Shot in the Dark

— … а потом я сказала, что, наверное, сделала выстрел в темноту, — Алину пробила дрожь, когда та пересказывала наиболее смущающие моменты своей встречи с горячим посетителем ранее в тот же день. — О нет, ты это не сказала! — О, но я сказала. — Нет! — Да, — застонала Алина. «Можно уже закрыть эту тему побыстрее?» — Ты умудрилась сморозить такую шутку - я цитирую тебя - в присутствии самого горячего бизнесмена, когда-либо ступавшего в "Ravkan Brew"?!? — эмоционально воскликнула Женя, вертя в руках спонж для макияжа. Алина вновь испустила стон, жалея о том, что вообще начала этот разговор, и обречённо уронила голову в ладони. — Ты снова испортишь макияж! — рявкнула Женя, потянув Алину за руку. Они почти закончили свой предсменный ритуал, когда Женя пыталась накрасить Алину так, будто та хоть что-то знает о макияже. Это была вторая работа Алины, работа в элитном косметическом бутике, для которой она была совершенно не квалифицирована. Единственная причина, по которой она получила там должность, и ее еще не уволили, заключалась в связях Жени и магии консилера. То, что её тайну ещё не раскрыли, было настоящим чудом. Алина никогда не пользовалась косметикой, убедившись, что это слишком дорого и излишне хлопотно. Все её знания исходили от прекрасной лучшей подруги, которая умела вмешаться всякий раз, когда Алине требовалась помощь с клиентом. За помощь Жени Алина постоянно снабжала ее 16 унциями "грязного чай-латте". Каждый одноразовый стаканчик был разрисован узором в виде цветка. Неважно, какой был цветок, Жене, казалось, нравились они все. — Но ему же понравился твой рисунок? — сказала она, нанося живительный тональный крем на чистое лицо Алины. — И он оставил тебе чаевые! Так что всё не так уж и плохо. Алина решила не рассказывать подруге, сколько мужчин давали ей чаевые. Ей уже надоело спорить об этом с Алексеем и Николаем, и она не хотела развивать эту тему снова. Вместо этого девушка послушно сидела, пока Женя работала над ее лицом, начиная свою привычную напутственную речь. Это было по типу: «ты должна идти дальше, Алина», и «если бы ты просто позволила мне познакомить тебя с…», и «это все потому, что Мал - одержимый собой придурок», и все это заканчивалось ее причитаниями: — Ты меня слышишь, Алина? Я серьезно. Ты самый хороший человек из всех, кого я знаю, и ты заслуживаешь лучшего! — она воспринимала слова подруги спокойнее, чем вмешательство Алексея и Николая, но Алину это все равно раздражало. Как только Женя закончила мучить Алину, она допила остатки "грязного чая", от чего Алина слегка вздрогнула. Девушку раздражало, когда люди допивали напитки даже после того, как те остыли. Женя, зная это, усмехнулась ей в лицо. Затем изящным жестом достала телефон, чтобы сфотографировать свою кружку, прежде чем выбросить ее. — Я тебе не говорила, что она мне особенно понравилась? Ты очень красиво изобразила нарциссы вокруг моего имени. — Да так, это дело пары секунд… — Алина замолчала, избегая своей реакции на комплимент, но при этом чувствуя маленькую приятную гордость внутри. Женя закатила глаза. — Ты же знаешь, что это делает его ещё более эффектным, да? Алина ответила не сразу, и начала собираться в бутик. — Мы снова опаздываем! — крикнула она через плечо. Алина знала, что если обернется, то увидит, что Женя ещё сильнее закатила глаза со знакомой раздражённой улыбкой. Их смена прошла достаточно быстро, с обычным потоком клиентов, который никогда особо не возрастал. Алина работала за кассой, а Женя бродила по залу, отвечая на вопросы и надеясь убедить людей сделать им макияж. За всё время работы в бутике Алина ни разу не видела, чтобы кто-то разочаровался в покупке, и в восьмидесяти процентах случаев они покупали одно или несколько косметических средств, которые использовала для них Женя. Не то чтобы это входило в её обязанности: Женя просто любила макияж, и давать возможность людям менять свою внешность. Однажды двенадцатилетняя девочка попросила сделать из неё тигра, и Женя практически сразу потащила её в кресло для макияжа. Мать плелась за ними, настаивая на том, что Жене не обязательно потакать ей, но она просто отмахнулась от нее, предвкушая успех своей работы. За считанные минуты у маленькой красотки появился драматичный кошачий взгляд с ярко-оранжевыми и бордовыми тенями, которые подчёркивали ее тёмно-коричневую кожу. Женя даже дошла до того, что сделала ей светло-розовый носик и усики. Когда девчушка увидела свое отражение, она буквально подпрыгнула от счастья, умоляя маму купить эту косметику. Вместо того, чтобы пытаться продать им эти дорогостоящие средства, Женя тайком написала список гораздо более дешевых аналогов из аптек и рассказала, где их можно купить. Ничего особенного в их смене сегодня не происходило, но в конце дня Алина почувствовала себя в неожиданно приподнятом настроении. Она даже увязалась вместе с подругой, в надежде прихватить бесплатный пакет оставшейся еды из ресторана «Шу» на другой стороне улицы, но вообще, не то чтобы им на самом деле приходилось так сильно стараться. Высокий парень, работавший там, казалось, увидел их за милю, и к тому времени, как они вошли в дверь, у него было готово для них два аккуратных пакета с едой. — Только не позволяй моей сестре тебя видеть, — он протянул им их с заговорщической улыбкой. Это было забавно, потому что буквально на прошлой неделе его сестра накормила их с условием, что они поклянутся не рассказывать ее брату. — Эй, Толя, сможешь достать это для меня? — раздался голос из задней комнаты. Глаза парня расширились от страха, и шикнул Алине и Жене, прежде чем крикнуть: — Почему ты сама не можешь разобраться с ними? — Меня угораздило иметь брата-великана, вот почему! Не заставляй меня выходить! — прокричал голос снова, более грозно. — Секундочку, Тамара! — пропищал тот, пихая девчонкам две огромные горы салфеток и пластиковых приборов. — Быстрее, быстрее, быстрее! — спешно прошептал парень, как будто все их жизни были в опасности. Алина и Женя выбежали из ресторана, заливисто хихикая. — Эти двое! — воскликнула Алина, когда они скрылись из виду и перевели дыхание. — Ты правда думаешь, что они не знают, что оба крадут нам еду? Женя засмеялась и сказала: — Понятия не имею, но в любом случае это весело, и нам достается еда совершенно бесплатно. Затем она надулась: — Но они всегда дают мне её меньше, когда ты не со мной. — Да, потому что нас двое. — Неа, в коробке, которую мне дают, меньше еды, когда я одна. Ты им явно нравишься больше! — та обвиняюще подняла свой контейнер с едой навынос. — Может быть, даже очень, — её брови нахмурились. — Ты бредишь, — возразила Алина. — А ты даже не обращаешь внимания, — голос Жени стал тише, и Алина почувствовала, что к ней приближается её очередная речь. «Только не снова» — подумала она, быстро переключая разговор и немного ускоряя темп. — Что ты делаешь на этих выходных? — спросила Алина, заставив подругу подозрительно сузить глаза. — Я знаю, что ты делаешь, Старкова, и на этот раз это не сработает. — ..ты собираешься снова проводить время со своим… "как-он-там-выглядит"? — Это Давид, и вообще-то да, — надменно сказала Женя, немного оскорбленная тем, что ее возлюбленного назвали «как-он-там-выглядит». Алина немного улыбнулась про себя. Она "забыла" его имя, чтобы отвлечь Женю, которая тут же попалась в её ловушку. Затем они начали долгий разговор о нем, о том, что означают его сообщения (или их отсутствие), о микроанализе его мимики и о том, что Женя должна надеть на их следующее "свидание". Под конец их умозаключений, Алина не была уверена, знал ли бедный мальчик то, насколько Женя им заинтересована. Этой теме удалось растянуться до квартиры Жени, и Алина чуть не вздохнула с облегчением, когда они разошлись. Она любила Женю, очень любила. И Алексея и… ну, наверное, и Николая. Но все они могли быть такими любопытными и вмешиваться. Если бы она действительно хотела встречаться с кем-нибудь ещё, она бы это сделала. «Думаю, в том-то и дело. Чтобы заставить меня сосредоточиться на ком-то, кроме Мала.» — подумала она, шаркая ногами по только что опавшим листьям. Алине нравился их приглушённый звук, когда они хрустели под её ногами, так что она не пропускала ни одну кучку листьев, которую могла найти на своём пути. Это занятие сильно замедлило ту, отняв у девушки еще 10 минут от того, что должно было занимать 20 минут ходьбы от квартиры Жени. «Ну ладно, сегодня вечером мне больше нечего делать. Мал определенно не будет меня ждать.» — она вздохнула, открывая маленькую ржавую калитку, ведущую к их бесплодной лужайке перед домом. По мере того, как Мал отдалялся от неё, они стали проводить время вместе всё реже и реже. Он предпочитал проводить большую часть своих ночей у какой-нибудь девицы, может, у них дома, или напиваться в местном пабе с Михаилом и Дубровым. Это сделало её в равной степени раздражительной и обеспокоенной. Были ночи, когда она не могла уснуть, пока не услышит ключи в двери, проклиная Мала себе под нос за то, что он её беспокоил. Она осторожно прошлась по неровным ступенькам, ведущим к полуразрушенному крыльцу. Их дом был дырой, но выхода не было. Большинство окон были потрескавшимися или заклинившими из-за обвисшего веса стен, белый сайдинг был расколот и испачкан, а заднюю половину дома начал покрывать плющ. И это было только внешне. Внутри стены со временем потемнели и окрасились в желтый цвет, полы были почти до смешного кривыми, а сантехника была, в лучшем случае, в сомнительном состоянии. Место было далеко не идеальным, но это был дом, их дом. Возможно, они могли бы переехать в более красивую квартиру, возможно, ближе к их работам, но после детства, полного неопределенности, они оба захотели настоящий дом. Одна из мечт, о которых они говорили лишь шёпотом. Поэтому Мал с Алиной сделали все, что смогли, чтобы отремонтировать маленький дом с двумя спальнями. Девушка сэкономила на цветных простынях, чтобы прикрыть самые изношенные стены, а Мал сохранил изолентой жизнь почти каждой трубе в доме. Вместе они достроили дополнительную опору, которая окружала самые разваленные рамы окон, а зимой завешивали их толстыми одеялами, чтобы не проходил холод. С остальным разобраться было просто, найдя всего лишь чуточку юмора. Они бросали шарики по полу, использовали плющ, чтобы забраться на крышу, и включали кухонную раковину, когда другой был в душе, в результате чего вода становилась горячей или холодной. И на какое-то время этого было достаточно, их смех заполнял трещины дома лучше любой штукатурки. Но они давно не смеялись вместе. Когда Алина подошла отпирать дверь, с опозданием заметила, что в гостиной горит свет. Она повернула ручку, и та без сопротивления поддалась. «Это может быть компания Мала», —подумала она. — «Я просто надеюсь, что это не...» — Михаил! Дубров! — приветствовала она двух парней, занимающих ее диван с натянутым энтузиазмом, поставив еду и ключи на столик в прихожей, снимая пальто. — Эй, Палка! Эта еда для нас? — спросил Михаил с дерзкой ухмылкой. «Палка» было любимым прозвищем Михаила и Дуброва для нее. Это было издевательство по поводу её болезненной худобы и неспособности набрать вес, как бы она ни старалась. Первоначально это придумал Михаил, но потом подхватили оба. Они говорили это прозвище так много и так часто, что Алине казалось, что они пытаются стереть её настоящее имя. — Ха! Не то чтобы Палка сама его съест! - со смехом сказал Дубров, толкнув локтем Михаила. Алина почувствовала, как её щеки побледнели от страха. «Успокойся. Все хорошо. Тебе просто нужно добраться до своей комнаты, и всё.» Она ненавидела этих двоих. Тех, которые постоянно выкрикивали ее имя и смеялись над каждым ее вдохом. Мал назвал это насмешкой. Она назвала это домогательством. И, конечно, его никогда не было рядом, когда они говорили или делали отвратительные вещи. Он был с какой-нибудь девушкой, оставляя Алину на произвол судьбы. Что она могла сделать? Алина закалилась после пребывания в приёмной семье. Она была профессионалом в разговоре с этими двоими и сохранении дистанции, когда они напивались до задницы квасом. Но было бы хорошо, если бы ее друг, ее лучший друг, время от времени заступался за неё. По крайней мере, они не были пьяны… пока. Иногда, когда были в трезвом уме, они действительно были неплохими, но потом им отбивало тормоза, эти двое становились невыносимыми. — А где Мал? — вопрос с той же натянутой радостью. Она спрятала за собой еду, надеясь, что они про неё забудут. Дай им возможность, они бы забрали её, несмотря на все протесты, и съели бы на глазах у девушки. — О, его ещё нет, — сказал Михаил, махнув рукой, — мы собираемся потусить в баре, когда он придёт с работы. Внутри все перевернулось. «Неужели Мал дал им ключ? Я убью его.» Наверное, она не смогла скрыть всю тревогу на лице, когда Михаил засмеялся над ней и сказал: — Мы ничего не взламывали, Палка. Мы просто взяли ключ под садовым гномом. На этот раз она смогла нацепить маску полного безразличия. — Ты положил его обратно? — Конечно, Палка! — Дубров закатил глаза, как будто ему никогда раньше не задавали более глупого вопроса. «В тот момент, когда они уйдут, я поменяю местонахождение запасного ключа, и не скажу этому придурку, где он». Алина увидела серебристый отблеск в кармане Михаила от плохо спрятанной фляжки. Она понятия не имела, зачем она ему, если они собирались в бар, но не удосужилась спросить. Так они уже начали пить? — Ну, будьте как дома! Я иду спать. Устала, сегодня была двойная смена, — ее голос был почти еле слышен от показной небрежности. Она попятилась в коридор, пряча за собой пакет с ресторана. — А как же еда? — Дубров крикнул ей вслед. — Еще чего! — крикнула она, развернувшись на каблуках и почти рванув к себе в комнату. Она слышала их хриплый смех и ехидный комментарий по поводу своего макияжа, когда закрывала за собой дверь. «Ублюдки», — прошептала девушка себе под нос. Замок на двери отсутствовал, но она не волновалась, что те посмеют войди. Хоть они и были придурками, но разве что из тех, у кого в арсенале были только едкие слова, а не палки или камни. Эта парочка никогда не вторгалась в ее личное святилище, как бы сильно они не напивались. Тем не менее, почувствовав прилив облегчения, Алина соскользнула с двери на пол. Не удосужившись включить свет, она поставила еду себе на колени, и стала искать пластиковую вилку. Вместо этого найдя, около дюжины салфеток, две ложки и нож, слегка усмехнулась. Она подумала, не сделал ли Толя это специально, чтобы заставить ее улыбнуться. После того, как она съела ложкой столько, сколько в нее влезло, девушка разыграла пасьянс на своём iPhone 4. Этой штуке было почти 6 лет, и на ней было несколько привычных темных пятен, но телефон, который она купила (использовала) со своей первой зарплаты, всё ещё продолжал работать. Она возилась с эти кирпичом до тех пор, пока Мал не вернулся домой, и трое негодяев не ушли вместе. Алина не собиралась даже поприветствовать Мала, намеренно скрывшись, пока не убедилась, что дом пуст. Она хранила продукты в холодильнике, надеясь, что они останутся там завтра. Идиоты. Затем убрала запасной ключ в дупло ближайшего дерева. Готовясь ко сну, девушка старалась не думать ни о двоице, ни о Мале. Она приготовила теплую одежду на завтрашнее утро. Проснувшись, ей бы хотелось пойти пораньше в парк, чтобы получить как можно больше заказов на карикатуры. Наконец, устроившись в своей постели и выключив свет, перед ней возник образ красивого посетителя, появившегося ранее в тот же день. Алина заснула, покраснев, как двенадцатилетняя девочка, вспомнив, как он сказал ей «милый рисунок».