В твоих глазах я вижу цвета, которых не существует в природе, но это ничего не значит

***

— И чего вы этим добьетесь? Вам самим-то не смешно? — Чимин уже не понимает, разговаривает ли он сам с собой, или с охранником, которого приставили к его небольшой комнатушке, где он находился почти сутки. — Дайте мне мой телефон хотя бы! Меня же на работе будут искать! — Заткнись, — устало отвечает огромный альфа, под два метра ростом. Он почти всё время находился с Чимином в комнате, лишь изредка отлучаясь на пять-семь минут за дверь. — Сиди молча уже. Хозяин скоро придет. — Хозяин? Вы что, вернули рабство? — омега в очередной раз осматривается по сторонам, но это ничего нового ему не даёт. В комнате не было других дверей, кроме той, у которой стоял мужчина в темной форме, больше похожую на военную. А ещё, здесь не было окна и это, по какой-то причине, очень сильно давило на парня морально. Может быть, потому что в помещение не было естественного света, к которому он привык и дома и на работе. Чимин очень любил естественное освещение и не мог жить без солнца. Сия иногда посмеивалась над ним, называя его «цветочком». — Заткнись! — уже громче говорит альфа, но Пак не боится его. Он кажется вообще потерял чувство страха за эти сутки. Может быть, причина крылась в его профессии и умении считывать людей, как открытые книги. Он видел в усталом взгляде охранника что-то доброе и эмпатичное. Но сложно сказать наверняка, что же там кроется в душе у этой огромной «скалы» и почему он выбрал именно такой путь. — И много вы людей уже похитили? — Чимин забирается с ногами на диванчик, который был, к слову говоря, вполне уютным. Когда его везли сюда, он думал, что его место заключения будет выглядеть как тюрьма или подвал, как минимум. Однако, это была простая комната без окон, с неброским интерьером. Наверное, это и держало парня на плаву, давая сил не впасть в апатию или истерику. Он не до конца ощущал себя затворником. Где-то в глубине души, теплилась надежда, что его быстро отпустят на волю. — Да ты заткнешься сегодня?! — пылит альфа. — Я тебе сейчас тресну от души! — Ну раз мы в комнате вдвоем — почему бы не поболтать? — Чимин говорит это так непринужденно, будто он и не заложник вовсе, а перед ним не стоит огромный «шкаф», который раздавит его одним пальцем при желании. — Я не похищаю людей, — рычит мужчина в ответ, спустя почти пять минут тишины. — Я выполняю приказы. — Звучит довольно грустно, — ухмыляется Пак и прижимает к себе колени, потому что его всё ещё знобило. Простуда не выветрилась так быстро, как хотелось бы. — Надеюсь, вам за это хотя бы платят хорошо. — Не жалуюсь, — в той же манере, отвечает альфа, отрешенно рассматривая стену напротив себя. — Я вижу в вас что-то доброе, — зачем-то вслух озвучивает блондин, продолжая крутить головой в разные стороны. — Правда. Не думаю, что вы плохой человек. — Это как ты понял? Я ничего не говорил даже. Точнее говорил, но только плохое. — А мне не нужно, чтобы вы говорили что-то хорошее или вообще говорили. У вас на лице это написано. Будем считать, что это моё шестое чувство. Я ведь прав? — Так. Отвали от меня. Мне вообще не положено говорить с тобой. Сиди тихо, — альфа хмурится, но то и дело посматривает на реакцию Чимина, будто подозревает его в чём-то. Пак видит в его выражении лица заинтересованность и добродушность. Однако, обязательства не дают ему открыться полностью. — Тогда я буду говорить вслух, а вы кивайте, если согласны со мной или ответ на вопрос будет «Да», — Пак улыбается в ответ и чувствует, как тяжелая обстановка в комнате начинает потихоньку рассеиваться. — У вас есть дети? Охранник хмурится и потупляет взгляд. Какое-то время, он стоит почти неподвижным, но всё-таки, спустя почти пару минут, одобрительно кивает в ответ и Чимин тут же расплывается в улыбке. Такое взаимодействие ему нравилось куда больше, чем крики или молчание. — Оу. Как здорово, — Чимин широко улыбается и невольно представляет, как могут выглядеть дети у этого альфы. — Понятно, почему вы трудитесь здесь. Наверное, ваша семья нуждается в деньгах. На эту реплику охранник кивает куда быстрее, чем в первый раз. Видимо, вопрос денег — это больной вопрос для него. — Я не виню вас. Мой отец, ещё когда я был совсем маленьким, работал уборщиком. Убирал мусор, чистил стены на улицах и даже занимался канализацией в частных домах. Точнее, это была его подработка. Днем он уходил на обычную работу в офис, а вечером брался за всё подряд. Денег едва хватало, чтобы свести концы с концами. Я был болезненным ребенком, а папа тогда не мог устроиться на нормальную работу из-за маленького опыта. Да и со мной кто-то должен был оставаться дома или в больнице. Поэтому, отец впахивал один, где смог устроиться. Думаю, я бы сделал тоже самое для своих детей. — А у тебя есть дети? — вдруг спрашивает охранник, наплевав на «обед молчания». — Нет. У меня пары то нет, чтобы их завести, — Чимин улыбается сквозь боль. Тема была слишком ранящей.       Ещё в раннем возрасте, омеге поставили странный и противоречивый диагноз. Врачи настаивали на том, чтобы Чимин родил ребёнка, как можно раньше, потому что его репродуктивная система давала сбои даже в возрасте четырнадцати лет. Что уж говорить о том, что будет происходит с организмом омеги по мере взросления. Пак воспринял это как вызов от жизни и не особо удивился. Тогда проблем было и так достаточно, а вопрос детей не стоял так остро. Кто вообще задумывается всерьез о рождении детей в четырнадцать лет? Правильно — никто. Однако, страх того, что у него никогда не будет потомства — окутывал его каждый год всё больше и больше, как надвигающаяся ледяная лавина. И сейчас, когда ему исполнилось двадцать семь лет, Чимин понимает, что шансов на рождение ребенка у него практически никаких. Новые обследования, каждый раз, не приносят ничего нового. Врачи всё больше хмурятся, когда видят результаты анализов, а Чимин уже не удивляется. В какой-о момент, омеге поставили страшный диагноз — бесплодие. Вот так с ходу, на очередном приёме, Чимину в лоб сказали это судьбоносное слово. Он не был готов к этому. Да и сейчас не готов, честно говоря. Как с этим жить — он до сих пор не понял. Чимин вообще слабо понимал, что его ждет впереди. Потому что, в личной жизни у него тоже было всё не сладко. Собственно, поэтому он сейчас находится в этой душной комнате и пытается не грохнуться в обморок. — А как же… , — охранник прерывается на полуслове. Видимо, он всё-таки понял, что не стоит много болтать. — Юнги? Мужчина кивает в ответ и снова становится по стойке смирно, изредка посматривая на наручные часы. — Ну… Вряд-ли у нас будет хоть какое-то будущее. Вы же сами всё видите, — Пак оглядывается по сторонам, а по коже бегут мурашки. Наверное, он впервые за сутки понял, почему он здесь находится. Осознать, что ты являешься заложником только потому, что влюбился в сына влиятельного человека — одновременно нелепо и очень страшно. — Он… прекрасный парень. Правда. Ещё в школе я понял, что он — особенный. Ну, знаете, когда сердце начинает бешено стучать, при виде человека, горло пересыхает, как в жаркой пустыне, а в животе порхают бабочки… Я и до сих пор чувствую нечто подобное, когда его вижу. Но… его родители не дадут нам быть вместе. Кто я для них? Обычный парень, который пытается выжить в большом городе? Я не представляю никакой ценности для их семейного бизнеса. А Юнги растили как раз для великой миссии — для фиктивного брака. Но меня радует, что Хосок хотя бы не такой плохой человек, как многие избалованные дети. От него исходит что-то положительное и тёплое. Может быть, Юнги будет с ним счастлив… Я надеюсь на это. — Разве ты не хочешь бороться? — вдруг спрашивает молчаливых охранник. — Вдруг, у вас что-то получится? — Я не могу быть с человеком, который не даёт мне чувства безопасности. Это будет невыносимо и для меня, и для него. Если Юнги всё-таки примет Хосока в свою жизнь, возможно и я смогу отпустить его. Если он будет счастлив — буду счастлив и я. Может быть, всё это время, пока мы не виделись, мне не хватало вот этой… , — Чимин запинается и прижимает колени ещё больше к себе. Комок невыплаканных слез подступает к горлу, от чего лицо парня начинает краснеть. — Хочешь сказать, что ты его забудешь, если он уйдет к другому? — Я надеюсь, — уже гораздо тише добавляет Пак, переваривая тяжелые мысли. Тело обмякает, а сердце будто стучит медленнее, чем обычно. Говорить это вслух было также тяжело, как и представлять в своей голове. — Потому что жить так, как я жил эти десять лет — невыносимо больно. Да и сейчас не меньше боли… Чимин замолкает. Однако, тишина, повисшая в комнате, тут же сменяется шумом. Кто-то за дверью очень громко разговаривал и возможно кричал. Шум был слишком неразборчивый. — Что это? — хмурится Пак, смотря на дверь, за которой что-то происходило. Чимин быстро принимает обычное положение тела и спускает ноги на пол, будто ему сейчас нужно будет рвануть с места и бежать, куда глаза глядят. — Хозяин, — полушепотом отвечает охранник и отходит от двери в сторону. — Идёт сюда. Готовься. — Так. Так. Так… , — дверь открывается так быстро, что Чимин невольно дергается назад и сжимается в клубочек. — Неужели тот самый Пак Чимин! — альфа быстро проходит в комнату и садится на софу, прямо напротив испуганного Пака. Весь его вид кричит о том, что разговор не принесёт ничего хорошего .— И как же тебя угораздило снова прицепиться к моему сыну, а? — Я не прицеплялся к нему, — бурчит Чимин и чувствует, как его начинает одолевать настоящая паника. Потому что помимо отца Юнги, в комнате материализуются ещё пять или шесть охранников. Те уже не выглядели добродушными, как прошлый мужчина. Чимин буквально на коже ощущал тяжелые взгляды со стороны, будто его сейчас здесь же и убьют. Впрочем, это было бы логичным. — Да что ты, — саркастично отвечает альфа, облокачиваясь на спинку софы. — Святая невинность, не иначе! Вы только посмотрите на него, — мужчина обращается к охранниками позади и те начинают натянуто смеяться, от чего в комнате резко повышается уровень громкости, к которой Пак, за эти сутки, совсем не привык. — Слушай сюда, птичка моя. Ты никогда не будешь частью моей семьи. Твоя грязная кровь не достойна этого. Уяснил? — Я и не собирался быть частью вашей семьи, — Чимин смотрит на альфу и видит в его глазах откровенную, совершенно голую, ненависть, без всяких рамок и масок. Он действительно ненавидел Пака. Вопрос только  «За что?». — Отпустите меня. Прошу. — Ох, Чимин. Какой ты наивный всё-таки, — альфа снова натянуто и громко смеется, пока его свита подражает «хозяину», подобно стае гиен. — Ты будешь рядом со мной, пока Юнги не одумается. Этот бездарь считает, что ты можешь тягаться с Хосоком и его семьей. Наивный идиот. Как вообще у меня мог родиться такой сын? — Так откажитесь от него. В чем проблема? — Чимин впивается пальцами в подлокотник и старается поймать нормальный такт дыхания. Однако, тело настолько сильно отторгало всё, что происходит вокруг, что, на долю секунды, Паку кажется, что он начинает задыхаться. — Пусть выполняет свою функцию в моем плане. Потом и откажусь, а может и убью… Кто знает, что будет дальше? — Вы… , — Чимин замолкает. Он понимает, что его слова ничего не будут значить, поэтому он выбирает молчание. — Что вы хотите от меня? — Ты будешь моим талисманом,  — улыбается мужчина и расстегивает пару верхних пуговиц рубашки. — Оберег от глупых действий моего отпрыска. Пока ты здесь — он будет подчиняться мне, как послушный пёс. — Меня же будут искать. Вы это понимаете? — Тебя? Я тебя умоляю, Чимин. Ты такой же наивный, как и Юнги. Я теперь понимаю, что вас связывает. Видимо, один мозг на двоих, — мужчина встает с софы, возвышаясь над блондином, как огромная гора. — С работы ты уволен. Твоим родителям будет отвечать подставное лицо, чтобы не было вопросов. Друзей у тебя нет, поэтому… Дело в шляпе. — Что?! Как уволен? Что… ч-что вы несете?! — Помолчи, малец и не зли меня. Тебе лучше со мной сотрудничать, иначе… , — мужчина показывает на одного из охранников пальцем и тот быстро преодолевает расстояние между дверью и Чимином, становясь позади него с чем-то продолговатым в руках. Омега не успевает понять, что это. — Мои парни не оставят от тебя и мокрого места. Покажи-ка, — альфа снова показывает охраннику какой-то местный жест и тот ударяет Чимина по спине чем-то тяжелым и холодным. Кажется, это была бита. — Вы — изверг! — кричит блондин, сгибаясь пополам от боли. Удар тут же отдаёт в голову, от чего у в глазах у парня начинает всё плыть. — Ещё, — улыбаясь, приказывает «хозяин» и взмахивает массивной рукой вверх, будто он дирижёр. Ещё один удар, на этот раз, приходится по плечу омеги и это окончательно рвет ему крышу. Боль настолько сильная, что Чимин невольно начинает рыдать, как маленький ребенок, который упал на асфальт голыми коленками. Кажется, он вообще не ощущал ничего больнее, чем эти удары. И, возможно, сейчас ему сломали какую-то кость. — Ай! — парень сжимает раненое плечо ладонью и корчится от боли. — Боже… , — блондин валится на край дивана, утыкаясь лицом в сидение, стараясь не издавать лишних звуков, чтобы не получить битой ещё и по голове. — Ну что ж, Чимин, — альфа быстро проходит к выходу из комнаты и бросает слова в след, как грязную тряпку в лицо, — ты понял, что с тобой будет, если ты будешь мне перечить. Я и так делаю тебе огромную услугу, оставляя тебя в живых. Радуйся этому, — мужчина быстро удаляется из покоев, а вместе с ним и вся свита из шести человек. — Во что я вляпался? — тихо шепчет Пак в сидение дивана, на отрывая лица от ткани. — И что же теперь будет с Юнги?

***

— По-моему, мы не договаривались о том, что я буду работать на тебя по ночам, — бурчит Гук, которого выдернули из кровати в холодный и темный подъезд его дома. — Чего тебе вообще надо в такое время? Мне на работу завтра рано, — парень был похож на сонного воробья на ветке. Темные волосы торчали в разные стороны, а глаза превратились в две небольшие щелочки, которые кое-как видели происходящее вокруг. — Слушай меня внимательно, — Юнги был бледнее обычного. Даже малознакомый ему Чон заметил этот регресс во внешности парня. — Что-то случилось? Выглядишь напуганным, — Гук ещё раз потирает глаза и пытается рассмотреть документы, которыми тыкал Мин перед его лицом. Однако, вместо букв он видит какие-то размытые пятна или летающие повсюду мушки. Парню явно нужно было время, чтобы сфокусировать взгляд. — Что это вообще? — Всё, что я тебе должен был передать. Нужно начинать нашу операцию. Прямо завтра. — Но мы же даже не договорились о цене и прочем… , — Чон берет в руки папки и медленно вчитывается в их содержимое. — Поставщики, судимости, убийства… Что за криминал? Похоже на досье уголовника… — Это — мой отец, — коротко отвечает Мин. — Ты должен передать эту информацию так, чтобы они начали действовать. Чем быстрее — тем лучше. Понимаешь? — Слушай, я даже не представляю себе, как я это делать буду. Я ведь там стажером работаю только… Куда мне с этими бумажками идти? Я же не кину их на стол начальнику отдела? — Ты же хакер, Гук! Залей эту информацию на все компы. Её быстро найдут. Только делай это осторожно, понял? Тебя не должны поймать за этим делом. — Окей… А что если меня всё-таки уволят после такого? Как я потом такую же хорошую работу найду? Это же огромное клеймо на моей репутации. — Я готов тебе платить больше, чем они каждый месяц. Только сделай это. Я тебя по-человечески прошу. — Может ты всё-таки скажешь, что у тебя случилось? Ты выглядишь… да хреново ты выглядишь, Юнги. Ты убил кого-то что-ли? — Не убил, но на грани, — Мин снова вспоминает записку на тумбочке в доме Чимина и по телу проходит дрожь. — Ты же помнишь Чимина из нашей школы? В параллельном классе с тобой учился. Светловолосые парень, с пухлыми губами. — Ну. Помню конечно. Ты просил найти его адрес недавно. Вы же ещё встречались с ним недолго, если я ничего не путаю. — Да. В школе мы расстались из-за моего отца. Он решил, что я должен вступить в брак с наследником конкурирующей компании. Так они хотели уладить проблемы с бизнесом, создав новую фирму на наши имена, для отвода глаз. Понимаешь, о чем я? — Да уж… Это как-то слишком бесчеловечно. Но схему я понимаю. Слышал, что так делают некоторые малые бизнесы, чтобы выжить на рынке. Довольно популярная практика. Но я думал, что у твоего отца дела идут хорошо. — Чимин сейчас в заложниках у моего отца. — Чего?! — Гук округляет глаза так, что это видно даже в полутьме. — Того. Он взял его для того, чтобы манипулировать мной. Я ведь отказываюсь участвовать в этой вакханалии. Отказался от брака и от ведения дел. Моему отцу такое не по нраву, как ты понимаешь. — Он хочет его убить? Может заявить в полицию? Чимин вроде хороший парень. Учился хорошо… Как-то это… Кошмар. — Полиция здесь бессильна. Всё давно куплено. Думаю, отец мог убить Чимина ещё давно, если бы не моя привязанность к нему. Сейчас он будет использовать его, как рычаг давления на меня. Он знает, что ради него я сделаю всё, что угодно. Теперь он сможет держать меня на коротком поводке, так скажем. — Окей… , — тянет Гук, наконец-то осознавая, во что он вляпался. — А он меня-то не убьет? Я ведь, по факту, тоже его враг. Так получается. — Не должен, — честно отвечает Мин, пожимая плечами. — Я позабочусь об этом. — Слушай, Юнги… Это звучит как-то слишком опасно и… — Гук, я заплачу тебе больше, чем обычно. И не разово. Я знаю, что тебе нужны деньги. А мне нужен ты. Помоги мне. Мне некому больше довериться. — Ладно-ладно… , — Гук потирает затылок и смотрит куда-то в пол. — Просто знай, что я боюсь. Это уже не простой хакинг. Это уже целое дело. Мы как в каком-то фильме… — Зато после этого ты сможешь полностью собрать всю сумму на лечение матери. Тебе это нужно. Я обещаю достать всю сумму. — Ты тоже знаешь на что давить, — хмурится Гук, но тут же расслабляет лицо, потому что то, что говорил Юнги, было чистой правдой. Чон давно собирает деньги на реабилитацию мамы, чтобы та могла нормально существовать после аварии на работе. — Ладно. Завтра постараюсь распространить инфу по компам в офисе. Попробуем метод обычного вируса. Думаю, это сработает. — Главное, чтобы его увидели нужные люди и начали действовать. — Само собой. — Спасибо, Гук. Я твой должник, — альфа вытягивает ладонь вперёд, чтобы пожать руку Гуку и еле заметно улыбается. — Я рад, что ты согласился. — А я рад, что ты рассказал мне обо всем сейчас, — ухмыляется Чон и принимает рукопожатие. — Лучше знать заранее, что тебя ждет. — Не переживай. Ты будешь в безопасности, — Юнги вручает всю папку с документами Чонгуку в руки и поворачивается лицом к лестнице. — Но будь осторожен. Осторожность никогда не помешает. — Ещё бы, — говорит вслед Гук и смотрит, как удаляется альфа по лестничному пролету, будто его тут и не было. — И ты тоже будь осторожен, — добавляет последние слова вдогонку парню Чон и закрывает дверь квартиры. — Какая уж тут осторожность, — бубнит себе под нос брюнет, преодолевая последний пролёт. — Я уже и так проебал её, — парень быстро выбегает из подъезда и садится в автомобиль, который он даже не глушил. — Теперь домой…       Домом назвать это место сложно. Дома — хорошо, тепло, комфортно и, главное, безопасно. Юнги давно не чувствует хотя бы что-то отдаленно похожее на эти определения. Он ощущает там пустоту. А с появлением в этом доме Хосока, жизнь там стала ещё невыносимее. Будто его поселили в одну комнату с дементором, который высасывает из него все силы. — Как же я проебался. Как же я проебался… , — Юнги вцепляется в руль так, будто это его спасательная соломинка, которая вытащит Мина из болота проблем.       Юнги ощущал себя чертовски виноватым. Наверное, это ощущение ещё тяжелее, сильнее и тягучее, чем то, что он чувствовал, когда родители перевезли его с няней в Париж. Да. Определенно, эта ситуация выбила его из колеи куда сильнее, чем далекое прошлое. А всё потому, что Юнги попросту облажался. Он испоганил спокойную жизнь Чимина своим внезапным появлением в ней. И каким же нужно быть глупцом, чтобы хоть на йоту поверить в то, что от него могут так просто отстать родители? Юнги и правда был уверен, что он сможет уйти из семьи без последствий. Кажется, его ничему не учит жизнь. А пора бы уже принимать эти уроки и делать выводы. — Чимин… Господи… , — Юнги не в силах сдерживать слезы. Дорога перед глазами тут же теряет свои нормальные очертания, превращаясь в кашу, от накатившей жидкости. Как на зло, начинает идти дождь и Мин уже вообще ничего не видит перед собой. Езда превращается в движение по приборам. Юнги будто пырнули ножом в самое сердце, попав точно в цель. Забрать Чимина, вот так просто, из его квартиры — это то, чего он боялся представить даже в самых страшных снах. А мысль о том, что Чимину там сделают больно — просто сжирала парня изнутри, как огромный червь. — Я всё исправлю, любовь моя. Я всё сделаю, чтобы ты был счастлив, — Мин продолжает сильно сжимать руль, несмотря на то, что на дороге было совсем не оживленное движение, которое не требовало большой концентрации.       Юнги только сейчас осознает, что по-настоящему любит Пака. Всем сердцем, душой, каждой частичкой себя. А всё потому, что он хочет сделать его счастливым. И плевать, будет ли это счастье крыться в их взаимоотношениях друг с другом, или же в чем-то или ком-то другом. Юнги готов отпустить Чимина из своей жизни, ради его же счастья и благополучия. Главное, чтобы он сам этого желал. Желал отказаться от Юнги навсегда. — Ничего, — ободряет себя Мин, съезжая на нужную улицу, где не было ни единой души в это время суток. — Я всё улажу. Гук мне поможет. А я сделаю всё, что в моих силах, — Юнги паркуется у большого дома, который встречал его горящим светом в нескольких окнах на первом этаже. — Не спит видимо, — бурчит Мин, сжимая челюсть от злости. Он всё ещё винил во всем Хосока. Ему казалось, что именно он ответственен за похищение Чимина. Но, где-то в глубине души, Юнги вс1-таки понимал, что вина лежит исключительно на его плечах. Нужно было думать заранее, как поступать и что говорить. Он знал, какой у него отец и на что он способен. — Ладно. Возьми себя в руки. Сейчас нужно сделать всё, чтобы спасти его. Никаких глупостей. Нужно терпеть, — Мин выходит из авто и тут же ощущает на себе миллионы холодных каплей дождя, которые быстро впитываются в одежду, делая её непригодной для носки. — Ну и погодка, — бубнит брюнет, ставя машину на сигнализацию. Та характерно пищит и складывает боковые зеркала, будто уходя в спячку. — Ну наконец-то! — кричит Хосок с порога дома. Он выглядел обеспокоенным и даже напуганным. — Беги быстрее домой, а то замерзнешь! — продолжает кричать омега и показывает на открытую дверь . Юнги в ответ только кивает и на пару секунд зажмуривается, чтобы собраться с духом. — Только контроль… Только контроль… , — шепчет Мин себе под нос, пока по его телу бьет неистовый поток с неба. — Держи себя в руках. Прошу. — Быстрее! — Хосок ещё раз показывает на дверь и всё ещё стоит в проёме, укутываясь в свой любимый кардиган персикового цвета. Каждый раз, когда Мин возвращался домой, он надевал именно его. Юнги открывает глаза и бежит в сторону дома. Кроссовки начинают чавкать от обилия влаги внутри, а куртка уже не выполняет свою предназначенную функцию. — Заходи быстрее, — Хосок пихает парня внутрь и поспешно закрывает за ним дверь. — Снимай сразу всё с себя. Ты весь мокрый. — Да я вижу, — бурчит Мин. — Пока не ослеп, — альфа отряхивается и на пол тут же падает тысячи капель, которые трансформируются в нехилую лужу под ногами. — Хватит огрызаться, — Хосок хмурится и принимает мокрую куртку парня в руки. — Ты обещал вернуться ещё вчера вообще-то. — Я ничего не обещал, — бубнит Мин, расправляясь с кроссовками. — Где гувернантка? — Йунг! Иди сюда быстрее! — Чон кричит так, что у Юнги с непривычки закладывает уши. — Блять. Я так и оглохнуть могу, — брюнет потирает уши и пытается избавиться от звона в них. — Снимай всё сразу. Она заберет в стирку, — Хосок показывает на футболку и джинсы, которые тоже не спаслись от дождя. — Может я сам решу? Я же не маленький. — Давай блять, — Чон быстро подходит к Мину и начинает стаскивать с него вещи. — Эй! — Да, господин, — Йунг материализуется в проходе и делает максимально невинное лицо, будто тут ничего нового не происходит. — Забрать вещи? — Да, — отвечает Хосок, отлипая наконец от Юнги, который не хотел прощаться с одеждой не самостоятельно. — Разденьте его и дайте сухие вещи. А я пошел на кухню. Ты меня достал! — Хосок снова запахивает кардиган и удаляется в сторону кухни, громко шаркая мохнатыми тапочками в виде каких-то медведей или собачек. — Господин, можно забрать ваши вещи? — женщина протягивает руки вперед и снова смотрит на него, как побитый щенок. — Да, — Мин быстро стягивает с себя джинсы и футболку, оставаясь в одних боксерах. — Куртку тоже заберите, пожалуйста. — Да, господин, — улыбается женщина, принимая вещи в свои руки. — Сейчас принесу вам сухие вещи. — Спасибо, Йунг, — брюнет натянуто улыбается, провожая женщину взглядом. — Блять. Какой холод, — Мин переминается с ноги на ногу, но всё-таки решается пойти к Хосоку, чтобы расспросить его про указания, которые были написаны в записке. Он же должен что-то знать. Юнги не сможет уснуть, если не узнает больше информации. — Приперся? — спрашивает Хосок, не поворачивая головы в сторону парня. Он что-то методично ковырял в тарелке. — Ты знаешь что-нибудь о похищении? — спрашивает Мин, усаживаясь на стул напротив парня. — Мама Мия, — Хосок наконец-то обращает внимание на альфу и видит его «интересный» образ без одежды. — Может так и останешься? Я могу тоже раздеться. — Я тебя спросил, — снова повторяет Мин. — Что ты знаешь? — Ну что-что… , — Чон убирает тарелку с едой от себя в сторону, — я же сказал, что ты пожалеешь. — Ты вообще в курсе, что ты натворил? — Слушай, Юнги. Я многого не просил от тебя. Вот правда. Давать мне регулярный секс и не быть конченным идиотом. Но ты не справился ни с чем. — Где Чимин? — Я то откуда знаю, где твой Чимин?! Ты думаешь я его похитил что-ли? — ИЗ-ЗА ТЕБЯ ЕГО ПОХИТИЛИ БЛЯТЬ! — НЕТ! — Хосок чуть ли не подпрыгивает на месте. — Я только пожаловался отцу! Потому что я не могу так больше! — Чон закрывает лицо ладонями. — Какой же ты… Всё время думаешь только о себе… Ничем не лучше своего отца. — Хосок… — Молчи! — парень открывает лицо и Мин видит слезы, которые катятся градом по его щекам. — Мне тоже тяжело! Я думал, что у нас будет семья! — Что? — хмурится Юнги. — Какая ещё семья? Мы же не знаем друг друга. — И что? У нас нет выбора! Я… я хочу быть нужным кому-то… Я хочу просыпаться в этом доме не один. Я хочу готовить кому-то завтрак и проводить вечера вместе… Я всё это очень хочу! — Хосок, я… — Дай мне сказать, — Чон вытирает слезы рукавом кардигана и тяжело выдыхает. — Я знал, что ты влюблен в Чимина. Мне твой отец проболтался, когда мы ездили на совместный ужин, после нашего бракосочетания… Я спросил у него, были ли у тебя ещё отношения до меня и прочее… Ты ведь вообще не говорил со мной! Поэтому, я пошел к Чимину на приём не просто так. Это не была случайность. Я… Я хотел убедиться, что твои чувства давно прошли и дело просто в твоем характере, а не во мне. Я думал, что ты будешь черствым и с ним! Но… Сразу стало ясно, что между вами что-то есть. Дела твои внезапные… Ты всё-таки умеешь любить и чувствовать. Только ко мне это не будет иметь никакого отношения… Никогда. — Прости, — выпаливает Мин. — Я действительно виноват перед тобой. Нужно было объясниться сразу… — Я не просто хочу затащить тебя в постель. Я хочу стать семьей. Если… если мы обречены, то почему бы не попробовать? — Хосок… Ты ещё не любил никого. Тебе трудно понять, какого это жить с человеком, которого ты не любишь. А тот, кого я люблю, страдает по моей вине. И я не могу быть с ним… Это невыносимо больно. Пойми меня. Я не желаю тебе зла. Я не хочу становиться врагами… Но я не могу быть с тобой парой и уж тем более семьей. Я не могу лечь с тобой в постель и делать вид, что то, что теплится в моей душе десять лет — это пустышка. Ты же сам видишь это. — И что нам делать теперь? — Хосок снова роняет горькие слезы, от чего сердце Мина сжимается ещё сильнее. — Мы обречены… А я ведь… молод. Я так молод. Я хочу почувствовать, какого это… — Подожди, — Юнги расправляет плечи. — Мы выберемся из этого дерьма. Слышишь? — Но как? Ты же понимаешь, что это бесполезно. Они даже твоего Чимина забрали. Представь, что с ним будет, если ты дашь заднюю? Они же его убьют! Или нас… Я уже ничему не удивлюсь, если честно. — Тш-ш, — Юнги прикладывает палец к своим губам и показывает омеге, чтобы он был потише. — Не говори об этом так громко. У меня есть план. — План? Какой ещё план? — Только тихо. Говори тише. Окей? — Ладно, — шепчет Чон и показывает на Йунг, которая стояла со стопкой вещей в проеме и круглила глаза. — Йунг, ты меня напугала! — дергается брюнет. — Давай их сюда. — Простите, господин, — женщина кладет вещи на столешницу и широко улыбается. — Я могу идти? — Да. Отдыхай, — Мин показывает ей на дверь. — И закрой за собой дверь, пожалуйста. — Хорошо, господин, — женщина кланяется и быстро удаляется прочь, пока Юнги напяливает черные штаны и черное худи, коих у него было миллион в гардеробе. — Так что за план? — Я расскажу тебе, только если ты ответишь мне честно на пару вопросов. Окей? — Ну давай. Что за вопросы? — Хосок подпирает щеку ладонью и внимательно смотрит на собеседника напротив. — Ты хочешь оставаться со мной в браке? — Нет. Ну… не хочу, если ты и дальше продолжишь сохнуть по своему Чимину. Зачем мне быть с тобой в таком случае? — Я продолжу сохнуть по нему, — улыбается еле заметно Мин. — Тогда точно нет. Я хочу построить семью. Нормальную семью. То что между нами — меня не устраивает. — Отлично. Второй вопрос — на что ты готов ради своей будущей семьи? — Эм… Какой-то странный вопрос, — Хосок озадачено смотрит на Юнги. — Уточни. — Хорошо. Переформулирую вопрос — ты готов бороться за свою свободу? Готов встать на мою сторону, чтобы избавиться от обязательств? — Ну… я хочу выбраться, на самом деле… Но я не понимаю, как это сделать. Мне кажется, что это нереально. — Реально. Но нам придется работать сообща. Иначе — ни черта у нас не получится. — Хорошо. Я согласен… Только пообещай мне кое-что. — Что? — Обещай, что не будешь вести себя как конченный идиот. Договорились? — Ладно, — ухмыляется Мин, оголяя верхний ряд белоснежных зубов. — Ты тогда тоже самое пообещай. — Я и так аленький цветочек, с чистой душой. Ты что, не заметил ещё? — Не льсти себе. — Ну вот опять, — хмурится Чон. — Ты же обещал! — Я обещал не быть конченный идиотом. Подхалимом я не обещал быть. — Ладно. Что за план? Что нужно сделать? — Сначала скажи, что ты знаешь о исчезновении Чимина? Они не говорили тебе ничего? — Сказали, что теперь ты будешь жить со мной… Потом я выпытал у папы, что оказывается твоего Чимина похитили. Он мало что знает. Отец ведь с нами не делится таким. Так что, я знаю только это. Клянусь, — Хосок, зачем-то, прикладывает руку к груди. — Если бы я знал что-то, то сказал бы. Правда. — Ладно. Он не тронет Чимина, пока он ему выгоден. Я так думаю… — Уверен? Твой отец довольно странный и… — Он — деспот, — перебивает Хосока Юнги. — Но он знает, что такое выгода. Всё-таки не зря он бизнес ведёт столько лет. — План, — снова напоминает Чон. — Я хочу знать, что ты выдумал. — Ты наверняка знаешь конкурирующую компанию Халла Групп. Знаешь же? — Ну… слышал вроде. Я в этом мало чего смыслю. Так и что с ней? — В этой фирме работает мой знакомый. Он хороший хакер и часто выручал меня, когда нужна была его помощь. Так вот… Я отдал ему всю нарытую информацию о фирмах наших родителей. Но в частности, всё, что там есть — это грешки моего отца. Про твоего я мало что знаю. — Стоп… Ты хочешь уничтожить их бизнес? А жить нам на что? — Будем начинать всё с нуля, Хосок. Думаешь придется обойтись без жертв? — Но… — Ты хочешь семью? — Юнги уже понял, на что давить, чтобы Хосок не отступал назад. — Да. Но как же я буду жить без денег? Я ведь… я не знаю, как работать… и как живут люди в обычных семьях. Что я буду делать? — Могу показать. Хочешь? — Эм… Ну, давай. — Хорошо, но об этом чуть позже. Возвращаемся к плану. Чонгук — мой знакомый хакер, распространит эту информацию в фирме. Те должны начать копать под наших родителей. Это подорвет репутацию отца и сорвет много сделок. Я уверен в этом. Уж слишком много там информации. Даже о нелегальных поставщиках, которые везут товар не через таможню. Представь, какой шум поднимается, когда они увидят это. А это лишь малая часть того, чем он грешит. — Ну, допустим. А как мы наш контракт разорвем? Это ведь не гарант того, что нас просто так отпустят. Верно? — У той конкурирующей фирмы есть наследник… — Блять! Не говори, что эта та же песня! — Хосок закрывает лицо ладонями и что-то шепчет самому себе, как мантру. — Хосок, так нужно. И не ори. Нас могут услышать. — Да как тут не орать? Ты меня из одного болота, втягиваешь в другое. — Нам нужно будет его охмурить. — И нафига? Как это делу поможет? И с чего ты взял, что мне понравится эта идея? — С того, что это шанс разорвать контракт. — Стоп. Я должен с ним переспать? Ты ебнулся совсем? Меня же убьют родители. — Так мы убьем всех зайцев. Фирма развалится. Контракт тоже. А ты, возможно, обретешь свою любовь. Причем любовь и большой бизнес за плечами суженого. Я же для тебя стараюсь, балда. — Блять. Иди ты в пень. Я не буду спать с кем попало. Нет и ещё раз нет. — Ты со мной хотел спать — это уже с кем попало. Так что не бурчи. — Да ну тебя, — Хосок хмурится и скрещивает руки на груди, в знак полного недовольства. — План у тебя конечно полное говно. — Ну спасибо. Предложи что-то своё тогда. — Не проще ли нам обоим изменить друг другу и разорвать контракт? М? У нас есть на это пол года. — Хосок, они не отъебутся от нас, если новая фирма будет процветать. Весь смысл их затеи в деньгах. Ты же сам знаешь это прекрасно. Им глубоко плевать на то, с кем мы спим. Пока наш тандем приносит прибыль — нас не разлепят друг от друга, как бы мы не старались. — Значит нужно… — Да. Нужно душить их дело, пока они окончательно не потеряют средства. А разорвать контракт в таком случае — будет гораздо проще. Если хочешь — можешь переспать с кем угодно для такой цели. Просто… я подумал, что это хорошая идея и отличный шанс для тебя. Ну, знаешь, чтобы ты не остался без средств к существованию. — Ну ты тогда тоже. Спи с кем хочешь, — улыбается Хосок. — А вообще — мне реально нужно с кем-то переспать. Я уже на животное начинаю походить… Ещё и течка скоро придет… Подавители в этот раз не помогут. Врач мне так и сказал. Чеши к альфе… — Ну… Давай найдем тебе кого-нибудь? — Но как? Со мной всегда охрана. Её нет только в доме. А в дом я никого не приведу. Они же всех проверяют на входе… — Но если ты будешь со мной, то у них не будет подозрений, верно? — ехидно улыбается Мин. — Что если мы пойдем вдвоем на какую-нибудь вечеринку и там ты будешь делать, что захочешь? Я ведь, в конце концов, твой муж законный. Пока ещё. — Хм… А ты возьмешь меня с собой? Мне можно? — Конечно. Заодно посмотришь, как живут простые люди, у которых не валяются золотые слитки в ванной. — Это мыло такое, — хмурится Чон. — Это имитация. Просто выглядит прикольно. Я решил купить. — Да шучу я, — улыбается Мин. — Ну так что, сотрудничаем? — Юнги протягивает руку вперед. — Ладно, — Хосок хватается за ладонь парня и делает крепкое рукопожатие. — Ну и… какие действия теперь у нас будут? — При всех отыгрываем лучшую парочку на свете. Они должны понимать, что мы спелись и у нас всё хорошо, чтобы дать нам хоть какую-то свободу. — Думаешь они поверят? Ты так упирался знаешь-ли… — Теперь у них Чимин и мне придется плясать под их дудку. Отец для этого и провернул весь этот цирк. Так что — поверят, ещё как. — Хорошо… Но на вечеринку ты меня отведешь! Это моё условие. — Да отведу. Успокойся. Попрошу Джуна устроить какое-нибудь пати. — Это кто? — Это мой друг. Он, кстати, альфа. — О! — Не обольщайся. Он очень привередливый и до сих пор никого к себе не подпустил. — А вдруг, я его судьба? — Не думаю. Но у него есть много знакомых, которые ничуть не хуже его. Простые ребята. — Да мне уже плевать какие… — А говорил не будешь спать с кем попало, — закатывает глаза Мин. — Ладно. Об этом позже поговорим. Сейчас мне надо узнать, какие условия у отца и как спасти Чимина. — Он заезжал, кстати. Где-то час назад. Спрашивал, не возвращался ли ты домой. — В смысле?! Почему ты раньше мне не сказал?! — Ну ты и не спрашивал, — пожимает плечами Чон. — Какую-то записку вроде оставлял у тебя в комнате. Или бумажку… Не помню. А ещё спрашивал, давно ли ты дома не ночуешь и как я себя чувствую. Я аж удивился, чего он такой добрый сегодня. — Блять! Хосок! Ну ёб твою мать! Я же спрашивал у тебя! — Ты про Чимина спросил, а не про отца. Отец — это же Чимин. — Это тоже самое! Точнее… да ну тебя блин, — Юнги быстро встает с места и мчится в комнату. Мин никогда так быстро не преодолевал расстояния. Сердце тут же набирает обороты и стучит в такт учащённому дыханию альфы. — Ну и где? — Юнги осматривает свою комнату, но не может понять, что тут поменялось. — Блять! Да где записка?! — Эй, — Хосок появляется в дверях внезапно, но Мина это не пугает. — Может вот это? — парень протягивает какой-то большой лист, формата а4. — Нашел в коридоре, на входе. — Дай, — Юнги забирает листок и начинает вчитываться. — Стоп. Это договор… — Какой договор? — Договор… О продлении контракта. — Ничего не понимаю, — Хосок подходит к альфе и всматривается в текст тоже. — На десять лет?! Какие ещё десять лет! — Да. Вот чего он хотел добиться… Чтобы я продлил контракт… И здесь нет пункта про измену. Смотри, — Мин показывает на пункты, которые, по факту, ничего и не значили. — Теперь у нас нет обязательств, которые расторгают контракт в одностороннем порядке. Мы… теперь мы будем вместе десять лет, без права на расторжение договора. — Но ведь там нет наших подписей , — Хосок показывает пальцем на две пустые колонки. — Вот. Значит, он ещё не вступил в силу? — Не вступил… Но похоже придется всё это подписать… , — Юнги ещё раз смотрит на листок. — Чёрт… — Если мы не подпишем это, он что-то сделает с Чимином? — Конечно. Это очевидно, Хосок. Он нашел то, чем можно давить на меня. — И что же нам теперь делать? — Я разрушу его бизнес, — коротко отвечает Мин, выбрасывая листок куда-то в сторону. — Так же, как он разрушил мою жизнь.