oblivion

Чужие руки выхватывают у Такемичи нож, откидывая подальше куда-то к самым дальним скамейкам. Ханагаки, всё еще ощущая себя как во сне, поворачивается, чтобы разглядеть лицо человека, что встал у него на пути. Он встречается с желтыми глазами, что осматривали его рану на голове. - Давай сегодня без убийств, ладно? Этот мудак того не стоит, - говорит Кадзутора, бегло оценивая обстановку в церкви. «А Баджи стоил?» - хочет зло спросить Ханагаки, но успевает одернуть себя. Злоба медленно перетекает в раздражение, а пульсирующая боль в голове окончательно отрезвляет, заземляет его, теперь держаться на ногах кажется невыносимо трудно. - Спасибо, - тихо говорит он, замечая, как Баджи с ноги открывает массивную дверь и практически влетает в здание до чертиков злой, - Что с Кисаки и Ханмой? Кадзутора берет его за локоть и усаживает на ближайшую ровно стоящую скамейку, разочарованно вздыхает прежде чем ответить, - Они удрали, Баджи так бесится с этого, что кажется сейчас всё здесь разнесет, - он кивает в сторону Кейске, который уже успел ударить Хаккая, перекинуться парой фраз с Чифую на расстоянии и сейчас он угрожающе забирал свои волосы в высокий ровный хвост, - Не очень-то хотелось бы устраивать беспорядок в храме, но мы уже это сделали. - Помоги Чифую, а то Коконою кажется надоело просто наблюдать, - Такемичи медленно встает и еле сдерживает стон боли. - Только не говори, что пойдешь драться, - Такемичи раздраженно смотрит на него, а Кадзутора легонько толкает его в плечо, отчего Ханагаки падает обратно на скамью, - Ты даже стоять не можешь. Сиди здесь и восхищайся тем, как мы надираем зад Черным Драконам, - Ханемия хрустит пальцами, разминаясь, - Как ты и говорил, пешки Тайджу уже стекаются к церкви, но не думаю, что это проблема, ведь по плану скоро приедут Майки с Дракеном. Ты сделал достаточно, так что сейчас постарайся не умереть здесь, - с этими словами Ханемия побежал к Чифую, сбивая с ног своим ударом не ожидавшего нападения Коконоя. «Ты сделал достаточно» - повторяет про себя Такемичи, наблюдая за развернувшейся перед ним дракой. Он повторяет эту фразу третий раз, четвертый, но это не дает никакого облегчения. За всю свою жизнь он никогда не делал столько, чтобы «было достаточно», так разве он мог поверить таким громким словам того, с кем пересекался пару раз? Еще бы немного и ты бы убил человека, - шепчет внутренний голос. Ханагаки пытается смахнуть с себя ужас от осознания этой мысли, что практически ломает пополам и без того изнеможённый организм, - Снова. Тело наливается свинцом, мышцы горят и не могут расслабиться, до него доносятся крики и глухие удары, Такемичи закрывает глаза, руками обхватывает себя за предплечья, вздрагивая при каждом громком звуке. Он не хотел находиться здесь, он не хотел больше ввязываться в драки, не хотел чувствовать кровь, стекающую по его лицу, не хотел вести кого-то в бой, не хотел чувствовать свою беспомощность. Хотел только, чтобы всё это закончилось. «С какой стати я решил, что выдержу?» – думал он, вспоминая собственную решимость у входа в церковь, - «Что, черт возьми, я здесь делаю?» Он пропустил момент, когда слезы потекли по его щекам, а плечи начали дрожать не от боли. Стыд охватывает его канатом поперек груди, сдавливая, мешая ровно дышать. Такемичи не знал сколько времени прошло, когда он сумел успокоиться. Тайджу уже лежал на земле без сознания, над которым возвышался Майки, Баджи распускал волосы с довольной улыбкой на лице, Мицуя держал Хаккая, чтобы тот не упал, вокруг этих двоих беспокойно ходила Юдзуха, а Чифую и Кадзутора сидели на полу, потирая ушибленные места. Они победили, но Ханагаки не чувствовал причастности к этой победе. Такемичи растерянно моргает, когда к нему подходит Манджиро. - Идиот, - единственное, что ему говорит Майки. Невысокий блондин перекидывает его руку себе на плечи и выводит из здания. Сано не выглядел злым или раздраженным, его лицо выражало спокойствие, пока он крепко держал раненного Такемичи, и Ханагаки невольно задумался, не рассказал ли Дракен главе об их плане. Последний же преспокойно сидел на ступеньках со своим обычным безразличным лицом, словно не он недавно расправился с сотней человек не запыхавшись. Такемичи вертит головой по сторонам в поисках Инуи и Коко, но их нигде не было видно. - Эти двое ушли, как только поняли, что у них нет шансов, - говорит ему Чифую, - Так что мы победили, - Мацуно улыбается, показывая большой палец. Ханагаки положительно мычит его в ответ. Мицуя предупреждает, что доведет двоих Шиба до дома и Баджи с Кадзуторой отправляются с ними под предлогом, что сам Такаши «выглядит как ходячий мертвец». Майки же затаскивает на свой мотоцикл молчаливого Ханагаки, - Переночуешь сегодня у меня, - говорит он, протягивая ему шлем. Такемичи еле уловимо машет головой из стороны в сторону, говоря своё тихое «нет», - Я хочу домой. Троица удивленно поворачивается на эти слова. - Партнер, на тебе места живого нет, тебе либо в больницу, либо к кому-то из нас, - заверяет его Чифую, но Такемичи снова повторят «Я хочу домой», не смотря ни на кого из них. - Такемучи, я не повезу тебя туда, только ко мне, - Манджиро скрещивает руки на груди, настаивая на своем. Оставлять Ханагаки одного он не собирался и показывал это всем своим видом. Голубоглазый осторожно слезает с мотоцикла и бормочет «Тогда я дойду сам» и направляются в сторону выхода с территории храма. Его останавливает Дракен, преграждая дорогу, а раздосадованный Майки все же соглашается подвести его туда, куда он хочет. Трое мотоциклов останавливаются у дома Ханагаки. Такемичи бросает короткое «пока» и открывает входную дверь. - Может угостишь чаем? – спрашивает Манджиро, намереваясь остаться у блондина на ночь, но вновь слышит отрицательный ответ. - Давай помогу обработать…, - предлагает Чифую, но его резко обрывают. - Я устал и хочу побыть один, - говорит голубоглазый, стоя ко всем спиной, - Со мной всё в порядке, - неизвестно зачем добавляет он и закрывает дверь, оставляя троих друзей на улице. Игнорируя огромное желание упасть на пол, Такемичи запирает входную дверь и снимает обувь. Еле передвигая ногами Ханагаки добирается до ванной. Несмотря на боль, он стягивает с себя одежду, не смотрит на отражение в зеркале и встает под душ, передвигает флажок на красный и включает воду. Он упирается лбом в холодную стенку, позволяя медленно нагревающейся воде самостоятельно смывать с него кровь, двигаться совершенно не хотелось. Когда капли уже начали жечь кожу, Такемичи выходит из душа, медленно вытирается неизвестно с каких времен валяющимся на полу полотенцем и бредет до своей спальни. Уже там он натягивает чистое нижнее белье и забирается на кровать, натягивая на себя тяжелое одеяло. Такемичи оставляет свои распаренные, открывшиеся раны на завтрашнего себя. Единственное, что он мог сейчас – это закрыть глаза и не думать ни о чем.