Тени прошлого

К концу августа часовню полностью отреставрировали. Почистили полы и стены, заделали трещины, переложили черепицу. Пока Генри, Ник и Оливер сколачивали скамейки и узкую винтовую лестницу к башенке, Иола расписала стёкла прозрачными красками. Получились волшебные яркие витражи с совами, ничуть не похожие на старые фигурные стекляшки в медных оправах. Когда вернулся школьный учитель дельканского, у Генри появилось свободное время. Он снова взялся за дневник. Инженер дочитал его и практически разобрался с сэром. Теперь его мысли занимал таинственный летатель, секрета которого не разгадал даже Пауэлл. Генри каждый вечер проводил над дневником, читал найденные у миссис Уилкинс книги или чертил. Временами он вскакивал с кресла и начинал метаться по гостиной, ища идеи и пугая забегавшую к брату Алису. В порыве вдохновения мог выскочить в холл и тут же вернуться обратно. Иногда резко вырывал листы с неудачными набросками из тетради, с громким треском сминал их и бросал в камин. На общем письменном столе обосновались чертежи. Джеймс не возражал — он не имел привычки работать дома. В общем, обстановка в доме была идеальна для творчества, но это не помогало: летатель не летал. Даже в теории. Он мог только падать на землю с оглушительным грохотом, погребая под собой безумного испытателя. Генри долго размышлял над изобретением, но пока не добился особого успеха. Единственное, до чего он додумался, — это замена непрактичных металлических крыльев тканевыми, из прочного валенвола, изготовленного специально для воздухоплавания. Основой — «скелетом» крыльев — могли послужить трубки из атлантия, невероятно лёгкого и крепкого металла. К величайшему сожалению Рэнделла, эти материалы были непомерно дороги. Отложив на время финансовые печали, Генри углубился в изучение орнитологии. Он хотел понять, как летают птицы, чтобы проверить механизм для летателя, приведённый в дневнике. Быстро стало понятно, что сведения Пауэлла — ерунда. С птицами они не согласовывались, про проблемы с физикой писал ещё автор дневника… Следовательно, если из летателя и могло выйти нечто стоящее, оно настолько отличалось бы от исходной версии, что стало бы полностью отдельным изобретением. Такому изобретению потребовалось бы другое название, и Рэнделл уже знал, каким оно будет. Подсказал его детектив, постоянно маячивший поблизости: стоявший у окна или читавший что-то, он попадался на глаза каждый раз, когда инженер поднимал голову от чертежей, и вызывал отчётливое беспокойство. Джеймс последние недели много молчал, что-то напряжённо обдумывал… Впрочем, проблему Генри заметил ещё в пышном букете полевых цветов: Гарретт, по всей видимости, влюбился. Любовь, по мнению инженера, была одной из опаснейших болезней, потому как её трудно было диагностировать и невозможно излечить. Она была непредсказуема и неразборчива в людях. Генри был бы рад, если бы Джеймс встретил милую и добрую девушку с традиционными взглядами на семью и мир. Должно же хоть что-то хорошее и светлое присутствовать в его воробьиной жизни? Но Гарретт, к несчастью, полюбил кошмарное создание, уже причинившее ему серьёзный вред. Неудивительно, что Джеймс согласился-таки поехать в Дельканию. Хотел забыть мисс Верити, оказавшись как можно дальше от неё. Пока же он просто покидал Уайтфилд почти каждые выходные. Генри и Джеймс занялись поисками информации о тёмных духах, чтобы спасти леди Офелию и её спутников. По выходным они добирались до крупных библиотек в других городах, просматривали всю литературу, которая могла, на их взгляд, принести пользу: сборники сказок, религиозные тексты, исследования фольклора… Как-то Генри даже наткнулся на антикварное пособие по демонологии на каком-то полузаконном рынке Ньютона, где, кроме прочего, предприимчивые людишки по изживающей себя традиции продавали жён и тайри. Из этого пособия исследователи узнали, что тёмных духов существует великое множество и для каждого есть свой способ изгнания или уничтожения. При этом определить тип духа могли только маг или другое магическое создание. Пришлось идти в часовню, где почти безвылазно обитала новая смотрительница Иола. Когда фее предъявили книгу, она заинтересовалась. Пролистав около половины, Иола уверенно ткнула пальцем в изображение серого бесформенного нечто с чёрными глазками и доброй-предоброй улыбкой, от которой мороз пробирал душу. — Тантибус, порождение Тьмы, высший дух, — зачитала девушка. — Питается энергией живых существ и их кошмаров. Когда набирает достаточно сил, воплощает эти кошмары в реальность. Единственный из всех тёмных духов не имеет постоянной ауры, соответственно, пока он спит, его никто не видит. — Если книга имеет хоть какое-то отношение к действительности, то мы близки к победе, — сказал Джеймс. — Как уничтожить или изгнать дух? — Приготовить особое зелье, обработать два свинцовых снаряда для пращи и по очереди метнуть в Тантибуса. — У особого зелья есть рецепт? — Да, только… — Фея повернула книгу, чтобы Генри и Джеймс смогли увидеть список ингредиентов и способ приготовления. — Значит, будем собирать лягушек, — невозмутимо постановил Гарретт. — Где здесь ближайшее болото? — Да как вы можете? — разозлилась Иола и замахнулась книгой. — Я не говорил «живых лягушек». — Детектив шагнул в сторону. — И вы сами себе противоречите! — Я не собиралась убивать вас книгой, — насупилась девушка. — Болото далеко, — сообщил Генри, припомнив карту. — Давайте пока с травой разберёмся. — С травой! Люди ничего не смыслят в магических растениях! — категорично заявила фея. — Соберу сама! И там ещё другие ужасные пункты есть: три человеческих голубых глаза, собачья лапка и кровь альпа. Кто такие альпы? — Материковые вампиры, — пояснил Джеймс. — Вот только как добыть их кровь? — Это, вероятно, ваша проблема, — хмыкнул Генри, которого смешила эта сюрреалистическая беседа. — Кстати, никто не подумал, где нам эти вещи хранить? Все, не сговариваясь, посмотрели на башенку часовни. — Генри, вы можете создать замораживающее заклятие? — спросила Иола. — Нет. Я же говорил, что ни дерка не смыслю в магии! — недовольно напомнил Рэнделл. — Да что там смыслить-то?! Найдите голубой поток энергии и привяжите к чему-нибудь так, чтоб держалось и морозило! — Он может быть не тем магом, — пробормотал Гарретт. — Попробую, — вздохнул Генри и огляделся. Потоки магии никуда не делись. Они тянулись в разные стороны, сплетались, изгибались и расходились. Как на них воздействовать? Инженер повёл рукой в воздухе. Раньше он просто проходил сквозь потоки, а сейчас хотел дотронуться до них, почувствовать что-нибудь. Коричневый, рассыпавшийся внизу, не поддался. Синий похолодил ладонь. Красный обжёг. А вот светло-серый… Он не ощущался физически, но Генри понял: вот оно, что-то важное, нужное именно ему. Он проследил пальцами тонкий, полупрозрачный поток и как будто осознал, как с ним взаимодействовать. Махнул рукой внутри потока… Налетел порыв ветра… — Генри-и-и! — пронёсся по роще удаляющийся крик. Инженер открыл глаза. Когда успел закрыть? Вроде бы всё до этого видел… Иола села на толстый корень старого дерева и неприлично захохотала, открыв рот и запрокинув голову. Джеймса не было. Запоздало Генри вспомнил, что Гарретт стоял прямо на пути потока. — Где он? — забеспокоился незадачливый маг. — Улетел! — Фея пыталась успокоиться, но смех так и пробивался вместе с икотой. Генри огляделся. В обозримом пространстве Джеймса не было. Куда его могло унести? Внезапно где-то недалеко затрещали ветки. Послышался глухой звук падения, за ним — пара зловещих, но вполне цензурных проклятий в адрес Генри. Вскоре Гарретт вернулся. — Джеймс, извините, пожалуйста! — заговорил Генри. — Увлёкся! — Ничего, — с безмятежной улыбкой отмахнулся исцарапанный детектив. — Зато теперь я имею полное право использовать вас как приманку для альпов. — Вас проводить к доктору Уэлчу? — опасливо осведомился Рэнделл. — Сам дойду. Джеймс удалился, держась за голову и бормоча что-то про психически нездоровых и недальновидных бестолочей. — Пожалуйста, сделайте замораживающее заклинание! — заныла Иола. — А я пока травки насобираю и сушиться повешу! Она раскрутила свой новый синий тюрбан и уставилась себе под ноги, видимо, мгновенно найдя там нужное растение. Генри вошёл в часовню и задумчиво осмотрелся. Голубые потоки магии нашлись на полу. Они будто были прикреплены к ледяному пламени на плитах. Итак, нужно было поднять эти потоки в башенку, закрепить там и как-то… активировать? Рэнделл вздохнул и уставился на место стыка стены и крыши башенки. Там удачно образовалось нечто вроде полочки. Неплохо! Генри сходил наружу за приставной лестницей (на новой не высохла краска) и забрался в башенку. Наметил место для заклинания и спустился на пол. Дотронулся до синей плиты. Пальцы тут же покрылись инеем. — Вот же дерк! — зашипел Рэнделл, тряся рукой. Пальцы временно перестали слушаться. За следующие три часа он перепробовал, наверное, всё: тянул энергию, пытался передвинуть поток, сочинял полудетские стишки-заклинания, разговаривал с магией, просмотрел книгу в поисках идей… В конце концов, Генри выяснил, что умеет делать светящиеся фигурки-иллюзии, и окончательно отморозил пальцы. Цели он не достиг. — Ничего страшного, не всё получается с первого раза, — утешила его Иола, вернувшаяся с полным платком травы. — Как улов? — угрюмо поинтересовался Генри. — Всё, кроме найвы золотистой, но она растёт западнее. В окрестностях Александрии, к примеру. — Кстати, там нет никаких предписаний, когда и что можно собирать? — Нет, как ни странно, — пожала плечами фея. — Все травы пригодны на любом этапе жизненного цикла. — То есть они тоже живые? — зацепился Рэнделл. — Тогда почему ты возражаешь против убийства животных? Феи — вегетарианцы? — Нет. Просто каждый должен соответствовать своему месту в пищевой цепи. Разумные обычно питаются мясом травоядных, птицей, рыбой… Зачем нам ещё и лягушки? — Подожди, мы ведь не есть их собираемся! — возмутился Генри. — Какая разница? Я говорю не о цели, а о самом факте убийства. — Интересная теория… В Милорине, между прочим, едят лягушек. — Гадость! — Иолу перекосило. Скоро Генри покинул часовню. В Гостевом доме он встретил Джеймса и снова извинился перед ним. Казалось бы, обошлось без последствий, но Рэнделлу никогда раньше не было настолько стыдно. — Я в порядке, слава одному вампиру, — скривился Гарретт. — Лучше скажите, получилось? — Нет, — буркнул Генри и привычно устроился за письменным столом. Вдруг на него словно снизошло озарение, и инженер склонился над чертежом. «Эврика! — мысленно возликовал он. — Магия! Вот Пауэлл и не догадался! Оказывается, магия может противоречить физике. Раньше это было не очевидно, но сегодня я преодолел силу тяжести. Джеймс, конечно, упал, но ведь воздушный шар летает, птицы летают… Значит, и я полечу!»