Вторжение в сознание

Надёжно укрывшись от посторонних глаз, в чаще сырого и гнилого леса, жила семья ведьм и ведьмаков. Их серый каменный особняк располагался на самом высоком холме, с которого открывался вид на бескрайние заросли безжизненных деревьев с хрупкими, похожими на длинные цепкие руки ветвями. Тот лес окружали неприступные заросли розовых кустов с маленькими, прекрасно сохранившимися бутонами роз, которые цвели, несмотря на то, что сами растения были мертвы дольше, чем помнил кто-либо из живых. Здесь пролегала граница между землями живых и лесом Паркеров. Живущие в лесу ведьмы и ведьмаки редко пересекали эту границу, чтобы причинить вред тем, кто жил на другой стороне. Взамен они просили лишь одного: тела мёртвых.       Лес Паркеров был не просто полон безжизненных деревьев. В этом месте покоились мёртвые — по крайней мере, так говорили жители окрестных поселений. Они считали лес кладбищем, которое запрещено посещать, а ведьм его смотрительницами, хотя в глубине души они знали, что их умершим близким не найти покоя в этом месте, которое должно было стать их вечным пристанищем.       Но в нашей истории речь пойдёт не о том. Это рассказ о трёх детях: Хейзел, Гастон и Кай — и их родителях Мани и Джозефе, ужасной королеве мёртвых, одной из величайших и самых страшных ведьм всех времён, и отважном ведьмаке, что в свои времена добивался её и защищал от нечисти.       Мани никогда не скрывала, что дети были для неё разочарованием, ведь, несмотря на то что дети родились в один день, они были совершенно непохожи друг на друга. Да и отец особо не отличался теплыми чувствами к детям, но все же за его холодным сердцем скрывалась частичка теплоты и любви к каждому. Хотя Кай и его брат с сестрой были в сущности тройняшками, сложно было отыскать более непохожих друг на друга людей.       Начнём с Кая, который был младше всех всего на несколько часов. Его волосы были цвета что-то между шатеном и брюнетом, бледная кожа и большие выразительные голубые глаза. Густые, непослушные волосы парня часто были полны маленьких веточек или сухих листьев от того, что он нередко отправлялся в лес вслед за своими сестрой и братом и бродил по местному кладбищу. Когда Кай отрывал взгляд от одной из своих драгоценных книг достаточно надолго, чтобы обратить внимание на происходящее вокруг, окружающие тут же замечали его харизматичную внешность, притягивающую к себе всех присутствующих. Кай был вдумчивый, прагматичный молодой парень, редко поддающийся эмоциям и сосредоточенный исключительно на том, чтобы в конце концов унаследовать место своего отца в лесу Паркеров. Лишь одно он считал более важным — благополучие своих сестры и брата.       Хейзел, старшая из всех, была высокой и робкой девушкой с большими светло-голубыми глазами. Блестящие серебряные волосы ведьмы каскадом ниспадали на её плечи, словно саван. Она передвигалась бесшумно, как призрак, как богиня, что было вполне уместно, учитывая, где жили дети. Хейзел была тихой и чрезвычайно чуткой молодой девушкой, всегда готовая выслушать проблемы своих братьев и поддержать их.       Осталось рассказать о Гастоне. Он был обладателем поразительно рыжих волос, блестящих зелёных глаз, нежно-персикового цвета лица и лёгкой россыпи веснушек на носу. Средний брат был легкомысленным. Парень полностью отдавался своим эмоциям, что порой раздражало его сестру и брата и приводило к ссорам.       Большую часть своего времени Паркеры проводили в лесу, исследуя мавзолеи и читая имена на надгробиях. Это место казалось им маленьким городом мёртвых. Они часами бродили по кладбищу, усеянному красивыми, богато украшенными надгробиями, статуями и склепами, проходя мимо которых, они нараспев зачитывали имена умерших. В лесу Паркеров время тянулось неспешно, и, чтобы заполнить длинные, скучные дни, которые обычно посвящались прогулкам, юным парням и девушке пришлось придумать себе занятия по душе.       Хейзел нравилось брать с собой в лес листы тонкого пергамента и уголь, чтобы запечатлеть некоторые из самых изысканных и декоративных надгробий. Она называла это «сделать оттиск». Иногда на одном из надгробий Хейзел попадалось какое-нибудь особенно интересное или забавное имя, и она делала его оттиск просто на память. Позже она находила имя этого человека в оплетённой кожей книге своей матери, в которую были записаны все данные о людях, похороненных в лесу. Эти занятия позволяли девушке чувствовать себя менее одинокой. Дело не в том, что дружбы братьев было недостаточно, просто ей нравилось представлять некоторых умерших своими друзьями. Братья и сестра жили в лесу Паркеров совершенно одни, если не считать их матери и отца, которые постоянно были заняты и при каждой возможности стремились уединиться для занятий магией, почти не оставляя себе времени на общение с детьми. Так что Хейзел находила утешение в чтении о мёртвых в книге своей матери и представляя, что знакомится с людьми, которые обрели покой в этом лесу.       Гастон часто брал с собой блестящий и тяжёлый меч своего отца, всегда находил время потренироваться, правда от кого он собирается обороняться, он никогда не отвечал. Он мог часами его точить и полировать, и вовсе не уставать после этого.В отличии от Кая, он был массивным и довольно накаченным парнем, можно сказать, что им восхищались далеко не одна смертная девушка. Но не думайте, что ему были они интересны, он тренировался лишь для того, чтобы быть сильнее и мочь защитить свою сестру и брата.       В отличие от своих сестры и брата, Кай был более приземлённым, а его взгляд всегда был устремлён в будущее. Всякий раз, когда парень отправлялся в лес со своим братом и сестрой, он брал с собой одну из книг матери. Книгу он прятал за курткой, которую прижимал рукой, когда мать не обращала на него внимания. В то время как они останавливались, чтобы сделать оттиск надгробия или посмотреть на пару ударов мечом от Гастона, Кай никогда не упускал возможности почитать. Иногда он читал вслух им, но обычно с головой погружался в другой мир — мир магии, в котором отчаянно желал жить. И этот день не стал исключением.       — Кай! Ну же, подвинься! Ты загородил надгробие, которым я хотела заняться! — Кай поднял глаза на Хейзел, неодобрительно смотрящую на него сверху вниз. Солнце находилось прямо за спиной старшей сестры, создавая мерцающий ореол, который делал её ещё более похожей на призрака.       — Но Хейзел, мне здесь удобнее. Разве ты не можешь подыскать для оттиска какое-нибудь другое надгробие? — спросил Кай, прищурившись, чтобы лучше видеть сестру. Хейзел вздохнула: «Пожалуй».       Кай проследил за сестрой, прогуливающейся в ярких лучах заходящего солнца, которое окрашивало обычно унылый пейзаж леса Паркеров в чудесный оранжево-розовый цвет. Это было любимое время суток Кая, волшебный час. Он читал о земле, где вечно царят сумерки, и гадал, каково это — жить в таком месте.       — Не уходи слишком далеко, Хейзел! — крикнул Кай. — Скоро стемнеет, и отец велел нам в это время быть дома.       Хейзел ничего не ответила брату, но Кай знал, что та его услышала. Когда-то Кай читал о семье ведьмаков, которые могли читать мысли друг друга. Парень знал, что у них троих всё обстоит совсем не так — вернее, не совсем так, — но тем не менее они действительно понимали друг друга. По крайней мере, так это называла их мать: «понимание». Ещё в детстве каждый из них знал, что чувствуют другие. Они не умели мысленно общаться друг с другом, поэтому не могли передать мысли дословно, однако они чувствовали эмоции, благодаря которым могли угадать, о чём думает каждый из них. Поискав в книгах термин «понимание», Кай решил, что, скорее всего, это понятие было выдумано его матерью, так как ему так и не удалось найти об этом ни единого упоминания. Парень задумался, смогут ли они позднее, когда научатся магии своих родителей, читать мысли друг друга.       — О чём ты думаешь, Кай? Взглянув на Гастона, который стоял весь потрёпанный и будто бы вывернутый на изнанку, но все равно улыбаясь, Кай рассмеялся. Средний брат явно не сидел без дела, пока он читал свою книгу.       — Кажется, ты чем-то расстроен, Кай. Что случилось? — спросил Гастон, нахмурив брови.       — Ничего, Гас. — Кай вновь погрузился в чтение книги. Гастон сунул меч в чехол, подошёл к брату и сел рядом с ним.       — Правда, скажи мне, в чём дело? — спросил парень, положив руку на плечо брата. Кай вздохнул:       — Всё дело в отце. Я не понимаю, почему он не хочет научить нас магии. Каждое поколение ведьмаков в нашей семье передавало свои знания новым поколениям. Как мы можем продолжить эту семейную традицию, если понятия не имеем, как использовать магию?       Гастон сжал плечо брата и улыбнулся:       — Зачем ему это, если отец никогда не собирается умирать? Он всегда будет здесь, чтобы чтить память наших предков, так что не волнуйся. — в ответ на это Кай вскочил, раздражённо стряхивая налипшие листья со штанов ржавого цвета. — Прошу тебя, Кай, не сердись! Забудь о папиной магии и просто веселись вместе со мной и Хейзел!       Слушая слова Гастона, Каю было всё труднее сдерживать своё раздражение:       — Разве ты не понимаешь? Это ведь и наша магия тоже, а родители скрывают её от нас! Допустим, родители будут жить вечно, как и мы. Чем мы будем заниматься этими бесконечными днями?       В зелёных глазах Гастона отразился блеск заходящего солнца.       — Мы будем заниматься тем же, чем обычно. Вместе бродить по этому лесу. Сестра и два брата. Вместе. Навечно.       Кай любил своего брата и сестру, но они были слишком наивны, особенно Гастон. Вполне довольные своей жизнью в лесу, они позволяли своим родителям заниматься магией, не имея ни малейшего представления о том, как она работает. Гастон, похоже, думал, что деревенские жители с радостью отдают им своих усопших родственников. Кай прекрасно понимал, что ему не стоит обсуждать эту тему с братом и сестрой, если он не хочет развеять их блаженное неведение.       — Мне очень нравится проводить с тобой время, Гас! Но разве ты не хочешь увидеть мир за пределами этого леса? Разве ты не хочешь жить своей собственной жизнью?       — Мы и так живём своей собственной жизнью, Кай! Не будь странным! — ответил Гастон, в то время как Хейзел двинулась по тропинке в их сторону.       — Поверить не могу, что ты хочешь нас бросить! — воскликнула старшая сестра, услышав разговор братьев.       — Я не собираюсь вас бросать! Я хочу, чтобы мы всегда были вместе. Ты же знаешь, я не смогу жить без вас, но если родители откажутся учить нас магии, я надеюсь, мы покинем эту глушь все вместе. Я хотел бы увидеть мир по ту сторону леса вместе с вами. — Парень снова вздохнул и продолжил, — Если родители не станут учить меня магии, я найду ведьму, которая это сделает. Ты ведьма Хейзел, а мы ведьмаки, но понятия не имеем, как использовать наши силы. Разве вас это не беспокоит?       — Тсс! — опасаясь, что Кай вот-вот выйдет из себя, Хейзел приложила палец к губам, призывая братьев вести себя тише.       — Здесь нет мамы! Ты такая подозрительная, Хейзел! — но тут дети услышали хруст ветки, прозвучавший в тишине леса громче, чем гром. — Тсс! Что это было? Они застыли в страхе. Никто не осмеливался жить в лесу, кроме ведьм и ведьмаков. Это могли быть только их мать, отец или кто-то из мертвецов, и они никак не могли решить, кого они боятся больше.       — Если мама услышала тебя, Кай, она наверняка пришла в ярость! — прошептала Хейзел.       — Тише! Не думаю, что это она! Может быть, кому-то удалось пробраться через ограду с той стороны! — прошептал Гастон.       — Это невозможно. За всю нашу жизнь ещё никто не забредал в эти леса. Ни разу! — возразил Кай.       — Мама нам об этом не рассказывала, — ответил Гастон, заставив Кая усмехнуться. — Пожелай кто-либо из жителей окрестных деревень забраться в наш лес, у него бы ничего не вышло, сколько бы он не пытался. Лес заколдован. Сюда могут войти лишь ведьмы и еретики, родные нам по крови. Ты же знаешь, как это работает, Гас! Я рассказывал об этом множество раз! — Поразмыслив над своими словами, Кай продолжил: — Хотя, если подумать, на самом деле мы не знаем, как это работает, не так ли?       — Почему ты все время ведёшь себя так странно, Кай? О чём ты говоришь? — спросил Гастон.       — Я говорю о родителях! Они ведь ничему нас не учат! Я знаю это всё только потому, что прочёл их книги!       — Всё потому, что родителям виднее, как лучше. Голос матери пронзил Кая, сложно нож. Парень вдруг ощутил лёгкую тошнотворную слабость и его колени подогнулись. Гастон схватил брата под руку, не дав тому осесть на землю.       — Мама! Оставь Кая в покое! — воскликнул Гастон, заслонив собой брата. Мани рассмеялась над своими детьми:       — Тут нет моей вины, Гастон. Кай, как обычно, просто переволновался. Причинить боль ему — то же самое, что навредить самой себе, а мне бы и в голову такое не пришло.       Мани стояла совершенно неподвижно и смотрела на своих детей. Длинные, прямые волосы женщины чёрной копной свисали по бокам, обрамляя её силуэт и создавая тени в ложбинках её пугающе худого лица, делая его похожим на оживший череп. Её огромные глаза были выпучены от ярости и сверкали из глазниц, вселяя ужас в сердца детей.       — Прошу, успокойтесь, дети. Я здесь вовсе не для того, чтобы наказать Кая. Вы же не думайте, что я слышу все ваши мысли и слежу за каждым движением? Я уже много лет знаю, что Кай читает мои книги. Думайте, меня это волнует? Книги для того и нужны, чтобы читать! — Она снова рассмеялась. — Молодец, Кай. Хитрый, скрытный, озлобленный. Всё это время ты прятал книги в карманы куртки и тайком уносил их в лес, чтобы почитать! — проговорила женщина голосом, полным смеси презрения и веселья.       Длинными тонкими пальцами Мани откинула волосы с лица, отчего оно стало казаться ещё более суровым. Дети поняли, что она собирается колдовать, потому что в тех редких случаях, когда мать занималась магией при них, она делала такой жест перед тем, как произнести заклинание.       — Хочешь увидеть моё колдовство, Кай? Желаешь увидеть, чему меня научила мать? Жаждешь научится колдовать, как я? Что ж, смотри!       Мани подняла руки к небу, освещая тёмный лес серебряными вспышками молний, которые искрясь и срываясь с кончиков пальцев, врезались в кроны деревьев, заставляя полыхать сухие ветви. Притянув к себе сестру и брата, Гастон закричал:       — Мама, нет!       — Я взываю к старым и новым богам, вдохните жизнь в эти леса и воздайте должное каждому из нас! – взревела Мани, посылая в небо всё новые молнии, отчего над головой детей разразилась сокрушительная буря.       — Мама, остановись! Зачем ты это делаешь? Мы знаем, как ты могущественная! Я сожалею обо всём, что говорил о тебе. Прошу, прости меня! – взмолился Кай, но Мани лишь рассмеялась, создав бурю вращающегося золотого света, который смешался с бушующей стихией и пролился дождём вокруг детей.       — Я взываю к старым и новым богам, вдохните жизнь в эти леса и воздайте должное каждого из нас!       Впитываясь в землю вместе с дождём, золотой свет пробуждал души, населявшие этот город мёртвых, маня их покинуть свои склепы и выбраться из могил. Кладбище наводнили ожившие скелеты, измученные и злые из-за того, что кто-то посмел нарушить их покой. На некоторых из них всё ещё сохранились остатки плоти и одеяний. Когда существа с болтающимися или отсутствующими конечностями двинулись к Мани, Кай заметил отвращение, проступившее на лицах сестры и брата. Но он сам при виде этих существ ощутил в себе силу, осознав, что однажды они будут принадлежать ему и подчиняться его приказам.       — Простите, что разбудила, мои дорогие, – сказала Мани своим рабам. – Но вам предстоит кое- что сделать. Жители одной из соседних деревень не желают отдавать нам своих мертвецов. Идите и приведите их всех ко мне.       Хейзел и Гастон едва дышали от страха, но Кай, увидев, насколько могущественна его мать, застыл в благоговейном трепете.       Парню никогда не доводилось видеть, как мать управляет своими созданиями. От этого зрелища по его телу побежали мурашки. Кай не мог представить, как жителям окрестных деревень хватило смелости пойти наперекор столь могущественной ведьме. Веками мёртвых хоронили в этом лесу. Конечно, бывали случаи, когда местные крестьяне поднимали восстание и пытались бросить вызов ведьмам, однако последствия оказывались столь ужасны, что Кай был уверен — такого больше не повторится. В толпе мертвецов парень заметил высокое, покорёженное существо, которое внимательно прислушивалось к словам своей создательницы.       — Не оставляйте в живых никого, кроме детей и одной взрослой женщины. Напомните ей о древнем обязательстве. Пусть она поведает о событиях этой ночи будущим поколениям и предостережёт их от повторения подобной ошибки.       — Да, моя королева, – проревел гигант, качнув своим черепом, обтянутым тонкой, сморщенной кожей.       — Постучи в каждый склеп, который встретится тебе на пути, и разбуди всех моих детей. Даже совсем молодых. Возьми их с собой и укажи дорогу. Покажи им, как заставить страдать живых за то, что они посмели утаить от меня тела умерших.       — Как пожелаете, моя королева, – ответил монстр. Остальные мертвецы смирно стояли, ожидая приказаний, ожидая, пока королева мёртвых сотворит свою магию и ныне живые пополнят их ряды. Никто, кроме отвечавшего ведьме рослого существа, не проронил ни звука. Когда-то он был очень высоким человеком, одетым в чёрный цилиндр, длинное чёрное пальто и брюки, которые теперь были изодраны и чуть ли не рассыпались в пыль при малейшем движении. Мертвец посмотрел на свои руки, изучая их, и его лицо исказилось в гримасе, словно он был удивлён, что от него так мало осталось с тех пор, как в последний раз просыпался.       — Ты прекрасно выглядишь, любовь моя. Красив, как и прежде. Я всё ещё вижу в тебе того человека, которым ты когда-то являлся. А ты видишь его в отражении моих глаз? Сохрани этот образ, когда поведёшь армию от моего имени. Знай, что я люблю тебя и буду ждать твоего возвращения. – Ведьма уже собиралась было отпустить своего любимого слугу, но тут вспомнила ещё одну вещь. – Да, и приведи ко мне недавно умерших, любимый. Нужно записать их имена.       — Будет исполнено, моя королева. А что, если та женщина откажется последовать вашему приказу?       — Тогда убей её вместе с детьми, любовь моя. И приведи их всех ко мне.       — Да, моя королева.       В ушах Кая в унисон зазвенели крики старшей сестры. Она умоляла мать остановиться.       Мани, казалось, не слышала своих детей, а если и слышала, то не обращала на них внимания. Пристальный взгляд ведьмы был прикован к зарослям кустарника. Она протянула вперёд руку, хватая воздух своей когтистой рукой, а затем сжала её, словно душа невидимую жертву. Затем, резко взмахнув кистью, она выпустила алый шар, который взмыл в воздух и превратился в крутящийся вихрь, создав путь для отвратительных приспешников, которые собирались ступить в мир живых. Дети никогда не видели, чтобы мать использовала магию таким образом, и это зрелище привело их в неописуемый ужас.       — Иди же, любовь моя! Покажи живым, что произойдёт, если те не станут отдавать мне мертвецов! Заставь их бояться меня так же, как боялись их предки. Пролей реки крови и будь беспощаден! Пусть их разум поглотит дикий, неистовый ужас, который будет будоражить воображение многих поколений. Наполни сердца людей таким страхом, который никогда не позволит им забыть, что значит идти против ведьм Мёртвого леса!       — Мама, не надо! Кая охватил благоговейный трепет, а его брат и сестра застыли, оцепенев от страха, глядя на то, как мертвецы маршируют сквозь багровый вихрь. Но ещё больше ужаса внушала кривая улыбка на лице их матери. Они никогда не видели её такой счастливой, такой довольной собой. При мысли о том, что эти чудовища сделают с жителями деревни, детей пробирала дрожь.       — Мама! Пожалуйста, не делай этого! Разве ты не можешь просто предупредить людей? Дать им шанс всё исправить, прежде чем нашлёшь этих мертвецов? — взмолился Гастон.       В ответ Мани рассмеялась:       — Какие вы жалкие! Если вы, дети, хотите познать мою магию, если вы собираетесь чтить память предков, то это станет одной из ваших обязанностей. Думаешь, это легко, Гас? Неужели ты считаешь, что мне доставляет удовольствие убивать женщин и детей? Я делаю это ради нашей безопасности. Ради нашей семьи!       На лице Гастона проступило отвращение:       – Да, я думаю, тебе это нравится, мама! Я это чувствую! Так что не притворяйся, что это не так!       Мани прищурилась, глядя на сына:       — Когда-нибудь вы, дети мои, возьмёте на себя эту обязанность после нас с папой. Эта задача крайне важна и требует недюжинного мужества и решимости. Боюсь, вы слишком слабы, чтобы занять моё место, когда придёт время!