Город Сочи

“В городе полном искусства, я бы смотрел на тебя”

      — Стаканчиков нет, поэтому придется так, — Антон стоит на пороге Арсова номера, держа в руках бутылку какого-то хорошего (и на вид дорогого) красного вина. — Надеюсь, ты не против?       — Ну… В целом нет, — ухмыляется Арс и пропускает Антона в номер, растерянный, с мокрыми волосами на голове и в отельном белом халате. Он едва успел принять душ после того, как они с Антоном разошлись после пляжа по номерам, чтобы привести себя в порядок.       — Тогда собирайся! Чего стоишь?       Пока Антон, оперевшись боком на стену, ждет у двери, Арс наспех накидывает на себя первую попавшуюся футболку и свои обычные черные джинсы с дырками на коленках. Когда оборачивается, говоря, что готов, понимает, что все это время Антон пристально наблюдал за ним. Но тот, — зараза, — даже не отводит взгляда или не показывает, что смутился, когда Арс его замечает. Напротив, делает вид будто все так и должно быть.       «Мне бы самому столько уверенности», — думает Арс.       — Стой, подожди! — прежде чем выйти, он останавливается перед зеркалом, чтобы руками попытаться уложить свои непослушные и в придачу влажные после душа волосы.       — Да ты и так красив, — фыркает Антон. Арсений в ответ улыбаясь закатывает глаза и выходит из номера следом за Антоном.       Покинув территорию отеля, они, не сговариваясь, идут по направлению к пляжу — у обоих это место для совместных вечеров уже стало самым любимым, поэтому вопрос о том, где пить вино, даже не стоял.       Они уже не первый раз идут по этой дороге. И это не первый такой их совместный вечер, но сегодня почему-то Арс чувствует всё совсем иначе. Одно только ощущение идущего рядом Антона вызывает у него внутри какой-то странный трепет. Чувство знакомое, но забытое. Последний раз такое было с ним еще очень давно, несколько лет назад.       Тем временем солнце уже ушло за горизонт, и темнота стремительно поглощает курорт, рождая особую атмосферу, присущую многим туристическим районам южного побережья. Есть в этом своя романтика, совсем простая и практически неизменная. Из года в год тут мало что меняется.       На пляже фонарей почти нет, поэтому, когда они до него доходят, вокруг становится ощутимо темнее. На небе хоть еще и различимы оттенки светло синего, но Арс уже едва может разглядеть людей вдалеке. Вместо ровного асфальта под ногами уже песок с камнями, и в полумраке Арсений неожиданно об что-то запинается. Он рефлекторно выругивается. Антон рефлекторно ловит его за локоть, а потом заметно дольше необходимого не отпускает.       Они садятся прямо на песок. Антон быстро справляется с винной пробкой, видимо, предусмотрительно открыв вино еще у себя в номере. Арсений, привыкший просчитывать каждый свой и чужой шаг наперед, абсолютно неожиданно для себя даже и не подумал о штопоре, когда они были в отеле. За последние дни он так привык к Антону, который позволяет передать себе инициативу, иными словами, расслабиться, что сам не заметил, как всецело начал доверяться другому.       — О, ты помнишь, что я люблю именно такое? — говорит Арс, крутя в руках стеклянную бутылку, пытаясь в темноте разглядеть этикетку. Арсений как-то сказал Антону, что больше любит красное полусладкое, а тот запомнил и купил для них именно такое.       Чтобы сделать глоток, они по очереди передают между собой бутылку. Для удобства они сели не рядом, а друг напротив друга; тем более так комфортнее разговаривать, что они опять делают ну, как-то слишком увлеченно. В какой-то момент Арсений даже чувствует, что просто Антона, сидящего напротив, уже становится недостаточно, чтобы донести мысль, хочется дотронуться.       К тому же Арсений замечает, что уже соскучился по прикосновениям Антона, который, видимо, теперь в них такой сильной нужды не испытывает, потому что вдоволь налапался его сегодня в море. И пусть Арс все еще боится, по привычке как-то автоматически подавляя в себе чувства, желание сейчас побеждает, и он таки решает ухватиться за руку Антона, пока рассказывает очередную историю из детства. На удивление, получается весьма непринужденно.       Однако у Антона, на которого уже, кажется, подействовал алкоголь, скрывать эмоции не получается и на прикосновение он реагирует открыто — улыбается, блестя в темноте довольными глазами. Точно как кот.       Минут через тридцать, когда и бутылка становится наполовину пуста (или наполовину полна) Арсений как-то начинает терять нить их с Антоном разговора. Он уже мало различает, о чем именно ему там рассказывает друг, потому что просто-напросто засматривается на него, разглядывая черты лица и отчаянно пытаясь не палиться, что, откровенно говоря, с каждой минутой получается все хуже. Он слышит что-то про КВН и про журавля, но срастить эти понятия, прослушав бо́льшую часть истории, сложно, поэтому ему только остается кивать и вежливо улыбаться на некоторых моментах.       Арсений замечает, что Антон закончил свой рассказ, когда вокруг резко становится тихо. Внезапная тишина отрезвляет его, и он сразу отводит свой взгляд в сторону, оглядывается пару секунд. Рядом нет совсем никого, только где-то вдалеке проглядываются едва различимые фигуры людей, под боком плещется море, бьется о берег, и создается ощущение, что они тут совсем одни; как будто и вся жизнь осталась где-то там, далеко за пляжем: в шумных клубах и барах, в отелях и на людных набережных, а тут только они вдвоём.       И надо, наверное, что-то сказать, дать обратную реакцию на рассказ друга. Но Арс, конечно же, понятия не имеет, что говорить, когда всю его историю он просто нагло прослушал.       Он молчит и просто смотрит на Антона. Тот на него точно так же. В ушах, кажется, начинает звенеть тишина. Арсений не пугается её только потому что рядом именно Антон. В голове вдруг возникает известная фраза: «Не знаешь, что сказать — целуй». Это забавляет и пугает одновременно. Но страх Арс предпочитает игнорировать.       Антон словно читает мысли и в этот же момент едва заметно наклоняется ближе, будто прощупывает почву, а через пару секунд оказывается совсем близко, у губ Арсения. Останавливается у них на миг — проверяет наверняка — а потом целует.       Арсений не отстраняется. Антон дал достаточно времени, чтобы остановить его. И Арс точно знает, что не хотел тормозить. Однако все равно почему-то напрягается. Антон это сразу же чувствует:       — Арс, просто позволь себе это, — он едва отрывается от губ и смотрит на Арса, обвивая ладонями его лицо.       Арсений пару секунд всматривается Антону в глаза, потом выдыхает и сам утягивает его в поцелуй, изо всех сил стараясь наплевать на всё. И наконец-то это получается.

‘ ‘

      Они лежат на холодном песке, потому что последние пятнадцать минут целоваться в таком положении было куда удобнее. Антон то и дело сначала накрывал Арсения собой, попутно углубляя поцелуй, а моментами спокойно передавал инициативу Арсению, сам валяясь спиной в песке. Сейчас они лежат совсем рядом, просто молчат. Молчать вместе — уже стало их отдельным и любимым видом времяпрепровождения.       Ночь такая темная, что Арсу сложно разглядеть хоть что-то, кроме лица Антона. И в этой темноте оно кажется красивым до неприличия. Теперь можно, не стесняясь, разглядывать его, смотреть в глаза, чем Арс и увлекся, пока Антон внезапно не прервал молчание.       — Арс, тебе надо сходить в парк аттракционов.       — Что прям на́до? — по-доброму усмехается Арсений и специально выделяет интонацией последнее слово.       — Ага, — Антон смотрит как-то игриво и вместе с тем серьезно. — Проораться, выпустить эмоции. В общем, расслабиться.       У Арса улыбка медленно сходит с лица, когда становится понятно, к чему Антон клонит.       — Ты так боишься меня, — продолжает он. — Ну, в смысле, не меня… Ну, ты понимаешь, — в его голосе слышатся нотки не страха или волнения, но искреннего беспокойства.       Арсений незаметно уходит в себя и отвечать не спешит. Последние десять лет его жизни превращаются прямо сейчас в километры киноленты, где он в главной роли. Единственный фильм, куда берут без проб, но с ошибками — наша жизнь. Арсений вспоминает, как часто был окружен вниманием женщин и как часто не чувствовал ко многим из них ничего, что называют любовью; только уважение, воспитанное матерью. Он вспоминает мимолетные симпатии к парням, что испарялись так же быстро, как в голове всплывал образ грозного отца и внутри начинали больно колоть осколки первой любви. Еще совсем недавно это была его жизнь. Сейчас это только воспоминания.       Он смотрит на Антона и понимает, что жить как раньше уже не хочет, у него не получится. Он хочет быть с Антоном. И плевать, чем всё это закончится, главное — что он свободен решать это сам.       — Поэтому завтра мы пойдем на самые страшные аттракционы, — заключает Антон сквозь минутную тишину. Все это время он внимательно следил за Арсом, будто пытаясь понять, что у того в голове, и только когда заметил, что взгляд его немного сфокусировался на реальности, осмелился договорить.       — А ты сам-то не испугаешься? — шутит Арсений и уже без опаски тянется к кудряшкам Антона, касается лица.       Тот ластиться к нему навстречу, ложится ближе, осторожно приподнимает за подбородок его лицо и целует. Медленно и с какой-то особой нежностью, словно пытается ею успокоить, сказать: «Всё хорошо».       — Я не испугаюсь, — шепчет он в поцелуй.