Призма чувств

      Жене шестнадцать.       Она успешно влилась в коллектив в новом классе, определилась с экзаменами, которые собирается сдавать и во всю готовилась к ним. У неё появилась новая подружка — Алёна, которая делилась с ней всеми сплетнями о новой для Жени школы, знакомила её с интересными людьми и, в большинстве случаев безуспешно, пыталась вытащить её на какую-нибудь тусовку.       Алинка, с которой они каждый день переписывались и по выходным часами разговаривали по видео-связи, жутко злилась на её новую подругу за то, что та медленно, но верно перетягивает её на «тёмную сторону», но Женька лишь смеялась в ответ, отмахиваясь от гневных комментариев Алины.       — Аль, ну какие мне тусовки, — притворно вздыхает она, переворачиваясь на живот и фиксируя телефон между подушек так, чтобы и её было видно, и гневную мордашку Алины видеть. — У меня, вон, истории непочатый край. Скоро первый пробник писать.       — Ладно, — соглашается абонент на другом конце. — В этот раз я тебе поверю.       — Только в этот? — улыбается Женька и хитро подмигивает.       — Ну хорошо-хорошо, — сдаётся Алина. — Всегда. Всегда я тебе верю!       — Вот и отлично!       — Как твоя подготовка к пробному экзамену? — заботливо спрашивает девушка, сводя разговор об Алёне и тусовках на «нет».       — Я его завалю, — хохочет Женя, но продолжает, ловя недовольный взгляд Загитовой: — Я учу, конечно, вроде даже уже получается многие задания решать, но…       — Что такое?       — Нам преподавателя будут менять, наша в декрет уходит, — Медведева вздыхает. Предыдущая учительница ей очень нравилась, она хорошо объясняла и не ругалась на Женьку, когда та не могла запомнить элементарных вещей. — А эта, по словам Алёны, та ещё стерва.       — Жень, всё будет хорошо, — улыбается Алина и очень жалеет, что не может протянуть ладонь и коснуться руки любимой девушки. — Когда это Женю Медведеву пугали трудности?       — Никогда! — громко произносит она и переводит тему в куда более интересное русло, нежели учёба и стервы-преподавательницы.       Женя с Алёной сидят на третьей парте первого ряда и негромко смеются, листая ленту социальных сетей в телефоне Косторной, когда в класс забегает одноклассник Миша Коляда и выкрикивает:       — Она идёт!       Шум и гам становятся тише, но ребята не спешат рассесться по местам и закончить свои дела. Не спешат до того момента, пока в класс не входит строгого вида высокая женщина. Женя невольно засматривается на неё: на её кудрявые светлые волосы, карие глаза, длинные пальцы, что сжимают учебник, стройную фигуру и отличное чувство стиля в одежде. Их взгляды пересекаются и Женя ощущает, как по телу разбегаются мурашки от того, с какой холодностью женщина смотрит на неё. Медведева чувствует, как руки подруги тянут её вверх и понимает, что засмотревшись на учителя, даже не удосужилась встать.       — Что ж, раз все всё-таки соизволили подняться, — говорит блондинка, снова одаривая Женю колким взглядом, отчего та непроизвольно поджимает губы, но взгляд не опускает. — Рада вас приветствовать. Пожалуйста, садитесь.       Косторная тянет Медведеву вниз, опасаясь, что та сейчас опять затупит и останется стоять на месте.       — Меня зовут Этери Георгиевна Тутберидзе, — продолжает учитель, красивым почерком прописывая своё имя на доске. — С вами мы будем работать оставшиеся полгода, а те, кто пойдет дальше — продолжат со мной работу в старших выпускных классах.       Женщина рассказывает о своих требованиях к работе на уроках, о её системе оценивания и проверке знаний. Женя смотрит на неё и, кажется, не запоминает ни слова.       — Медведева! — толкает её в бок Алёнка, — Что с тобой сегодня? Пиши давай тему урока.       — Этери Георгиевна Тутберидзе… — шёпотом произносит Медведева, словно прикидывая, как звучит чужое имя из её уст.       — Ууу, ну всё, потеряли девку, — хихикает Алёна, но замолкает, ловя на себе хмурый взгляд учителя.       — И да, забыла спросить, сколько людей сдаёт в вашем классе историю? — женщина обводит класс взглядом. — Сколько готовить пробных материалов к пятнице?       Женя единственная поднимает руку.       Готовиться к экзамену с Этери Георгиевной оказалось не так страшно, как подумала изначально Женька, прочитав все требования к работе на уроках, которые она успешно проигнорировала, заслушавшись прекрасным голосом женщины. Она успела попривыкнуть к ней и даже умудрилась написать пробный экзамен на четвёрку.       — Слабая, конечно, — сказала Этери, отдавая ей проверенную работу. — Но всё же четвёрка. Молодец, Медведева!       Женька тогда была такая радостная, прожужжала все уши сначала Алёнке, а потом, созвонившись вечером с Алиной — и ей.       После Нового года Женя полностью ушла в учёбу, но больше всего — в историю. Ей нравилось как вела Этери Георгиевна этот предмет, нравилось приходить на элективы, где она занималась вместе с одиннадцатиклассниками, сдающими ЕГЭ по истории. Конечно, по началу ей было тяжело работать вместе со старшими ребятами, они и знали больше, и внимание Этери всё же было сосредоточено в большей степени на них. Но Женя воспринимала это как отличный шанс стать лучше: смотреть на старших, учиться строить причинно-следственные связи и решать задания более сложного уровня.       Благодаря сплетнице Алёне, Женя очень много узнала о Тутберидзе. Что в этой школе она относительно недавно, но пользуется огромным уважением среди коллег и учеников; совмещает работу в школе с работой в университете на кафедре всеобщей истории, а также то, что у Этери есть дочь их возраста. Уже без помощи Алёны она узнала, что сейчас Этери Георгиевна очень много занимается с девочкой из 11 класса — Юлей Липницкой, но вот последней, как показалось Жене, не очень нравилось работать с Этери.       — Жень, очень хорошо, — хвалит её учитель после очередного пробного экзамена, написанного почти на пятерку. — Ещё немного поработать над второй частью, а тесты у тебя отлично идут. На дополнительных занятиях разберём ошибки.       — Спасибо большое, Этери Георгиевна! — восторженно благодарит Женя, мельком листая свою работу. — Я буду работать дальше!       — На следующий год на олимпиады нужно пробоваться, у тебя хороший потенциал.       — Думаете? — Медведева недоверчиво смотрит на женщину, на губах которой появляется искренняя улыбка.       — Знаю.       — Значит, будем пробовать! — воодушевлённо отвечает она. Ей вдруг становится интересно, в каком университете преподаёт Тутберидзе. — Этери Георгиевна, а можно вопрос?       Но задать его она не успевает, в класс, словно ураган, врывается невысокая девочка со светлыми, собранными в хвост волосами, в ней Женя узнает Юлю, с которой вместе занимались на элективах.       — Этери! — гневно начинает Юля чуть ли не с порога, но увидев Медведеву, добавляет не так нервно: — Георгиевна… Мне нужно с Вами поговорить.       — Ну так говори, раз нужно, — спокойно отвечает женщина, словно не замечая приказного тона своей ученицы. Женя чувствует, что нужно ретироваться, но ноги будто приросли к полу.       — Задание с аргументами, — она делает паузу, кидая перед женщиной лист с заданием. — Вы выставили мне только один балл.       — Потому что больше здесь не за что ставить, — Тутберидзе бросает взгляд на задание, а потом отодвигает его от себя, словно убедившись, что все выставила правильно.       — Но мой репетитор сказала, что задание выполнено на максимальный балл! — продолжала гнуть Юля, у которой от злости покраснела шея и побелели костяшки на сжатых кулачках. — Вы меня занижаете!       Этери медленно поднимается со своего места, берёт лист и протягивает его резко замолкнувшей Юле. Она смотрит ей в глаза, а потом так же спокойно, как и минутой ранее, произносит:       — Иди домой и сделай это задание так, чтобы твой репетитор захотел поставить пять баллов из трёх возможных, — Липницкая делает шаг назад, не находя в себе сил выдержать леденящий душу взгляд и холодный тон Этери. — И тогда, может быть, я поставлю тебе твои три балла. Тогда, может быть, на экзамене у проверяющих не возникнет сомнений, что ты сделала работу на максимальный балл.       Юля выходит из кабинета, громко хлопнув дверью.       — Этери Георгиевна, — отмирает наконец-то Медведева, шокированная таким поведением Липницкой. Женька, конечно, тоже не подарок была, но всегда вела себя уважительно со старшими. — Почему Вы так спокойно с ней разговаривали, когда она так… дерзко, что ли?       — Потому что тот факт, что я не реагирую на её истерики, её злит, — Этери вновь усаживается за стол и тянется к своему блокноту, открывая его. — И это её мотивирует.       — На сто баллов? — уточняет Женя и Этери молча кивает, что-то отмечая в блокноте. — Какая-то неправильная мотивация.       — Дай Бог, Жень, чтобы тебе никогда такая мотивация не понадобилась.       Этери поднимает взгляд и улыбается уголками губ, и Жене кажется, что льда в этих невероятно красивых карих глазах стало немного меньше, чем раньше.       Женя уже две недели не разговаривает с Алиной. У неё на носу последний звонок и экзамены. После уроков они с классом готовят мероприятие, а вечером она приходит домой, наспех ест, учит уроки, решает тесты по истории и в одиннадцатом часу засыпает, порой даже не успевая посидеть в социальных сетях перед сном.       Но дело на самом деле совсем не в большой загруженности и усталости. Алина ревновала. И ревновала ни к кому-то, а к Этери Георгиевне. Женьку это бесило. Почему Алина придумывает себе какие-то проблемы, которых нет? И не важно, что большую часть их бесед Женя говорила об учителе истории. Ведь не потому, что Женя влюбилась в женщину, годящуюся ей в матери, у неё в груди всё словно расцветает, когда она приходит на уроки или просто случайно пересекается с Тутберидзе. Не из-за того, что хочет получить похвалу и лишнюю улыбку от этой женщины, Женя так старательно зубрит двадцатый век, который, если честно, терпеть не может. Слишком сложно и нудно для всех, и именно поэтому хочется идеально знать все события, чтобы потом получить лёгкий кивок одобрения.       В день последнего звонка Женя завивает кудри и делает не яркий, но заметный макияж. Хорошо утюжит белую блузку и чистит юбку от катышков, достаёт из кладовки лакированные туфли и перед выходом отправляет фотку Загитовой, с которой они всё же успели помириться. Алина отвечает уже совсем не детскими скромными фразами, а взрослыми и иногда чуть непристойными, что заставляет Женьку улыбнуться. Но мысли её занимает совсем не Алина.       Отец везёт её в ближайший цветочный магазин и отходит покурить, пока Женя припахивает маму помочь ей определиться с цветами. В итоге, остановившись на классических розах, они едут в школу. Там уже почти все собрались, до начала праздника оставались считанные минуты и Женя решила, что сейчас самое время подарить цветы Этери Георгиевне.       Она идёт по пустому коридору и пытается подобрать красивые слова, которые скажет женщине, поблагодарит и упомянет о том, как ей нравится заниматься с ней. Она радуется, когда видит, что дверь приоткрыта и поэтому решает не стучаться, а сразу протиснуться в приоткрытую дверь. Но замирает на пороге, потому что видит, как Этери в красивом чёрном платье сидит на краю стола, а рядом с ней, положив руку на бедро женщины и слегка поглаживая его, стоит Липницкая, что-то нашёптывая Этери на ухо, отчего губы женщины изогнулись в улыбке.       Женя тут же отскакивает от двери, зачем-то захлопнув её за собой и быстро покидает коридор, завернув в школьный туалет. В груди неприятно что-то кольнуло, а на глазах появились слёзы, которые только силой удалось сдержать. Женя бросает взгляд на букет и первым порывом было выбросить его в мусорный бак, но он был такой красивый, что Медведева просто решила подарить его другому учителю.       В коридоре она сталкивается с учителем физики и решает, что это самый удачный вариант.       — Елена Германовна, это Вам цветы! — выдавливает радостную улыбку Женя и вручает женщине букет.       — Ой, Женечка, спасибо тебе большое! Не ожидала, правда!       Женщина сгребает Женю в свои объятия и девушка обнимает её в ответ, замечая недалеко от них Этери Георгиевну, в глазах которой читалось недоумение, а после промелькнуло осознание и женщина, коротко кивнув, скорее самой себе, аккуратно обходит их.       Мероприятие прошло более-менее хорошо, Женя старалась не смотреть на Тутберидзе, как назло сидящую в ближнем к сцене ряду. Медведева точно не могла понять, что именно её разозлило в этой ситуации: что Этери позволяла этой выскочке Юле трогать её или что Этери вообще позволяла кому-либо трогать себя. Женя пыталась выбросить эти мысли из головы и надеялась, что не сильно краснеет, когда в голове снова всплывает картинка, увиденная в кабинете истории, только вот на месте Липницкой Женя видит себя.       После финальной песни Косторная ловит подругу за руку и пихает в сторону Этери Георгиевны, зная, что Женя не попросит ту сфотографироваться с ней, а потому приходится действовать самой:       — А теперь улыбаемся и машем! — говорит Алёна, делая шаг назад и настраивая камеру. Женя чувствует, как рука женщины плавно опускается на её талию и прижимает ближе к себе. — Отлично! Ещё разок!       Пока Алёна отсматривает полученные фотографии, Этери наклоняется к уху Жени и совсем тихо произносит: — Не верь всему, что видишь.       Рука соскальзывает с талии и женщина, ещё раз поздравив девочек, покидает зал. Подруга тычет ей телефон в лицо, показывая фотографии, а Женя пытается навсегда запечатлеть в памяти сладкий аромат чужих духов и горячее дыхание над собственным ухом. Интересно, что имела в виду женщина? Женя не хочет сейчас докапываться до истины, слишком сильно злится.       — Жень, пойдешь сегодня в клуб? — спрашивает Алёна, пока они идут к выходу. — Лена Ильиных из одиннадцатого обещала, что договорится, чтобы нас пустили.       Первым желанием Жени было отказаться, ведь она обещала поговорить вечером с Алиной, но в груди всё так неприятно жгло, что единственное, чего сейчас хотелось — выплеснуть свою злость и, может быть, напиться.       — Пойду, — отвечает она и слышит победный возглас Косторной.       Дополнительные занятия на следующий день кажутся сущим адом. Жене немного стыдно, вчера она вернулась домой в третьем часу и была если не в хлам, то достаточно близко к этому состоянию. Желание пропустить первый электив пересилило всё остальное, но ко второму Жене всё же пришлось отодрать себя от кровати и, выпив заботливо оставленную мамой таблетку от головы, заставить себя выйти из дома.       На доп по истории Женя зашла последней, но с удивлением отметила, что выглядит она практически так же, как и остальные. Может даже чуточку лучше.       — А я смотрю, последний звонок вы отметили хорошо, — усмехается Этери Георгиевна, заходя в класс и обнаруживая там полумёртвое царство. — Женя, а вот от тебя не ожидала!       — А я от вас тоже много чего не ожидала, — бурчит себе под нос Медведева, надеясь, что её не услышат. Но по тому, как ухмылка коснулась губ женщины, Евгения делает вывод, что всё-таки у женщины не уши, а чёртовы локаторы.       — Не буду я вас сегодня гонять сильно, — продолжает Этери, доставая из ящика стола какие-то бумаги. — Работаем над второй частью, тест можете не решать       «Ну Этери Георгиевнааа» — раздаётся коллективный вздох, после чего все с кислыми лицами убирают телефоны и готовят ручки.       Все экзамены Женя сдала на отлично, но больше всего она радовалась за историю. Когда они классом пришли в школу расписываться за результаты, Женя сразу же поспешила к Этери, найдя её в кабинете в гордом одиночестве.       — Этери Георгиевна, можно? — постучалась девушка и протиснулась в класс. Она больше не злилась на женщину, придя к мысли, что как бы там ни было, это не её, Женино, дело. Возможно, она действительно что-то не так поняла.       — Заходи, Жень, — улыбнулась Этери, поднимаясь со своего места и раскрывая руки для объятий, в которые тут же юркнула Женька. — Мои поздравления!       — Спасибо, но я могла лучше! — вздыхает Медведева, не спеша разрывать объятия. В них так тепло и уютно, а ещё Женьке нравится вдыхать сладкий аромат духов женщины. — Если бы не две обидные ошибки в этом дурацком плане, был бы максимальный балл!       — Не будем думать о сослагательном наклонении, — Этери размыкает объятия и проводит ладонью по макушке ученицы, от чего той хочется прикрыть глаза и замурчать. — Забываем про этот результат и работаем уже по-серьёзному.       — А разве это было несерьёзно? — спрашивает Женя, хлопая большими карими глазами.       — Детский сад, Жень, — смеётся Тутберидзе и девушка подхватывает её смех. — И ты с отличием выпустилась из него.       — Значит, добро пожаловать во взрослую жизнь! — глаза Жени блестят азартом, ей уже не терпится приступить к новой работе под руководством Этери Георгиевны.       — Про олимпиады помнишь?       — Помню, — кивает Медведева.       — Тогда отдыхай этим летом, набирайся сил, — женщина легонько хлопает её по плечу. — У нас сложные два года работы впереди.       — Этери Георгиевна, — уже перед уходом Женя решает задать волнующий её вопрос: — Юля получила свои сто баллов?       По поджатым губам и резкому движению головы, Медведева всё понимает без слов.       — Значит, я Вам принесу эти сто баллов, Этери Георгиевна! — Женя широко и искренне улыбается, касаясь чужой руки. — Я буду много работать!       — Надеюсь, что в последствии я не стану для тебя врагом народа, — с горечью усмехается женщина, не ожидая, что Евгения поймет смысл сказанных слов. Всё ещё больно от нелепых обвинений и упрёков после того, как она все силы и душу вложила в Юлю. Но становится чуточку легче от горящих глаз напротив.       — Никогда! — так же искренне произносит Женя, действительно не понимая смысла в словах Этери. В её душе - настоящее пламя. Она так сильно горит этим предметом и учителем, что в голове только мысли о том, как ей хочется уже скорее начать новый учебный год.

Я тебя нашла — теперь поздно, Я назад дороги не вижу, Я останусь просто рядом с тобой здесь, Даже если у тебя сердца нет или кто-то есть*