Сплетая нити

За иллюминатором проплывают незнакомые созвездия, солнечные системы, группы астероидов — чужой космос, чужие миры, в которых на чужих небесах светит чужое солнце. Тони подходит ближе к иллюминатору, всматривается в далёкие звёзды, краем глаза замечая силуэт Стренджа за своей спиной. Больше месяца прошло с тех пор, как там, на Титане, он отмотал время назад, дав единственный шанс предотвратить торжество Таноса и гибель половины вселенной. Больше месяца они бороздят космос на корабле, который Старку удалось починить, используя в качестве запчастей обломки других кораблей — но и на это ушло больше недели. Сначала они направились на Ксандар, чтобы помочь отбить атаку Таноса, защитить Камень, затем — на какую-то колонию, где пришлось притвориться клонами друг друга и ввязаться в мясорубку, чтобы призвать Смерть. Мысль о том, что его спутник на равных разговаривал с самой Смертью и убедил её принять ухаживания Таноса до того, как им полностью завладеет идея собрать все Камни, немного нервирует Старка. Иногда Стрендж внушает ему неподдельный ужас, иногда — совершенно детский восторг. Но неизменно одно: непостижимый колдун спас его жизнь, спас всю вселенную от неминуемой гибели. С одной стороны, мотивы Стренджа были кристально ясны: спасение мира любой ценой. Одного Тони не понимал — его-то он почему спас, по какой прихоти? Неужели сам бы не справился, сам бы не смог пробраться тайком в закрома Земо и забрать скипетр, чтобы контрольно обезопасить Камень Разума? И ходил бы, павлин, с двумя Камнями красиво. Старк опускает взгляд на отблеск от сияния реактора, на отражение его в иллюминаторе: будто бы ничего не изменилось. Будто бы всё, как и прежде, и реактор, спаянный с генератором, просто выполняет свою работу. Сейчас свет его ровный, мятно-голубой, и ни за что не угадать, что за этим сиянием прячется иная сила, мощь, способная сокрушить многих. Он не хотел быть владельцем этого Камня, но хотел сохранить его, уберечь — и стал Хранителем. — Мы возвращаемся домой? — он поднимает взгляд на отражение Стренджа, и тот кивает, прекрасно зная, что его видно. — Какое время там будет? — Накануне создания Альтрона. Как ты сам понимаешь, эти события пойдут по иному пути. Голос Стренджа ровный, мягкий — Тони успел привыкнуть к нему. Успел свыкнуться с мыслью о том, что именно этот голос стал для него оплотом стабильности, надёжности. Какое бы дерьмо ни происходило вокруг — голос чёртового колдуна ведёт его сквозь любое безумие. — Вернёшься в Санктум? — деланно-равнодушно спрашивает Тони, запустив руки в карманы толстовки. — У меня есть там дела. Кто бы сомневался! Старку чудится усмешка на губах Стефана — или, может быть, так свет упал от той далёкой звезды? Дела у него, скорее всего, точно есть. Как и у самого Тони — невпроворот. Разобраться с предпосылками к реформе, немного подлатать командный дух Мстителей, предотвратить будущий раскол, расстаться с Пеппер, немного подкорректировать курс Старк Индастриз… О том, что их отношения с Пеппер не имеют будущего, он понял, только оказавшись здесь, в прошлом. Никто не названивает ему с вопросами, успеет ли он на ужин, никто не смотрит на его реактор глазами, полными ужаса, никто не отговаривает от самоубийственных на вид идей, которые всегда выгорают. Никто над ним не квохчет, никто не причитает, не сюсюкает, не делает страдальческое лицо. Кажется, либо Стренджу плевать на своего спутника, либо его всё устраивает. И Тони не знает, что его задевает больше. О, если бы Пеппер узнала, что реактор он теперь снять не сможет, и вообще он сплавил его с одним из Камней Бесконечности… нет, Пеппс лучше об этом не знать. И хорошо, что они вернутся так рано — расставание выйдет легче. — Заглядывай на кофе, — бесцветно предлагает Старк, усилием воли заставив себя переключиться с лица колдуна на мысли о том, что Джарвис уцелеет и снова будет с ним. Пятница его утомила почти так же, как Пеппер. — Непременно, — в тон ему произносит Стрендж, и на борту снова воцаряется молчание. Им лететь ещё пятеро суток. В чёртовой тишине, в которой звучит так много недосказанного — и не надо обладать Камнем Разума, чтобы это понимать. Но они, конечно же, будут молчать.