Мёртвая линия: момент истины.

      — Эй, Пит, — Вилле замешкался в дверях кабинета, пытаясь справиться с поклажей, — не поможешь?       Питер смерил Вало мрачным взглядом.       — Пусть тебе Тилль помогает. Ясно?       — Я пытался его отговорить от бессмысленной войны, которую он затеял. — Вилле сдвинул брови. — Да, ты можешь мне не верить, но…       — Я это уже слышал. — Американец закатил глаза. — Слушай, у меня нет времени разбираться, кто из вас первый подорвал доверие. Линде тебя любит, и, поверь, ему очень сложно проявлять свои чувства. А теперь, после всего, что между вами произошло, и подавно.       — Как будто ему одному тяжело! — Вилле едва хватало сил, чтобы не взорваться.       — Вовсе нет. — Питер поджал губы. — Каждый из нас заслуживает самого лучшего. — Что бы ты сейчас не сказал, я останусь на стороне Линде. Не только, как его коллега, но человек, который понимает его немногим больше, чем все остальные. Что с того, что ты захотел вымолить прощение?       — Я был не прав. Теперь я понял многое. — Вало покачал головой.       Выглядел он и впрямь убитым.       — Пошли в кабинет. — Питер открыл дверь перед заместителем.       Сотрудники чувствовали себя неудобно в обществе друг друга, но, что поделать, обстоятельства обязали их спровоцировать доверительный разговор.       Первым начал Вилле. Он всё ходил из одного угла кабинета в другой, сцепив руки за спиной:       — Моя жизнь катится под откос.       — И поэтому ты решил пойти на крайние меры, да?       — Если ты собираешься меня выслушать, то почему принимаешься топить в самом начале? Я же уже сказал, что не считаю себя правым. — Вилле смерил Питера уничтожающим взглядом.       — Валяй. — Стил отмахнулся. — Знаешь, я не силён в обстоятельных английских беседах за чашечкой чая. Это по части Лили. Лично мне хочется задушить тебя голыми руками. Понятия не имею, как он сдерживается?!       — Я же остался. Чего ему ещё надо? Не смотря на то, как мы расстались, я продолжал хранить его секрет. Рассказать Тиллю тайну Лили означает для меня поставить точку в наших с Линдстрёмом отношениях. А я не готов отпустить всё, что между нами было. Так или иначе, мои ноги привели меня сюда — в место, где я чувствую себя как дома. Он умеет создавать странную атмосферу вокруг себя. — Вилле задумчиво отошёл к окну, глядя на каньон. — Когда он здесь, солнце светит иначе. Я ощущаю невероятный подъём.       — Так чего же тебе ещё не хватает? — Питер вскинул брови.       — Он мёртв. Холоден, как изваяние. Я не чувствую, что нужен ему. Плюс ко всему, мне никогда не было известно, чего я хочу на самом деле. Часто у меня складывается впечатление будто я делаю что-то неправильное. — Занимаюсь не теми делами, веду непритязательный образ жизни, выбираю не тех людей… — Вилле вздохнул. — Скажешь, ты знаешь, как поступать правильно, когда чувство собственной неполноценности гложет тебя изнутри?       — Ну, как бы тебе сказать, — Питер вперился взглядом в стену, — что бы я не испытывал в моменты отчаяния, эти ощущения не стирают в моём сознании грани представления о добре и зле. И вообще, в последнее время я живу не для себя, а ради своих близких. Я подумал было, если мне нечего терять, то у матери и сестёр не должно быть подобного. Мне хочется думать, если я делаю для кого-то добро, то оно, рано или поздно, вернётся сторицей. И не для того, чтобы компенсировать расход затраченной энергии, а чтобы возродить во мне прежние чувства, которые я испытывал, когда был подростком. Мне нужна эта обратная связь, понимаешь? Без близких и любимых мы уходим в себя. А там, уж поверь, внутри нас, бездна, которая поглощает здравый смысл. Смотря в себя, ты видишь отражение собственной пустоты. Здоровый человек никогда не ограждается от окружающего мира.       Вилле покосился на Питера.       Ничего нового Стил, разумеется, не поведал ему.       — Знаешь, я беседовал недавно со знакомым психотерапевтом, который помогал мне справиться с депрессией. Вполне возможно, Линде просто немного замкнутый парень. Он умеет чувствовать, но, по какой-то причине, ему пришлось отключить эмоции, потому что он не мог поступить иначе. Алекситимия — так это, вроде, называется.       — Мне кажется, ему плевать на всех, кто его окружает. — Вало развёл руками. — У него нет никаких особых увлечений. Он просто сидит за своим компьютером, и плевать он хотел на завтрашней день. Спроси его, о чём он думает — «так, ничего». Всё время это дурацкое «ничего». Линде не отпускает меня, но и не держит, вот, что самое странное.       — Боюсь, тебе придётся с этим смириться. — Питер вдруг улыбнулся. — Зачем кого-то насильно заставлять что-то делать? В конце концов, его образ жизни приносит плоды. А могло быть иначе. Если ты такой идейный человек, то зарази его лихорадкой. Заставь поверить в то, что есть ещё нечто, способное зажечь огонь в его сердце. А если не сможешь, то чем ты вообще от него отличаешься?       — Ты-то смог. — Вало усмехнулся. — Нет. Никому это не под силу.       — Кажется, ты очень ошибаешься. — Питер вдруг напряг слух. — Не наш ли это князь тишины надрывается?       В кабинет вломились Линде и София, которые о чём-то оживлённо спорили.       Вилле посмотрел на друга с некоторым вызовом.       -… А я говорю, что это была вселенная кошек. Вроде, это называется мультивселенная или альтернативная… И фильм по этой книге так и не был снят. — София упёрла руки в бока. — Сам посмотри информацию об этом.       — Значит это другой фендом. — Линде поправил очки и призадумался. — Ты хоть помнишь название?       — Ага, щас. — София фыркнула. — Я настолько сильно хотела уснуть под какую-нибудь чушь, что готова была смотреть всё подряд. Вот и не запомнила. Но, если ты так хочешь, я могу посмотреть в истории браузера.       — О, привет. — Линде оглядел Питера и Вилле дружелюбным взглядом. — Вало, ты так и не зашёл за зарплатой.       — Я заходил в бухгалтерию. Она ещё не пришла, — Сухо откликнулся коллега.       — Она и не придёт. Теперь я занимаюсь отчётностями, пока Майерс в отпуске. — Линде словно был в приподнятом настроении. Хотя, кто вообще мог знать, что у него на уме?       С таким же лицом он мог полчаса назад расчленить кого-нибудудь на складе, а потом бормотать себе под нос песенки.       — Ладно, я пойду, — пробурчал Вало. — А за получкой чуть позже зайду.       Троица проводила его неудовлетворённым взглядом.       — Подумать только. — Пробурчал Вилле, выметаясь из кабинета. — Теперь мне приходится ошиваться в соседнем крыле, чтобы встретить этого чувырлу. Настали старые добрые времена…       Под конец дня Вало напрочь забыл про зарплатные ведомости.       Уходящая со смены София шлёпнула перед парнем лист бумаги, на котором красовалось весьма подозрительное слово: расчёт.       — Лили собирается домой, поторопись.       — Расчёт? — Вилле отшвырнул от себя ведомость, как будто та была проклята. — Он что, вздумал меня уволить?       — С чего ты так решил? — Линдхолм округлила глаза. — Тебе вообще не плевать, что он тут намулевал от балды?       — Расчёт выдают тогда, когда увольняют, — Вало рассвирепел и скомкал лист бумаги в руках, — почему нельзя было сразу сказать? Как же низко! Ещё и ржал, козёл, когда мы встретились сегодня днём.       — Ты сгущаешь краски. — София напряглась. — Прекрати выдумывать. Мы смеялись с ним из-за дурацкой манги, на которую я наткнулась в интернете. Или ты… — девушка сощурилась, — ревнуешь?!       — Я, ревную? — У Вало даже голос охрип от такой неслыханной дерзости. — Нисколечки!       — Слушай, я пошла домой. — София пожала плечами. — Надеюсь, вы там сами как-нибудь разберётесь. И, опять же, надеюсь, я в этом не буду фигурировать, как в прошлый раз.       Девушка застегнула куртку и взяла со стола шлем.       — Ещё раз, доброй ночи.       Вилле остался в гордом одиночестве.       Он всё ещё намеревался упаковать свои вещи в коробку, и покамест просто ходил вокруг стола, нарезая круги.       В конце концов, его сморило.       Парень прилёг на диван, давая себя честное слово, что поднимется через пару минут, когда его ноги придут в форму, но, как оно обычно бывает, провалился в сон до глубокой ночи, просыпаясь в неприятном полумраке, с тлеющей сигаретой в пальцах.       — Сука… — Он принялся бегать по комнате, дуя на руку и пытаясь вспомнить, как умудрился раскурить сигарету в полнейшем забытье.       Сотрудники давно разошлись по домам.       Парень выглянул в коридор, осматриваясь по сторонам.       В туалете он не с первого раза вошёл в кабинку, а когда ему всё-таки удалось это сделать, в фойе послышался протяжный зевок. Это Линде бродил снаружи, дожидаясь, пока Вало сделает в нужнике свои дела.       — На том же месте, в тот же час, — Сонно просипел блондин, отпихивая Вилле с дороги. — Пусти, я ссать хочу.       — А уволить не хочешь, а?! — Вилле налетел на шефа с кулаками.       — Я же сказал, что не собираюсь этого делать. — Линде устало отодвинул напарника с дороги. — Иди уже домой.       — А кто мне подкинул ведомость с «расчётом»? Где сумма точь в точь сходится с той, которая была бы, если бы ты захотел выпереть меня из компании?       — А, ты про это… С середины ноября я перешёл на новую систему выплат. В этом месяце я закрываю текущий год и с декабря всё вернётся в прежнее русло. В общем, чтобы долго не объяснять, так нужно для налоговой. Поэтому ты получил так много. — Линде отмахнулся. — Теперь я могу пройти?        — Как тебе всё время удаётся так ловко выкручиваться? — Вилле скорчил мину, вспоминая, слово в слово, всё, о чём говорилось в ведомости.       Теперь-то он понимал, что зря себя накручивал.       Дверь туалета открылась.       Линде спокойно проплыл мимо Вало.       Хвать!       — Ты домой не собираешься?       Линде покосился на пальцы Вилле на своём предплечье.       — Всё равно утром опять сюда ехать, — проговорил парень, — да и, к тому же, на улице чертовски холодно.       — Ладно. Я, пожалуй, тоже останусь. — Вилле недоверчиво поглядел на напарника и убрал с него руку. — Ну, я пошёл…       — Ага. — Линде замер.       — Ухожу. — Вилле сделал вид, что уходит, но прилип к углу на ближайшем повороте.       — Ага. — Донеслось снова.       На этот раз нотки этого «ага» попахивали насмешкой.       — Пи*дуй уже! — Гневно рявкнул Вало, направляясь в сторону кабинета.       — И тебе доброй. — Послышалось в спину.