Немой музыкант

      — Сейчас начинается твой путь к нашей общей цели, и ты обязательно добьёшься всего, но только без меня. Стань тем, кем ты мечтаешь стать, а я буду наблюдать за тобой».       — Я не хочу! — шепчет Чимин. — Не хочу этот путь проходить без тебя, мне страшно. Ты нужен мне!       «Будет тяжело, я не спорю, но ты справишься, — Юнги оставляет легкий поцелуй на губах Чимина со вкусом соли, вкус последней встречи. — Прости меня и прощай», — последние жесты были сделаны, и Юнги разворачивается и уходит в противоположную сторону быстрым шагом.       С каждым удаляющимся шагом Юнги просил прощения у Чимина, но он не мог остаться рядом с ним, ему будет хуже от этого, ведь он музыкант без голоса, а такие, как он, не нужны никому. Юнги уходит, но знает, что они обязательно встретятся когда-нибудь, а Чимин смотрит на удаляющуюся фигуру, которая садится на свой мотоцикл и уезжает, оставляя его одного. Навсегда.       Юнги медленно открывает глаза, несколько раз моргает, избавляясь полностью от царства Морфея.       «Снова этот сон».       Почти каждую ночь Юнги видит последнюю встречу с Чимином, где им пришлось попрощаться друг с другом. Им не было суждено быть вместе. Если бы он остался, Юнги только тянул бы Чимина вниз, и никто бы в конечном итоге не достиг своей цели. Ведь двое молодых школьников не могли предать свои мечтания ради любви, которая в итоге могла оказаться мимолетными школьными чувствами.       Парень вздыхает и смотрит в иллюминатор.       Голубое небо, что виднеется из иллюминатора, позволяет хоть на миг оказаться на пушистых белых облаках, прекращая думать о сером и жестоком мире, где иногда приходится с ним бороться за право оставаться «живым».       — Ты рад, что наконец-то летишь домой? — напротив раздаётся голос, заставляющий оторвать взгляд парня от окна, смотря на человека, сидящего на противоположной стороне от него, и оставляя без ответа, снова отворачиваясь к окну. — Думаешь, что вы с ним встретитесь?       «Это уже неважно. Прошло очень много времени», — жестикулирует Юнги, давая понять, что больше не желает продолжать развивать эту тему дальше. Дохён смотрит на задумавшегося музыканта, что смотрит на перистые облака в голубом небе, улыбается, зная, что друг нагло врёт.       Мин Юнги за пять лет был во многих странах. Малый шаг был совершён в Китае, а дальше, когда его дела пошли в гору, музыкант переехал в Америку, начиная с самых низов, стал самым популярным композитором и звукозаписывающим продюсером, но держал свою личность в тайне.       Работающие с ним люди подписывали обязательный контракт о неразглашении личности, позволяя и дальше оставаться инкогнито для всего мира.       Музыкант хотел, чтобы все считали Мин Юнги «мёртвым» — поэтому на свет был «рождён» SUGA, новая всему миру личность, что быстро набирала популярность.       — Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту города Сеул. Температура за бортом двадцать семь градусов Цельсия, время по Корейскому времени составляет пять часов вечера и тридцать одну минуту. Командир корабля и экипаж прощаются с вами. Надеемся ещё раз увидеть вас на борту нашего самолета, — раздаётся рядом с Юнги голос стюардессы, что приветливо улыбалась пассажирам бизнес-класса. — Благодарим вас за выбор нашей авиакомпании. Сейчас вам будет подан трап. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах до полной остановки.       Юнги встаёт со своего места, когда звонкий голос стюардессы позволяет расстегнуть ремни и пройти к выходу, где уже был поставлен трап для пассажиров.       Дохён идёт первый, а у Юнги словно связаны ноги крепкими верёвками, заставляя его остаться здесь и снова улететь в другую страну, как и было пять лет тому назад, но Мин переступает через себя и свой страх, выходит из самолёта самым последним.       «Вот я и дома», — думает про себя музыкант, делая первый шаг к своей новой истории, о которой он ещё не подозревает, попадая в родные объятья матери, что плачет от счастья вновь лицезреть своего ребёнка.       — Больше я тебя никуда не отпущу, я так сильно по тебе скучала, — не успокаивалась госпожа Мин, продолжая ронять свои слезы и не отпуская улыбающегося Юнги из своих объятий.       — Здравствуй, Юнги, — к своим родным подходит господин Мин, как всегда на лице нет ни одной эмоции от долгожданной встречи, но Мин младший понимает всё по глазам старшего, которые светятся от счастья. Сын кланяется своему отцу.       Может, это не самые тёплые отношения между членами семьи, но такие они люди. Они не могут показать свои настоящие эмоции друг другу. Каждому достаточно одного поклона в знак уважения, вместо ненужных тысяч слов между ними.       Господин Мин подходит к своему сыну, кладя руки на плечи Юнги, смотрит ему в глаза, приподнимая уголки губ.       — С возвращением, — единственные слова произносит Мин старший, и Юнги этого достаточно. Он знает, что отец тоже ждал его возвращения.       — Думаю, нам пора уже ехать домой, — с улыбкой подходит к своим мужчинам госпожа Мин. — Дохён, поехали с нами. Я столько всего наготовила.       — При всём моём уважении, госпожа Мин, может, в следующий раз. Меня ждёт моя семья, уж очень долго я не бывал дома, — Дохён кланяется семье Мин в знак уважения, приветливо улыбаясь.       — Конечно-конечно, Дохён, не переживай. Семья — самое ценное и важное, — в ответ улыбается женщина.       — Большое спасибо, до свидания! — на прощание кланяется Дохён родителям Юнги, а самому парню пожимает руку. — А с тобой мы скоро встретимся, как следует отдохни. Пока! — парень весело улыбается музыканту, махнув рукой на прощание, разворачивается и уходит в противоположную сторону. Мин на это только улыбается, догоняя своих родителей. Этот вечер он хочет провести в кругу своей семьи.

***

      — Юнги, ты совсем ничего не кушаешь, а я ведь так старалась! — ворчала женщина, продолжая пододвигать тарелки с блюдами к своему сыну. — Пять лет не ел моей домашней стряпни, ел всякую дрянь в своей Америке.       «Не переживай, я ел в самолёте», — жестами отвечает ей парень, слегка склоняясь в сторону матери, чтобы та не расстраивалась.       — В самолёте он ел, что может быть лучше, чем домашняя еда, — женщина хмурится, и на её лбу появляются складки, что в миг разглаживаются, сменяясь мягкой улыбкой на губах. — Но как я могу на тебя злиться? Ты ведь моя отрада для глаз. Ты самый лучший сын. Правда же, Джихёк? — она потрепала Юнги по волосам и перевела свои глаза на супруга, что продолжал хранить молчание на протяжении всего вечера, на что тот просто кивнул, подтверждая слова супруги. — Вот не вытянешь из тебя ни одного слова. Хоть бы поинтересовался у ребёнка о чем-нибудь!       — Он расскажет всё сам, что посчитает нужным. Юнги уже взрослый молодой мужчина, отвечающий за свои действия и поступки, — медленно говорил господин Мин, не поднимая своего взгляда от своей тарелки с рисом.       — Ах ты, старый. Неужели не интересно, что делал наш сын все пять лет в другой стране? Мы ведь так мало поддерживали связь. Наш Юнги много работал, — женщина уронила слезу, но быстро смахнула её ладонью, делая вид, что словно несколько секунд назад не она хотела заплакать. Юнги замечает, что большая рука отца обхватила руку матери, сжимая её, даря свою поддержку.       Юнги смотрел на своих родителей и понимал, что они изменились за пять лет его жизни в чужой стране. Его отец, вечно говорящий, что он глупец по жизни, спокоен, не ворчит как раньше, а мама ему противоречит и ворчит на него, хотя раньше никогда не бранила отца. Юнги никогда не видел, как отец поддерживает свою супругу, или просто был тогда слишком мал, чтобы увидеть детскими глазами эту связь.       Пять лет прошли для него, как один миг, но только не для них, его родителей.       «Я рад, что вы есть в моей жизни, спасибо вам за всё», — жестикулирует Юнги, смотря на своих родителей, кланяется им. На что мама улыбается, обнимает сына, а отец только одобрительно кивает, смотря на свою семью.       Юнги понимает, что он счастлив. Рядом его близкие люди, но сердце ищет ещё одного родного ему человека.       Музыкант не мог заснуть всю ночь. С момента, как вышел из самолёта, он часто проваливается в воспоминания, которые не хотел вспоминать, стараясь забыть, но глупое сердце продолжает ему напоминать о счастливых временах с ним.

Flashback Мин Юнги

      Они замирают минут на пятнадцать так, потому что шевелиться совсем не хочется, наслаждаясь теплом друг друга. Спустя время Юнги первый отдаляется и смотрит на Чимина, который ещё продолжает лежать на холодном песке, тяжело дыша, смотря на звёздное небо — для него звёзды сегодня засветили намного ярче, чем обычно.       Юнги встаёт и начинает поднимать свои вещи с песка, медленно надевая их, наблюдая краем глаза за Чимином, что приподнимается на локтях и смотрит на Мина, глупо улыбаясь.       — Теперь я понимаю, когда в книгах главный герой мечтает, чтобы время остановилось, наслаждаясь приятным моментом жизни, — Чимин встаёт следом, собирая свои вещи, одевается. — И я хочу, чтобы и у нас счастливый момент не заканчивался… — тихо произносит Пак, но Юнги всё услышал. Он медленно подходит к Чимину и берёт его руки, кладёт себе на грудь, где находится сердце, и молодой певец понимает его без слов, ведь под его руками сердце Мин Юнги бьётся в два раза быстрее.       Двое парней улыбаются, глядя друг на друга, садятся на мотоцикл и уезжают домой под прохладный ночной ветерок, под который Чимин расставил руки в стороны, давая волю эмоциям.       — Привет, мир! — громко кричал Чимин, подставляя своё лицо ветру. — Я хочу спросить, это и есть молодость, о которой ты говорил? — весело смеялся Пак, а Юнги только наблюдал и посмеивался над ним. — Да, я знаю, я знаю, что в конце мы выиграем. У нас будет всё! — Юнги смотрит на Чимина через боковое зеркало и улыбается его словам. — Поэтому, мир, я люблю тебя!       Они счастливы и сейчас это — самое главное, ведь совсем недавно они были одни среди многих прохожих.       Но теперь они вдвоём, и будут идти до конца, если их не остановят трудности на дальнейшем пути.

Конец Flashback Мин Юнги

      — Юнги, ты с нами вообще? — шепчет на ухо музыканту Дохён, что заставляет парня вернуться из своих воспоминаний, смотря прямо перед собой, а точнее, протянутую перед собой руку Чон Ханыля, который всё это время смотрел на него, продолжая приветливо улыбаться. — Извините его, директор Чон, он ещё не отошёл от перелёта.       «Черт, что же со мной такое, никак не могу сосредоточиться», — мысленно ругал себя Юнги, наконец-то пожимая руку господина Чона.       — Ничего страшного, Юнги. Вы, наверное, ещё уставшие после перелёта. Толком не успевшие отдохнуть, повидаться с семьями, а я вас сразу к себе. Присаживайтесь, — господин Чон Ханыль по-тёплому улыбнулся, указывая на два кресла, находившихся напротив его рабочего стола. — Давно я вас не видел. Как прошёл тур, Дохён, удачно?       — Конечно, директор Чон. Всё было как всегда на высшим уровне, — улыбаясь, произносит Дохён.       — Это славно. Прошло несколько лет, а ты ещё держишься на верхних строчках чарта, это большой успех, — мужчина развернулся на своём кресле, смотря на панорамные окна, где открывался красивый вид на город. — Мало кто из знаменитостей держится так долго на высоте, надеюсь, так будет и дальше.       — Надеюсь на это, директор Чон. Благодаря Юнги и его песням я ещё не скоро уйду с этой вершины, — Дохён кладёт свою руку на плечо Юнги, на что тот приподнимает уголки своих губ.       — Да, насчёт Юнги. Я рад, что ты наконец-то вернулся в Корею и сможешь работать со здешними знаменитостями. Ты набрал большую популярность среди многих стран, даже не видя твоей внешности, это большой фурор, но начинают появляться различные слухи, — Юнги напрягся на слова господина Чона, ожидая его решения данной ситуации. — Я думаю, пора раскрыть свою личность и показать себя людям, иначе они насочиняют много лишнего и в будущем будет тяжело отмыть нашу репутацию, доказывая правду о тебе, — Чон Ханыль разворачивается обратно, смотря на музыканта серьёзным взглядом. — Сделаем это на церемонии «Lotus», которая пройдет в ближайшее время. Поздравляю, Юнги, ты номинирован в номинации «Музыкальное перо». Уверен, что награду получишь ты, а как будешь говорить свою речь, дело техники.       Юнги на всё это только кивает, соглашаясь с директором Чоном, принимая свою участь. Он не хотел раскрывать свою личность, хотел продолжать оставаться в тени, но знал, что рано или поздно это произойдёт.

***

      — Чимин! Сегодня ты как всегда выступил просто потрясающе, — верещала менеджер на ухо Паку, встречая его за кулисами.       — Спасибо, Хе Гё. — Чимин снимает микрофон, тяжело вздыхая, беря с рук менеджера бутылку воды, жадно глотая её.       — Чимин, на этом твой концерт закончен. Сейчас с тебя смоют макияж, и мы можем отправляться по домам. — Хе Гё смотрит в телефон, отвечая на очередное предложение о сотрудничестве. — Подождешь меня, я тебя отвезу.       — Спасибо, Хе Гё, но я доберусь сам.       — Ты уверен? — волнительно спрашивает девушка, встревоженно смотря на певца.       — Да, не волнуйся. Встретимся завтра. — Чимин бросает прощальный жест в сторону менеджера, заходя в гримёрку, присаживаясь на кресло.       Прикрывая глаза на минуту, тут же их открывая, смотрит на себя в зеркале. Перед ним сидел успешный парень, с идеальной укладкой, подчёркивающий его идеальную внешность макияж, но мало кто знает, через что прошёл успешный парень, добиваясь успеха и уважения в обществе.       Громко смеясь, в гримёрку заходят стафф, две девушки, которые, увидев Чимина, быстро кланятся и извиняются за беспокойство.       — Не волнуйтесь, ничего страшного. Тут нет Хе Гё, так что можете расслабиться. — Чимин улыбается, краем глаза наблюдая, как вздыхают девушки. Его менеджер гоняет весь стафф, чтобы всё всегда проходило идеально.       — Извините нас ещё раз, Господин Пак. Вы, наверное, хотели побыть в тишине, а тут мы, — продолжали извиняться девушки, подходя ближе к парню, доставая принадлежности для снятия макияжа.       — Я же сказал, ничего страшного, продолжайте дальше обсуждать, что обсуждали до этого, — Чимин улыбается своей приветливой улыбкой, заставляя молодых девушек покраснеть.       — Господин Пак, а вы слышали, что в Корею приехал SUGA? — начала одна девушка из стаффа, проводя ватным диском вокруг глаз парня.       — Нет, не слышал, а кто это? — удивлённо спрашивает Чимин, смотря на девушек через зеркало гримёрки.       — Как же так, Господин Пак. Он же стал знаменитым композитором и звукозаписывающим продюсером в нескольких странах. Только его никто и никогда не видел.       — Да, я тоже слышала, что многие пытались узнать, как он выглядит, но даже звезды, которые с ним работали, подписывали обязательный документ о неразглашении, — верещали девушки, забывая про Чимина, который молча их слушал. — Про него много слухов ходит. Один я слышала, что он родом с Южной Кореи и уехал из страны пять лет назад.       — А я слышала, что у него что-то с речью, точно не помню, но он плохо говорит, либо совсем немой, — последние слова девушки прозвучали в голове Чимина. Перед глазами парня появляется лицо Юнги.       — Подождите, вы сказали «немой»?! — переспрашивает Чимин стафф.       — Да, много слухов крутится вокруг него, но точно никто не знает. Так говорят про немоту, а посудите сами, как крутой звукорежиссёр и композитор может быть немым.       Перед глазами начинает плыть. Чимин медленно встаёт со своего кресла, чем удивляет стафф.       — Господин Пак, мы ещё не закончили.       — Не волнуйтесь, я сделаю всё сам, — сухо произносит Чимин, бегая по всему зданию, сбивая людей на своём пути. Только когда он садится в свою машину, он тяжело дышит, хрипя. — Неужели ты… вернулся, — шепчет парень, облокачиваясь на кресло автомобиля. — Так, успокойся, подумаешь. Я даже не знаю, что это он. SUGA никто и никогда не видел. — Чимин заводит ключ зажигания, кладя свои руки на руль, но он не может сдвинуться и с места. — Да что со мной не так! — Парень ударяет рукой по рулю, на что в ответ раздаётся сигнал автомобиля на всю парковочную стоянку. Чимин вздыхает и лбом утыкается на руль.       — Чимин, стой! — Вокалист поднимает голову и смотрит в боковое зеркало, где к машине подбегает запыхавшийся Хе Гё. Чимин открывает окно. — Как хорошо, что ты не уехал. Мне сказали, что ты неважно себя чувствуешь.       — Что?       — Сказали, что ты вышел с гримерки, словно увидел призрака, и не дал закончить стаффу до конца смыть свой макияж. — Менеджер смотрит на своего подопечного, осматривая его через окно автомобиля. — Может, я тебя все-таки отвёзу?       — Да, я думаю, это отличная идея, спасибо. — Чимин выходит из машины, пересаживаясь на пассажирское сиденье.       Парень отворачивается к окну, наблюдая, как его автомобиль выезжает с парковки, открывая ему вид на ночной Сеул, переливающийся разноцветными огнями.       Певец не обращал внимания на о чём-то разговаривающую Хе Гё. Чимин вспомнил его, сидящего за старым пианино в школьном классе. Где были только он и Юнги, играющий на пианино, косым взглядом поглядывая на поющего Чимина, а позже Мин улыбался своей белоснежной улыбкой ему одному на его очередной поцелуй, сделанный спонтанно, заставляя щеки юного певца розоветь.       Чимин хотел бы снова вернуться в то время, где они оба не знали, что скоро им придётся расстаться. Вокалист улыбнулся грустной улыбкой, вспоминая школьные годы с ним. Ведь Юнги ему очень помог, хоть и такой ценой.       Парень знал, что музыкант не хотел с ним прощаться, но Юнги захотел этого, а он, скрепя сердце, принял его решение, до сих пор надеясь на скорую встречу, ведь он продолжал любить.       — Чимин, ты слышишь меня? — парень вздрагивает, когда чужой голос вытягивает его из собственных мыслей.       — А, ты что-то сказала? — встревоженно спрашивает Чимин, поворачиваясь к Хе Гё.       — Что с тобой сегодня творится? — недовольно спрашивает менеджер, бросая на него быстрый взгляд. — Ты плачешь? — Чимин рывком прикасается к своим щекам, чувствуя на них солёную влагу, быстро вытирая их.       — Нет, просто что-то в глаза попало.       — Хорошо. — Хе Гё снова бросает недовольный взгляд в сторону парня, продолжая и дальше следить за дорогой. — Ты же помнишь, что скоро церемония награждения «Lotus»? Ты должен выиграть в номинации «Вокалист года», иначе Госпожа Кан будет в ярости.       — Хе Гё, пожалуйста, давай хотя бы сейчас не будем говорить о работе. Я устал. — Чимин снова отворачивается к окну, прикрывая глаза, надеясь вновь открыть глаза, когда он будет счастлив, но, открыв глаза, наблюдает, как Хе Гё останавливается возле его дома.       Парень выходит из машины, прощается с девушкой, заходит в многоэтажный дом, нажимает на кнопку лифта, заходя в раскрывающиеся железные двери. Нажимая на кнопку своего этажа, прикрывает глаза на секунду, вздыхая.       Чимин снова думает о Юнги, но он больше не может вспоминать о нём. Ведь, открывая дверь своей квартиры, он слышит голос:       — Что так долго? — из-за угла комнаты выходит молодой и высокий парень.       — Концерт прошёл немного дольше, да и решались некоторые вопросы по поводу церемонии награждения. Ведь она совсем скоро, ты помнишь? — тихо приговаривает Чимин, подходя ближе к парню, губами касаясь его щеки, на что парень лишь отворачивается, издавая недовольные звуки. Чимин видит, что парень сегодня не в духе. — Ты смотрел прямую трансляцию? Как тебе моё выступление, Чонгук?       — Честно говоря, ты мог бы лучше, детка. — Чонгук подходит к холодильнику, открывая дверцу, берёт бутылку прохладной воды, делая глоток, переводит свой взгляд на Чимина, который изменился в лице. — Я просто видел, что ты не выкладывался на сто процентов, ты расслабился.       — Мне показалось, людям понравилось моё выступление.       — Людям нравится только твоя внешность, Чимин, а плюсом идёт твой нежный голос. Я тебе говорю как режиссёр видеоклипов. — Чонгук подходит ближе к парню, быстро обнимая его, целуя его в висок. — В следующий раз, уверен, всё будет отлично. Ты, наверное, устал. — Чонгук отстраняется от парня, подхватывая свою куртку, подходя к двери, бросая через плечо. — У меня сегодня съемки одной из частей клипа ночью для Jessi, ложись без меня. Я ушёл.       Чимин не успевает сказать слова прощания, как дверь его квартиры захлопнулась. Парень прошёл к пианино, садясь на банкетку, проведя пальцами по клавишам, что издали смешанную мелодию — такая же, как и в самом сердце Чимина, а точнее, в самой его жизни. Чимин не понимал, почему купил пианино, ведь он никогда не хотел учиться играть на нём, а может, он хотел видеть за ним одного человека. Парень глухо смеётся, забавляясь собственной глупости.       Столько лет прошло с тех самых пор, а он до сих пор его ждёт, лелея себя фантазиями тогда влюблённого мальчишки. У него сейчас есть Чонгук.       Чимин не понимает, как так случилось, что в один момент у них так закрутилось. Возможно, это нельзя было назвать любовью. Скорее всего, Чонгук был похож на Юнги. Такой же нелюдимый и отстранённый, но сколько он ни старался полюбить, он не мог выкинуть музыканта из своей головы.       Чимину иногда стыдно смотреть в глаза Чонгуку, который обнимает его и старается дать поддержку, которую он всё равно не может дать ему, но певец привык, когда рядом с ним кто-то рядом. Он не может находиться один, как и сейчас, в большой квартире, где снова лезет в голову надоедливое прошлое, и только рядом с Чонгуком он про него не вспоминал.       — Пак Чимин, какая ты эгоистичная тварь, — сам с собой говорит парень, хлопая крышкой пианино.       Чимин встаёт с места, на котором сидел. Направляясь к спальне, снимая свою одежду на ходу, скидывая её на стул. Он не хотел сейчас ничего — он устал.       Парень ложится на кровать, прикрывая глаза, требуя только одного — хорошего и крепкого сна, но воспоминания сами дали о себе знать.

Flashback Пак Чимин.

      — Это слишком плохо для прослушивания. Давай ещё раз! — За музыкантом следом ходил Чимин, прося об ещё одной репетиции на сегодня.       «Все было супер. На сегодня достаточно, это будет плохо для твоих связок», — жестикулирует Юнги, закрывая нотные тетради, складывая их в рюкзак и собираясь выйти из музыкального класса, но неожиданно за его запястье хватает Чимин.       — Нет, всё очень плохо. Голос в некоторых местах дрогнул, портя всё впечатление.— Парень смотрит на Юнги, чуть не плача. — Так мы не пройдём прослушивание, а для нас это очень важно, особенно для тебя! — выкрикнул Чимин последние слова, краснея от них, опуская глаза, тем самым вызвав лёгкую улыбку на лице Юнги. Музыкант освобождает своё запястье от руки Чимина.       «Ты был потрясающим!» — жестикулирует музыкант, продолжая улыбаться лёгкой улыбкой, в конце показывая большими пальцами класс.       — Я мог бы лучше…       «Не неси ерунды, ты был великолепен! — Юнги проводит по волосам Чимина, отчего тот вздрагивает от этого действия, поднимая на него взгляд. — Я не мог оторвать от тебя взгляд и готов слушать твой голос вечно, а теперь пошли отсюда!» — не выдержал музыкант, беря за руку Чимина и покидая музыкальный класс. Юнги смущен, а Чимин радуется искренним словам музыканта, которые не так часто услышишь. Тепло в груди разливается у обоих. Они знают, что готовы поддержать и быть рядом в трудную минуту друг с другом.

Конец Flashback Пак Чимин.

      — Всё это давно в прошлом… Когда же ты исчезнешь из моей головы, Мин Юнги, — шепчет Чимин, закрывая глаза, мечтая только об одном — получить долгожданный покой, но следует ему открыть глаза, как он выходит из машины под яростные крики фанатов и вспышек фотоаппаратов, идя по красной дорожке, позируя на камеры, расписываясь на плакатах, что так яростно суют ему фанаты.       Время словно играет с Чимином в злую шутку, перематывая за одну секунду несколько дней его жизни. Певец улыбается, но глубоко в душе он устал, но продолжает натягивать счастливую улыбку, разговаривая с ведущей на красной дорожке.       — Чимин, прошло пять лет с того самого момента, как ты выиграл конкурс в одном из самых крутых агентств и стал настоящим и довольно знаменитым вокалистом. Как сейчас проходит твоя жизнь?       — Моя жизнь проходит идеально, ведь я один пробивался к своей мечте. — Чимин улыбается, но внутри он знает, что снова нагло врёт перед камерой. — Но так же моя жизнь не была бы идеальной, если бы не мои любимые фанаты, которые с первых дней поддерживают меня, — парень улыбается милой улыбкой, делая в камеру эгьё, где после него раздаётся рядом крик радости со стороны фанатов       — Ого, как же стало шумно, и это только от одного эгьё Чимина! — весело смеётся ведущая, смотря на парня. — Чимин, как ты думаешь, кто возьмёт главную награду «Вокалист года»?       — Многие мои коллеги прекрасно поют, но я рассчитываю, что золотая статуэтка попадёт в мои руки, как и любой певец, находящийся здесь. — Чимин улыбается напоследок, прощаясь с девушкой, заходит в здание, где сегодня будет проходить церемония награждения. Не подозревая, что за ним находится тот, с которым он по сей день ждёт встречи.       — Дохён! — кричали фанаты, когда из машины выходит красивый парень в костюме, машущий руками своим поклонницам, ожидая своего друга, ослепительно улыбнувшись, когда к нему подходит ведущая.       — Дохён, вы, как всегда, просто обворожительно выглядите. Скажите, как вы думаете, кто сегодня получит главную награду «Вокалист года»?       — Конечно это буду я! — обворожительно говорит Дохён, смотря на рядом стоящего Юнги, который неуверенно встал с ним рядом.       — Дохён, кто сегодня с вами в сопровождении, неужели тот самый Мин Юнги, легенда шоу бизнеса?       — Да, мой друг — Мин Юнги! Сегодня он согласился сопровождать меня на самую лучшую церемонию Южной Кореи.       — Мы очень рады видеть сегодня Дохёна и легенду музыкальной индустрии — Юнги! — Камера была направлена на парней, а позже на самого Юнги, где он скромно улыбнулся в камеру. — Юнги, я думаю, ваши верные фанаты были рады вас увидеть сейчас при просмотре нашей церемонии. Может, вы им что-то скажете? — Неловкие секунды появились среди людей, но музыкант начал жестикулировать на камеру, на что Дохён улыбается, начинает переводить:       — Юнги хочет сказать своим поклонникам, что он по-прежнему их любит всем сердцем, хоть и не может сейчас это выразить словами, как он делал раньше при помощи своих песен, — заканчивает переводить Дохён, где позже слышится визг фанаток с криками «мы любим тебя, Мин Юнги», «ты навсегда в наших сердцах», на что Юнги скромно улыбается, кланясь в сторону своих фанатов в знак признательности.       — Большое спасибо, Юнги и Дохён. Надеюсь, вы насладитесь сегодняшним вечером. — Прощаясь с двумя парнями, ведущая отходит от них к следующему гостю, на что Юнги и Дохён спокойно выдыхают.       — Ты молодец, держался очень хорошо, — Дохён похлопывает Юнги по плечу, ярко улыбаясь, на что музыкант просто улыбается уголками губ, заходя в здание, присаживаясь на свои места.       Церемония проходит эффектно и очень громко со всех сторон. Юнги отвык от шума зала, тишина стала его вечным спутником, с которой он отлично подружился за несколько лет. Дохён уже выступил на церемонии, выступление было успешным, что поддержали крики поклонников и других его коллег, но неожиданно стало тихо.       Тишина. Зал впал в темноту, но неожиданно включается единственный прожектор на сцене, заставляя Юнги поморщиться от крика фанатов. Парень поднимает глаза на сцену и замирает. Буквально перед ним на сцене стоял Чимин. Послышалась лёгкая музыка, где белое одеяние колышилось при каждом малом движении парня, когда тот начал выполнять лёгкие и нежные движения. Никто не смел нарушить это выступление. Юнги на секунду показалось, что всё прекратили дышать, и он сам, ожидая того, что он не слышал пять лет его чарующий голос. Мысли Юнги словно были услышаны в ту же секунду, когда Чимин чуть раскрыл свои губы, издавая первые тихие слова своей песни. Музыкант смотрел только на него одного.       «Ты вырос», — думает про себя Юнги, наблюдая за певцом. Песня в его исполнении была прекрасна, даже если она была грустной, кричащей о свободе. Юнги показалось, что он сам просил свободу через песню, прикрывая глаза.       Выступление закончилось и настал очередной момент награждения «Музыкальное перо». На сцену выходят двое знаменитостей — Дохён и очаровательная девушка, которую Юнги просто не знал.       — Здравствуйте! — крикнул Дохён в микрофон, поднимая одну руку вверх. — Я очень рад сегодня вручать награду «Музыкальное перо», особенно при сопровождении прекрасной Су Джи.       — Я тоже очень рада вручать именно эту награду рядом с тобой, Дохён, — мило улыбнулась девушка парню, на что тот ответил ей тем же.       — Я весь вечер очень долго ждал именно эту номинацию. Да-да, вы не ослышались, я ждал именно эту номинацию больше, чем «Вокалист года», но почему — останется в секрете.       — Какой же ты скрытный, Дохён. Ты всех нас заинтриговал, — смеётся Су Джи, держа в руках конверт. — Но, я думаю, нам с тобой пора сказать имя победителя. Ведь этого больше ждут сами номинанты, как же они нервничают. Ведь они одни из самых популярных композиторов и звукозаписывающих продюсеров в Южной Корее!       — Су Джи, так давай же открывать конверт! И узнаем, кто же сегодняшний счастливчик.       — Ох, но также хочется ещё остальных подержать в большом напряжении, но так уж и быть, открываем, — хитро улыбается девушка, открывая медленно конверт. — Сегодняшнюю награду «Музыкальное перо» получает… — Су Джи продолжает хитро улыбаться, протягивая конверт Дохёну.       — Сегодняшнюю награду «Музыкальное перо» получает SUGA!!!       — Дохён, неужели мы с тобой сегодня увидим таинственного SUGA? — удивлённо спрашивает Су Джи, смотрящая на Дохёна.       — Дорогая Су Джи, должен тебе признаться, я знаю этого парня, так что встречайте — Мин Юнги! — Музыкант медленно идёт к сцене, словно боясь её, но в тоже время спешит на неё, когда чувствует на своей спине один взгляд, и он прекрасно понимает, чей. — В прошлом легенда музыкальной индустрии, сейчас наступая сам себе на голову, переплевывает самого себя спустя столько лет. — Дохён обнимает Юнги, радостно похлопывая его по спине, смотря, как музыкант принимает награду с рук прекрасной Су Джу.       Чимин не верит своим ушам, что SUGA действительно оказался Юнги. В голове много вопросов, но все они забываются, когда он слышит голос ведущего.       — Уважаемые зрители! SUGA даже не думал о своей победе, но подготовил видеообращение к вам! — говорит Дохён, показывая на большой экран, где уже появилось видео, откуда на них смотрит Юнги, жестикулируя руками, озвучивал его жесты посторонний голос.

«Если это видео включили, значит, я все-таки забрал награду «Музыкальное перо», даже сам в того не веря. Много слухов собралось вокруг меня за последние несколько лет, и некоторые из них чистейшая правда. Как видите, я немой, и многие знают, почему так случилось. Я начал с самых низов пять лет назад, когда покинул родной дом и родную страну. Бросив дорогих моему сердцу людей, которые так не хотели меня отпускать, тем самым причинил боль им больше, чем самому себе. Теперь я здесь, на большой сцене, и держу свою первую награду как композитор и звукозаписывающий продюсер и обращаюсь к своим верным фанатам, которые до сих пор верят в меня. Я благодарен за вашу любовь и поддержку. Я люблю вас!»

      На последних словах Юнги наконец-то нашёл глазами Чимина и смотрел прямо в его карие, словно музыкант последние слова подразумевал именно для него, и Пак это чувствует. Прошло много времени с их последней встречи, но для них сейчас это не имело никакого значения.       Они смотрели друг на друга и остальное их не волновало, но раздались громкие крики поддержки в сторону Юнги, на что тот мило улыбается, первый разрывает взгляд, принимая искренние поздравления.       — Это просто прекрасно, Юнги, что ты не бросил свои цели и продолжил идти к ним, несмотря ни на что, — Су Джи мило и кокетливо строила глаза Юнги, отчего у Чимина просыпается желание её оттолкнуть.       «О чём я думаю. Я с ним даже ещё не разговаривал, а уже напридумывал как сопливый школьник любовь до гроба», — мысленно критикует самого себя Чимин, продолжая смотреть на счастливого Юнги. Улыбка непроизвольно появляется на лице Пака, провожая музыканта взглядом, когда тот спускался со сцены.       В скором времени была проведена номинация «Вокалист года», где Пак Чимин не получает свою награду, молча отдавая её Дохёну, но певца мало это волнует. Он снова смотрит на Юнги, который сидел очень далеко от него, но их взгляды снова встречаются, и Чимин понимает, что сегодняшнюю награду он уже получил — долгожданную встречу, совсем забывая о Чонгуке, что сидит рядом, сжимая его руку.       После церемонии «Lotus» проводился банкет среди своих, где собираются «золотые свитки» музыкальной индустрии. Много красивых, но двуличных людей, которые только и кривят своё лицо в подобии улыбки, говорят хорошие вещи, но стоит только отвернуться, как они кричат о том, чтобы вы поскорее провалились.       Чимин наблюдал за этими людьми не один год и много раз подтверждал слова Юнги об обществе влиятельных людей. Как и сейчас, парень наблюдал за людьми, пока к нему не подошла женщина.       — Ты разочаровал меня, — тихо говорит Кан Сон Ги, беря в руки фужер, переполненный шампанским, наблюдая за Чимином. — Хотя бы сделал бы выражение лица, что ты расстроен.       — Это чистая победа, Госпожа Кан. Я думаю, Дохён её заслужил, — таким же тоном отвечает парень женщине, на что та поджимает губы от недовольства.       — Дохён получает эту награду почти каждый год с момента, как он стал певцом, а ты выступаешь пять лет. Ты даже не был трейни, как все остальные. Одновременно учился и давал концерты, и это было непозволительно. Никто так никогда не делал, кром… — Кан Сон Ги замолкла, понимая, что чуть не сболтнула лишнего.       — Кроме Юнги, — заканчивает за женщину Чимин, допивая своё шампанское. — Вы всегда его сравниваете со мной с самого первого дня. — Парень наблюдает, что Госпожа Кан хочет возразить, надевая свою дежурную улыбку. — Но сейчас вы беситесь, что тогда вы не дали ему и шанса, смотря на него сейчас.       Кан Сон Ги и Чимин молчали, но продолжали стоять дальше, пока им на глаза не бросились три знакомые фигуры — директор Чон Ха Ныль, Дохён и Юнги.       — От своих старых слов я не отказываюсь. Юнги был ничтожеством, есть и будет. — Чимин сжимает кулак от слов женщины, приподнимает уголки своих губ, замечая это. — До сих пор не понимаю, как вы могли быть вместе. Ведь он был твоим балластом, который тянул тебя вниз. Даже хорошо, что он уехал тогда и не мешался под ногами. — Кан Сон Ги ставит пустой фужер на поднос официанта, уходит, оставляя его одного.       Чимин молчал, продолжал наблюдать за Юнги, улыбался вежливой улыбкой на поздравления в его сторону. Пока музыкант не поворачивает голову в его сторону, останавливая на нём свои чёрные глаза, как всегда проницательные, как и тогда, видя Чимина насквозь. Юнги серьёзен, как и всегда. Музыкант, словно кивнув самому себе, резко разворачивается и теряется в толпе, заставляя Чимина последовать за ним. Певец не знает, почему он идёт за ним, ища его глазами, но уверенно может заявить, что делает всё правильно, открывая железную дверь, выходящую на лестницу между этажами.       — Юнги? — тихо спрашивает Чимин, проходя чуть вперёд, но неожиданно быстро оказывается прижат к стене. На парня снова смотрели тёмные глаза музыканта. — Юнги… — повторяет Чимин намного тише, чем несколько секунд назад, боясь, что их услышат.       Лицо Юнги приближается к Чимину, соприкасаясь лбами, смотря друг другу в глаза, и оба понимают, как им друг друга не хватало всё эти годы. Певец смотрит в глаза, находящиеся напротив, понимает, как он скучал по этой тишине, но рядом с ним, когда он смотрит на тебя и в его глазах тысячи слов. У Чимина скатываются слезы, а Юнги берёт лицо парня в свои ладони, вытирая его слезы большим пальцем.       — Пять лет. Прошло пять чёртовых лет, как ты улетел… — Чимин прикрывает глаза, собираясь с мыслями, но не может из-за того, что рядом он. — А я так и продолжаю думать о тебе каждый грёбаный день. — Парень всхлипывает, хватаясь руками за пиджак Юнги, продолжая смотреть ему в глаза. — Я так скучал по тебе. Безумно скучаю по тому пляжу у моря, где мы с тобой могли спрятаться ото всех и никаких проблем не было. Ты улетел, а мне снова пришлось учиться быть одному, но со мной рядом другой, и я чувствую себя тварью, что говорю слова о любви, но при этом я вспоминаю нас с тобой на том берегу. — Чимин продолжал ронять свои слезы, всхлипы выходят громкие, но парень продолжает рассказывать всё о том, что мог сказать всё эти годы никому. Музыкант гладил парня по лицу, вытирая слезы, слушал. — Юнги, я всё ещё мечтаю о тебе… — Чимин не успевает договорить, как Юнги целует Чимина, передавая всё, что чувствовал сам на протяжении пяти лет.       Парень до безумия скучал, первый год он был в депрессии, борясь с самим собой, всё бросить, сдаться, полететь обратно, обратно к нему, но не мог так поступить по отношению к самому себе и Чимину. Ведь чувства не игрушка и с ними играть нельзя, захотел — бросил, растаптывая чувства, а позже приехать, словно ничего и не было. Он уважал Чимина и любил его. Стараясь добиться успеха, чтобы вернуться к нему и не быть для него на подобие якоря, но приехав сюда, боялся одного, что Чимин больше ничего не чувствует к нему.       Воздух в лёгких заканчивается, и оба парня расцепляют свои губы друг от друга, тяжело дыша. Юнги отстраняется от Чимина, смотря ему в глаза, жестикулирует:       «Теперь я здесь, и всё будет хорошо», — Чимин улыбается, обнимая музыканта, утыкаясь к нему в шею, вдыхая терпкий аромат одеколона Юнги, блаженно прикрывая глаза.       — Только теперь ничего не будет хорошо. Тогда ты сказал правду, каждый пошёл своей дорогой, — шепчет Чимин, наспех вытирая слезы. Заглядывая Юнги последний раз в глаза, отмечая про себя, что за пять лет он не изменился, в отличие от него самого, уходит прочь. Юнги успевает протянуть руку, оставаясь с открытым ртом, забывая, что он не может говорить и крикнуть вдогонку Чимину «стой».       Музыкант сжимает свою протянутую руку в кулак, злясь от своей беспомощности, выходя следом за парнем, подходя обратно к Дохёну, но взгляд ищет Чимина, и когда он его находит, ему хочется отвернуться, видя, как вокалиста обнимает другой.       — Ты в порядке? Может, выйдем? — шепчет Дохëн на ухо Юнги, видя, куда смотрит он. — Пошли. — Музыкант следует за своим другом, понимает, что ему сейчас нужно успокоиться, спускаясь на цокольный этаж, где находилась парковка.       Юнги сразу достаёт пачку сигарет, вытаскиваю одну, беря её зубами, поджигает зажигалкой другой конец, вдыхая ядовитый пар в себя, кидая взгляд на рядом стоящего парня с ним, что тоже взял сигарету.       Парни молчали, вдыхая лёгкий никотин в свои лёгкие, каждый думает о своём, но тишину нарушает Дохëн:       — Как я понимаю, всё прошло не совсем удачно. — Парень смотрит на Юнги, что только кивает в знак согласия. — Не хочет больше тебя видеть?       «Что-то типа этого», — жестикулирует Юнги, делая глубокую затяжку, поднимая голову вверх и выдыхая пар дыма.       — Неужели всё настолько плохо? — снова спрашивает музыканта Дохëн, но Юнги кивает в сторону открывающихся дверей. Парень поворачивается в сторону, куда был направлен взгляд Мина, видит, как на парковочную стоянку выходят два парня, где один разговаривал на повышенных тонах с Чимином.       — Все видели, как ты смотрел на SUGA! — говорил своё недовольство парень, идя рядом с до сих пор молчащим вокалистом. — Ты так и будешь молчать! Я с тобой разговариваю! — Парень хватает Чимина за руку, грубым движением разворачивая его к себе, хватая за руки. — Ты слышишь меня?!       — Отпусти меня, Чонгук! — крикнул Чимин, вырываясь из крепкой хватки парня. — Мне теперь нельзя смотреть на людей?       — Смотреть можно, а не бежать за ними потом куда-то, а позже выходить с лестничной площадки, откуда позже выходит он! Вас видели! — повысил голос Чонгук, ударяя о рядом стоящий столб, громко выдыхает. — Знаешь, езжай домой один. Сегодня я переночую в отеле.       Чонгук разворачивается и уходит обратно, а Чимин облокачивается о свою машину, оглядываясь по сторонам, надеясь, что никто из репортёров этого не видел, но вместо них он встречается со взглядом Юнги, который продолжал смотреть в его сторону, не отводя взгляда, кидая сигарету на асфальт, придавливая её лаковыми туфлями.       — Я, наверное, пойду, Юнги, — тихо произносит Дохëн, уходя, но музыкант этого даже не замечает. Юнги медленным шагом подходит к Чимину, на что тот лишь наблюдает за ним, ожидая его дальнейших действий, но когда между ними остаётся ровно семь шагов, парень произносит:       — Зачем ты вернулся? — Юнги замирает и продолжает смотреть на вокалиста, ожидая продолжения. — Прошло пять лет, я ждал тебя, а когда я начал строить новую жизнь, пытаясь забыть тебя… Ты врываешься в неё, руша всё за несколько часов то, что я пытался построить годами, борясь с самим собой! — Чимин говорит и смотрит на Юнги, что продолжил свой путь медленными шагами в его сторону. — Я больше ничего не чувствую по отношению к тебе! — старается твёрдо сказать Чимин, но музыкант приблизился ещё ближе, наклоняясь к его лицу. — Я не люб… — вокалист не заканчивает свою фразу, ощущая на своих губах дыхание Юнги, сдаётся, поддаваясь его влажным губам, что так нежно и требовательно целуют.       Чимин не понимает, рад ли он этому поцелую или его задевает такой поступок со стороны музыканта, который не хочет слышать его слова, делая всё по-своему. Вокалист отталкивает от себя Юнги, гневно смотрю ему в глаза.       — Всё, что было между нами, осталось там, на берегу, когда мы виделись в последний раз. — Чимин прикрывает глаза, стараясь глубоко дышать, не позволяя своим эмоциям взять вверх. — Давай забудем, что было между нами. Я научился жить без тебя, и теперь я счастлив с другим.       «Мы оба знаем, что ты врешь», — отвечает Юнги, видя, как Чимин вздрагивает, но ничего больше не произносит. Разворачиваясь спиной к Мину, быстро садится за руль своего автомобиля. Бросая беглый взгляд в сторону музыканта, нажимает педаль газа, уезжая подальше от этого места, оставляя диалог незаконченным, сбегая от проблем.       Юнги провожает машину взглядом, сжимая кулаки, как неожиданно на его плечо ложится рука Дохëна.       — Может, выпьем? — предлагает парень, на что Юнги только кивает, направляясь в след за Дохëном, который ведёт его в закрытый бар, куда простым смертным просто сюда не пробраться. Парни садятся около барной стойки, где певец заказывает два стакана с виски. Юнги оглядывается вокруг, где сидели высокомерные люди из высших слоёв общества.       «Не было места более простого?»       — Юнги, ты забыл, что в более простых местах много фанатов и папарацци. Мы бы не смогли остаться одни, а тут людям глубоко наплевать на нас.       Бармен поставил перед парнями два бокала с виски, где тут же один подхватывает вокалист, делая первый глоток, начинает вертеть стакан в руке, разглядывая янтарную жидкость, что бегло бегало по прозрачному стеклу под действием руки Дохëна.       — А у твоего парнишки не так просто, как кажется — Чон Чонгук. На данный момент популярный режиссёр видеоклипов. Многие знаменитости хотят с ним работать.       Юнги сжимает свой хрустальный стакан, вспоминая Чимина и Чонгука вместе. Делая большой глоток обжигающей жидкости, отчего музыкант кашляет.       —Ты закусывай! — со смешком произносит Дохëн, пододвигая рукой тарелочку с сыром к Юнги. — Он красив и умён, только характер у него, говорят, непростой. Взрывается по любому поводу, говорит всё, что думает. Тот ещё фрукт, но профессионал своего дела. Он снимал клип твоему Чимину. Там, наверное, у них всё и закрутилось. — Дохëн делает ещё один глоток виски. — Ты вообще уверен, что парнишка тебя ждал всё это время?       «Если он кричал о том, что помнил меня всё эти пять лет, разве уже не ответ на твой вопрос?» — Юнги жестикулирует свой вопрос другу, позже берёт стакан с виски в руки.       — Точно не могу сказать на этот счёт, но Чонгук его ревнует и это видно. Если хочешь услышать моё мнение, то тебе нужно отпустить его. — Дохëн медленно выпивает свой виски, делая жест бармену, чтобы ему повторили заказ. — Прошло пять лет, и раз он нашёл другого, значит, он хотел тебя забыть и хочет этого. — Дохëн вздрагивает, когда Юнги со всей силы ставит свой стакан, ударяясь о гладкую поверхность барной стойки.       «Я устал», — на прощание Юнги махнул рукой парню, выходит из бара, ловя такси, но такси, как назло, не было.       — Прости, сказал, не подумав о твоих чувствах. — К стоящему Юнги подходит Дохëн, пряча руки в кармане своих брюк. — Прошло пять лет, когда мы с тобой виделись. Ты вечно вспоминал о нём и словно невзначай спрашивал о нём, пока он тут с ним.       «Мы с ним поцеловались. — Дохëн удивлено смотрит на музыканта, ожидая продолжения. — Он целовал меня в ответ, а когда я сказал, что теперь всё будет хорошо, Чимин сказал, что теперь ничего не будет хорошо».       — Может, это была минутная слабость перед прошлым. — Дохён замолчал, вдыхая ночной воздух. — Такое бывает часто у людей, когда они не могут его отпустить, борясь с самим собой, ставя себе барьеры, а так он словно распрощался с ним, когда ответил на твой поцелуй. — Дохëн поймал такси, уступая его Юнги. — Я ещё выпью, а ты езжай, но подумай над моими словами. — Юнги лишь кивает и садится в машину. Дохëн назвал адрес, и машина тронулась.       Юнги иногда бесил свой друг, но именно ему он благодарен за руку в трудную минуту, когда музыкант чувствует себя одиноким и беспомощным. Даже сейчас, когда композитор чувствует себя одиноко, он старается всегда быть рядом и поддержать, не стесняясь в выражениях.       Юнги понимает, что Дохëн может оказаться прав, а он идиот, который пять лет сидел и писал свои песни, страдая от того, что сам и натворил много лет тому назад. Парень знает, что во всём виноват только он, и сейчас, когда Чимин, возможно, счастлив с другим, Юнги лезет туда, куда, наверное, и не следует.       Такси подъезжает к дому, Юнги расплачивается и выходит из машины. Домой музыкант старается заходить тише, чтобы не разбудить своих родителей.       «Поскорее бы найти подходящую квартиру», — думает про себя Юнги, когда снимает лаковые туфли, проходя на кухню выпить стакан воды, но неожиданно свет включается и музыкант замирает.       — Что-то ты долго, — шепчет Госпожа Мин, смотря на своего сына, оглядывая его с ног до головы.       «Я не маленький». — Юнги проходит мимо своей матери, подходя к графину с водой, наполняя бокал водой.       — Ты прав, уже не маленький, но я всё равно всегда буду переживать за своего сына. — Женщина подходит к Юнги, легонько поглаживая его по щеке. — Я тебя не видела пять лет. Сходила сума от того, что ты в чужой стране совсем один.       «Мне тоже тебя не хватало», — улыбается музыкант, притрагиваясь к ладони своей матери. — «Я очень сильно устал, давай мы пойдём спать».       —Хорошо, мой мальчик. — Женщина смотрит на своего сына, и Юнги понимает, что она хочет спросить о многом, но уходит в свою комнату.       Родители Юнги понимали, что этим вечером он должен был встретиться с Чимином в первый раз за долгое время, но музыкант не хочет ничего рассказывать своей матери, пока он сам не начнёт разбираться хоть в чём-то в этой ситуации.       Юнги стягивает свой пиджак, кидая его на пол, ложится прямо в костюме, пытаясь поскорее заснуть и перестать думать о сегодняшних словах Чимина и Дохëна, но ничего не выходит. Эмоции берут вверх, и Юнги знает единственный способ избавиться от внутреннего напряжения, садясь за стол, беря в руки ручку и листок бумаги. Юнги писал всю ночь, выкидывая множество листов, пачкая бумагу чёрными чернилами.       Утро наступило незаметно для музыканта, когда в комнату зашли.       — Опять не спал всю ночь из-за своей… — Мужчина подходит к своему сыну. Кладя свободную руку ему на плечо, замечая несколько строчек на листе бумаги, что быстро прячет Юнги.

Ты лекарство для меня, Жизнь мне спасаешь. Только ты, Ты мой мир. Для тебя я здесь всегда.

      — Отправишь ему? — спрашивает отец, наблюдая за сыном.       «Не понимаю, о чем ты».       — Всё ты понял. Мы с твоей матерью не слепы и понимаем, что на этом мероприятии ты видел того парня, и по строчкам видно, что прошло не всё гладко, как тебе хотелось бы.       «Прошло много времени, чтобы всё прошло гладко». — Юнги посмотрел на своего отца, борясь с самим собой поделиться тем, что его гложет, или нет.       — Не знаю, что там произошло. Да и я тебе не советчик, но если он хочет жить без тебя, тебе нужно отпустить. — Мужчина снова похлопал сына по плечу, утешая его. — Говорят, когда любишь, будь готов когда-то отпустить и судьба будет благосклонна к тебе.       «Судьба уже давно ко мне неблагосклонна».       Господин Мин только вздыхает и выходит из комнаты, совсем забывая сказать сыну о завтраке, но Юнги не до него, он прячет листок с песней во внутренний карман куртки, собираясь в агентство. Где уже ждал Господин Чон Ха Ныль за своим рабочим столом, разговаривая с человеком, сидящим напротив. В дверь стучат, и в кабинет заходит Юнги, вежливо кланяясь       — Здравствуй, Юнги, мы тебя заждались. Присаживайся, — улыбается Господин Чон, указывая на второе кресло напротив его стола. Когда музыкант присел, мужчина указывает на третьего человека в комнате, на которого Юнги не обратил внимания раньше. — Познакомься, это Чон Хосок, твой менеджер. Ты вышел в свет и сейчас будет много работы, а плюсом ко всему — Хосок знает язык жестов, что очень поможет.       — Приятно познакомиться, Мин Юнги, — улыбается Хосок, легонько поклонившись парню, сидящему напротив.       «Мне тоже», — Юнги тоже кланяется Хосоку, протягивая ему руку, на что парень пожимает руку в ответ, снова улыбаясь широкой улыбкой.       «Какой жизнерадостный», — думает про себя Юнги, когда они уже несколько часов обсуждают работу в его студии, что ему выделили в агентстве.       — Думаю, мы с вами всё обсудили, Господин Мин, — говорит Хосок, складывая бумаги в свой кожаный портфель. — Может, есть ещё какие-то вопросы по расписанию или что-то иного плана?       «Да, можешь меня называть просто по имени. Не хочу этого официоза, и давай «на ты». Мы с тобой почти одного возраста».       — Хорошо, тогда называй меня просто Хосок. Надеюсь, мы с тобой сработаемся.       «Я тоже».       Парни пожимают друг другу руки на прощание. Хосок уходит, а Юнги остаётся один в своей студии. Парень вдыхает застоявшийся воздух в комнате, беря в руки свою куртку, доставая оттуда сложенный лист бумаги.       «Что же мне с тобой делать».

***

      Прошло пять лет, и каждый не может понять, что с ними происходит. Обычная привязанность, что осталась со школьных времён, или чувства, проходящие сквозь года.       Время идёт, а Чимин не может выкинуть из головы тот вечер. Прокручивая тот разговор с музыкантом, парень не может понять собственных чувств, что испытал там, когда он целовал его и говорил, что теперь всё будет хорошо.       —Я дома! — крикнул Чонгук, заходящий в квартиру, ища глазами Чимина. — Такой загруженный день. Я так устал. — Парень подходит к Чимину, обнимая его со спины, целуя в плечо.       — Что нового на работе? — улыбается Чимин, кладя свои руки поверх ладоней Чонгука.       — Ничего особенного, как всегда съемки. Единственное, что благодаря стаффу я знаю всё. — Парень убирает свои руки с талии Чимина, отходя от него и идя в другую комнату, попутно снимая вещи. — Сегодня были съемки только начинающей группы с агентства «Starry Sky», а там же у них работает SUGA, — при последнем слове Чимин вздрагивает и быстрым шагом направляется вслед за Чонгуком.       — А что с ним не так?       — Говорят, что у него появился симпатичный менеджер — Чон Хосок, которой просто не отрывает взгляд от него. Теперь там всё агентство думает, что между ними что-то будет. — Чонгук наконец переодевается в домашнюю одежду, смотря на вокалиста. — Что-то не так?       — Нет, просто люди, как всегда, лезут, куда их не просят, это их жизнь, — тихо говорит Чимин, расправляя спальное место, ложится на свободную половину кровати. — Сегодня хочу лечь пораньше, завтра рано вставать. Если хочешь есть, то домработница приготовила ужин.       — Нет, я уже перекусил, но думаю, что мне тоже следует сегодня лечь пораньше. — Чонгук выключает свет и ложится рядом с Чимином, обнимая парня, шепча ему на ухо: — Знаешь, Чимин, прости меня.       — За что ты извиняешься?       — Я мало времени уделяю тебе, грублю иногда, но ты молчишь, и я прекрасно знаю, что тебя это задевает. — Чон крепче обнимает Чимина, целуя его за ухо. — Даже тогда, до церемонии награждения я сказал, что ты плохо выступил, наговорил, что людям понравилось только из-за твоей внешности.       — Ты не должен извиняться, ты всё тогда сказал правильно. Я расслабился, и если бы у меня был хотя бы один страшный изъян, люди на меня и не посмотрели.       — С этим не поспоришь, люди эгоистичные твари. — Чонгук берёт ладонь Чимина, переплетая их пальцы, скрепляя их в замок. — Всё равно, прости меня за всё и спасибо, что терпишь мои грубости в твой адрес.       — Ничего страшного, я ведь понимаю, что ты устаёшь на работе. — Чимин преподносит к своему лицу замок из их переплетённых пальцев, целуя тыльную сторону ладони Чона. — Я тоже не идеален, прости меня тоже за всё.       — Нет, ты идеален, — шепчет Чонгук, зевает. — Давай-ка спать, завтра рано вставать. — Чимин только кивает головой, слыша через некоторое время сопение Чонгука.       Пак не может заснуть, хоть и хотел заснуть раньше обычного. В голове вертелись слова Чонгука. Чимин сжимал одеяло, смотря на переплетённые пальцы.       «О, Чонгук, если бы ты только знал, что парень, лежащий рядом с тобой, не столь идеален, как ты думаешь. — Парень роняет единственную слезу, наспех вытирая её. — Я устал жить прошлым», — последняя мысль проскальзывает в голове Чимина перед тем, как его глаза закрываются, решая для себя всё изменить.       На следующие утро Чимина забрал менеджер на машине, везя его на телешоу. Парень смотрит на Хе Гë, наблюдая за ней, когда он убежден, что она не обращает на него внимания, Чимин достаёт телефон.       «Хочу поговорить о нас. Встречаемся вечером на нашем месте», — Чимин отправляет сообщение и тут же получает ответ «хорошо». Парень решает, что сегодня вечером всё встанет на свои места.

***

      Чимин приезжает на место встречи на своей машине, оглядывая местность, отмечая про себя, что людей совсем нет.       «Ничего не изменилось», — думает про себя парень, ступая на песок, что разлетаясь по всему пляжу от холодного ветра, что дуло Паку в лицо. Наступили холода, но на пляже было холоднее из-за моря, что так же бушевало своими волнами. Чимин замечает около воды силуэт, смотрящий за горизонт, думая о своём.       Чимин боится и хочет развернуться, убежать от этого места, которое он так старался избегать. Ведь здесь произошли «они» и тут же умерли вдвоём. Парень подходит ближе, равняясь плечом к плечу Юнги, что замечает движение рядом с собой и оборачивается.       — Привет, — шепчет Чимин, но его заглушает шторм моря, но Юнги его прекрасно понимает, кивает в ответ, продолжая смотреть на Пака, что так яростно боролся с самим с собой, стараясь не смотреть ему в глаза. Юнги понимает, ничего не предпринимает и не поторапливает, давая окончательно собраться с мыслями Чимину, за что тот ему благодарен. — Мы должны были поговорить очень давно, но я трус. Я боялся самого себя, но устал. Устал бежать за прошлым, — Чимин кричит, а Юнги всё прекрасно понимает, к чему ведёт парень. — Ты был прав тогда, что я врал самому себе, что я счастлив с Чонгуком, но я чувствую, как он любит меня, и хочу ответить ему тем же. — У Чимина слезятся глаза, но ветер помогает им не скатится по его щекам. — Я любил тебя и, может, что-то осталось с тех пор. Я благодарен тебе за те чувства, что испытал с тобой, и никогда их не забуду.       Юнги, молчавший до этого, поднимает свои руки. Стоящий напротив, ожидая жестов, но музыкант лезет рукой в свой внутренний карман, доставая от туда конверт. Чимин не понимает, поэтому Юнги берёт его руку, вкладывая в конверт его ладонь, прижимая пальцами парня.       «Это песня. Тогда я думал о тебе, и она твоя. Ты можешь решить её дальнейшую судьбу, как тебе будет угодно. — Чимин хочет открыть конверт, но на его руки ложатся длинные пальцы музыканта, останавливая его. — Открой его позже, когда мы оба оставим прошлое здесь», — Юнги улыбается Чимину, всматриваясь в черты лица. Он запомнит их и будет помнить их историю, даже если она закончилась вот так печально для них. Юнги смотрит на губы Чимина, хотя поцеловать их в последний раз, но сдерживается, боясь всё испортить.       Чимин и Юнги смотрят друг другу в глаза и каждый думает о своём, но оба понимают, что скоро им придётся расстаться, оставляя прошлое тут, и старый друг, что сейчас волнует свои волны, унесёт их с собой на глубину.       Они знают, что это море унесло не одну их горесть и радость.       Время идёт и им пора расставаться, но они продолжают смотреть друг другу в глаза, стараясь запомнить каждую мелочь. Может, это глупо, скажите вы, но у них кричит сердце от тоски и боли. Ведь это была любовь, и она не всегда заканчивается для всех хорошо.       Юнги первый отводит свои глаза.       «Ты был абсолютно прав, когда сказал, что хватит бежать за прошлым. — Музыкант хочет уйти первым, но, передумав, снова смотрит на Чимина. — Будь счастлив. Прощай».       Парень хочет его обнять на прощание, но сдерживается, наблюдая, как его прошлое покидает этот пляж, решив уйти первым, оставляя его совсем одного.       — Прощай, — шепчет Чимин, делая первые шаги в сторону своей машины, садясь в тёплый салон.       Чимин решается открыть конверт, откуда падают листок с песней и флешка. Парень решает вставить флешку в гнездо, нажимая «Play», откуда в ту же секунду раздаётся мелодия.       — Пианино, — шепчет парень, переводя свой взгляд на листок, что до сих пор держал в руках.       Пак пробегается по строчкам песни, перечитывая несколько строчек.

Ты лекарство для меня, Жизнь мне спасаешь. Только ты, Ты мой мир. Для тебя я здесь всегда.

      Парень плачет с новой силой, роняя слëзы на белый лист бумаги, прижимая его с каждым разом сильнее, слушая мелодию играющего пианино.       Позже Чимин понимает, что ему пора ехать. Воспоминания пробегают одно за другим, что синее море словно держало, словно кричало им двоим остаться здесь, но певец заводит ключ зажигания, уезжает, продолжая глотать собственные слëзы.       Каждый осмотрел пляж у моря напоследок, оставляя последние мысли здесь со старым другом, что всему был свидетелем.       Чимин и Юнги оставляли здесь своё прошлое, но каждый понимал, что никто и ничего тут не оставил.       Уходя с их общим решением, оба убеждают самих себя, что так правильно для них, но почему каждый роняет слëзы, задыхаясь, словно у них забрали кислород навсегда?

***

      Юнги сидел несколько дней в своей новой квартире, не выходя из неё. На сообщения в телефоне не отвечал. Ему было сейчас глубоко наплевать на всех. Он снова ушёл в себя, как тогда, много лет тому назад.       Юнги сидел на полу, куря сигарету. Вокруг него стояли коробки с вещами, которые ещё даже не открыл для того, чтобы разобраться. Единственное, что изменилось в квартире после его переезда — воздух, который стал пахнуть никотиновым дымом от множества сигарет.       Неожиданно в дверь его квартиры настойчиво названивали, словно знали, что Юнги не подойдёт, если позвонить в звонок несколько раз. Человек, названивавший в звонок, был упертым, раз минут пятнадцать не отпускал кнопку звонка, намереваясь её сломать.       Юнги сдаётся и поднимается с пола, подходя к двери, не спрашивая о том, кто стоит за ней. Открыв дверь, музыкант видит перед собой Чон Хосока, который отталкивает парня, нагло проходит в квартиру.       — Мин Юнги, это просто свинство и неблагодарность над моим трудом, что я для тебя делаю. У нас столько было дел по расписанию, а ты не берёшь трубки и перестал появляться в агентстве. Мне пришлось врать, что ты заболел, и в скором времени всё пройдёт. — Чон разворачивается на пятках в середине комнаты, чтобы посмотреть на Юнги, которому было глубоко плевать на его присутствие, садясь на пол, беря сигарету из пачки, поджигая. — Фу, у тебя вообще дышать же нечем, хоть бы проветрил. — Хосок подходит к двери, что ведёт на балкон, открывая дверь, впуская свежий воздух в квартиру Юнги. Менеджер осматривает квартиру и замечает, что к коробкам так никто и не подходил с тех пор, как вещи его подопечного перевезли в эту квартиру. — Хватит страдать и выходи из своей депрессии, нужно работать. — Но музыкант словно его не слышит, и парень подходит к нему ближе, выхватывая сигарету из рук.       «У меня депрессия», — жестикулирует Юнги, беря пачку сигарет, пытаясь взять новую сигару, но пачку тоже забирают из рук.       — Знаю я про твою депрессию, прощание со своей старой любовью, — говорит Хосок, беря зубами сигарету Юнги, втягивая дым в себя. Музыкант, до этого не интересовавшийся ничем, удивлённо смотрит на своего менеджера, с котором они хорошо поладили за несколько месяцев, но он никогда не упомянал при нём Чимина. — Дохëн ответил на мой вопрос, что могло случиться, что ты не хочешь выходить на связь, на что он ответил «Встреча с прошлым», тут уже всё понятно. Подробности он мне не рассказал, понимая, что это твоё дело, рассказать мне или нет, но меня радует, что тут нет горы пустых бутылок с алкоголем, как обычно это делают другие. — Хосок делает последнюю затяжку, садясь рядом с Юнги на полу, туша сигарету о пепельницу, стоящую рядом с музыкантом. — Сильно любил её? — спрашивает Чон, на что Юнги усмехается на вопрос своего менеджера.       «Боюсь тебя расстроить, но это был он, но да, любил. Я сам виноват, когда бросил его здесь на пять лет. — Юнги трëт свои опухшие глаза, продолжает: — Может, он любит меня до сих пор, но с тех школьных времён утекло слишком много воды, а тут вернулся я и набросился на него со словами, что теперь всё будет хорошо».       — Разве это плохо, что ты хотел вернуть всё назад и снова любить его?       «Может, и нет, но он устал ждать меня, устал ждать, когда я дам ему этой любви. Теперь у него есть тот, кто даёт ему эту любовь».       — Значит, не так сильно он и любил, раз нашёл тебе быстро замену, — Хосок издаёт тихий рык.       «Я знаю, что любил, но я его не осуждаю. Мы любили друг друга, но были слишком молоды, не умеющие любить. Подавшись сомнениям, я улетел, разорвав все с ним отношения. — Юнги забирает у Хосока пачку своих же сигарет, вытаскивая одну, беря её губами, поджигает, делая первую затяжку, выпуская дым, но когда он докуривает сигарету, продолжает: — Теперь мне нужно всё это забыть, но ты не волнуйся, завтра я уже буду в агентстве».       — Я знаю, как тебе его забыть, — шепчет Хосок, смотря на своего подопечного, что смотрит на него с интересом, но Чон печально вздыхает, и Юнги не ожидает услышать продолжения, как менеджер впивается в его губы. Музыкант удивлённо смотрит на парня, что сейчас целует его, и понимает, что в штанах моментально становится тесно, и Юнги отвечает на поцелуй, делая его ещё больше страстным, аккуратно располагая Хосока на полу, нависая над ним сверху, когда воздух кончается у двоих, Чон шепчет ему прямо в губы:       — Будь моим, — хрипло прошептал Хосок. — Будь моим, и клянусь, я сделаю так, что ты забудешь его. Его, их и всё, что с ними связано, — произнеся это, Чон снова целует Юнги в губы, на что тот разрывает поцелуй, переходя к его шее, кусая смуглую шею и плечи, оставляя багровые отметины.       Поначалу они оба ведут себя осторожно, но Юнги более настойчив в своём желании. Он игриво прикусывает губу и стягивает с Хосока пиджак, отбрасывая его в сторону, а после кладёт ладони на его плечи и спускается ниже, оглаживая очертания его груди под рубашкой. Хосок замирает, едва дыша, когда пальцы Юнги пробегают по кубикам пресса — его чувствительному месту. И музыкант больше не кажется холодным и отстранённым, но сосредоточенность на его лице никуда не пропала.       — Юнги, — выдыхает Хосок и убирает пряди волос, закрывающих лицо Мина, и смотрит в глаза. — Что тебя так беспокоит?       «Всë в порядке, — жестикулирует музыкант, стягивая с себя футболку, бросая её в сторону, снова начинает напористо целовать Чона.       «Я просто собираюсь заняться с тобой любовью, но при этом не дав её тебе ни на минуту, ничего не в порядке», — думает, но не подаёт ни единого знака о собственных мыслях. Юнги хочет прекратить, но возбуждение нарастало с каждой секундой, на что музыкант подаётся окончательно сладкому искушению.       Хосок немного пристаёт, чтобы взять инициативу в свои руки. Он чувствует неуверенность Юнги и его некий страх, начиная целовать шею музыкант, шепча:       — Я хочу сделать тебе приятное. — Нежно целует белоснежную шею парень, спускаясь своими губами всё ниже. Теперь он нависает сверху над Юнги, спускаясь с каждым поцелуем всё ниже. Погладив живот музыканта подушечками пальцев, Хосок обхватывает основание члена рукой и на пробу проводит языком по головке, а после, облизнув губы, берёт его в рот.       Юнги вздрагивает и издаёт едва слышимое мычание. Ощущение тёплых губ на его члене кажется восхитительным. Стоит Хосоку начать ласкать его, как его член начинает возбуждаться все сильнее. Губы парня творят что-то невообразимое, и Юнги откидывает голову назад и тихо стонет. Хосок улыбается уголками своих губ, продолжая своё дело, а музыкант задумывается, что его менеджер точно делает это не в первый раз.       «Черт, я больше не могу», — думает Юнги, останавливая Хосока, тяжело дыша. Чон смотрит с непониманием на парня, но тут его спина встречается с полом. Чон снова видит над собой Юнги, только тот смотрит на него с нерешительностью.       «Ты же понимаешь, что я к тебе ничего не чувствую», — жестикулирует Юнги, располагаясь между бёдер Хосока, ожидая его ответ, готовый отступить в любую секунду.       — Я понимаю… — хрипло шепчет парень, смотрящий на Мина. — И готов. В моих брюках лежит смазка.       Чон смотрит, как Юнги дотягивается до его штанов, доставая оттуда маленький тюбик. Хосок всегда его носит с собой, он любит расслабиться в клубе, когда такая выпадает возможность, как и сейчас.       Юнги вводит свой член в Хосока, делая первые нежные толчки, что с каждой секундой начинают нарастать. Секс становится жёстче с каждым разом, Чону это опреденно нравится, когда музыкант берёт его член в свою руку, начиная его поглаживать, слыша стоны.       В комнате было душно. Пахло смазкой, потом и сексом. Юнги суматошно целовал лежавшего под ним парня: то кусал бледную шею и плечи, оставляя красные, даже багровые пятна, с тяжёлыми и судорожными выдохами, потом со стонами вздрагивавшего от каждого глубокого в нём толчка Мина. Хосок вздрагивал, закатывал глаза и кусал губы, едва выгибаясь под мощным телом парня. Юнги становился настырнее, быстрее и резче, вколачиваясь в лежавшее под ним тело, вгоняя член до основания, заставляя парня крупно вздрагивать и цепляться за его плечи, оставляя алые полосы от ногтей.       Юнги входит до основания, заставляя Чона мелко затрястись, и кончает, укусив за плечо. Музыкант выходит из парня, ложась с ним рядом на полу.       — Это было прекрасно. Я не думал, что ты такой грубый. — Хосок тяжело дышит и улыбается, переводя свой взгляд на Юнги, которой тоже тяжело дышал, смотря в потолок, не реагируя на слова парня.       Юнги почему-то вспомнил ту ночь у моря, когда у него случился первый секс с Чимином, на холодном песке, под звездным небом. Тогда они были неопытные. Без специальных смазок и прочих вещей, но тогда они остались друг с другом, скрепляя свои чувства в эту ночь, что в итоге рассыпались в прах, не успев даже начаться.       «Что со мной не так», — думает про себя Юнги, отвлекаясь от собственных мыслей, когда Хосок снова целует его в губы, отдаляясь.       — Знаешь, ты мне сразу понравился, когда я только увидел тебя. Думал, обычная симпатия, но работая с тобой несколько месяцев, я понял, что эти чувства сильнее с каждым разом, — тихо начал Хосок, лежавший с Юнги рядом, радуясь этому моменту. — Может, я чёртов мазохист и хочу быть с тем человеком, который ещё любит другого, но будь моим. Ты не пожалеешь об этом. Я сделаю тебя счастливым.       Музыкант видит Чимина перед своими глазами, но вспоминает его слова, с которыми он тогда согласился.       «Хватит бежать за прошлым», — вспоминая свои слова тогда, Юнги кивает на слова Хосока, думая о том, что так будет правильно, начав новую жизнь без Пак Чимина.       «Может, счастливую жизнь», — мелькает мысль у музыканта, когда Хосок задорно улыбается ему.       Юнги дарит улыбку в ответ, целуя губы своего менеджера.