Akuma no Ko

В воздухе стоит запах гари и пыли. До слуха доносятся возгласы и крики толпы горожан. Здесь, среди каменных стен, множества прилавков и песчаных дорог, в центре небольшого поселения горит кольцо. Его языки тянутся вверх, охватывают жаром лица рядом стоящих людей с вилами, лопатами. Их недовольные, смешанные со страхом лица пестрят в пламени, а длинные женские юбки готовы зажечься от одного дуновения ветра. Настолько огромный поток огня взмывает в воздух и заставляет настойчивых жителей сделать шаг назад и опустить деревянные предметы обихода. Огромный крест, ровный, к которому привязано тощее тело, крепко вбит в почву, что пропахла пеплом и засохшей кровью. — Д..демон! — доносится крик из толпы, и старая женщина с морщинами на лице дрожащим пальцем указывает на привязанного к кресту. — Сжечь, пропади же ты..! — Зло! Зло ты одно несёшь! — мужчина брызжет слюнями и потом, рубашка его вся мокрая, как и мохнатые усы, а взгляд вселяет отвращение. — Весь род их такой, паскудный! Словно нехотя пустили на землю! Парниша впервые за всю вакханалию поднял голову, и с самым тяжёлым, на какой способен, взглядом, впился в лицо каждого из этой толпы: будь то старики, будь то взрослые мужчины или женщины с детьми на руках. Его чёрные, короткие волосы покачиваются на ветру, а исписанные, словно чернилами, открытые участки тела сверкают при языках пламени. Губы кривятся, ноздри от гнева расширяются, и Дмитрий отводит взгляд, прикрывает очи и старается отделиться от всего шума и тех ужасных слов, которые доносятся до его слуха. Он ждёт конца, морально устал, но сердце и душа хотят вновь попытаться дать отпор и постараться переубедить всех этих людей в том, что он такой же обычный человек, как и они: у него голова на плечах, руки и ноги на месте, будучи юным помогал родителям на ферме и увлекался чтением литературы. Одного понять Дмитрий не может: в какой момент пошло всё не так? Когда же пробежала чёрная кошка по его улице? Ступни чувствуют язычки огня, и теперь кожа начинает покалывать. Юноша закрывает глаза, смиряется со своей участью и просто ждёт. Почему-то душа и сердце успокоились, когда тело почувствовало пламя, и теперь ему не хочется ни кому-то что-то доказывать, ни противостоять. Ведь до них, пустоголовых, вряд ли хоть что-нибудь дойдёт. Поэтому Дмитрий ждёт своей участи: молча, отдалившись от всей вакханалии. И даже спрятавшись в своей внутренней крепости, Матвеев не чувствует, как тело его ослабевает, а давление и тяжесть на щиколотках и запястьях пропадает. Потрёпанная одежда, состоящая из льняных брюк и рубахи, совсем не согревает, однако Дмитрий чувствует тепло. И только он решает открыть глаза, как внезапно до слуха доносится твой тихий, такой успокаивающий голос: — Всё позади, Матвеев. — часто дышишь, ведь сейчас ты на всех парах старательно пытаешься оторваться на лошади. — Вот же дворяны безбожные! — кривишь своё лицо, отворачиваешься от скачущих за вами людьми, и со всей заботой смотришь на бледноватое лицо юноши. — Ниче, сейчас мы доедем до папани, а там и порешаем. И впервые, наверно, на его лице проскакивает слабая улыбка, а в уголках глаз собираются мелкие точечки прозрачных слёз. Пальцы осторожно сжимают ткань блузы, а после ты чувствуешь небольшое давление в области талии. — Ты, главное, держись крепче, друг мой. — проговариваешь ты, рвано выдыхаешь. — Дома обмоем, согреем, не унывай. Я потом им этот крест самолично засуну.. Твоё бурчание заставляет Дмитрия, впервые за последнее время, задремать с чувством спокойствия и умиротворения. — Ребёнок зла, тоже мне.. — цокаешь ты, когда замечаешь среди высоких деревьев знакомые брусчатые стены. — Я им устрою потом такое зло!