Мёртвая линия: момент истины.

      Простояв у закрытой двери более 15-ти минут, и даже на некоторое время задумавшись о смысле жизни, Питер сообразил, что сегодня выходной. А это могло значить лишь одно — Йонне в кафе. Ну, по крайней мере, Стил никогда не замечал за своим знакомым попыток разнообразить собственную жизнь.       В общем и целом, парню ничего не оставалось, кроме, как поехать в известном направлении, чтобы сделать ещё одну жалкую попытку наладить отношения со своим задиристым возлюбленным.       Посидев немного в машине, Питер пытался придумать весомую причину, лишь бы его приезд не казался притянутым за уши. Конечно, он преследовал вполне очевидную цель, но, сказав Йонне, что знаком с его прошлым, Стил бы оказался в крайне неприятной ситуации. Во-первых, он подставил бы Линдстрёма, ну а во-вторых: с самого начала его затея выглядела донельзя провальной. Поэтому, собравшись с силами, и полагаясь на невероятную удачу, он лениво выбрался из автомобиля, двигаясь к главному входу.       Из подвала доносилась громкая музыка.       Питер поравнялся с заведением, удивляясь несвойственному тому отсутствию посетителей и лютующему в дверях Лаури Илонену, который руководил процессом, беспрестанно подгоняя своих спутников и переговариваясь по телефону, одновременно.       Кухонные рабочие складывали коробки возле большой жёлтой машины, поперёк которой красными буквами на синем фоне значилась надпись «Avionna» — Heldalahoenkatu, 14.       — Переезжаете? — Питер оценил масштаб трагедии, тяжело вздыхая.       — Ага. Разбежался. — Лаури бросил на американца незаинтересованный взгляд, принимая коробки из кузова и складывая их содержимое в холодильные камеры.       — Значит, кафе сегодня не работает?       — Только в онлайн-режиме. Но, для тебя, так уж и быть, я сделаю небольшое исключение. — Илонен включил кофемашину, решаясь-таки разбавить подозрения Питера некоторыми фактами. Делал он подобное не слишком часто, от того можно было считать, что Стил был для него кем-то особенным. По крайней мере, его подчинённые этот жест точно приметили.       Арчи шмыгнул в фургон, устанавливая на стол ящик с гастрономией.       — Сколько нас будет?       — Возьмём с собой Аарона и… всё, наверное… — Лаури покосился на знакомого. — И, тебя?       — Что? — Питер был вне себя от удивления.       Он расплатился за кофе, но не уходил, наблюдая за сборами и всё ещё надеясь увидеть Йонне Аарона, который, по всей видимости, провалился под землю.       — Что слышал. — Владелец придал своему голосу чуть больше мягкости, зная, чем заманить американца. Психолог из шефа Авионны был просто выше всех похвал. — Мы поедем на городской фестиваль Street Food Weekend. Я довольно часто практикую подобные выезды, чтобы заработать немного денег, которые уйдут на зарплату и закупки. Таким образом, мы можем убить двух зайцев, пока, скажем, кто-то принимает онлайн-заказы, а кто-то работает стационарно. И, да, напоминаю, что Аарон тоже едет с нами.       — С чего вы вообще взяли, что ради него я поеду хрен знает куда и убью день на сущую ерунду?       — Ерунду?! — Вскричал Лаури. — Ты в своём уме? — Это бесценный опыт, мастер-классы, различные занимательные арт-пространства, полезные знакомства, вдохновение для создания новых кулинарных шедевров, в конце концов!       — Ладно, извини, если вдруг задел тебя своими словами. — Питер кивнул, застёгивая пальто. — Стало быть, погода тебя не смущает.       — Открою тебе маленький секрет, в холодное время года люди принимают пищу гораздо чаще нежели летом. — Лаури широко улыбнулся. — К тому же, я не дурак, чтобы ехать туда за просто так, если ты понимаешь о чём я толкую. Да и, в целом, какого хрена я тебе это всё рассказываю? — Илонен махнул рукой и проник в кабину. — Хочешь — поехали. Нет — ну и хер с тобой.       — Еду-еду… Только заберу из машины некоторые вещи.       — Ты же не думаешь, что поедешь в этом фургоне, да?       — Я тебя не понимаю. — Питер обернулся. — Какие-то проблемы?       — По закону я не имею возможности провозить в фудтраке более одного пассажира. Если нас остановят на выезде из города, то меня, скорее всего, оштрафуют или, того хуже, лишат водительских прав. — Лаури развёл руками. — Поэтому, — он кинул в знакомого ключами, — ты поедешь вместе с Йонне на моей второй машине.       — Почему я, мать твою, не могу поехать на мерсе?       — Задолбал ты меня со своими вопросами. — Шеф повернул ключ зажигания. — В багажнике моей тачки лежат адаптеры и штендер. В твою они вряд ли поместятся, да и времени у меня не так много, чтобы перекладывать необходимое. Понял?       — Ага. — Питер посмотрел вслед отъехавшему на заправку траку и медленно поплёлся в сторону кафе.       На пороге его ждал Йонне, который пытался запихнуть форму в свой необъятный рюкзак.       — Пошли, — коротко бросил друг, справившись с замком и сворачивая за угол, где их ждала машина Лаури, — нам нужно дождаться шефа и выехать вслед за ним. Ты будешь держаться на дистанции в сорок метров, поскольку у трака очень короткий тормозной путь.       — Вот и веди сам, раз такой умный. — Питер шутливо покривлялся, садясь в автомобиль.       — Я не могу, ты же знаешь.       — Почему она не заводится? — Питер следовал распространённой схеме, но всё оказалось без толку.       — И всему тебя учить приходится. — Йонне фыркнул, вдруг опускаясь левым локтём на бедро друга и ныряя с головой под руль.       — Воу, палехче, — Питер напрягся с ног до головы, — ты чего задумал?       — Это ключ-карта, — пояснил напарник, вновь поднимаясь и показывая Стилу брелок, — ты проводишь ею под сканером и машина заводится.       Тойота и впрямь завелась.       Питер сделал нервный глоток и от всего сердца пожелал, чтобы Йонне свалил обратно на пассажирское кресло.       — А шеф-то не промах. — С толикой злорадства в голосе пробормотал американец. — Роза Сябитова, мать его. И вдруг резко затормозил, уткнувшись грудью в рулевое колесо. — БЛЯТЬ.       — Ну ты и водятел. — Йонне потер ушибленную ладонь, которую он выставил перед собой, чтобы не впечататься лицом в лобовое стекло.       — Можно было и предупредить, что у этой тачки гиперчувствительный тормоз.       — Это же Илонен. Он любит носиться по городу, отправляя заказы по точкам. — Йонне призадумался, что-то вспоминая. — Без отличного тормоза он мог бы закончить свою жизнь ещё полгода назад. Помню, как мы с ним чуть в шаланду не влетели.       — Я так понимаю, он у вас малость с прибабахом. — Питер приспособился к машине, расправляя плечи.       — Может и так. Один чёрт, он гений. Если большая часть его знакомых, да и вообще, всех людей, в принципе, живёт моментом, Илонен всегда строит ровно столько планов, чтобы выиграть при любом раскладе. Он прозорлив и находчив.       — Полагаю, ты привык находить себе кумира, не так ли? — Питер вспомнил монолог Лили про школьного учителя.       Вовсе неудивительно, что Аарон повторял себя в далеком прошлом.       — Да пошёл ты… — Йонне лишь шмыгнул носом, — ужасный холод, да?       — Слушай, Аарон, я всё знаю. — Питер спрятал лицо в тень волос, предпочитая думать, что таким образом блондин вдруг удивится, мол, а куда это пропал двухметровый мужик, который вконец охренел, сука?       Но, увы, этого не произошло.       Йонне продолжал следить за дорогой с невероятно безразличным видом.       — Ау?! Ты там не умер случайно?       — Очень смешно. — Йонне прикрыл глаза и тяжело вздохнул. — Полагаю, ты ждёшь от меня ответной реакции? — мне абсолютно всё равно, кем был этот герой, который решил посвятить тебя в историю моей жизни. Хуже лишь факт того, что ты продолжаешь искать причину моего отрицательного поведения. Нафига?       — Потому что ты мне нравишься. — Питер покосился на напарника. — Хватит делать вид словно между нами никогда не было взаимной симпатии.       — А ты перестань рыться в моем нижнем белье. Вот скажи мне, почему тебя волнует сюжет того пиз#еца, который со мной случился, но не я сам, сидящий рядом с тобой прямо сейчас?       — Я думал, это поможет мне получше разобраться в тебе. Это очевидно. — Питер пожал плечами. — Увы, в моём представлении этот разговор должен был произойти немногим позже нынешнего момента.       Наступила неприятная пауза.       Стил даже немного отстал от Лаури, на что получил гневное сообщение в дерект «давай резче, американка».       Представив шефа Авионны, который был ему где-то до середины живота, Питер криво усмехнулся.       Пришлось прибавить газу.       Теперь они ехали вдоль живописного пейзажа, усеянного тут и сям комбайнами, которые торопились собрать урожай до наступления заморозков.       Йонне всегда любил ветряки, размеренно рассекающие своими лопастями небо. Он неотрывно смотрел за мельницей в центре небольшого поселения, пока та не скрылась из виду за ржаво-красными кронами деревьев.       Позже он снова уткнулся взглядом перед собой, не взирая на увещевания Питера найти плюсы в их совместном путешествии.       — Я начинаю понимать Лаури. Должно быть, это здорово — заниматься тем, что приносит тебе колоссальное удовольствие.       — Разумеется. — Йонне проверил интернет-сеть.       — Даже не пытайся поймать сигнал. Мы слишком далеко от города, а я, как назло, даже не скачал музыку, чтобы нам было не так скучно в пути.       — По-моему, тебе и так комфортно в своём обществе. — Йонне достал из рюкзака альбом и увлёкся рисованием.       — Не знал, что ты увлекаешься изобразительным искусством. — Питер сделал попытку заглянуть в скетчбук, но Йонне одернул верхнюю страницу.       — Ты любопытный, да?       — Не со всеми. Важное уточнение.       — Хорошо, — медленно процедил Йонне, — вот только, жаль, что вы с Линде настолько доверчивые.       — Что ты подразумеваешь под этими словами? — Стил снова напрягся.       — Что, если тетради в моём столе — это вовсе не светлая память? Что, если они — трофей.       — Позволь спросить, на кой хрен они тебе сдались? Я уже совершенно ничего не понимаю.       — Я очень люблю своего брата, — с кривой улыбкой на губах, словно бы от всей души подсмеиваясь над Лили, проговорил Йонне, — особенно тогда, когда он ошибается в людях, которым доверяет. Вспомни, как часто его предположения оказывались неверными?       — Я думаю, никогда. — Питер вскинул бровь.       — Увы. Профессор Бломквист был дядей Томаса. И мне было невероятно приятно, когда он погиб.       — Остановись. — Стил вывернул руль вправо, сворачивая с дороги.       Он приказал напарнику замолчать однако со стороны это выглядело так, словно Питер давал указание самому себе.       — Дело не в том, какой ты, когда настоящий. Дело в том, что разговоры об этом дерьме, по всей видимости, доставляют тебе несравненное удовольствие, да? — Питер закрыл глаза, пытаясь не выйти из себя раньше времени. — Получается, я для тебя нечто в духе зрителя, который не только искренне сопереживает, (о, этого чувства в тебе не было, нет, и никогда не будет) но и готов в любой момент поддержать игру, чьи правила идут вразрез с его моральными принципами?       — Получается, да. Я рад, что ты относишься ко мне столь хорошо, что успел изучить мои повадки лучше, чем кто-либо.       — Ты — самый настоящий урод, каких свет не видывал. — Питер стиснул зубы, чтобы сквозь них не вырвалось грязное ругательство. — И, знаешь что? — Я тебе не верю.       — В смысле? — Йонне был обескуражен.        — Сам посуди, обратная сторона твоего бахвальства — жизнь, лишённая света и доброты, которых тебе не доставало в детстве. И, в силу всего этого, тебе кажется, что быть крутым и беспристрастным намного лучше, чем рассказать всю правду, насколько жестокой она не была, не так ли? — Питер устало вдавил ладони в глазницы. — Хорошо, ты прав. Я больше не стану тревожить тебя, окей? Однако, помни: мне насрать, кого ты там хлопнул, (или нет), сколько ужасных вещей совершил и была ли в тебе на тот момент хоть капля раскаяния, — не суть так важна. Скажи мне, только честно, хотелось ли тебе просто быть рядом с тем, кто примет тебя таким, какой ты есть?       — Разве не поэтому мы сейчас вместе? — Вопросом на вопрос ответил Йонне, смерив Стила пронзительным взглядом.       — Ох, зачем ты опять выносишь мне мозги своими фразами вокруг да около?       — А что именно ты хотел услышать?       — Просто скажи: «да, Питер, я хочу казаться подонком, чтобы ты разглядел во мне именно это, ведь, как мне кажется, тебя это чертовски привлекает».       — Разве ты никогда не хотел связать мне руки за спиной и, пользуясь моей полной беззащитностью, дрочить мой член и просовывать его в своё горло? Ты же такой, Питер, я это знаю.       — Скажем, и такая моя сторона существует. — Питер неожиданно расслабился, усмехнувшись. — Но, есть и другая, где я паинька. Прими это, как должное. В конце концов, почему я должен запрещать себе столь прекрасные развлечения, если моя жизнь, прямо скажем, не блещет особыми изысками?       — Я же говорил… — Йонне развёл руками и ткнул пальцем в сторону шоссе, — едь, давай.