Молодожёны

      - Господи, такой молодой, ещё бы жить да жить! – сокрушался арендодатель мистер Райан, когда Крис сообщил ему, что женился.       Сообщить пришлось, поскольку жена переезжала к нему. К Крису, не к мистеру Райану, конечно.       Выбора не было. Что бы они ни делали, стоило одному заснуть, просыпался он непременно в жилище второго, причём в кровати этого второго. Если засыпали оба, нельзя было предсказать, у кого они проснутся – у Бьянки или у Криса, зато можно было не сомневаться, что в одной постели. Никакие магические действа не помогали, равно как уничтожение колец. Уничтожались кольца на ура – взрывались, плавились, испарялись, таяли в кислоте, ломались под колёсами поезда, тонули посреди океана, терялись на просторах Антарктиды, даже исчезали в жерле вулкана, однако всегда возвращались, как новенькие, тоже по пробуждении. Молодожёны сдались и признали: надо съезжаться, чтоб просыпаться пускай под одной крышей, но хотя бы в разных комнатах. Квартиры у них были примерно одинаковые; чтобы определить, кто к кому переедет, бросили монетку.       До этого они надеялись, что никто из близких не узнает об их браке, а теперь скрывать было невозможно. Родители Криса восприняли новость поразительно спокойно, не столько удивлённо, сколько обречённо, словно успели смириться с его женитьбой прежде, чем узнали о ней. Они почти ни о чём не спросили его и не изъявили желания немедленно пообщаться с Бьянкой.       - Так странно. Моей бывшей девушке они устроили полуторачасовой допрос, когда мы просто начали встречаться.       - Она после этого стала бывшей?       - Нет, она продержалась полгода, а потом сбежала от меня к гитаристу рок-группы.       - Сочувствую.       - Не надо. Ещё немного, и я сам сбежал бы хоть к гитаристу, хоть к барабанщику, лишь бы от неё отделаться. А как отреагировала твоя мать?       - Она в восторге от того, что сможет на законных основаниях измываться над сыном одной из Зачарованных. Тёще же положено изводить зятя. Не пугайся, это шутка… Наверно. Мама неплохая, только своеобразная, к ней надо привыкнуть. Впрочем, зачем тебе привыкать? Вам с ней и видеться-то не обязательно. Мне с твоей семьёй – тоже.       - Да. – Это было большим плюсом.       - Ещё кое-что. – Бьянка нервно сцепила ладони. – Мне нужно тебе сказать... У нас будет ребёнок.       - А?!! – Крис не владел левитацией, но сейчас подпрыгнул так, что тётя Фиби бы позавидовала. – Ребёнок?!! – Крис и Бьянка подозревали, что, пусть и проснулись тогда одетыми, их первая брачная ночь проходила не целомудренно. Они предпочитали не говорить об этом. И вдруг она огорошила его известием!       - Не переживай, я не прошу тебя помогать, это будет исключительно моя забота. Но я подумала, что тебе нужно время, чтоб морально подготовиться, потому предупреждаю заранее. Надеюсь, недели тебе хватит.       - Недели?! – Он опять посягнул на левитационный рекорд тёти Фиби.       - Ну да, она появится через неделю.       - Она?!       - Перестань косить под попугая!       - Извини… - Не надо заставлять женщину в положении нервничать. Крис сконфуженно покосился на Бьянку, прикидывая, как поделикатнее спросить об особенностях беременности у фениксов. – А ты… А у вас, у фениксов, сколько это обычно длится?       - Ровно десять дней.       У Криса отвисла челюсть.       - Сколько-сколько?! Стоп! Мы поженились месяц назад!       - И что?       - Это больше, чем десять дней! Значит, отец не я? – Даже в фиктивном браке неприятно узнать, что ты рогоносец.       - Какой ещё от… - Бьянка замерла на полуслове. Лишь теперь она смекнула, как её заявление выглядело с точки зрения Криса, понятия не имеющего об обычаях фениксов. – Нет! Нет-нет-нет, я не беременна!       - Тогда откуда ребёнок?       - Это дочь Микаэлы. Микаэла – тоже феникс, а у фениксов так принято: когда ребёнку исполняется три месяца, мать отдаёт его другим фениксам. Ребёнок проводит десять дней сначала у одного феникса, затем у второго; обычно кочует два-три месяца.       - Зачем? – пробормотал опьянённый невероятным облегчением Крис.       - Чтобы мать ребёнка не превращалась в клушу-наседку, а сам ребёнок начал понимать, что больше с ним не будут сюсюкаться.