Трамвай

— Насколько сильно болит? Дань Хэн старается аккуратно снять чужой кроссовок в сумерках, пока рядом, вокруг их столика, прыгала Март 7, взволнованно причитая, из-за чего патрульные среброгривые стражи и редкие прохожие косо поглядывали на троицу. — Келус, ну как ты умудрился? Обычно люди под ноги смотрят, когда выходят! А если бы сломал? Стоп… — девушка вытянула лицо в неподдельном испуге и прижала руки ко рту. — Не сломал же? Дань Хэн, скажи!.. — Март, ради всех Эонов, помолчи, он не умирает, — обернулся Дань Хэн, наконец сняв кроссовок с чужой ноги. — Будь добра, принеси что-то ледяное, нам нужен компресс. — Или можешь наколдовать нам сама. Два лица вопросительно обернулись к Келусу, который резко отвернулся, поставив голову на руку. Дань Хэн вздохнул, наклонив голову, а Март 7, фыркнув, направилась в сторону продуктового и громко, да так, чтобы весь Белобог слышал, возмущалась, что она вообще-то не какая-нибудь морозная фея. Тихий смешок все же сорвался с губ пострадавшего. — Наверное, надо будет извиниться… — Ты прав. — Дань Хэн снова сел на одну ногу, снимая уже носок. Точно не перелом, что уже радует, но вот опухающая часть голеностопа заставляет хмуриться. — Но ты так и не ответил. Келус незаметно сморгнул внезапные слезинки после легкого нажатия на кожу и повернулся с легкой улыбкой. — Все нормально! Болит, конечно же, но это ерунда. — парень поднял на него взгляд. Лицо сероволосого изображало некую гримасу напускной беззаботности, смешанную с болью. Ну и дурак. — Ну что ты так смотришь? Правда, все хорошо, — отвёл глаза. — И прости за это, пожалуйста. Дань Хэн с неприкрытым волнением расширил глаза. Первопроходец бегал глазами по всему, кроме него. Защитник Звездного экспресса поднялся и аккуратно положил руки на его щеки, заставляя смотреть только в лицо напротив. — Келус, за что ты извиняешься? Он молчал. И снова отвел взгляд. — Келус, — мягкий, просящий голос Дань Хэна заставил сильнее прикусить внутреннюю сторону щеки. Глаза немного заблестели. — Зачем ты извиняешься за что-то, чему даже названия дать не можешь? Это просто стечение обстоятельств. — Моя невнимательность тоже накосячила. — Не спорю, ты прав, но извиняться передо мной и Март не смей, понял? — легкие круговые поглаживания по щекам заставляли сердце сжиматься от нежности и действительно непонятной ему вины. Почему он извиняется? Может потому, что... — Вы… — будто пытается придумать причину, на деле вытаскивая свои переживания. — Вам явно не в кайф со мной тут возиться, да и ты… Дань Хэн нахмурился, прекратив поглаживания. — …Ты тогда закричал. У тебя был такой грубый тон, которого я не слышал… Вот я и подумал, что принес лишь еще одни неприятности, что аж тебя вывел, и за это следует извиниться, — слегка замялся. — И, ну, твое лицо часто такое, будто я накосячил где-то. Наступила тяжелая пауза. Звуки жизни Белобога: лязг доспехов, выстрел пушек где-то в далеке, стук трамвая и гул машин ворвались в нее, хоть как-то скрашивая. Защитник с силой поджал губы, изогнув брови в сожалении. Воспоминания о случившемся плавно воссоздали картинку произошедшего. Они ехали от центральной части Белобога на трамвае в другую, рассматривая достопримечательности и архитектуру города, украшенного праздничными фонариками и гирляндами. Действительно красиво. Редко падающий снег дополнял всю картину, придавая легкое ощущение сказки. Март 7 фотографировала все, на что падал взгляд, проталкиваясь с извинениями в конец вагона, и Дань Хэн следовал за ней во избежание неловких ситуаций. Обернувшись, он посмотрел на Келуса, стоящего в начале, возле двери, который, заметив чужой вопросительный взгляд, махнул рукой, мол, иди. Защитник еле отвел взор от такого счастливого Первопроходца: с губ того не сходила легкая улыбка, а глаза также бегали по проползающим рядом машинам и зданиям. Трамвай стал тормозить, и, похоже, это их остановка. К удивлению, то место, где им нужно было выходить, было темнее, по сравнению с другими улицами: почему-то здесь фонариков было меньше. Может быть, это, вместе с неуклюжестью Келуса и тронувшимся транспортом помогло случиться тому, что… Келус растянул себе связки на голеностопе. Вот они спускаются из разных частей трамвая. Вот Дань Хэн удерживает Март 7, прося подождать. Вот оборачивается и видит, как сероволосый буквально летит вниз, страшно изогнув стопу. Парень не издал ни единого звука, просто уперся руками в заснеженную дорожку, неловко дергая ногой, пытаясь встать. Сердце ухнуло вниз. А если перелом? Дань Хэн от страха грубо крикнул девушке, и подскочил к упавшему, тихо выругавшись и помогая подняться. Похоже это и заставило Келуса думать невесть что. Защитник прижался к чужому лбу своим, переместив ладони с щек на затылок. — Я действительно потерял тогда контроль, я испугался, — взволнованная речь перешла в шепот. — И не должен был тогда кричать, прости меня. Сердце Первопроходца слегка успокоилось, мягко отбивая ритм. — И мы не можем не помочь тебе. Тем более, — слегка суховатые губы дотронулись до лба. — Ты ведь моя Вселенная. Глаза расширились, а к ушам прилило тепло. — Ты дурак? Ты чего такими словами разбрасываешься? — он освободился от родных ладоней, уронив голову на сложенные на столе руки. — У меня так сердце лопнет! И не врал. Оно, после короткой передышки, решило вновь пробить грудную клетку. Мягкий смех Дань Хэна заставил улыбаться в ткань на куртке, и, забывшись, Келус дернул пострадавшей ногой. Горящая боль стрельнула чуть ли не до мозга, от чего сероволосый резко втянул воздух носом, схватившись за край столешницы. — Вот же, забыл... — И ты спрашиваешь, кто тут еще дурак? — подскочивший защитник поставил раненую ногу так, чтобы приносило меньше дискомфорта, и посмотрел на часто промаргивающегося парня. — Больно!.. — во внезапной тишине улицы это прозвучало довольно громко. — Понятное дело больно! Вон как опухла, аж отсюда видно! — знакомый девичий голос, верещал с другой стороны улицы. — Я купила воду! — помахала бутылкой, держа двумя руками. — И она ледяная до ужаса, самое то! Дань Хэн вновь посмотрел на Келуса, что держится молодцом, стараясь улыбаться, не смотря на болящую ступню. Он взял его за руку, крепко переплетая пальцы. Ну и поездочка… Будет, что рассказать другим пассажирам экспресса.