oblivion

- Такемичи, ты ел сегодня? - Д-да, – неуверенно произносит Ханагаки. Вроде бы он перекусывал чем-то, хотя может это было вчера утром. Такемичи запутался. Время для него стало протекать странно, то ускоряясь, то тянуться крайне медленно, никак не находя одного темпа. А может это сам Такемичи не может жить в одном ритме? Ханагаки шел рядом с Дракеном и Мицуей, что позвали его прогуляться в новый квартал. Здесь было красиво и особенно оживленно вечером. Яркие, но не слепящие глаза вывески, стилизованные под здешнюю культуру магазины и кафе, уличные музыканты расположились неподалеку и привлекали много зрителей. «К концу месяца должен пойти снег», - думает Такемичи смотря на то, как его дыхание превращается в пар. Он слышит, как гитарист осторожно перебирает струны. Разве у него не замерзли пальцы? Мысли уже совсем не здесь и не в определенном месте, они где-то далеко в том моменте, когда мир заполняет белый цвет, когда вся грязь исчезает, вся боль замерзает и умирает, ожидая тепла, чтобы возродиться вновь. - Ты не помнишь, - твердо утверждает Мицуя. Такаши один из тех людей, которые умеют заглядывать за улыбку Ханагаки. Такемичи не знает бояться ему этого или нет. В этой временной линии он не успел достаточно сблизиться с кем-нибудь, так что и заботы Такемичи не ждал. Дракен идет рядом и молчит всю дорогу. Когда Мицуя подошел к нему и сказал, что с их Ханагаки что-то не в порядке, он согласился. Кен и сам это заметил, с самого первого дня выписки. Только мысль, что это ведь Такемичи, их плаксивый герой, что спас уже не одну жизнь, что всегда стоит с прямо поднятой головой и кажется не боится ничего на свете, останавливала его спросить самого голубоглазого парня о самочувствии. Это ведь Ханагаки, а Ханагаки Такемичи справляется со всем дерьмом на своём пути. Но услышав тихое «да» в ответ Мицуе, Дракен вздрагивает незаметно. Видимо не со всем. Кен больше всего на свете боится потерять своих близких, и Ханагаки за такой короткий период успел войти в этот круг людей. Поэтому он быстро согласился вытащить Такемичи на прогулку буквально выволакивая его из дома за шкирку. Что-то происходило и Дракен хотел бы закрыть на это глаза, но он не хочет никого терять. - Завтра мы идем в больницу и это не обсуждается, - с Такаши не поспоришь, думает Такемичи, тихо вздыхая. Втроём они направляются в ближайшую раменную, его точно заставят сегодня вечером много съесть. ○○○ Такемичи выполнил все пункты из своего списка дел, и он бы гордился собой за это, если бы до сих пор не остался в прошлом. Телефон он купил на следующее утро, что встретило его приливом сил и решимости. Не слишком дорогой и не слишком дешёвый, сейчас для него главное – это звонки и смс, остальные прекрасные функции телефона его не интересовали, пусть это останется для будущего. У него были отложенные деньги, которые он и потратил на покупку гаджета. Только для чего эти деньги копились Такемичи не помнил, да и это было не так уже и важно. С новенькой раскладушкой парень побежал к Чифую. Мацуно принял его рассказ прямо как и в прошлый раз. Тихое «значит я умер» отдавалось дрожью в позвоночнике. Ханагаки не стал упоминать обо всех смертях, он рассказал другу про то будущее, где Кисаки застрелил Чифую, а его самого вытащил Кадзутора, бегло упомянув, что это был один из многочисленных прыжков. После слов Чифую, что Такемичи может на него положиться, Ханагаки снова не сдержал слёзы. Кажется, плакал он дольше, чем в первый раз. Мацуно записал его новый номер телефона и пообещал набрать вечером. - Теперь у нас есть Баджи-сан, так что мы выбьем из Кисаки всё дерьмо, партнёр! Такемичи ему верит, он всегда верил Чифую. И он знал, что это работает и в обратную сторону. Наото он находит в том самом парке, где встретил его впервые. Только после пожатия рук не происходит ничего, младший Тачибана уходит домой, а Ханагаки медленно раскачивается на скрипучих ржавых качелях. У него есть несколько мыслей насчет того, почему он не смог вернуться, но Такемичи не может быть уверен ни в одной из них. Думать это не его. Рядом нет взрослого Наото, который бы разложил всю информацию по полочкам и сделал аналитический вывод из всего этого. И осознание, что он застрял здесь выбивает воздух из легких. Такемичи не знает, что делать, куда двигаться, с какой стороны подойти к этой временной шкале. Он примерно помнит, что должен делать Кисаки дальше. Но будет ли он поступать также, если у него не получилось избавиться от Баджи? Придумает ли он что-то новое или пойдет как обычно? После каждого долгого путешествия хочется вернуться домой, в своё спокойствие и защищенность. У него больше нет дома, ни в прошлом, ни в будущем он больше не будет чувствовать себя в безопасности, и эта постоянная тревога потихоньку вытаскивала из него жизнь. Всё на что способен Ханагаки это прийти в квартиру и, сняв только верхнюю одежду, лечь спать. Даже телефон, разрывавшийся гудением из-за единственного записанного абонента, не смог вытащить своего хозяина из страны грез. ○○○ Дракен с Мицуей заходят за ним, чтобы Ханагаки не смог отвертеться. Совсем недавно вычищенная комната снова потихоньку наполнялась хламом. Верхняя одежда так и лежала у входа игнорируя вешалки, в стопке на кухне лежали пустые коробки от лапши быстрого приготовления, грязные кружки из-под кофе заполнили собой почти всю раковину. В доме было тихо, слишком тихо, не было гудения приборов, не шумели соседи, даже настенные часы остановились. Как будто стены квартиры не хотели пропускать шум внешнего мира или отгораживали от людей все то, что происходило внутри. Такемичи собрался быстро, и парни поспешили покинуть дом. В больнице они провели практически весь день. Ханагаки заставили сдавать все возможные анализы и попросили прийти за результатами, когда ему позвонят. - Больничные очереди опасны для жизни, - говорит Дракен зевая. Зашли в здание с белыми стенами они утром, а сейчас на улице сгущались сумерки. Кен и Такаши были со своим другом всё это время, отсидев вместе с ним все очереди. И Такемичи безмерно благодарен им, потому что Ханагаки не был в состоянии доказывать упертым бабушкам, что по порядку он шел следующий в кабинет. Такемичи клонило в сон, мало того, что он не выспался, так и общение с людьми изрядно его вымотало. Когда это началось? Когда общительный Ханагаки начал уставать от людей? Дракен заворачивает в сторону станции, коротко прощаясь с парнями. Больницы беспощадны ко всем. С Мицуей они идут в уютном молчании. Фонари освещают дорогу, теплую тишину изредка нарушают проезжающие машины. - Спасибо вам за заботу, - Такемичи говорит шепотом, не желая разрушить этот кокон умиротворения, воцарившийся вокруг них. Мицуя хочет ответить, что это пустяки по сравнению с тем, что он сделал для них. Только не хочет. Даже если бы он никого не спас, Такаши бы все равно обратил внимание на его темные круги под глазами, на то, как блондин похудел, какими холодными стали глаза, что чаще стали теряться где-то в пустоте, как улыбка всегда счастливого парня стала не такой солнечной. Мицуя хочет сказать, что каждый друг Ханагаки поступил бы точно также, в этом нет ничего сверхъестественного. Но понимает насколько страшно осознавать, что человек, который всегда первым приходит поддержать, сам нуждается в помощи. Осознание этого значит принятие того, что всемогущих людей не существует. Его мысли прерывает что-то прохладное, что попадает ему на нос и тут же исчезает. - Разве не рано для первого снега? – Такемичи останавливается, смотрит на падающие снежинки, что кружат в свете фонаря. Мицуя встает рядом и может быть непозволительно близко. Его голос такой же тихий, как и у Ханагаки. - И правда. Как-то все неправильно в этом году. Они оба стоят, заворожённые происходящим. Белые хлопья аккуратно ложатся на землю, стараясь укутать и согреть её мягким одеялом, но тают при первом же соприкосновении.