Новая жизнь

Он сильно изменился — мысль которая крутится с того момента, как Братишкин впервые увидел его после стольких месяцев. Он, конечно, видел его на стримах, красивого, довольного, на фотках на фоне Манхеттена, но вживую совсем по-другому. — Пиздец ты другой стал. — вырывается у Вовы, он чуть не роняет свой чемодан, резко отпуская его. — Нифига я не другой, всё такой же. — отвечает этот в пальто ебаном, поправляя небрежную башню со спадающей на лоб прядкой волос, с синим клетчатым шарфиком на шее, ещё и первым тянется в объятия. — Давненько не виделись, Вов. — Вечность нахуй. — и даже парфюм у него теперь другой, сейчас ещё отдающий каким-то женским запахом, слишком сладким и фруктовым, Братишкин сильнее зарывается носом в складки шарфа, пытаясь распробовать аромат. — Поехали, а то сейчас в пробку встанем и до квартиры будем три часа ехать. — оживляется Хесус, хватает его чемодан и его под руку и ведёт на выход. — Я вообще думал с табличкой стоять типа: «Жду дурака с твича» например или «Петух российский». — Это ты про себя что ли? — Ну конечно. Братишкин старается смотреть в окно, наслаждаться видами там или просто увидеть что-то интересное, но не может сосредоточиться, всё время возвращаясь взглядом на сидящего рядом Хеса, которого он больше не знает, прям пиздец как не узнаёт в нём того стримера, парня, к которому привык в Москве, каждый город как-то менял его, но тогда Вова его ещё не знал так хорошо и это оставалось незаметным для него. Не то, что сейчас. Кто ты, блять? Расслаблено закинувший ногу на ногу, разглядывающий дорогу впереди. Братишкин откидывает голову на подголовник и, вздохнув, разглядывает серую обивку потолка машины. — Устал после перелёта? Выглядишь заебавшимся. — участливо спрашивает Хесус, обратив на него внимание. — Ага. — отстранённо отвечает Вова, отворачиваясь. Хес решает дать ему отдохнуть и больше вопросов не задаёт. А Вова ещё сильнее загоняет себя в ловушку своими мыслями. А чего хотел, что ждал? Что он вот совсем не поменяется? Так не бывает. Как будто и сам не изменился за это время. Квартира Хеса, студия, но просторная, на последнем этаже невысокого дома с выходом на крышу, настоящая, не то что снимают туристы на все деньги, лишь бы пожить в самом центре, в самом популярном месте. Она настолько нью-йоркская что тошно становится. — Извини уж, у меня тут только диван, отдельной комнаты нет. — сообщает Хес, будто не пронудел об этом всю неделю до этого. — А моя кровать там за стенкой. Зря не согласился, я бы снял тебе отдельную квартиру. Вова рассматривает кусок стены без двери, который видимо служит ширмой, отгораживающей основную комнату от спальни, и фыркает, в очередной раз отмахиваясь от него. — Я к тебе приехал тусить вместе, нахуя мне отдельная квартира, если мы всё равно всё время будем вместе? — Тебе виднее. — пожав плечами, Хесус катит его чемодан в комнату, и это как разрешение зайти, поглазеть, Вова быстро пробегается взглядом по незаправленной кровати, заваленной какими-то вещами тумбе и почти пустой соседней. Хес тем временем открывает шкаф. — Выбирай любое место, чтобы вещи разложить, не стесняйся. Тут ещё есть пустые ящики. — Не стоило освобождать для меня так много места. — говорит Братишкин, смущённо разглядывая пустые вешалки и всего две занятые полки. — Да разве я освобождал? Это все мои вещи: кофты, штаны и носки с трусами в ящике. — Пиздец ты бомж. — Ну да я. — смеётся Хесус и оборачивается, хоть что-то не меняется, он всё так же прикрывает рот ладонью. Вова судорожно вздыхает, всматриваясь в его сверкающие глаза и черты лица. — Что? — Ничего. Просто… Наверное, я действительно устал. — Да? Блин, а я собирался тебя на обед в рестик сводить, тогда закажем на дом что-нибудь? Только не острое, почему-то в этом районе одну китайскую хавку жрут, все доставки в ней. В принципе, я сам могу съездить и привезти что-нибудь. Что ты хочешь, или ты не голодный? — Блять, не так быстро, я не успеваю за тобой. — у Вовы кружится голова, и он падает спиной на кровать, хоть мгновение на подумать, прийти в себя, смириться. — Куда ты, сука, в куртке завалился? — А заправлять потому что нужно. — Ой, как будто ты это делаешь, хотя у тебя же женщина есть. — А у тебя нет? — осторожно спрашивает Братишкин и цепляется за него взглядом, считывая реакцию. — Теперь у меня никого нет. — тихо отвечает Хес и, встрепенувшись, снова натягивает на лицо улыбку. — Что насчёт обеда? — Значит была? Ты пахнешь женскими духами. — Ну… Это шарф, никак не постираю. Чего тебя это так волнует вообще? — Если ты захочешь кого-то привести сюда, я могу и погулять, не буду мешать. — Я же сказал, что нет у меня никого. Может поговорим о чём-то другом? — сердится Хесус и, чтобы отвлечься, хлопает дверцами шкафа. — У меня тоже нет. — признаётся Вова, садится и утыкается взглядом в свои коленки. — И что? Это меня не касается, так же, как и тебя не касается моя личная жизнь. — Мне тебя не хватает, Хес, разговоров с тобой под кальян. — А я много раз говорил, что он мне не нравится. — Но ты всё равно курил его со мной. — у Вовы улыбка получается очень печальной, и Хесус сдаётся, садится рядом и глядит в незашторенное окно. — Так хочешь поностальгировать? Давай. — предлагает он. — Помнишь стримы совместные? Как я жил в Москва-сити? Много чего было. — Да, а потом ты уехал. — Всё, воспоминания кончились. Всё ещё обижаешься на меня? — Хорошо тебе тут? — прямо спрашивает Братишкин, хотя звучит с издёвкой, будто он и так знает ответ, и прожигает взглядом его профиль. — Пиздато. Что ж… — Хес хлопает его по коленке и встаёт. — Минутка ностальгии закончилась, возвращаемся в реальность. Раздевайся. — Чего? — от неожиданности у него даже голос сипит. — Куртку снимай, говорю, тебе не жарко? В душ чтобы сходить нужно воду заранее включить греться, я бойлер обычно выключаю. После самолёта пойдёшь сейчас или уже вечером? — Сейчас. — Тогда я включу пойду, заодно полотенце тебе достану. — Хорошо.

***

В ванной Вова может более спокойно осмотреть всё на предмет женских вещей, но ничего не находит, если только одна из многочисленных баночек и спреев не принадлежит Хесусу. Он точно не понимает, зачем так парится из-за этого, какая на самом деле разница, Хес взрослый человек, может и девок в свою квартиру водить и даже жить с одной из них. Может он и вовсе не здесь живёт, поэтому и вещей так мало. Вову не слабо обдаёт ледяной водой, пока он пялит в стену и перекатывает в голове одни и те же мысли. — Блять! Сука, какого хуя? — ругается он, крутя кран то в одну, то в другую сторону, но вода льётся только холодная. — Пиздец! — Что там у тебя случилось? — через дверь спрашивает Хесус. — С водой что-то, холодная льётся, чтоб её! — Блять, ты дурак? Я же сказал, что бойлер у меня, ты знаешь вообще что это? — Ну, блять, воду греет, я не тупой. — Вова выключает воду, не надеясь больше добыть горячей. — Видимо тупой, раз слил всю горячую воду. Помыться хоть успел? Братишкин смотрит на шампунь, которым так и не воспользовался, и вздыхает, зачёсывая мокрые волосы назад. Похуй. — Успел. — Отлично. Хес отходит от двери, Вова слышит его удаляющиеся шаги, шмыгает замершим носом и выбирается из душа, кутаясь сразу в полотенце. Его трясёт от холода, в квартире не особо тепло, да ещё и после холодного душа. Будет весело, конечно, если он заболеет и всю поездку проваляется с соплями. Когда он выползает из ванной, Хес его уже встречает с горячей чашкой чая. Вова обжигает руки, но всё равно греется об неё, едва ли носом не утыкается. — Спасибо. — благодарит он, зажимая чашку между коленей. — Какой же ты бестолковый. — ворчит Хесус, уходя в комнату, возвращается с маленьким полотенцем и накидывает ему на голову, чуть промокнув мокрые волосы, что вызывает у Вовы море мурашек по телу. — Что бы я без тебя делал, старый? — спрашивает Братишкин, всё ещё прячась под полотенцем, скрывая румянец, который естественно появился от чая, а не от чужих тёплых рук. — Делал бы чай себе сам. — Реально. Чай пахнет ягодами, и они же плавают в френче, который Хес ставит на кофейный столик перед диваном. Вова вдыхает тёплый аромат и согревается, наблюдая за плавными движениями парня. — Я решил, что хочу на обед. — отзывается Вова, когда Хес садится рядом со своей чашкой в руках. — Хочу, чтобы ты мне приготовил. — Что я тебе приготовлю? — Что угодно, что ты там обычно ешь, гречку? Вот её и свари. — Охуевший. Надо посмотреть, осталась ли она у меня. — Хес ставит чашку и идёт проверять кухонные шкафчики на предмет крупы. — Ты пиздец хозяюшка, стоило мужику сказать, сразу пошёл искать. — довольно хмыкает Вова. — Хуёвый же ты мужик, ни денег, ни продуктов не принёс. — Пивка бы с чипсами. — потягиваясь, говорит Братишкин, откидывается на спинку и просовывает пальцы в штаны, но вместо пива он пьёт из чашки с чаем. Хес тихо хихикает, поняв отсылку на старый сериал, но строит сразу недовольное лицо. — Вот же, расселся, никакой помощи от тебя, приходишь и сразу «А что пожрать?», и за пиво хватаешься. — А чо? Я устал на работе, могу я отдохнуть хоть минуту? — Приносила бы эта работа хоть какие-то деньги, а то непонятно за что я тебя держу. — вымученно вздыхая, сетует Хесус, доставая кастрюльку. — За охуенный секс. — подсказывает Вова и улыбается, смотря на замеревшего парня, ошарашено вылупившегося на него. — Да… Когда он был охуенный? В прошлом году? Я уже и не вспомню. — находится Хес и ставит кастрюлю, занервничав, слишком громко стукнув её об столешницу, отвык он от такого. — Так я же напомню. — Братишкин резво обходит кухонный островок и останавливается рядом. — Куда тебе, только болтать и можешь. — продолжает гнуть своё Хесус, но отходит, разворачиваясь, и тянется за стаканом, и вскрикивает от неожиданности, когда Вова ведёт всё ещё холодными пальцами по его пояснице на живот и вжимает в тумбу, прижимаясь сзади, он чуть дверцу не отламывает, за которую держится в этот момент. — Блять, Вов, ты ебанулся? — А что? Я ведь только болтать и могу. Когда Хес разворачивается, назад пятится уже он и упирается задом в столешницу, Хесус ни на шаг не отстаёт и ставит стакан рядом с кастрюлей, дёргает бровями и ухмыляется, смотря прямо в его смущённое лицо. Через секунду они неловко отходят в разные стороны, Хесус насыпает гречку в стакан, а Вова возвращается на диван, сценка окончена, но для кого она вообще была разыграна неясно. — Бля, заболтался с тобой и зачем-то кастрюлю достал, я же на пароварке готовлю. — Хес отставляет пустую кастрюлю и поправляет горку гречки в стакане, которая так и норовит рассыпаться по столу. — Со мной у тебя мысли не на месте? — Прекращай. Тут слишком мало места для такого. — Для какого такого? — Для ничего незначащего флирта. — Ты никогда не называл это флиртом. — пугается Вова, они ведь всегда шутили, поддевали друг друга, но это же не серьёзно, не по-настоящему. — Блять, я не флиртую с тобой. — Давай просто не будем это обсуждать? — просит Хесус, включая пароварку. — Нет, давай обсудим, хули ты мне приписываешь какую-то хуйню? — Забей. — Если ты тут поменялся до пизды, точнее до хуя, это, блять, не значит, что я тоже. — Вов, не начинай, пожалуйста. Ты выдумываешь то, чего нет. — Это ты сейчас выдумал какой-то, блять, флирт. — Да, прости, не так выразился, а ты и прицепился. — Хесус хлопает ладонями по столешнице и идёт в сторону ванной. — Куда ты собрался? — Бойлер выключу и приду. Братишкин смотрит, как он хлопает за собой дверью, и расстроенно опускает голову. Вспылил, понимает, что вспылил, но ничего уже не может изменить. Хес возится там дольше необходимого, не сложно догадаться, что специально тормозит. От этого Вова чувствует себя ещё хуже, ну вот что он такой постоянно? — Прости меня. — выдаёт Вова, как только Хес выходит. — Ладно тебе, всё в порядке. — Но… Ты ведь расстроился и заперся в ванной. — Чего? С чего ты взял? Я бойлер выключил и лужу на полу после тебя вытирал. Больно мне надо из-за тебя расстраиваться. Сконфуженно потупившись Вова принимается складывать мокрое полотенце, чтобы занять чем-то руки и дёргается, когда, подойдя к дивану сзади, Хес его забирает. — Нужно повесить сушиться. — поясняет он и идёт обратно. Теперь Вова берёт в руки чашку и залпом допивает остывший чай, ему в итоге единственному тут неловко, облажался по полной. Когда Хес возвращается и продолжает хлопотать на кухне, Вова вовсе уползает в комнату и перекладывает немногочисленные вещи из чемодана в шкаф, максимально медленно, чтобы привести мысли в порядок. — Где ты там застрял? — зовёт Хесус. — Куда мне чемодан поставить? — отвечает вопросом Вова, застегивая пустой чемодан. — В шкаф не влезет? К моему вниз? — спрашивает Хес, выглядывая из-за угла. Братишкин ставит свой чемодан в шкаф, теперь они там округлыми боками друг к другу жмутся. — Ну вот, а теперь обедать. — Хесус идёт обратно и уже тарелками стучит. Неспешно закрывая шкаф, Вова ещё смотрит на чемоданы, почему-то подмечая факт, что они одной фирмы, а потом плетётся за Хесом.