Просто Дядя Арс

— Пап, ну, пожалуйста, можно мы с Антоном завтра на роликах покатаемся? — перед Арсением сидела его дочка — Кьяра, умоляюще смотря на отца, в надежде, что тот всё-таки отпустит. — С нами ничего не случится, правда. Да и мы будем на нашей площадке. Ну, пап, пожалуйста, отпусти. Попов смотрел на своё чудо и не понимал, когда она успела так вырасти? Три года пролетели незаметно. Целых три года назад Арс стал отцом маленькой пятилетней крошки с необычным именем, но таким милым взглядом. А сейчас этой крошке уже восемь, она хочет быть самостоятельной, хотя безуспешно. — Ваша прогулка до выходных никак не может подождать? — задал вполне уместный вопрос родитель, ожидая отрицательного ответа. — Мама сказала, что на выходные передают дождь, — продолжала отстаивать свою позицию девочка, слегка хмурясь. — Ну а если с вами всё-таки что-то случится? — не унимался Арс, переживая за дочь и повторяя один и тот же вопрос в третий раз. — Всё хорошо будет, честно, — отвечала Кьяра, как будто она это могла гарантировать. — Эх, ладно, — сдался родитель. — Только будь на связи и не выключай, пожалуйста, звук на телефоне, иначе я раньше времени седым стану. — Спасибочки, ты самый лучший! — обнимая отца за шею, чуть ли не прокричала девочка. После таких слов Арсений был готов просто расплыться, уж очень ему было важно, чтобы девочка считала его и Алёну настоящими родителями. Поцеловав дочку в макушку, Попов начал собираться на работу, так как обед у него хоть и был, но вот пролетал он очень быстро. К моменту выхода Арсения к дому Поповых подошёл Антон. За время, которое были знакомы две семьи, подружились не только дети, но и родители, поэтому и Антона, и Кьяру отпускали в гости друг к другу часто, а почему бы и не отпустить, если живут на соседних улицах. — Кроссовки взяли? — поинтересовался Арс, выйдя во двор и увидя радостных детей, которые уже завязывали шнурки на роликах. Оба ребёнка отрицательно покачали головами, Арс тяжело вздохнул, а после зашёл обратно в дом и вышел с маленькими розовыми кроссовками Кьяры. — За обувью Антона заедете сами, иначе вы через двадцать минут уже взвоете от того, что начнут болеть ноги. Попов дал последние наставления ребятам, приобнял обоих, а затем ушёл, прихватив с собой маленькую сумку с самым необходимым для вызовов.

***

— Анто-он, подожди! — крикнула Кьяра, останавливаясь. Мальчик обернулся, вопросительно смотря на подругу. Из-за того, что ехал он быстрее, ему пришлось подъехать к девочке, чтобы узнать причину остановки. — Что случилось? — спросил мальчик. — Я устала кататься, давай уже снимем эти ролики? — сев прямо на асфальт, сказала девочка, смотря на друга снизу вверх. — Ну мы же только приехали на площадку, я не накатался ещё! — возмутился Тоша, не желая снимать ролики. Да и почему это он должен? Это же не он устал, а Кьяра, вот она пусть и ходит пешком. — Ладно, давай ещё покатаемся, — согласилась Кьяра и осторожно поднялась на ноги. Ехать было не очень-то приятно, неприятная боль со внутренней стороны стопы, возникшая, как казалось девочке, не понятно откуда, приносила дискомфорт. Покатавшись так ещё пятнадцать минут, дети окончательно устали, поэтому сразу же решили снять тяжёлые ролики и обуть удобные кроссовки, которые их предусмотрительно заставил взять Арсений. А так как просто гулять детям было скучно, они решили дойти до дома Антона, который находился на целых сто метров ближе, за мячиком, да и оставить ненужные сумки с роликами уже тоже хотелось. Общим решение было то, что лучше места для игры, чем поляна около сада с яблоками, ребята не найдут, поэтому играть стали там. Беготня в перемешку с радостными криками и смехом заполнили всю округу. Вот так, в процессе очередной игры, мяч решил залететь на дерево, да ещё и на самые верхние ветки, что просто так достать его не получится. — Ну и что мы будем делать? — спросила Кьяра, после очередной неудачной попытки потрясти это здоровенное дерево в надежде, что мяч всё-таки упадёт. — Просто так он падать не хочет. — Надо лезть на самый верх, — заключил Тоша, представляя то, как же это лучше сделать. Девочка быстро отошла от друга, выставив руки вперёд. — Я не полезу! — Ну попробую я тогда, но вот что-то я не уверен… — сомневаясь в своих действиях, сказал Антон, уже хватаясь за нижние ветки, чтобы хоть капельку подтянуться и поставить ноги. Постепенно, переставляя ноги и хватаясь руками за ветки, находившиеся выше предыдущих, мальчик смог одной рукой дотянуться до виновника всех событий. Вот только дотягивался Шаст до мяча одними пальцами, а ветки, на которых можно было надёжно стоять, закончились. Оставался последний вариант: постараться столкнуть мячик вниз. Казалось бы, ну вот что сложного в том, чтобы столкнуть игрушку, правильно, сложного ничего, да вот только не может же всё закончится так прекрасно. Поэтому вместе с разноцветным мячиком вниз полетел и Антон, который, спускаясь, наступил не на ту ветку, а на более тонкую, которая под весом ребёнка решила сломаться, да с таким хрустом, который в одно мгновение смешался с испуганным криком Шаста. Мальчику повезло лишь в том, что летел он не с самой верхушки, высотой не меньше четырёх метров, а всего-то с двух. Да и падение было на траву, которая смягчила удар, не позволив ребёнку что-то сломать. Травм, конечно, и без переломов хватало: коленки и локти были стёсаны до крови об шершавые ветки, ими же была рассечена бровь. В общем и целом, без слёз на Антошку взглянуть было максимально сложно. — Антон, ты как? — подежав к упавшему другу, спросила девочка, помогая тому подняться. — Всё болит! — проскулил мальчик, смотря на ранения. — Чувствую, что гулять нас одних ещё долго не отпустят, — осмотрев поляну, Антона и несчастный мяч, из-за которого всё произошло, сказала Кьяра и достала телефон из кармана. — Придётся звонить папе. Антон лишь посмотрел на подругу глазами, в которых скопились слёзы, так как понимал, что другого варианта у них точно нет.

***

Отправив Кьяру домой, Попов принялся осматривать Антона. — С дерева упал ты, радость моя, шикарно, — осматривая разбитые колени и стёсанные локти, произнёс фельдшер. — Могу сказать, что тебе повезло, так как переломов я не вижу, а всё остальное очень быстро мы с тобой подправим. Ты мне вот что скажи, зачем ты на дерево полез? — Я мячик хотел достать, — ребёнок совсем поник, а голос стал совсем печальным. — И как? Достал? — копаясь в ящиках, в поисках перекиси и зелёнки, поинтересовался врач, переходя от одного шкафа к другому и мысленно ругаясь, что там давно пора навести порядок. — Достал…но упал, — следя за действиями Арса, ответил мальчик, уже понемногу двигаясь к дальнему углу кушетки. — Вот и как мне это твоей маме объяснять? Да и вообще, вы же отпрашивались на площадку, каким вы боком около фруктовых садов оказались? — продолжая поиски необходимого, спрашивал Попов, стоя спиной к мальчику, поэтому и не заметил, как Тоша успел сжаться в уголочке, подтянув к себе больные колени, и заплакать, увидев, что фельдшер достал перекись и зелёнку. Наконец обернувшись, врач немного удивился увиденной картине. — Тош, ты чего так зажался? — присев на кушетку, спросил Арсений, осторожно проведя ладонью по детским кудряшкам, которые с годами стали выглядеть только милей. — Я же вроде не собирался ничего ужасного делать, только ранки обработать хотел. — Не надо обрабатывать, оно всё щипать будет сильно, — прохныкал мальчик, после чего был утянут в объятия. — Радость моя, если мы сейчас не обработаем, то последствия будут очень печальные, — стирая большим пальцем слёзы с детских щёк, объяснял Арсений. — Потерпеть немножечко надо будет, да и я подую, чтобы не так щипало. Договорились? Мальчик посмотрел всё ещё мокрыми от слёз глазками на врача, в них читалось лишь огромное нежелание, но ребёнок всё-таки кивнул головой в знак согласия, а после неспеша вытянул ножки, положив их на стул, который заранее поставил Попов. Не желая терять ни минуты, Арсений взял со стола бутылёк с перекисью и вату и начал осторожно поливать жидкостью коленки мальчишки. Как только перекись попала на ранки, она стала шипеть, а ещё, чего больше всего боялся Антошка, всё сразу очень сильно защипало. — Щипит! — пропищал мальчик, пытаясь убрать ноги, но их, к сожалению, удерживал врач, продолжая безжалостно обрабатывать ранения. — Дую, уже дую, — набирая в лёгкие побольше воздуха, сразу же отреагировал Арс и принялся активно дуть, дабы сократь неприятные ощущения. — Потерпи ещё капельку, солнце, минутка всего осталась, и мы закончим с коленями, — Попов всеми силами пытался отвлечь Антошку, успокаивая его, говоря, какой тот молодец. И это немного, но помогало, поэтому обработку локтей и лба Тоша перенёс спокойнее, хотя не обошлось без слёз. — А может без зелёнки? — наивно попросил мальчик, хлопая глазками. — Я только по краям пройдусь, даже щипать не будет, — ответил Арсений. Намазав всё зелёнкой и забинтовав повреждённые участки, Попову оставалось лишь приклеить на мальчишеский лоб пластырь, а также придумать, как он будет сообщать Майе о случившемся. — Ну всё, мы с тобой закончили, герой! Как маме твоей говорить будем про то, что её сын летать учился? — Лучше не говорить, может и не заметит, — как ни в чём не бывало сказал Антон, тем самым вызвав тёплую улыбку, а затем и смех Попова. — Ну да, не заметит наполовину перебинтованного сынишку, — саркастично ответил фельдшер. — Ладно, придумаю что-нибудь.

***

— Кьяр, что ты половину вечера хромаешь, как подбитый воробей? — заметив странную походку дочери, поинтересовался Арс. — Всё хорошо! — быстро ответила девочка, а затем попыталась скрыться в комнате. На такую выходку Кьяры Попов отреагировал тяжёлым вздохом, достал из шкафчика в ванной аптечку и пошёл в детскую. Девочка сидела на кровати, читая первую попавшуюся книгу, дабы сделать вид, что она занята, и что трогать её сейчас точно не стоит. — Доча, удели мне пару минуточек и расскажи, что случилось? — сев на кровать дочери, поинтересовался врач. — Пап, ну я же читаю! — возмутилась девочка, не отрываясь от книги. — Кьярочка, Антошка мне успел поведать, что у тебя после роликов ноги болели, поэтому я и прошу рассказать, что случилось? Кьяра, услышав, что Антон успел всё рассказать, сразу же нахмурилась, но книжку всё-таки отложила на прикроватную тумбочку. Затем девочка все же решила показать папе, что её беспокоит, поэтому почти сразу же сняла с себя носочки и протянула папе одну из ножек, на которой красовалась мозоль. — Ну вот и как вас одних отпускать? — клея на ногу дочери пластырь, спросил Арсений, всё ещё жалея о том, что согласился отпустить детей одних гулять. Хорошо хоть маме Антона не пришлось валерьянку давать, хотя от шока она отходила достаточно долго. — Мы больше так не будем делать, — сожалеющим тоном ответила девочка, опустив взгляд на свои ладони. — Как бы я хотел в это верить…