Морозный сентябрь.

      Возвращаться пришлось через балкон в коридоре. Оставлять свою форточку открытой Кэйа не стал, и видимо не зря. Из щели внизу поддувал прохладный воздух, что явно давало понять, что в комнате кто-то находится.       Уже готовясь дать отпор, Альберих открывает дверь. — Кто здесь?       В окне сидит юноша в зеленом плаще, однако оружия при нем не было. Вместо Небесного крыла в его руках находилась флейта, издававшая тихую мелодию.       Даже услышав, что дверь открылась, отрываться от музыкального инструмента он не спешил, явно намереваясь завершить композицию. — Я — Венти, простой бард. — ответил незнакомец, когда комната погрузилась в тишину. — Все простые барды находятся у верхушки Ордо Фавониус. — усмехнулся Кэйа, поняв, что опасность не грозит. — Что ты здесь делаешь? — Я же бард, играю музыку для гостей Монштадта. Вот усыпляющую мелодию решил вспомнить, —оборачиваясь лицом к собеседнику произнес музыкант. — Нам никто не помешает поговорить. — Мы были знакомы раньше, да? — с грустью в голосе проговаривает Альберих, уже понимая, что — да. — Выпивали иногда. — юноша вновь отвернулся к окну, смотря на улицы ночного города. — Монд прекрасен, я безмерно люблю этот город и всех его детей…       Кэйа подошел к окну, облокачиваясь на подоконник, на котором сидел его гость. — Мне жаль. — в ночной тиши взгляд сам собой оказался на профиле Венти. Он казался в глубокой печали, то и не удивительно. — Не думай, что я ненавижу тебя. — они встретились глазами. — Ты тоже один из моих детей и волен вершить свою судьбу, уготованную тебе звездами. — У каэнрийца не может быть созвездия, ровно, как и глаза бога. — У каэнрийца может и не будет, а вот в Монштадте глаза бога даруются. Я помню, как еще будучи ребенком в тебе зародился дух свободы. — на лице архонта проявилась задумчивость. — Вопрос только где он сейчас. — Дайн ни разу не упоминал про глаз бога. А проснулся в замке я уже без него. Значит либо он спрятан достаточно далеко, чтобы я не смог его найти, либо уничтожен. Если уничтожить глаз бога вообще возможно. — Ни разу не слышал, чтобы кто-то смог уничтожить глаз бога. Артефакт непосредственно связан с душой, так что простое изъятие уже опасно для жизни. Как много ты помнишь? — Помню… Помню детство в замке, до определенного очень даже отчетливо. А дальше один большой пробел. И последние несколько месяцев в Каэнри’ах. Альбедо сказал такое возможно после сильной травмы. — Думаю, это как раз-таки отсутствие глаза бога так повлияло на память. Тебе нужно его вернуть. — Как ты понял, что мой советник будет против нашей встречи? — Во-первых, я знаю тебя, а во-вторых, ты вообще видел, как вы выглядели со стороны? Да он же с тебя взгляда не спускал! Особенно когда ты про выгоду Монда начал говорить.

***

      Практически всю ночь новоиспечённые (?) друзья провели в состоянии мозгового штурма, а потом еще и неожиданный разговор, потому по утру все провели в состоянии не стояния.       Кэйа боялся, как никогда в жизни, если хранитель прознает, считай все старания в пустую. А нынче, когда Альберих знает, что стоит на кону с обеих сторон, он не может пустить все на самотек.       Весь остаток беспокойного сна пролетел крайне тревожно, потому, когда Дайнслейф собрался будить юного правителя, тот вскочил ни свет ни заря.

«Веди себя обыденно»

      Мысленный щелбан и принц спокоен и сдержан. Готов выслушать все «капризы» Дайна.

      «Все просчитано»

***

      Дилюк был знатно удивлен, когда Джинн не проснулась по первому зову.       Через двадцать минут уже должно пройти совещание, от итогов зависит, непосредственно, будущее города. — Джинн, просыпайся, — мягко начал Дилюк, но, к сожалению, закончить ему не дала магистр, наконец, проснувшаяся. — У нас есть план!