилось с Дримом? На него напали? В их то городе, в котором преступность не так хорошо развита…?       Но он должен выжить. Парень продержится, ведь знает, что тогда не сможет увидеть Джорджа вновь. Его лёгкие горят, пока рука сжимает телефон до хруста в костях. Дрим всё ещё молчит; он отключился? Джордж на ходу открывает верхнюю вкладку и видит всё ещё идущий звонок, но легче от этого не становится. Если он сейчас позвонит в скорую, то ему придётся отключиться от Дрима. Поставить ли его на удержание? У него нет времени на это.       Перебегая дорогу, ему в голову приходит хорошая мысль: он делает скриншот, отправляя его Сапнапу.

Джордж. — вызови скорую

      Джордж сворачивает за угол, чуть ли не врезаясь в стену, когда поднимает взгляд со смартфона на путь впереди. Ему осталось пройти совсем немного, и он увидит Дрима. Может, это действительно шутка? По крайней мере, он хотел в это верить.

А если Дрим уже умер?

      У Джорджа сердце падает в пятки, но он продолжает бежать, врезаясь в людей в округе. Но ему плевать. Парень еле дышит, постоянно, как будто назло, спотыкаясь об бардюры, и понимая, что не выдержит больше. Но он волочит ноги дальше, пока на карте не начинает показывать, что остался всего один поворот.       Один. Сука. Поворот.       Джордж заходит в тот самый переулок, опираясь рукой об стену. Что, если убийца был не один? Но Джордж не слышал других шумов, пока бежал. Может, Дрима вообще перетащили в другое место, а телефон специально оставили здесь? Джордж опоздал?       Он видит его тело.       Собирая последние силы в кулак, он срывается на бег, падая перед бледным парнем на колени. Телефон в ненужности падает рядом, и Джордж от отчаяния трясёт Дрима за плечо. Он в истерике зовёт его по имени, видя, что сам сидит в луже крови, а рядом лежит ещё один труп. В глазах наворачиваются слёзы, а от тошнотворого запаха кружится голова.       Джордж касается чужой груди, проводя по ней рукой. Прислоняется к всё ещё тёплому телу, поднося ухо к сердцу.       Дышит.       Джордж взвизгивает, за мгновение снимает с себя куртку, крепко завязывая её на чужой талии, уверяя себя, что это поможет. Он держит крепче, прижимая руки к ране. Его сбившиеся дыхание никак не может успокоиться. Джордж в истерике. Такое чувство, будто убили его самого, а не Дрима.       Его сердце играет на барабанах, отбивая череду быстрых ударов. Джордж боится. Его пугает Дрим, пугает такое огромное количество крови на полу, пугает труп рядом и скропостижная смерть парня. Он одной рукой поднимает свой телефон, испачкавшийся в уже полузасохшей крови, открывает переписку с Сапнапом, видя, что тот прочитал сообщение. Парень дрожащими руками набирает его, но потом выругивается, понимая, что возможно, тот сейчас может разговаривать с оператором, а парень мешает это делать. Но ему быстро отвечают на звонок, сразу же повышая голос:       — Что произошло?!       — Ты вызвал скорую?       — Да! Боже, ты не представляешь, как я волновался! Я чуть не помер от нервов! Зачем нужна скорая? — Сапнап не может сдержать эмоции, громко стукая по столу.       — Слушай, успокойся. — Джордж хмурится и вздыхает, ему сложно контролировать даже свой голос, но он не может позволить другу, который даёт ему сейчас выговориться, впасть в панику, — Сейчас истерики ни к чему. Я с Дримом, похоже, его пырнули ножом, но я вроде бы перевязал его рану. Я не знаю, протянет ли он до скорой, но… Блять, я просто не знаю, что сделаю, если… — Джордж теряет самообладание, что совсем не похоже на него. Его выдержка даёт трещину. Дрим может умереть. И он ничего не может с этим сделать.       — Его что-?! Джордж, я уже вызвал такси, скорая скоро примчится. Как это случилось?       — Я и сам не знаю... Дрим позвонил мне и я сразу же побежал к нему. Мы сейчас в переулке, я вроде бы перевязал его рану, но... Но блять! — слёзы всё-таки начали течь по его бледному лицу. В последний раз он плакал лишь в детстве, когда получил двойку за поведение. И то, после того случая он начал больше прилагать усилий над контролем своих эмоций. Его губы прямо сейчас дрожат, а лицо кривится; как бы он не старался, слёзам плевать — они падают на его бедро.       Сапнап напряжённо вздыхает, в его голосе можно услышать лёгкое подрагивание. — ... Ладно, я понял. Держись, Джордж. Дрим выживет, матерью клянусь. Ты веришь мне?       Он горько хмыкает. — Верю.       Джордж отключается, прижимаясь боком к стене, и сжимая холодную ладонь Дрима в своей. Он чувствует его пульс, что успокаивает. Даёт надежду. Колени дрожат, и он не знает, от холода ли это.       — Продержись, солнце. Помощь скоро приедет. Ты только дождись… — шепчет он, пытаясь успокоить свою душу и гладит, касается Дрима, ведь не знает, когда он сможет сделать это в следующий раз. Но беспокойство огромной волной сбивает его с края обрыва.       Внутри него впервые за последние годы водопадом льются множество эмоций. Он не может держать своё лицо, да и зачем? Джордж воет от боли, но не физической.

А ведь и правда, Дрим намного сильнее него...

      С каждым вздохом раненого, которые становятся всё медленнее, он теряет надежду, что Дрим выживет. Брюнет опускает свою тёмную макушку на чужое плечо.

***

      Брюнет выходит из такси, на ходу отдавая нужную сумму и выбегая к данному Джорджем адресу, что он прислал ещё полчаса назад. Как назло такси ехало медленно, по пути же половина светофоров были красными, а дом Сапнапа находился дальше всех. Такое чувство, что сам бог смеётся над ним всю его жизнь.       Сапнап перебегает через очередную дорогу, слыша вой сирен. Он видит несколько полицеских машин, докторов и скорую, а потом и врачей, заносящих Дрима в салон машины скорой помощи. Парень тут же подбегает, но его останавливает полицейский.       — Кто вы?       — Близкий друг! — он вырывается из чужой хватки, едва ли успевая к закрывающимся дверям.       — Стойте, он жив?! Скажите хоть что-то!       Но перед его носом двери закрываются, а машина сразу же уезжает вдаль, оставляя Сапнапа одного с вопросами, на которые так и не дали ответа. Он оглядывается по сторонам, замечая группу людей около сине-белого автомобиля и знакомую тёмную макушку.       — Джордж! — он срывается туда, и пара карих глаз замечает его. Парень видимо, подаёт показания, выглядя очень измученным и изнурённым. Сапнапу приходится простоять несколько минут, прежде чем незнакомые ему полицейские уйдут в машину, а друг останется один.       — Как ты? Что случилось? Дрим жив?!       — Успокойся, Ник, — Джордж устало вздыхает, его глаза покраснели, а губы задрожали, — Когда его поднимали, то он был всё ещё жив. Наверное. Я не уверен... Я просто хочу сейчас отправиться домой, чтобы поспать, а уже утром отправиться в больницу. Уже почти пять утра… — он выключает свой телефон, убирая в карман.       — Я понимаю… Тогда я не буду донимать тебя. Расскажешь потом сам, или у Дрима спрошу. И в больницу вместе поедем, я за тобой на такси заеду. — Ник понимающе кивает, складывая руки перед грудью.       — Хорошо, можешь подождать такси у меня, если хочешь. — Джордж отмахивается от летающей букашки.       — Да знаешь, я могу и здесь подождать. — он легкомысленно, но немного дёрганно пожимает плечами.       — После того, что случилось? Сапнап, это не обсуждается. Можешь даже у меня переночевать, а утром уже поедем в больницу.       — … Ладно. Но как же твой отец?       — Он поймёт. Да и он в ежемесячной командировке сегодня, вернётся завтра-послезавтра.       Джордж понимает, что Сапнап не любит принимать подачки от других, и что ему может быть жутко неловко и некомфортно спать на чужой кровати, но Джордж не может оставить того одного, да и идти в одиночку становится страшно.       Как такое вообще могло произойти? В их тихом городишке, единственное преступление, по которому даже в полицию не звонят — кража хлеба в магазине. Убийств давно не было, и даже случись что-то серьёзное, слухи всего за день разнеслись бы по всей округе. Как отреагирует мать Дрима на это событие? Она должна знать, и парни ни в коем случае не станут скрывать то, что случилось сегодня ночью. Сообщат лучше утром, чем сейчас будут тревожить итак уставшую от работы женщину.       Парни идут вместе по освещённой дороге, рассматривая лица счастливых и смеющихся людей, коих на удивление здесь было достаточно много: шумные компании подростков, или групп постарше; иногда пьянные, а иногда и нет. Ночного патруля в их городе не было, точнее официально был, но и как бы нет. Полиция у них слишком ленивая и не привыкшая хоть как-то работать, а такие нападения будут являться большим шоком для граждан. Их городок просто мал и в численности людей, и в общих масштабах.       Очередной звонкий смех прорезает округу и Джорджу становится тошно от этого. Никто не знает, что случилось. Всем живётся потрясно, будто ничего и не произошло. Людям абсолютно наплевать, что его друга прирезали, почти что убили, чуть не сдали на органы. От этого противно; хочется ударить одно из таких ярких лиц кулаком, вбив в стену, заставить так же страдать, как и Дрима, который ни в чём не повинен. Но разве от этого будет лучше?       Злость в нём холодеет; Джордж понимает: никто не должен убиваться по Дриму. Никому он не знаком, всем было бы плевать на смерть Джорджа так же, как и ему самому на чужую. Сейчас могут умирать миллионы людей, а он думает только о Дриме. Как эгоистично…       Но как это вообще произошло? Как могло откуда ни возьмись случиться нападение? Ему нужно будет расспросить об этом Дрима, как только тот очнётся. А если он умрёт...?       Нет, он не должен терять надежды. Ради парня он должен верить.       Сможет ли он сегодня заснуть, зная, что Дрим может умереть в эту ночь? А он даже не узнает об этом, пока не приедет в больницу.       Он же не сможет без Дрима.       Джордж его любит до безобразия, пусть и не показывает этого; пошёл бы на любые жертвы ради него, убил бы любого, кто сделал ему больно. Ненависть к тому мужчине засхлёстывает его. Кулаки сжимаются, а зубы ненароком впиваются в сухие губы. Если бы только он написал ему сегодня с просьбой о перемирии, а не продолжал бы обижаться на всякую мелочь...       Но если бы Джордж не показал, что ему не нравятся « смешные » розыгрыши Дрима над ним, то тот бы так и продолжил своё развлечение вместе с Ником. Но сделал ли он всё правильно, может, стоило просто напросто поговорить с парнем? Тогда бы тот не ринулся к нему домой посреди ночи, а потом его бы не прирезал тот бандит.       Мысли ползут в совсем другую степь.       Вдруг, это была не случайность…?       Джордж останавливается, опуская руки и сжимая их в кулаки. Его морозит, но ему уже плевать на это.       — Джордж? — Сапнап останавливается спустя несколько шагов, и отвлечённый от своих мыслей, в удивленни поворачивается на него. Вокруг них проходят люди, проезжают машины, плывут облака в ночной тиши, горят уличные фонарики. Мир будто бы сдавливается до одного человека — до Джорджа; он не слышит никого, не видит ничего. Джордж увлечён лишь своими безумными мыслями.       А ведь и правда. Раньше Дрим учился совершенно в другом учебном заведении, которое даже школой назвать было трудно. Это было скорее сборище хулиганов, детей из неблагополучных семей, учителей без высшего образования и бедного в финансовом плане здания. По словам Дрима, там люди не жили, а выживали, а найти себе друзей ещё тяжелее.       — Неужели это было спланированным нападением? — Джордж рвано смотрит в глаза напротив. Лицо Сапнапа дёргается в изумлении, и он машет головой в отрицании, почёсывая затылок.       — Повтори-ка...       — Дриму отомстили бывшие одноклассники? — уже твёрже произносит он.