Мы - Поттеры

На следующий день, впервые за много лет, Поттер-старший завтракал полноценно, без спешки, да еще и в окружении сыновей. Миссис Поттер благополучно спала наверху, не мешая своим мужчинам наслаждаться тишиной и кофе. Наконец прибыла почта. Поттеры молча склонились над тремя изданиями, рассматривая сенсацию. Передовицы были почти идентичны — на каждой все доступное место занимала одна из трех отобранных Альбусом колдографий. — Ты написал, что мы допускаем возможность создания обычной семьи и детей? — Если бы я сказал «нет, ни с кем и никогда» мы бы выпали из внимания почти всего женского населения и свели бы задумку на нет, — пожал плечами Альбус. — Плюс, я подумал, из-за этого маму инфаркт не сразу разобьет. — А на самом деле? — прищурился Поттер-старший. — А на самом деле найдем упоротых близняшек, которым будет фиолетово, и женимся на них. Да, я реально допускаю возможность женитьбы, пап. Кто-то же должен понести фамилию. — А ты, Джеймс? — Я не думал об этом, но мне нравится идея Ала с близняшками. — Это была шутка. — Я понял, Ал. Но если подумать… девочки Скамандер… — Я этого не слышал. Я. Этого. Не. слышал. Давай будем решать проблемы по мере поступления, Джейми, ладно? Джеймс поднял руки: — Конечно, дорогой. Сдаюсь. Дай, я дочитаю. Поттер-старший откинулся на спинку стула и уткнулся носом в чашку с кофе. Рядом с ним появился домовик и сообщил о пробуждении хозяйки Джиневры. В столовой вновь воцарилась тишина. Миссис Поттер привычно спустилась к завтраку в пушистом халате и очень удивилась, увидев мужа дома в такой час — да еще и в компании обоих сыновей. — Мальчики? Сегодня что, какой-то праздник? Дорогой? Глава семейства неловко улыбнулся и пробормотал: — Не совсем. Джеймс и Альбус обменялись долгими взглядами. Старший встал и пододвинул матери стул, призывая Манящими чарами кофейник и чашку. Но прежде чем начать наливать дымящийся напиток, Джеймс отставил все горячее подальше и, глядя матери в глаза, выпалил: — Мам, мы с Алом геи и любим друг друга! Миссис Поттер недоуменно захлопала глазами, очевидно, решив, что еще не проснулась. — Дже-е-еймс, — простонал Альбус, хлопая себя ладонью по лицу. — Мы с Альбусом… — по слогам начал Джеймс, но получил невербальное Силенцио от брата. — Фините, — отреагировал Гарри, беря младшего сына за руку. — Мы с Альбусом — геи, — снова начал Джеймс, не глядя на брата, — и мы друг друга любим. Мам? Мам, ты как?! — А я предупреждал. Надо было хотя бы Умиротворяющего бальзама ей плеснуть. — Альбус, помолчи. Джин, дорогая, ты в порядке? Ты нас слышишь? — Гарри склонился над женой. Миссис Поттер уткнулась лицом в грудь мужа и тихо заплакала. Вопреки предположению Альбуса, истерить в духе Уизли она не стала, но от этого было только тяжелее. Теперь никто из них не мог спокойно взять и уйти, оставив ее кипеть в одиночестве. — Как же так, Гарри? Как так? Наши мальчики… — Всякое случается, дорогая. Всякое случается. Мы должны это принять. — Но как же дети? У них никогда не будет детей! — Думаю, это к лучшему, дорогая. Представь себе, если бы Альбус был девочкой? Или кто-то из них влюбился бы в Лили… — О, Мерлин! Это же… Они же братья, Гарри. Братья! Как мы могли это допустить? Джеймс подошел к Альбусу и обнял его сзади, шепнув «прости». Они ждали. Миссис Поттер отстранилась, смахивая слезы, и посмотрела на сыновей с немой мольбой: — Вы правда любите друг друга? По-настоящему? — Да, мам, — ответил за двоих Джеймс. Женщина вновь опустилась на стул. Ее взгляд упал на «Ведьмополитен», потом скользнул по «Придире» и остановился на журнале «Какой колдун!», где была изображена самая «горячая» колдография пары. Она подняла журнал и отстраненно спросила: — А если бы не это, вы бы рассказали мне? Или продолжили бы кормить сказочками? Меня держат за дуру в собственном доме?! — Папа сказал, что ты все равно догадаешься, — дипломатично начал Альбус, — поэтому мы решили не тянуть и приняли необходимый ущерб на себя. — В каком это смысле? — Папу шантажировали нашими колдографиями, а мы решили не идти на поводу у этих грязных политиканов. — Гарри? — Да, Джин, я узнал все только вчера, когда вскрыл конверт со снимками. Джеймс и Альбус не позволили мне бросить карьеру из-за их… из-за них. — Это… О, Мерлин! Мальчики… мои мальчики! Мне так жаль! — миссис Поттер вновь смахнула набежавшие слезы, подошла к сыновьям и обняла обоих. Братья неловко улыбаясь и переглядываясь, обняли мать в ответ. Некоторое время спустя она отстранилась и строго на них посмотрела: — И все же, вы — гадкие мальчишки. Врать матери столько лет! Мы с отцом завели бы еще одного сына, пока не было поздно, и тогда… — Джин, — предостерегающим тоном окликнул жену Поттер-старший. — Не завели бы. У нас замечательные дети. И трех вполне достаточно для счастья. Давай больше не будем об этом. — Ладно, — покладисто согласилась Джиневра. — Но вы не должны были врать. Вы оба — наши дети, не станем же мы Авадами кидаться. — Я не был в этом так уверен, — пробормотал Альбус. — Альбус, дорогой, я знаю, что со времени твоего взросления мы только отдалялись, но все так же люблю тебя, хотя и не могу до конца понять. То, что вы с Джеймсом вместе — это… неожиданно. Но я постараюсь принять это. Вы оба — мои любимые сыновья. — Даже если я слизеринец, плохой колдун и не люблю квиддич? — иронично осведомился Альбус. — Даже если ты слизеринец и не любишь квиддич, — с грустной улыбкой подтвердила Джиневра. — И ты замечательный колдун. Альбус посмотрел на отца и почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы. — Ты был прав, пап. Она лучше, чем я думал. Он обернулся: — Прости, мама. Прости меня, пожалуйста. Я так долго тебя ненавидел, сваливал на тебя свои подростковые проблемы, а ты продолжала любить меня. Ты простишь меня? — Конечно, дорогой, — Джиневра нежно смахнула пальцем слезу с щеки сына и привлекла его к себе. — И ты, Джеймс, иди сюда. Я вас обоих сильно-сильно люблю. Надеюсь, вы будете счастливы, и никакие газетные сплетни не испортят вам жизнь. Гарри Поттер подошел к ним и обнял всех троих. — Нам ничто не испортит жизнь. Мы все переживем. Мы — Поттеры, а Поттеры сами выбирают, кого любить.