Покоритель

В комнату зашел брюнет. - Вы меня звали, Дейдара-семпай? «Вот угораздило же его проснуться... Только что заходил и всё в норме было...Этот человек явно из тех, которых можно переносить только в двух видах: спящими и мёртвыми...» – с раздражением подумал Учиха. - Ослеп, что-ли, гм? Подними! Вид беспощного Дея, в лучших картинных традициях, распластанного на полу откровенно забавлял. Ещё и это серьезное лицо в макияже, смотрящее на тебя самым презрительным взглядом, на который только способно живое существо... Хорошо, что через маску не видно. - Ты чего смеёшься?! Это не смешно! - Простите, семпай! Тоби знает. Простите Тоби. Я займусь вашими ранами. - Только не ты!!! – вскрикнул Тсукури, прежде чем осознал, что именно он только что ляпнул. Кто эта странная личность? – этот вопрос не давал покоя светловолосому с того самого дня. Он запугивал его в лесу и показывал своё могущество, превосходство, называйте, как хотите. Он сильнее, а Дейдара ненавидел тех, кто сильнее его и активно этим пользуется. - Не я?.. А мне казалось, у нас нейтралитет, – перестал притворяться Обито. - Нейтралитет?! Я тебя ненавижу! - Не делай поспешных выводов. Вдруг передумаешь. Дейдара поперхнулся. - Я не хочу иметь с тобой ничего общего! Кто ты и что тебе от меня надо?! - Я – Тоби. Остальное знать необязательно. - Уйди отсюда. - Ты звал на помощь. - Я не звал на помощь! – Дейдара был готов убить этого человека, если б не непонятное чувство страха перед ним, – Я просто свалился с кровати! И всё! - В таком случае, лежи смирно. Как бы там сказал Акасуна? «Извини, но я уважаю тебя и не могу нарушить твоё личное пространство». Разве не так? - Уйди... – глаза предательски намокали. - Кажется, я угадал. Сасори – твоё больное место. - Не называй ЕГО имени своим грязным ртом! – как было б ни стыдно признавать, но от дальнейших слёз Тсукури удерживала лишь одна сила воли и пожалуй, упрямство. - Хочу и называю. Оно, что святой водой облито? - Ты не понимаешь...Уйди, – только не при нём, только не сейчас...– блондин отвернулся, зарываясь в собственные волосы. Неужели, он так слаб? Неужели, всего лишь жалкое ничтожество?!..Все мы становимся никем, когда теряем близких...И тихо себя за это ненавидим. ...Завывает метель. Жестокие морозы нещадно расправляются со всеми смельчаками, отвавжившимися выбраться на улицу в эту ночь. Тоби жмётся к нему, лишь иногда попискивая от холода. Дейдара устал возражать и отпихивать своего непутёвого напарника, поэтому он давно смирился, позволяя этому чуду обхватить его и прижаться хоть до потери пульса. - Тоби, может хватит, хм? - Но, семпай, я всё ещё не согрелся! Если вы бросите Тоби тут, то он умрёт и превратится в большую сосульку! - Ладно уж. А с сосулькой мне идея понравилась... - Семпай!!! Не надо! - пищит перепуганный шутник. Дейдара смеётся, и этот смех успокаивает несостоявшегося снеговика. Тоби прижимается к нему ещё крепче, на что Тсукури лишь недовольно фыркает и приобнимает дурачка продрогшими руками... Из глаза выкатилась слеза, цена которой – одна морозная ночь, длиной в целую вечность... Куда пропали эти счастливые мгновения?..Сладкие воспоминания?... - Кто ты?..Куда исчез Тоби..?..Не трогай Сасори... Он опять сломался. Снова. И так одинок, что не прочь умереть... И почему это творится именно с ним, а не с кем-нибудь другим?!.. - Я уже говорил. Нет ни малейшего желания повторяться, – корчащийся на холодном паркете, живой человек не вызывает у него абсолютно никаких чувств. ...В лицо дует сумасшедший ветер, угрожая снести голову. Под ногами видны крылья белой птицы, а под ними деревья...и деревья...и ещё деревья, а впереди уходит за горизонт огромное, красное светило. Перед ним на птице сидит Дейдара, и не обращая внимания ни на что внимания, любуется закатом. Он любит экстрим и затащил сюда Тоби, «забыв» про его страх высоты. И вот настало время мсти. Прекрасный закат, искусство природы, сменяют чёрные, отнюдь не прекрасные перчатки. Это явно не то, ради чего он летел сегодня вечером. Птица стремительно теряет высоту. Тоби кричит, а на лице семпая видна улыбка. - Мы разобь-б-б-ёмс-с-с-я-а-а!! – слышится заикание, вызванное резкими толчками о деревья и камни. - Ну и как? Разбились? – спрашивает сияющий подрывник, усаживаясь сверху на Учиху и заламывая тому руки, – Это наказание. Я из-за тебя закат пропустил. Вон, видишь? И в самом деле, солнце уже почти скрылось за маленькми, резвыми тучками. - Дейдара-семпай, а мне тоже понравился закат! Солнце было таким большим, что на фоне облаков, было похоже на огромный кусок сыра! И вы на фоне него! Такой вдохновлённый, жуть! – по интонации голоса можно понять – он действительно в восторге. Семпай улыбнулся. - Да, неужели? Правда, на сыр похоже? А я и не заметил...Вдохновлённый... Да, Тоби, сыр...За ней покатилась вторая, ещё более ценная, чем первая. Глаза вновь стали влажными. Дейдара смотрел вперёд мутным взглядом, пока не заболели зрачки. - Чего в стенку глядим? Тсукури не ответил. Ещё секунда. И ещё одна. Главное – не моргнуть. Только бы продержаться. «Если ты сделаешь это, то ты...Ты..» – совершенно не думается. Блондин сосредоточился на своих ощущениях. - Ало. Данну вспомнил? Плевать. Слёзы потекли рекой. - За что мне всё это... Я вспомнил тот закат, вспомнил мороз и всё! Всё!!! ВСЕГО ЭТОГО БОЛЬШЕ У МЕНЯ НЕТ!!! НЕТУ У МЕНЯ ЭТОГО!!! НЕТ!!! НЕТУ БОЛЬШЕ НИЧЕГО! – его грудь сотрясалась в рыданиях. Обито подошёл к нему, присел... Но увидев заплаканное лицо, резко отшатнулся. - Т-ты чего? – всё хладнокровие как ветром сдуло, – он, видевший во снах, кровь, мучения и не такие страдания, не знает что делать в случае с простыми слезами. Настолько привык следовать шаблонам, что давно потерял себя настоящего. Легкомысленный Тоби побежал бы обниматься с причитаниями: «Семпай, семпай, ну-как-же-так-случилось» и стал б дурачиться, заставляя грусть смениться на огромнейшую злобу. Мадара не обратил бы на истерику никакого внимания. Зачем усложнять себе жизнь такими вещами, как чувства, если можно сразу начать действовать? Учиха стремглав выбежал из комнаты, пулей пролетел главную залу и совсем скоро пытался отдышаться уже в совершенно другой, нежилой части Убежища. «НИЧЕГО НЕТ!..БОЛЬШЕ НИЧЕГО!..ВСЁ!!..У МЕНЯ БОЛЬШЕ ЭТОГО НЕТ!!..» – слышал он одновременные восклики Дейдары в своей голове, – «...ТЫ ОТНЯЛ ЭТО!! ВСЁ!! БОЛЬШЕ НИЧЕГО!! ЭТО ТЫ!!..» – реальность и иллюзии переплетались, образуя вместе диковинный коктель. Обито чувствовал, что сходит с ума, – «ТОЛЬКО ТЫ!!!..ВСЁ...НИЧЕГО...ВСЁ...НИЧЕГО...» - Н-Е-Е-Е-ЕТ!!! – был услышан собственный, пугающий голос, – Пожалуйста, не надо...Я не хочу сходить с ума... – на его мольбы откликнулись. Таинственный Тсукури исчез. Учиха сполз вдоль стены, поправил маску и обхватив руками колени, стал раскачиваться, что-то напевая себе под нос. Затем, спохватившись, встал и побрёл прочь с проклятого места. «Больше сюда – ни ногой...» В припадке оказалась виновата комната. * * * - Обе ноги сломаны, вывихнуто плечо и в сумме повреждено три ребра, – вынесла вердикт, накладывающая бинты, Конан, – Месяц. Минимум! И ты даже не представляешь, насколько мне интересно узнать, что такое должно было присниться, чтоб свалиться с кровати. А говорят ещё, женщины слабый пол... Тсукури сам спрашивал про это, а та лишь отмахивалась «слабым полом с невиданным запасом чакры». - Ерунда, м, – ответил, всё ещё бледный после произошедшего, мечтатель. Впрочем, недостаток красок легко было списать на болезнь. - Если расскажешь, то я, так уж и быть, на правах старого друга, попрошу Кабуто тебя подлатать. - А Орочимару отпустит? - Для меня отпустит. А ты думал, бумагу кто ему всю для свитков поставляет? Техники, они знаешь, штука объёмная. - Хм, но только для дела, – и он рассказал свой сон, слегка подкорректировав некоторые детали. К примеру, Акацуки стали взрослыми, дракона в кустах не оказалось, Сасори ругался, а не плакал, ну и тому подобное. Блондину хотелось уберечь это сновидение от лишних глаз и сохранить для своих собственных. - Интересная история. Мне понравилось. Заслужил, завтра пойду. - А пораньше, м, нельзя? - Нельзя. У меня есть дела на сегодня, да и Нагато предупредить нужно. Так что, только завтра. - Угу. До встречи, гм. Дейдара остался, конечно не в гордом, но всё-таки одиночестве. Чтобы как-то скоротать время, он взял пластилин, низкое подобие глины, и стал катать шарики. Затем фигурки. Точнее, одну единственную фигурку. Сначала нужно разогреть пластилин...От работы с мягкой массой получаешь гораздо больше удовольствия. Тсукури терпеливо ждал, когда будущее изделие потеплеет от его дыхания, как ждёт старый мастер, пока угодливый ученик не вернётся с подходящими инструментами... Готово. Теперь нужно вылепить основу – отблеск бежевого неплохо подойдёт для этой цели, разве что утемнить немного. Карий придаст идеальный ореховый оттенок, свойственный всем куклам Данны, после их полировки лаком. Натренированные пальцы наскоро создали слепок тела, в общих чертах напоминающий оригинал. Нет, определенно не хватает деталей! Но ведь искусство – это порыв мыслей, движение души...О каких вообще деталях может идти речь?! К чёрту, тут случай особенный... Только лишь ради него. Скульптор ломает своё творение и начинает заново. Сначала скатывает два шара: один побольше, другой чуть меньше. Соединяет их, как песочные часы, следя чтобы более крупный оказался сверху, и аккуратно заглаживает место стыка; берет в руки и приминает. В порыве вдохновения, захлестнувшем его, точно влюблённых краткие счастья мгновения, буквально выдёргивает ящик из стола и лихорадочно в нём роется. Записки, доклады...Зачем?... А вот и оно! Творец берет в руки маленький, скульптурный ножичек и плавными движениями очерчивает линию разлома, углубляя её. И срезает выступившую, нижнюю часть; ловко создаёт квадратное отверстие в оставшемся пластилине, в том же кусочке кукольной талии. Берёт матово-чёрный брустик, и не ленясь смешать его с синим, скатывает в «колбаску», приплющивая о многострадальный коврик, превращает её в толстую «ленточку». Бережно скручивает, словно в настоящую мини-катушку и с математической точностью укладывает внутрь , оставляя конец ленты висеть снаружи. Не пожалел и лилового – минутка, и капли яда уже живописно развешены по всей верёвке. Тсукури прорезает ещё одно отверстие – в этот раз поменьше, в левой части груди, скатывает чёрно-белый цилиндр, чем-то неукоснительно напоминающий суши, и чувствуя себя навеки обречённым татуировщиком, пытается хоть что-то на нём вылепить. Пять минут...Десять...Пятнадцать... Двадцать пять..Тридцать...Аллилуйя!! Кандзи готов. Не каждый ТАКУЮ ювелирщину повторит. Дейдара с трепетом вставляет сердце на его законное место...Чуда не произошло – не забилось. Теперь нужно создать крепление для свитков и сами бумаги в нём. Это относительно легко. Красный свиток – свиток огня, голубой – сила воды, коричневый – позволял управлять стихией земли. И белый. Самый важный. Хранил в себе призывы всех марионеток кукольника. Без него никак. Всё это надёжно лежало в тёмно-синем креплении на спине кукловода. Ноги. Почти полностью их покрывали чёрные, свободные штаны – художник уже разминал нагретую серость, придавая ей V-образную форму. Посмотрел-поглядел на кончики «V», да и обрезал немного, приклеивая две коротких, белых полосочки – чулки. С деталями было уже привычней, что-ль. Но опыт такой он точно больше уже не повторит. Обувь была готова за пять минут. Теперь шарнирные руки. Ерунда, по такому же принципу делается сороконожка. Интересно, можно ли...Скульптор отщипнул небольшой кусочек от общей массы и положил его в рот на ладони. Зубки хищно щёлкнули и спустя некоторое время жевания, Дейдара получил в своё распоряжение фиолетовую конечность. Под цвет глаз, наверное... Ну ничего, попытка не пытка. Попробуем ещё раз. Пять секунд чавканья – и стабильная, кукольная рука готова к работе. Вот бы так сразу... Тсукури присоединяет конечности к телу, понимая, что вот он – последний рывок и фигурка завершена. Сердце забилось в нетерпеливом предвкушении. - Отбой! Всем спать и не выёбываться! Два ночи! – внезапно послышалось объявление Хидана, очевидно не понимавшего...кхм...Впрочем, не будем переходить на личности. Дейдара запаниковал. Свет в комнате наверняка заметят и зайдут поинтересоваться: почему горит? А вместе с ним увидят и фигурку, очень даже неплохую, кстати, и всё, что с ней связанно. А блондину совсем не хотелось, чтобы его интересы открылись широкой публике. Ну, рискнём. В выключатель полетела ложка, обнаруженная среди мусора на столе. Мимо. «Эх... Не быть мне снайпером...Я бы и так попал, у динамита радиус поражения просто больше...» Любимая кружка с надписью «BООM» улетела вслед за ложкой, выронив мокрый пакетик на полпути... Хм, со второй попытки получилось. Вполне можно засчитать как личный рекорд. Теперь его не потревожат. Ну или их... Творец зажёг свечи. А он, оказывается, скрытый романтик. Сейчас он вновь утонет в этих глазах...Если всё правильно сделает. Нет права на ошибку! От волнения ладони непрерывно потели и мешали творить, стоило лишь вызвать в памяти его таинственную улыбку, надменный изгиб бровей или сокровенный голос... Готов овал лица...Ямочка на подбородке, вздёрнутый нос – конечно, красиво, но эта красота бессмысленна, как шикарное пальто без наполнителя. Дейдара решает довериться искусству в его собственном теле и кладёт сразу несколько красок на маленький, наглый язычок. Закрывает глаза и слышит настойчивое чавканье... Когда звуки прекращаются, его добавочные рты можно найти без дела, а самого Тсукури – сидящего напротив фигурки и рассматривающего её прелестное личико. Так она ещё прекраснее! Ещё милее и невинней, чем прежде! Художник с новыми силами открывает кроваво-алый пластилин и разорвав его на волнистые пряди, так и крепит, не разбавляя. Затем пошёл розовый. Красивый как закат, пьянящий, как вино. Точно пламени творенье, птицы райской оперенье! Чуть белого! Меньше! Больше бордового! Нет, бордовый, это блеклый, тусклый цвет! А раз так, то, прочь! В ту ночь он так и не лёг спать, пока не убедился, что фигурка идеальна.