Выслушай, пожалуйста

Я не просто рассказал Якову о своём новом воспоминании. Я излил ему всю душу, в подробностях описывая мои мысли и чувства на этот счёт. На протяжении всего этого процесса я периодически чувствовал, будто вот-вот на глазах снова выступят слёзы, но благо этого не произошло, и мне удалось сохранить самообладание. Яков вёл себя очень деликатно, не перебив меня ни разу и не задавая лишних вопросов за всё время моего повествования. На самом деле, я был безмерно ему за это благодарен, но увы, никак не мог это выразить. При всём при этом тот не отводил от меня взгляд ни на секунду. Возможно, это должно было бы напрячь, но я настолько привык к подобным его странностям, что практически не обращал на это внимание, лишь иногда чувствуя от этого лёгкую неловкость. Я глубоко вздохнул, когда наконец закончил. Мне тяжело далось делиться этим. Я отвёл взгляд и принялся смотреть в никуда, по-новой начиная загонять себя в неприятные мысли, касающиеся всей этой ситуации с матерью. Я молчал. Яков тоже. В целом, я и не ждал от него каких-либо слов. Мне было не до этого. Собственные мысли снова меня грызли. В очередной раз убеждаюсь, что мне вредно много думать. Меня отвлекли от моих раздумий чужие руки, которые внезапно меня обвили, медленно притягивая к их обладателю. Яков утянул меня в объятия — наконец осознал я. От неожиданности у меня даже раскрылся рот. Сказать, что я опешил, было равносильно промолчать. Мне хотелось задать кучу вопросов, хотелось отстраниться, всем своим видом показывая непонимание, но я не стал; я сам не заметил, как вместо этого я обнял его в ответ, пальцами чуть сжав ткань его рубашки. Мне снова захотелось реветь. Мы не сказали друг другу ни слова. Яков молча медленно поглаживал меня по спине, а я, в свою очередь, просто закрыл глаза, наконец не думая ни о чём. Я чувствовал себя относительно расслаблено, сравнивая с последними днями. И от этого мне даже стало как-то хорошо на душе. Мне не было спокойно. Но мне явно было комфортно. И это было очень странно. Я не знаю, сколько времени прошло, прежде чем он разомкнул руки, выпуская меня из своей хватки. В свою очередь я сделал то же самое, отодвинувшись от него на то же расстояние, на котором сидел до этого. Я посмотрел на него, слабо улыбнувшись. Я не мог выдавить из себя ни слова, да и мне кажется, ситуация в словах не нуждалась, а потому попытался выразить всю свою благодарность во взгляде. Предполагаю, что у меня слабо вышло, но, кажется, Яков всё равно всё понял. Его лицо тоже озарила улыбка, и на этот раз она не была ехидной. Мы всё ещё молчали. И не знаю, сколько бы молчали ещё, если бы я вдруг не вспомнил о Руф, которая недавно заходила в столовую и просила меня кое-что передать. — Кстати, Яков...— я даже почувствовал себя виновато от того, что нарушил такую идеальную тишину. — Да, мистер шпион? — ухмыльнувшись, отозвался он. — В общем, пока ты мне готовил, сюда Руф заходила, сигареты Хельги искала. И она попросила меня передать тебе, если увижу, чтобы ты к Хельге зашёл. — проговорил я. Яков ничего не ответил, лишь молча кивнул головой в знак принятия этой информации к сведению. Я ждал каких-то объяснений или хотя бы ответа, но их не последовало. Я хотел ничего больше не спрашивать, но любопытство взяло вверх. — Зачем ты ей? — произнёс я, наблюдая, как Яков после моего вопроса слегка прищурился. — Без понятия, — односложно ответил тот, а я вздохнул, понимая, что из него снова придётся всё выпытывать. Мне не шибко этого хотелось, но любопытство — такая хреновая вещь... — И часто ты к ней заходишь? — задал первый пришедший мне в голову вопрос я. — Мистер Немо, меньше знаешь — крепче спишь, — ехидно проговорил Яков, а я почувствовал себя очень досадно, понимая, что, похоже, любопытство всё-таки не удастся утолить. — Это у тебя от великих знаний такие синяки под глазами? — спросил риторический вопрос я, на что парень усмехнулся. — Знаешь, от тебя сейчас эти слова звучат невероятно смешно, — ядовито сказал Яков. — В смысле? — не понял я. — А ты на себя в зеркало не смотрел? — то ли как обычно в шутку, то ли на этот раз серьёзно задал вопрос он. — Нет...— честно признался я. Я действительно почему-то старался избегать зеркала и своё отражение в нём в последнее время. Яков с непритворным удивлением на меня посмотрел. Внезапно он схватил меня за руку, поднявшись с места. Яков быстрым шагом направился к выходу из столовой, ведя меня за собой. Я не сопротивлялся. Через минуту мы оказались в уборной. Он отпустил мою руку и подтолкнул меня в спину к зеркалу. Да вот только сделал он это не рукой, а...дулом револьвера? Я удивился. Нет, тыкать везде своими револьверами было для него обычным действием, но в этом то и причина. Обычным действием, однако он не делал это с этой самой злополучной ночи, что для него абсолютно нехарактерно. Яков их даже не доставал, не говоря уже о своей привычке их на меня направлять. Я не знаю, что меня больше удивило — сам факт или то, что я осознал его только сейчас. Но время обдумать это у меня было позже; сейчас же мне нужно было наконец на себя посмотреть. Я поднял глаза на своё отражение. Лохматый (при чём очень сильно), с кривым пробором рыжих волос, невероятно уставшего внешнего вида парень пялился на меня из зеркала. В целом, я выглядел обычно: ни мои волосы не самого лучшего состояния, ни моя усталость ни капли меня не портили. Но меня повергло в шок кое-что другое. Под моими светлыми глазами я заметил синяки. Нет, это был не небольшие синячки, которые появляются после разового недосыпа, а затем бесследно исчезают; это были два синеватых пятна, которым, конечно, далеко было до Яковских, но они явно к этому упорно стремились. Я ужаснулся, ошарашенно обернувшись на Якова. Увидел широкую ухмылку. Затем услышал сдавленный смешок. После этого два таких повторяющихся смешка. Потом снова один. Следом Яков неожиданно рассмеялся, ставя меня в ещё больший ступор. — Что смешного? — с непониманием в голосе задал логичный вопрос я, но тот не ответил, продолжая смеяться, — Яко-о-в, — пытался дозваться я, однако всё было без толку, — Яков, мать твою! — безуспешно выругался я, — перестань...— произнёс я, замечая, что к моему лицу тоже подступила улыбка, — ну Яков...— не оставлял надежд я, когда мои губы сжались в тонкую ниточку от того, что мне захотелось сделать то же, что он, — ты издеваешься, — констатировал я, прежде чем наконец уподобился его примеру, рассмеявшись вслед за ним. Я не знаю, как это вышло, но своим смехом он меня заразил. Очевидно, что смеяться причин у меня не было, однако так получилось само по себе. Несмотря на отсутствие причины, я делал это абсолютно искренне. Я не помню, смеялся ли я вообще до этого момента. Но интереснее было то, что Якова в таком положении я уж точно ещё не видел. Спустя какое-то время тот наконец перестал. Следом это сделал и я. Но глупая ухмылка по-прежнему сияла на наших лицах. Я почувствовал себя очень весело, хоть у меня и не было никакого повода. От этого ситуация казалась ещё более нелепой. — Мистер шпион, видел бы ты своё подавленное лицо, когда на меня посмотрел, — произнёс Яков с усмешкой в голосе. — Вообще не смешно, — сказал я, но улыбка на моём лице выдала лживость этих слов. — Немо, вам когда-нибудь говорили, что вы до жути забавный? — спросил Яков. — Не помню, — честно ответил я, что в очередной раз позабавило Якова, заставив его усмехнуться. — Простите, многоуважаемый мистер шпион, что посмел забыть про вашу амнезию, — ехидно ответил тот. — Так уж и быть, прощаю, — в его манере (к слову абсолютно мне не характерной) проговорил я, по-прежнему улыбаясь. Но улыбка сошла с моего лица, как только я повернулся обратно к зеркалу. Шутки шутками, а меня такой внешний вид совсем не устраивал. Я почувствовал себя очень досадно, разглядывая свои синяки. Недолго думая, я включил кран раковины, находившейся прям под раковиной. Настроив воду на холодную, наклонился и принялся руками умывать лицо. — Не поможет, — уже спокойно произнёс Яков где-то надо мной. Тем не менее, я продолжил умываться, надеясь на чудо. Но его не случилось — это я понял, как только поднял голову и вновь посмотрел на себя. Синяки никуда не делись. Я разочарованно вздохнул и направился к выходу из туалета. Яков за мной не пошёл. Я неожиданно сам для себя понял, как много времени начал проводить с Яковом и только с ним. Я давно не разговаривал нормально с Дорис, с Элиасом, да в целом ни с кем из спецотряда, кроме Якова. Иронично. Этот человек (вернее чёрный отступник) совершил больше всего негативных поступков по отношению ко мне, а по итогу сейчас он находится в центре моего внимания, и ни с кем с другим я даже не говорю. Почувствовал себя невероятно паршиво из-за этого. Нет, это ненормально. Яков очень хороший, но...а с каких пор я вообще думаю о том, что он хороший? Какие у меня для этого основания? Он дважды меня подставлял (пусть второй раз и вышел весьма неудачным) и, предполагаю, до сих пор хочет от меня избавиться. Он ведёт себя со мной по-доброму только тогда, когда ему самому это надо. Да. Именно так. Следует сократить его присутствие в моей жизни. Ноги привели меня ко входу на кухню — предположительно именно там я мог найти Дорис. Моё предположение оказалось верно: отворив дверь на кухню, я увидел именно ту, которую искал. — Привет, Дорис, — улыбнувшись, поприветствовал девушку я. Она стояла над плитой, но ещё ничего не готовила. Увидев меня, она улыбнулась в ответ, но её улыбка мне показалось сдавленной и неискренней. — Омен! Снова привет, — проговорила та без особого энтузиазма, как обычно. Я напрягся. — Что-то случилось? — поинтересовался я. — Да так...— неоднозначно ответила девушка, — просто думаю о том, что с нами будет. Недавние события меня очень беспокоят. — Дорис...— произнёс я, подходя к ней, — всё обязательно будет хорошо, — мда, я никогда не был силён в поддержке. Но мне искренне хотелось её поддержать и, надеюсь, она это понимала. — Я надеюсь и верю в это, но чувствую себя очень...плохо, — сказала девушка, а улыбка вдруг исчезла с её лица. — Я тоже, — честно признался я, не зная, чем ещё дополнить свою речь. Мне хотелось что-то сказать, однако слов не находилось. — Омен, скажи, мы же с тобой друзья, да? — задала неожиданный для меня вопрос Дорис. — Разумеется, а что? — поинтересовался я. — Просто...мне кажется, ты начал от меня отдаляться. Ну, не только от меня, от всего спецотряда в целом, — с грустью проговорила та. Я надеялся, что кроме меня этого никто не заметил, но, видимо, всё было слишком очевидно. — Нет, Дорис, всё в порядке, мне просто нужно время побыть одному, — отрезал я. — Я всё понимаю, Омен. Но если вдруг захочешь поговорить, то помни, что мы все рядом. Я тебя в любое время выслушаю, — произнесла девушка, вновь улыбнувшись. Я улыбнулся в ответ. — Спасибо, — ответил я. Я был бы не против поговорить с ней ещё, но у меня не было абсолютно никаких тем и идей для диалога, а потому я развернулся и направился к выходу из кухни, чувствуя себя виноватым за то, что мне не удалось её подбодрить или поговорить подольше. В любом случае, это уже что-то. Хотя бы смог развеять непонимание между нами. Но моё предположение насчёт того, что я слишком много времени провожу с Яковом подтвердилось, что не есть хорошо. Нужно будет всё исправить и нормально общаться со спецотрядом. Да. Помимо Дорис мне ещё хотелось поговорить с Элиасом. На самом деле, он мне казался самым умным, спокойным и терпеливым из всех, и поэтому сейчас я ощущал неприязнь к самому себе за то, что давно не разговаривал с ним. Сейчас я собирался это исправить. Но тут не обошлось без происшествий. Обойдя всю казарму, Элиаса я не обнаружил. Напрашивался логичный вывод — он на улице. Однако в этом и проблема. Я спокойно мог выходить на улицу ровно до того момента, как обнаружил объявления о своём розыске, которые висели буквально на каждом шагу. Любой мог меня увидеть. Я не мог так сильно рисковать, дабы просто поболтать с Элиасом. Было бы логичным решением подождать, пока тот вернётся в казарму, и я бы так и сделал, если бы не задумался: я теперь постоянно, что-ли, буду вынужден не выходить наружу, задыхаясь в этой пропитанной ужасом казарме? Нет. Не хочу и не буду. Но как тогда мне выбираться на улицу без страха быть замеченным? Моя следующая мысль и стала ответом на данный вопрос — маскировка. Очевидно. Мы же уже пользовались этим приёмом на вражеской стороне. Тогда это вышло не особо удачно, но это только из-за обстоятельств, ведь узнавшая меня особа стояла прямо вплотную ко мне. Если же я воспользуюсь этим сейчас, то издалека меня если и увидят, то точно не распознают. Но на этот раз вражеская форма не поможет. Нужны мелкие элементы одежды, из-за которых нельзя будет меня распознать, но они не будут сильно бросаться в глаза. Например, какой-нибудь головной убор, или, например, маска. Твою мать. В голове опять всплыл образ чёрных глаз и их прищура, сильных синяков под ними, ехидной ухмылки, небрежно уложенных светло-серых волос и маски, постоянно висящей на ухе. Он теперь и в голове будет меня преследовать? Не-е-ет, с таким частым времяпровождением с ним явно нужно что-то делать. Но вместе с этой мыслью меня посетила и другая. Я ведь без понятия, где достать подобные вещи. Единственный человек (всегда забываю, что не совсем человек), к которому я могу обратиться за этим, это...ну чёрт. Снова Яков. Я почему-то был уверен, что в силу его паранойи таких вещей у него было полно. По крайней мере, у него явно не одна единственная маска на все случаи жизни. Так ведь?... Ладно. Обращусь к нему и после этого сокращу его присутствие в своей жизни. Обязательно. Это вынужденная мера. Ни к кому другому за этим, я, увы, обратиться не могу. Я знал, где Яков: когда обходил всё помещение в поисках Элиаса, я наткнулся на Якова в библиотеке. Даже во время этого столкновения не обошлось без взаимодействия с ним. «Увидев там Якова, стоящего у одного из шкафов, я собирался уже захлопнуть дверь, но его голос меня перебил: — Кого ищем, мистер шпион? — поговорил он. — Не твоё дело, — не подумав, отрезал я, в надежде как можно быстрее оборвать диалог. — Какие мы злые, — с наигранной досадой в голосе сказал тот и подошёл ко мне — это ты так расстроился из-за синяков? — Отстань, — снова бездумно бросил я, захлопнув дверь прямо у него перед глазами. — Всё равно же скоро прибежишь, — произнёс Яков за дверью, усмехнувшись. А я устремился прочь осматривать оставшиеся комнаты.» Этот недавний инцидент, который всплыл в моей памяти, только усилил моё нежелание лишний раз с ним сталкиваться. Как у него только это удаётся? Откуда он знает? Неужели я настолько предсказуемый?... Так или иначе, я всё таки пришёл к двери в библиотеку. Открыв её, ожидаемо застал Якова, только он уже сидел за столом, подперев лежащей на нём рукой подбородок. Яков смотрел именно на меня, когда я вошёл. По его выражению лица нетрудно было догадаться, что он знал, кто войдёт. Я молча прошёл к столу и сел на стул прям напротив парня. Тот не сводил с меня взгляда всё это время. Я почувствовал себя невероятно неуютно. — Не заставил же ты себя долго ждать, — завёл диалог Яков первым (что, кстати, было редким явлением). — Тебя слишком много в моей жизни, — выдохнул я. — И это исключительно твоя вина, — ухмыляясь, проговорил тот. — С чего бы вдруг? — задал, как мне показалось, логичный вопрос я. — С того, Немо. Не ты ли каждый раз приходишь ко мне, независимо от причины? — парировал Яков. — Вообще-то нет. Ты тоже часто ко мне подходишь, — спорил я, чувствую, как начинаю раздражаться. — Мистер шпион, вы не улавливаете разницу. Я подхожу к вам только по делу, а вы и с поводом, и без, — издевательски произнёс тот, не переставая ухмыляться. — Да какая разница? Факт остаётся фактом. Тебя слишком много, — повторил я. — И тебя это полностью устраивает, — констатировал Яков. — Да с чего ты взял?! Из-за того, что я провожу время только с тобой, я с ребятами вообще перестал разговаривать. Это ненормально, — сказал я. — И почему же? Нежелание общаться с этими недоумками это не проблема, а здравый смысл. — Яков! — воскликнул я, поразившись такому высказыванию. — Что? Неужели я не прав, шпион? — проговорил тот. — Нет. Они не недоумки, и я хочу с ними общаться, — отстаивал я. — Разве? Тогда почему даже сейчас ты предпочёл мою компанию им? — произнёс Яков, а я чувствовал, что начинаю закипать. — Я пришёл к тебе по делу, а не потому что мне шибко нравится твоя компания. — Но ведь она действительно тебе нравится, — спорил тот. Я глубоко медленно вздохнул в попытке немного успокоиться. — У тебя такое увлечение - людей раздражать? — уже более умеренным тоном спросил я, съехав с темы. — Не всех, конечно. Однако тебя вполне себе, — признался тот. — У тебя отлично получается, — честно сказал я. — Я вижу, — усмехнулся Яков. Я не стал ничего отвечать, дабы не развивать этот бессмысленный спор ещё больше. Однако я остался сидеть в библиотеке вместе с Яковом. У меня полностью пропало желание снова где-то шляться. А про причину, по которой я приходил, я вовсе забыл.