What about me?

      Поздний вечер. За окном уже стемнело. Сейчас был ноябрь, а именно - день рождения Сережи. Арсений, Антон и Кьяра сидели вместе, общаясь с компанией. Рядом расположились Паша и Димка, ну а напротив был сам именинник. Сергей пригласил всех посидеть у него в квартире, пообщаться и по-дружески отметить. Ребята с радостью согласились, особенно Поз, с которым Матвиенко неплохо так общался в последнее время.       Павел, подняв бокал, говорил очередной тост, в то время, пока все жевали пиццу, которая и стала основным блюдом, потому что Сережа отвертелся лишь одной фразой: "Я не умею готовить, мне простительно" - задорно рассмеявшись. На фоне играли какие-то попсовые песни, а неонового освещения придавала светодиодная гирлянда, висящая под потолком. Именинник хихикал с нелепого тоста, сказанным пьяным директором. Он выпил слишком много, но это его не останавливало, и Павел вновь опрокинул в себя очередной бокал. Арсений не без труда усадил Волю на место, разочарованно качая головой, осознавая, насколько тот находился в алкогольном угаре.       Кудрявая макушка, лежащая на плече Попова, принадлежала Шастуну, который почти засыпал от этой "тусовки". Кьяра, сидящая на коленях Антона, поддерживала парня, тихо сопя ему в шею. — Котенок, ты как? — опаляя ухо горячим шепотом, сказал юноше мужчина. Шаст заметно оживился и, раскрыв веки, ответил: — Нормально, только домой хочется. — Арсений кивнул и наступила минутная пауза. — Арс, а давай раньше уедем? Все равно сидим здесь не первый час. — Можно... — задумчиво согласился филолог, пожав плечами. — Только вот чем мы заниматься-то будем? Мы же не ложимся так рано. — вздохнул старший, размешивая сок в стакане, совершая круговые движения кистью. Антон хитро улыбнулся, задумчиво закусив губу. — У меня есть одна идейка... — многообещающим и томным шепотом ответил парень. Рука шатена приземлились на чужое бедро, покрытое черной джинсовой тканью, заставляя Арсения подавиться соком, который он только что отпил. Дима, Сережа и Паша непонимающе посмотрели на кашляющего брюнета, но мужчина выставил руки вперед в жесте, говорящем, что все в норме. Друзья синхронно закивали и вернулись к обсуждению интересующих тем. Когда Арсений пришел в себя - Антон продолжил: указательный палец Шастуна вырисовывал какие-то узоры на ноге мужчины, поднимаясь все выше и выше. Рука остановилась у ширинки черных джинс и, неожиданно для преподавателя, ощутимо сжала член. Казалось, у Арсения сорвало все тормоза и он, сжав челюсти, взглянул в глаза своего парня. — Кхм... — тактично прокашлялся брюнет, повернувшись на друзей. — Сереж, мы уйдем немного раньше, ладно? И оставим на тебя мелкую, потому что ты тут самый трезвый. — Сергей не пил и это играло на руку. — Хорошо. — легко согласился он и парни вышли из-за стола. Арсений безуспешно пытался прикрыть руками стояк, ну а Антон отдал Кьяру в руки Матвиенко. — Но учтите, что я скоро буду плату брать, когда вы мелкую оставляете. — Ты крестный, Сереж. — запарировал мужчина и они быстро выбежали из квартиры, предварительно попрощавшись со всеми.

***

      Парни залетели в квартиру, не сразу попадая в замочную скважину ключом, но это сейчас не так важно. В крови бушевало возбуждение, которое постепенно, будто температура на термометре, возрастало, разжигая все больше желания. Арсений кое-как разулся, а Антон же быстро скинул массивные кроссовки с ног, и, отдав свою куртку старшему, наблюдал, как она летит вместе со знакомым пальто на близстоящий стул. Сейчас откровенно не до этого.       Освещение в квартире было погашено и силуэты двух парней освещал лишь слабый лунный свет, который тонкими струями просачивался через задернутые шторы.       Попов притянул Шастуна за воротник черной рубашки, которая была нагло взята из гардероба первого, и хватается тонкими пальцами за бледную шею, полностью обхватывая. Антон судорожно выдыхал, блаженно закатывая глаза. Старший впился в желанные губы, почти больно, жадно, но до того страстно, чем сводил с ума шатена. Поцелуй выходил мокрым и грязным, когда два языка сплетались воедино, а тонкая дорожка слюны стекала по подбородку. Филолог, не собиравшийся убирать рук с шеи юноши, прошел пару шагов, вдавливая младшего в стену. Антон удивленно вздохнул в поцелуй, когда чужие руки спускались по торсу, оглаживали худую талию, задирали рубашку и начинали блуждать по оголенному животу. Холодные пальцы вызывали волну мурашек, что приятно пробегают по телу. Юркие пальцы спустились ниже, к штанам. Арсений обвел ширинку, будто дразнясь, но все-таки опустил руки на чужие бедра и сжал, развязно улыбаясь полученной реакции.       Антон запрокинул голову назад, ударяясь затылком о стену, и зашипел, гладя ушибленное место, а мужчина властно припал губами к бледной шее. Арсению определенно нравится. Он, будто художник, оставлял свои следы, раскрашивал все в расцветающие алые синяки. Горячие губы ловко втягивали кожу, зубы прикусывали и держали так пару секунд, а после отпускали, и Попов принимался зализывать укус, оставляя невесомый поцелуй. Он делает так несколько раз, а младший подстраивался под влажные губы, старался глубже запрокинуть голову и честно пытался сдерживаться, но получалось плохо. Арсений мгновенно вспомнил тот самый вечер, когда Антон оседлал его бедра и уверенно оставлял метки на чужой шее. Кажется, это и есть расплата. Брюнет улыбнулся мыслям и резким движением подхватил шатена под бедра, продолжая вжимать в стену, однако, Шастун не терял надежд. Парень обвил торс мужчины ногами, а шею длинными руками и начинал тереться пахом о рубашку, через которую проступали заметные рельефы пресса. Попов рычал, ведь этот мальчишка чертовски заводил, а в голубых глазах, что опасно потемнели, вокруг костра из человеческих черепов и сожженных инквизиций плясали черти. Арсений резко вжался заметным стояком в пах зеленоглазого, заставляя раскрыть рот в немом стоне. — Шастун, с меня хватит, — со сталью в голосе порычал старший, пока младший продолжал тереться членом о торс.       Арсений поудобнее перехватил чужие бедра и впился пальцами. Филолог быстрым шагом двигался к спальне, но аккуратно пройти в любом случае не получается. Попов задевал несколько тумб и мычал от боли, но Антон, быстро сориентировавшись, целовал его, заставляя забыть про неприятные ощущения. Арсений кинул Антона на кровать, невольно думая, что мир для них сузился до стен этой спальни. Парень развел ноги, позволяя устроиться мужчине между них. Старший грозно навис над младшим и продолжал целовать, бесстыдно исследуя руками тело под ним. Зеленые глаза наполнились дымкой возбуждения, лоб покрылся испариной. Казалось, что в комнате слишком жарко, температура быстро изменилась, только распаляя парней. Шастун потянулся к чужой ширинке чёрных джинсов, но его осторожно прерывают. — Тош, подожди, пожалуйста. — аккуратно произнёс Арсений, заглядывая в глаза напротив. Юноша, не убирая рук с ширинки брюнета, взглянул в ответ, сводя брови. — Понимаешь, мне важно, чтобы ты доверял мне. — Арсений, я тебе доверяю и ты прекрасно это знаешь. — он надеялся, что на этом диалог закончится и они продолжат, но не тут то было. — Первый раз мы можем провести без проникновения. Главное для меня, как я говорил ранее, – полное доверие партнеру. — руки преподавателя медленно поднялись по ногам шатена, оглаживали внутреннюю сторону бёдер, останавливаясь на пахе. Шаст совершил глубокий вдох, который вышел каким-то рваным, как только ловкие руки легли на стояк. Филолог, ухмыльнувшись такой реакции, сжал вставший член через ткань джинсов, повторяя действие Антона пол часа назад. — А-арс, — протянул парень, задыхаясь от накрывших ощущений. — ты можешь просто трахнуть меня?! — мужчина удовлетворенно улыбнулся, обнажив ровные зубы. — Ты сам меня об этом попросил. — с усмешкой произнёс старший, и, вновь сократив расстояние, принялся целовать покрасневшие от частых поцелуев губы. — Продолжай, котёнок. — буквально мурлыкал Попов, а Антон наконец расстегнул злополучную ширинку, стягивая джинсы с ног Арсения. С парня снимают футболку, которая летит куда-то в угол комнаты, туда же, где были чужие джинсы. Парень проводил взглядом упавшие вещи, подметив, что их ещё найти придется. Шастун встал с кровати, подошёл вплотную к преподавателю и медленно опускаясь на колени, расстегивал пуговицы идеально-белоснежной рубашки брюнета, не разрывая зрительного контакта. Ненужная одежда падает на пол. Антон, стоя на коленях, оглаживает рельефы пресса Арсения. — Что ты творишь? — Хочу сделать тебе приятно. — сверху-вниз смотрел Антон, отвечая на поставленный вопрос. — Ты уверен? Это же не обязательно... — Обязательно, Арс. — закатил глаза Шаст и, торопливо сняв множество колец с пальцев, спустил чужие боксеры.       Юноша рассматривал аккуратный, усеянный венами член, и высунул язык, проходясь по всей длине, играясь с головкой, совершая плавные движения рукой вверх-вниз. Он взял член в рот, втянул щеки, создавая некий вакуум, и ритмично задвигал головой. Сверху доносились несдержанные стоны, которые до звёзд перед глазами нравились Шастуну. Осознание происходящего и возбуждение окончательно снесли ему голову, и Антон вбирал член до основания, выпуская. Арсений же с удовольствием наблюдал, как крупная головка скрывалась за опухшими губами, как чужая ладонь активно надрачивала, часто сбиваясь с ритма, а дыхание сбилось основательно. Он распахнул рот в немом стоне, блаженно закатывая глаза. Антон, не отстраняясь, положил руку Арсения себе на голову, кивая, дескать, можно. Мужчина вплел пальцы в кудрявые пряди, сжимая волосы в руке. Шаст действительно позволил Попову управлять процессом, ведь доверял ему. Преподаватель двигал бёдрами, толкаясь в горячий рот. До одури хотелось вбиваться во влажный рот, проехаться головкой по ребристому небу и вогнать член до основания. Эти мысли чертовски заводили, но Арсений продолжал осторожно насаживать рот Шастуна на член. Когда рука, сжимающая волосы пропала, юноша сам берет филолога за бёдра, находя в них своеобразную опору. Арс хлопал Шастуна несколько раз по плечу, прося отстраниться, но Антон лишь сильнее сжимал чужие бёдра, вбирая член по основание, и зажмурился, когда почувствовал, как горячая сперма стекает по стенкам горла. Брюнет хрипло простонал, а после повисла тишина, в которой не составляет труда услышать, как юноша сглатывал вязкую жидкость и поднимался, ровняясь ростом со старшим. Тыльной стороной ладони Антон вытер слюну, смешавшуюся со смазкой. Арсений мягко взял парня за подбородок, притягивая для поцелуя, и коснулся родных губ, замечая солоноватый привкус. Шастун сводил с ума одним лишь внешним видом: мокроватые пряди, ярко-зелёные глаза и так по-блядски покрасневшие губы.       Антон лег на кровать, притягивая за собой Арсения, который помог юноше снять джинсы. Филолог, не разрывая зрительного контакта, зубами подцепил резинку боксеров, с трудом снимая мешающуюся ткань, которая отправилась в угол комнаты. Мужчина помог Шастуну встать в коленно-локтевую, пристраиваясь сзади. Арсений раздвинул ягодицы смущающегося парня, обвел подушечкой пальца сжатое колечко мышц и, не заставляя долго ожидать каких-либо действий, широко провел языком между двух половинок. Антон терялся в ощущениях. — А-арс! — громко стонал младший, комкая белую простынь в руках. Арсений сходил с ума, потому что Антон буквально чувствовал, как тот улыбался, вылизывая юношу. Горячий язык ввинчивается внутрь, обводя бархатные стенки, доводя до дрожи. — Боже, Арсений! — Шаст горел от неловкости, поэтому прятал покрасневшее лицо в руках. В какой-то момент слюны стало так много, что она обильно стекала и капала на постель. Антону становилось слишком жарко, а в воздухе витал запах секса. — Котенок, достань, пожалуйста, лубрикант из прикроватной тумбочки. — филолог отстранился, позволяя достать нужный тюбик. Юноша отдал его и остался в той же позе, стараясь держать себя в руках.       Арсений смазал пальцы и, не спеша, вводил указательный, нашёптывая на ухо парню какие-то нелепые комплименты, или вообще обсуждая все, часто перескакивая с темы на тему, лишь бы отвлечь от неприятных ощущений. Было видно, как он нервничал, стараясь переключить внимание Шастуна. За указательным следовал средний, ну а после - безымянный. Антон тихо поскуливал, и слегка дрожащим голосом поддерживал глупый, совсем не к месту, диалог. Мужчина, выводя подушечкой пальца рандомные узоры на бледной коже, пристально следил за парнем, стараясь поймать каждый нервный жест. Шастун, забывшись, закусил нижнюю губу и ойкнул, когда белоснежные клыки прошлись по и так болящему месту. Вскоре, когда юноша стал сам насаживаться на пальцы, требуя бóльшего, Арсений понял, что можно приступать к основному.       Брюнет медленно, один за другим, вытащил пальцы и, раскатав презерватив по члену, просит Антона лечь на спину и, когда просьба исполнена, приставил головку ко входу. Арсений, закинув длинные ноги парня на свои плечи, дотянулся до лица шатена, вовлекая его в долгий поцелуй, стараясь перебить первые неприятные ощущения. Попов входит двумя плавными толчками во всю длину, а Шаст может только жалобно скулить в поцелуй, морщась от боли. Мужчина замер, давая привыкнуть, а сам невольно зажмурил веки от того, насколько плотно стенки ануса обхватывают чувствительный член. — Антон? Ты как? — заботливо спросил преподаватель, борясь с желанием просто взять юношу. Антон часто кивал, сглатывая обильно выделяющуюся слюну. — В норме-е. — ровным голосом протянул Шаст, покорно склоняя голову. — Можешь двигаться.       Возбуждение действовало опьяняюще, не хуже любого крепкого алкоголя, выпитого в одиночку. Порой, когда возбуждение накатывало волной, покрывая и будоража с головой, хотелось лишь одного - поскорее довести себя до разрядки. Арсений до сих пор полностью не осознавал происходящего, да и честно говоря, он давно отдался процессу, просто наслаждаясь. Казалось, Антон чувствовал любое прикосновение особо остро, заостряя на этом внимание. Арсений с оттяжкой совершает несколько плавных фрикций в попытке найти простату и, когда Шастун коротко вскрикнул от попадания по чувствительной точке, мужчина растянул уголки губ в легкой улыбке. Толчки становились чаще и сильнее настолько, что Шастуна уже буквально втрахивали в жалобно скрипящую кровать, срывая с губ частые стоны. Антон упивался ощущением заполненности внутри и, выкрикивая имя любимого человека, ощущал, как тяжелело в конечностях, а низ живота сводило истомой. Шастун прикоснулся к собственному члену, начиная активно двигать рукой вверх-вниз, приближая себя к оргазму. — Сильнее, А-арс! Прошу! — переходя на вскрики, умолял Антон. Арсений тихо прорычал, увеличивая темп, хотя казалось, что быстрее быть не может. Головка члена с такой скоростью попадала по простате, заставляя слёзы, скопившиеся в уголках зелёных глаз, скатываться по бархатным щекам. — Все хорошо? — интересовался мужчина, заметив мокрые дорожки от слез. — Да, — облегченно выдохнул парень, — просто... Просто, блять, продолжай.        Член Арсения скользил внутри с бешеной скоростью, и в один момент случайно выскользнул полностью, но Попов сразу вошел снова, заставляя Шастуна срываться на визг. Антон извивался, громко выкрикивая имя своего парня, в то время, как Арсений продолжал трахать любимое тело. Пальцы на ногах Шастуна загибались от кайфа, а громкие шлепки кожи о кожу заполняли пространство. Все это было так грязно и пошло, но до того приятно, чем сводило с ума. Шастун обхватил длинными пальцами твёрдую плоть, начав быстро двигать рукой, часто сбиваясь с ритма. Преподаватель сам убирал ладонь парня и начал активно надрачивать в такт грубым движениям.       Выкрикнув последнее "Арс!", Антон до крови закусил измученную губу, рвано кончая в руку. Почувствовав, как стенки ануса до приятной боли сжимаются вокруг члена, мужчина зажмурился и кончил следом, укусив Шаста за плечо. Арсений вышел из парня и, сняв презерватив, уложился рядом с юношей, потянув его за талию.       Тишину нарушил звук пришедшего сообщения. Шаст извинился и потянулся за телефоном, лежащим на тумбочке. Димазавр "Ну че? Вы там потрахались-то? )) Если ты думаешь, что я ношу очки потому, что совсем слепой, то ты - придурок ;)."       Комната наполнилась тихим смехом двух парней, а в ногах устроился Джокер, свернувшись калачиком.