Mon amour nommé Jeanne

      Рен, конечно, понимал всю нереальность и абсурдность ситуации, в которую попал: надо ж было ему приехать сюда по работе, встретиться с девчушкой-шаманом и влюбиться, как какой-нибудь наивный идиот просто с первого взгляда! Да даже Йо так не смог бы! А он смог, и именно он, великий наследник великого клана сейчас сидит в уютном кафе и слушает беззаботный щебет красноглазой подружки. Благо, никто из друзей его сейчас не видит… Хоро-Хоро и Чоколав, — парочка клоунов, — точно не упустили возможности и начали бы его подкалывать остроумно и не очень. И Жанна в этом совсем не виновата. Вообще никто не виноват, и, по большому счёту, сам Рен именно в такие моменты чувствовал себя свободным от постоянной тяжёлой ненависти, которая всю жизнь выжигала его душу изнутри. И гордый сдержанный китаец никогда в жизни не чувствовал себя так спокойно и безопасно, как рядом с бывшим врагом. Что было, в принципе, вполне взаимно. Но неверно думать, что китайский шаман не делал ничего, кроме такого беззаботно-наивного времяпровождения в компании девушки, которая была ему симпатична. Напротив, Рен усердно работал, так усердно, что в какой-то момент понял, что, если продолжит в том же темпе, то весьма скоро ему придётся вернуться в Китай за неимением уважительных причин и дальше проматывать деньги компании в этой пока ещё деловой поездке. Но Тао не желал возвращаться так скоро, потому как вернуться — значит оставить Жанну здесь. Правда, можно было бы предложить ей встречаться, и, — а она согласится, китаец знал это почему-то, Тао понимал по невербальным знакам, что его чувства взаимны, — если она согласится, увезти её с собой на знакомство с семьёй. Встречи в их маленькой Лотарингии стали ежедневным приятным ритуалом на грани с их личной уютной традицией, и каждый день Рен с улыбкой в своих янтарных глазах подходил к столику девушки с мокачино и клубничным чизкейком для очаровательной француженки. И вот однажды Тао, разумеется, не без лёгкого волнения, отважился на отчаянный шаг.       — Bonjour, Jeanne. Je veux parler. Peux-tu me prêter une goutte d'attention, s'il te plaît? — тихо спросил Рен, вручая в хрупкие ручки девушки клубничный десерт и обращая к ней свой мягкий, полный нежности золотой взгляд под покровом дрожащих ресниц.       — Bien entendu. On peut s'asseoir à une table et parler? Merci, tu me gâtes comme d'habitude. Merci, Ren, — опустив глаза и с кроткой улыбкой на аккуратных губах, ответила девушка.       Когда молодые люди заняли, как обычно, место за столиком в углу зала, Рен осторожно начал. Китаец не привык показывать свои чувства напрямую, ибо никогда этого не делал, обычно выражая симпатию через косвенные действия, которые далеко не всегда были очевидны объекту его расположения.       — Jeanne, quand nous avons participé à la bataille des Chamans ensemble, je n'ai pas vécu ce que je voulais te dire. Je pense que toi aussi. À l'époque, nous étions entourés de combats et de rivaux, mais quand je t'ai rencontré après la bataille, je suis… j'ai commencé à ressentir quelque chose. Mais mon voyage dans ce pays sera bientôt terminé, et je dois donc demander: accepteriez-vous d'être ma petite amie, afin que je puisse avoir une raison de vous emmener en Chine? — проговорил Рен тихо, напряжённо ожидая ответа девушки и чувствуя, как огнём пылают щёки. Это смущение, которое он сейчас испытывал совершенно не понравилось китайцу, и он в негодовании прикусил губу, думая о том, что их божественный засранец, наверняка, сейчас очень веселится, наблюдая за происходящим. Жанна молчала вечность, а то и не одну, перед тем, как, заливаясь нежным румянцем, наконец, сказала:       — Je vais peut-être te paraître très frivole, mais je ne veux plus mentir. C'est pourquoi je te crois, Tao Ren, et je crois que tu ne me blesseras pas. J'accepte d'être ta petite amie.       Она сказала «frivole»? Это даже смешно… Рен не смог сдержать лёгкую улыбку, которая не укрылась от Жанны, ведь девушка внимательно следила и чутко ловила каждую незначительную перемену в строгом лице китайца, и потому, неправильно истолковав его улыбку, незамедлительно покраснела и уронила глаза на собственные колени, лишь бы не встретиться взглядом с серьёзным золотом Рена.       — Je te trouve bizarre ou drôle, hein?.. — тихо спросила Жанна.       — Bien sûr que non, désolé, c'est juste que tu parles de ta frivolité à un gars qui suggère de sortir avec une fille à peine familière. Et en même temps, pour une raison quelconque, vous vous considérez comme frivole. Ça me semble drôle, c'est tout… — ответил Рен с ободряющей улыбкой.       — On dirait que nous sommes juste deux imbéciles amoureux… Mais je suis content qu'on ait compris un ami. Si tu laisses le téléphone, ou plutôt l'adresse, je te contacterai quand je connaîtrai le jour de mon départ, — проговорил Рен, когда Жанну отпустило смущение.       — Merci, — легонько улыбнулась девушка, пожимая руку Рена. Гордый китаец испытывал тихую кроткую радость, тогда как в груди широко разлилось горячей волной настоящее ликование, неистовое, словно салют, оно принесло шаману самые яркие и ощутимые эмоции, такие, что, если бы парня не сковывали приличия, он бы точно сделал какую-нибудь несусветную отчаянную глупость, которой опозорил бы весь свой славный род до тридцатого колена. Но сейчас Рен ограничился тем, что решил позволить себе ещё один подарок за этот день и поспешил покинуть уютную пекарню, чтобы успеть до конца дня заглянуть в ресторанчик китайской кухни, который очень кстати расположился совсем не далеко и уже жалея, что не пригласил Жанну, что, впрочем, было нестрашно и вполне себе поправимо, с учётом номера телефона, который оставила ему девушка. Один звонок, — и она придёт. Придёт, чтобы вновь подарить Рену, ставшему уже сродни наркоману, удовольствие одним своим присутствием. И Рен, разумеется, сделал этот звонок, по которому пришла девушка и принесла свой паспорт по просьбе китайского шамана. Рен взял на себя смелость порекомендовать несколько блюд на вечер, учтя, разумеется, вкус девушки.

***

      Вечер в китайском ресторане прошёл весело и подарил молодым людям море хороших эмоций и новых знаний друг о друге. Рен рассказывал Жанне о своей национальной культуре, а француженка внимательно и с интересом слушала парня, который нашёл в ней удивительно искреннего и благодарного слушателя. Опять же стемнело слишком быстро и незаметно, и это обстоятельство вынудило молодых людей попрощаться на этот счастливый для обоих день. Рен вновь проводил свою девушку до её дома, позволив себе на этот раз осторожно и почтительно заключить её в мягкие объятия. Жанна, разумеется, вспыхнула, но, привыкнув за минуту-другую к такой странной и необычной для себя близости с человеком другого пола, смогла расслабиться и довериться Рену. Китаец, разумеется, не смел торопить девушку и покорно ожидал, когда она, наконец, поймёт, что он её не обидит какой-то бестактностью или грубостью со своей стороны.