Ни с кем не делиться счастьем

— Вот здесь распишитесь, пожалуйста. — попросил следователь, протягивая бумагу Антону. Шастун дрожащей рукой подписывает последний лист, что являлся заявлением о проникновении в чужой дом. Еще Арсений заставил написать заявление о нападении, после которого шатен чуть не погиб. Следователь внимательно выслушал весь рассказ парней от и до, заставляя писать участкового всё, что они говорили. Дело оказалось очень серьезным, а вопросов больше, чем в книге «100 почему». Антона долго допрашивали, спрашивали о той ночи, заставляли перечислять все драгоценности, которые он хранил, что бы узнать, что украли, хватались за каждую мелочь, пытаясь выстроить логическую цепочку событий. Но ничего. Совсем ничего. Квартиру было решено опечатать, ведь Арсений, постоянно защищая Шастуна и следив, чтобы полицейские были с ним помягче, сказал, что не против, если сосед поживет у него. А Антон… Антон последний раз оглянул свою квартиру, точнее то, что от нее осталось. Вся комната была разгромлена, на кухне царил бардак и вся она была в засохшей крови Антона. Сотрудники правоохранительных органов постарались и обыскали все до такой степени, что не только от комнаты, но и от квартиры живого места не осталось. Естественно, они не собирались это все убирать, как и сам Антон. Парень был в ужасном состоянии. Губы синие, кожа белая, руки, как и голос — дрожали. Каждую клеточку его тела охватывал страх. Страх того, что все не будет, как прежде. Что-то искали. Что-то явно искали в его квартире и непонятно, нашли ли. На него напали. Напали с ножом и хотели убить или сделать имитацию самоубийства, оставив истекать кровью с ножом в руке. Он просто не понимает за что. Какие грехи в своей жизни он совершил, что бы сейчас его допрашивали, чтобы куда-то уводили, чтобы что-то делали. Он жил такой тихой, скучной жизнью, что сейчас от нахлынувшего так резко ахуя хотелось сжаться в комок в углу комнаты и просить взрослых ему помочь или отвести в безопасное место. Столько мыслей, все они путаются в голове и невозможно ухватиться ни за одну. Парень пропускает тот момент, когда его за руку тащат в другую квартиру, предварительно собрав нужные вещи. — Ты бледный какой-то, сильно замучили тебя? — Арсений выглядел виноватым. Они сидели на его кухне и брюнет решил заварить им чай. — Нет, просто заставили вспомнить моменты той ночи, которую я разбирал с психологом и так долго пытался забыть, а еще перевернули и еще раз обыскали мою квартиру, как кто-то делал до этого и я боюсь, что этот кто-то придет за мной и добъет меня. — проносится в голове. — Да нормально. — ответил Антон. То, что он чувствует, другу, который обвинял его в самоубийстве, знать совсем не обязательно. — Я тебе не мешаю? Я завтра поищу гостиницу… — Нет, нет, нет. Оставайся настолько, насколько нужно. Не чужие же люди. — Попов тепло улыбнулся, подавая кружку чая Антону и сам садится рядом. — Я расстелю тебе в гостиной. Тебе нужна помощь при перевязки ран? — как бы невзначай спросил он. — Нет, спасибо, я сам справлюсь. — Шастун допил чай и, поставив его в раковину, пошел в душ, который считал сейчас самым необходимым. Бинты пришлось снять. Порезы щипали. Антон знает — некоторые из них заживут если их просто поливать зеленкой, за некоторыми придется поухаживать и мазать разными мазями, чтобы не осталось следов. А некоторые, как не крути, превратятся в шрамы, которые будут напоминать ему о кошмаре, произошедшему в его жизни. После душа Антон бережно вытирает себя полотенцем, оставленным хозяином квартиры, и так же бережно обрабатывает все тело, не решаясь делать это в гостиной. Он не готов пока показывать себя таким людям. Шатен одевает мешковатую футболку и максимально свободные штаны, чтобы не обтягивала ноги, делая его еще более худым, и не беспокоила раны. Время давно перевалило за полночь, так что Шастун проскакивает мимо чужой спальни, в который уже спал Арсений, и тихо бредет в гостиную, где, несмотря на свои страхи, быстро проваливается в сон. Оно и к лучшему. *** Антон просыпается на диване в гостиной, когда и без того светлую и просторную комнату озаряют солнечные лучи. Спать на новом месте… Непривычно. Но удобно. Комната выглядит уютно и безопасно, что так не хватает парню. Единственное — очень тихо. Тишина пугает, хотя стрелки часов показывают двенадцать утра (сильно он разоспался) и Антон направляется на поиски живых существ в квартире. Шатен заходит на небольшую кухню в светло-зеленых тонах. Прямоугольный стеклянный стол, уж очень высокий гарнитур (словно под рост Антона, и как Арс на нем готовит?), электрическая плита и черный холодильник, который видеть очень непривычно, но потом понимаешь — стильно. Странно, что вчера он не обратил на это внимание, хотя он был в таком состоянии… На столе лежала записка, написанная ровным почерком: «Все, что найдешь в холодильнике — твое. Я на работе, буду вечером, если что звони, мой номер у тебя есть :)» Шастун искренне не понимает, нахрена в конце смайлик, но улыбается, копируя нарисованную улыбку и начинает копаться в поисках вкусной еды в холодильнике и разных шкафчиках, где позже находит печенье. Хорошо позавтракав (если пара печенек и зеленый чай называется хорошим завтраком), он садится за ноутбук. Впервые Антон рад, что с его профессией можно работать удаленно. Предварительно обработав раны, он принимается за нее. Двигаться неудобно, каждое движение отдает неприятной болью, поэтому приходится занять удобное положение и находиться в нем долгое время. Шастун заканчивает свои дела ближе к вечеру, устало откидывая голову на изголовье дивана. Понимая, что неплохо было бы поесть, потому что он сегодня только завтракал (так в принципе проходит его каждый рабочий день), он бредет на кухню в поисках еды. — Шаст, я дома! — крикнул только что зашедший в квартиру Арсений и Антон вздрогнул, задумавшись о чем-то своем. — Ужинаешь? Прикольно. Можно с тобой? — брюнет казался парню слишком энергичным, потому что даже Шастун сидя целый день дома устал, а этот лыбится, как кот, и энергия из него так и прет. — Ша-аст. — Арсений пощелкал пальцами перед лицом друга. Он уже и руки успел помыть, а тот все в своих мыслях. — А? Да, садись, ешь. — наконец отзывается Антон. Странно, что Арс спрашивает, это ж его квартира. — Как дела? Что делал весь день? — спросил Попов, пихая в рот жареную картошку и кусок курицы. Когда он успел ее разогреть? — Что я мог делать весь день? Работал. Я чувствую себя инвалидом, ходить больно, наклоняться больно, одеваться тоже больно. Вечно они болят и щипят. — Антон, до этого ковыряющийся вилкой в еде, фыркнул и сложил руки на груди, как бы показывая, насколько сильно ему все это надоело. А ему правда надоело. Не показывал бы, не строил бы из себя обиженку, если было бы терпимо. А так лучше дать волю обиде, чем страху, который так никуда и не уходил. — Да ладно тебе. — Арсений сдержал порыв коснуться чужой руки и вместе с этим заикнуться про то, что «тебе не впервой», поскольку понимает, как это низко и глупо будет звучать в данной ситуации. — Слушай. — он отложил еду и одарил Шастуна серьезным взглядом, даже голос понизил, от чего парню стало не по себе. — Я думал над всем этим. Я считаю, что на тебя напал и проник к тебе в квартиру один человек. — глаза Антона округлились. Его медленно, но верно заполнял страх. Изнутри, проникая в каждую клеточку тела, но снаружи он оставался невозмутимым, разве что удивленным. Ему и слова не дали сказать. — Антон, ты же знаешь, полиция будет бездействовать или заведет дело в тупик. — прикрикнул Арсений, отчего Шастун вздрогнул. — И… Что ты предлагаешь? — выдавил из себя он, вновь белея на глазах и покручивая кольца на пальцах рук под столом. — Я думаю нам нужно самим во всем этом разобраться. Мы же знаем явно больше, чем полицейские? — сделал неплохой намек друг, чуть ли не подмигивая одним глазом. — В к-каком смысле? — Антону страшно. Ему, блять, страшно! Укутайте его, положите в безопасное место и скажите, что всё будет хорошо, а не устраивайте разговоры по ночам о том, как вычислить убийцу без посторонней помощи. — Ну… Ты же им явно не все рассказал, может еще что-то вспомнишь, догадки свои озвучишь, а я помогу. — объяснял Арсений, но лицо его соседа оставалось неизменным, что тянуло на отрицательный ответ. — Антон, — он наклонился через весь стол, поближе к другу, — нам нужно его найти, хотя бы нам. Мы не знаем, смогут ли поймать его полицейские, а если нет? Сейчас он отсидится где-нибудь, а потом снова придет и закончит начатое. — тихим, низким голосом проговорил Попов. Антону уши хотелось зажать и кричать, лишь бы не слышать, лишь бы не продолжать. — Да как мы сможем его найти? У тебя есть кандидатуры?! — чуть ли не прокричал Шастун, борясь с нарастающей истерикой маленького ребенка. — Конкретных людей нет, — спокойно ответил Попов, садясь прямо на стуле, — но есть догадки. Ты же поможешь мне? — аккурат спросил он. — Сейчас нет. Я понимаю, что мне твоя помощь должна быть на руку, но я не понимаю, зачем она тебе. В любом случае, я чертовски устал и помогать тебе буду, как минимум до завтра. — отрезал Антон, поднимаясь с места и уходя в гостинную. Арсений тоже встал, убирая посуду и идя к себе. Почти нормально поговорили.