Hello, this is BigHit Music

***

— Алло, да, я дома. Только что зашел, — сказал Намджун, как только гудки сменились любимым голосом. — Зря ты меня выгнал. — Ты знаешь, что не зря, — уткнувшись лбом в холодное стекло и закрыв глаза, возразил Джин. — Утром здесь, около моего дома, наверняка будет толпа. — Ну и что, — упрямо поджал губы лидер, — за тонированными окнами машины нас бы не увидели. — Не стоит рисковать, — покачал головой Джин, — и так шумиха из-за моего призыва. А если нас случайно заметят вместе… — Да понял я, понял, — Намджуну было невыносимо слушать эти доводы во второй раз. — Просто я уже скучаю. — Я тоже. — Джин потыкал пальцем по экрану. — Переключись на видео. — Привет, — улыбнувшись, Намджун жадно уставился в дисплей. Дорогие глаза, родные губы, этот милый непривычный ёжик на голове. Вот бы изобрести способ впитывать в себя образы любимых людей. Вот бы они могли проникать внутрь через расстоянии. Вот бы… Джин не уходил в армию один. Без него. — Почему ты в темноте? — Не хочу видеть пустые комнаты, — ответил Джин, оглянувшись по сторонам. — Без тебя квартира, как будто увеличилась в сто раз. — Может все-таки вернусь? Еще вся ночь впереди… Он не просто спрашивал. Он просил, почти умолял. Если бы это помогло, то Намджун встал бы на колени. Но это ведь Джин-хён. А его «нет» — значит «нет» и никак иначе. Вместо ответа тот мягко улыбнулся и прикоснулся кончиками пальцев к экранной проекции любимого. — Пойду посплю, — сказал он наконец. — Хорошо. Отдыхай. Увидимся утром, — кивнул Намджун. Но ни один из них не прерывал вызов. Они молча смотрели друг на друга пока неморгающие глаза не стали наполняться слезами. — Ну, пока, — шепнул Джин и нажал на кнопку. А что тут еще скажешь? За последние сутки они сказали друг другу всё, что не договорили за десяток лет до этого. Говорили не вылезая из джиновой постели. Там же ели. Выпивали. Плакали. Смеялись. Молчали. Любили. Но эти сутки прошли слишком быстро. Почему оно так устроено, это время: даже если не тратишь в пустую ни минуты, оно пролетает так быстро?! Слишком быстро. Когда Джин вчера заснул, лежа на плече Намджуна, тот продолжал поглаживать колючие короткие волосы, против упругого роста. Он смотрел на любовь своей жизни, вдыхал запах его кожи и волос, и находясь всё еще рядом — скучал по нему. Так невыносимо скучал, что хотелось дать волю слезам, голосу, всем этим раздирающим душу чувствам. Но он держался, чтобы не пугать Джина. Держался, как только мог. Сейчас, попрощавшись через видеосвязь, Намджун ощущал, как одно, самое большое сожаление настойчиво и жалобно долбилось в мозгу, будто отбойный молот. Он бросил телефон на кровать и осел на пол, наконец отпустив все тормоза и дав чувствам тихо вытекать из глаз. «Почему я не настоял тогда, три года назад? Почему мы не оформили наши отношения? Ведь Джин был в принципе не против, но одно-другое, тур, пандемия… А могли бы все эти три года жить вместе. Если компания уже шесть лет назад пошла навстречу Юнги-хёну с Чимином и допустила их брак, то и нас с Джином не выгнали бы из группы. А даже если бы и выгнали…» Он горько усмехнулся. Да что уж теперь рассуждать? Они провели много времени вместе за эти годы. А теперь пришла пора расстаться на пару лет. Даже подумать страшно: два года! А может и того дольше. «Что ж, подождем, — Намджун утёр запястьем мокрые дорожки со щек. — Ведь время так устроено, что летит очень быстро. Пусть сейчас поработает на нас».

***

Их отношения негласно начались чуть ли не с первого дня знакомства. Не происходило ничего конкретного — ни объятий, ни поцелуев, ни прочего. Но для Намджуна Джин всегда был самым близким. С ним хотелось смеяться, болтать о всякой ерунде, записывать песни, хотя Джин всегда отнекивался и максимум мог подпеть на припевах. Вместе им работалось легче, чем по отдельности. По началу одинаково отстающие в танцах, они частенько отрабатывали трудные элементы вдвоём, когда остальные уходили выпить. А после дебюта, со всей навалившейся беспросветной работой и ответственностью, только друг рядом с другом они могли почувствовать минутный отдых. Младшая троица была слишком суетной, Юнги и Хосок, как правило отсыпались или прятались по студиям, и только Джин состовлял лидеру компанию за компьютерной игрой или просмотром фильма в редкие выходные дни. Они оба чувствовали друг к другу теплую привязанность. Стремились быть рядом, прикоснуться, если появлялась такая возможность… Но никто не решался говорить что-то вслух. Намджуна пугал контракт и обязанности лидера. Сокджина — возможная реакция Намджуна. Но как-то раз, примерно через полгода после дебюта, Юнги приволок Чимина за руку в танц зал и открытым текстом заявил, что они вместе. Хоть стой, хоть падай, а расставаться они не собираются. Держите языки за зубами, а свои ручонки подальше от моей булочки… ну или как-то так. В любом случае лидер запомнил ту речь именно так. В тот вечер он не мог заснуть. Как эти двое решились? Мин Юнги всегда дорожил своей репутацией. Он пережил слишком много всякого, чтобы вот так рисковать… А Чимин? У него такая огромная мечта. Сцена — буквально вся его жизнь. Как он может ставить её под угрозу скандала? И тут Намджун понял: они просто любят друг друга. А это сильнее, важнее всего остального. Тогда он решил, что на следующий день тоже откроется Джину. Хватит тратить время. Уже ясно, что девушки привлекают его всё меньше и обратного пути нет. Принять это было не так уж и трудно, как прежде казалось. Поэтому Намджун уснул в ту ночь с твердым намерением с самого утра признаться старшему в своих чувствах. На следующий день все ходили на ушах из-за ожидания вечернего салюта, но Джин почти не выходил из комнаты. Заперся на замок и всем говорил, что играет в новую игру. Переделав необходимые дела и волнуясь с каждым часом всё сильнее, Намджун прозевал момент когда все, кроме Юнги, который после полудня вообще не вылезал из своей студии, помчались на крышу. Они приготовили еды, взяли соджу, чтобы устроить там пикник и посмотреть фейерверк. — Я догоню, — крикнул Намджун вслед Тэхёну, который уходил последним. Но тут же ударился головой об открытую дверцу кухонного шкафчика. Дождавшись, пока искры перед глазами немного потухнут, он полез за льдом, но по пути запнулся о собственные тапки. Едва устояв на ногах, Намджун решил присесть, чтобы успокоиться. Куда годится лидер, который не может шагу ступить без происшествия? — ругал он себя, потирая ушибленное место. Держа пакет со льдом на макушке, он не сразу заметил, что в комнате не один. — Ударился? — спросил Джин, подходя ближе и аккуратно вынимая лёд из его рук. — Ага, — нервно хихикнул Намджун. — А ты чего вернулся? Забыл что-то? — Нет, я за тобой… — старший был сильно взволнован. — К тебе пришел. — Хён, я весь день ждал… — Дай скажу, — перебил его Джин. — Пока уж решился, иначе собьюсь и не смогу. Намджун кивнул, глядя в красивые глаза напротив. Джин опустился на колени, продолжая держать лед на ушибленной голове. — Ты мне очень нравишься, Намджун-а, — признался он, розовея ушами. — Так сильно, что я даже думаю, что люблю тебя. Не думаю, а чувствую, вот, — поспешно исправился он. — Хён, я… — лидер не мог произнести ни слова. Те словно застряли в горле. Такие долгожданные, ценные, а нет — засели и вредничают. Джин сидел напротив, ожидая реакции. Похоже он ждал скорее негативной, чем положительной, потому что после своего признания весь подобрался, будто готовясь бежать. Так и не сумев вымолвить ни звука, Намджун просто притянул старшего к себе и поцеловал губы, которые манили его уже много лет. По-настоящему поцеловал. Ни в мечтах, ни во сне, ни в фанатских историях, которых было понаписано уже ни мало. А в реальности. Горячо и сладко. Так, что в животе разлилось невероятно приятное тепло. — Я давно… — Хотел… Заговорили одновременно, едва поцелуй прервался. Прыснули, глупо засмеявшись. — Ты мне тоже, хён, тоже очень… Так, что даже люблю, — неуклюже сознался Намджун. Сокджин закивал, счастливо улыбаясь, и по-прежнему держал пакет со льдом на макушке незадачливого лидера и, по совместительству, своего любимого человека. В тот же вечер они рассказали мемберам. Все кроме Тэхёна были, мягко говоря, в шоке. А Чимин и вовсе убежал с крыши едва догорел салют. Убежал к Юнги, это все поняли без слов. В целом для группы ничего не изменилось. Все продолжали усердно работать и выступать. Мемберы предложили Намджуну и Джину держать свои отношения в секрете даже от руководства, пока это возможно. И они держали. Но для лидера изменилось главное — он мог свободно говорить Джину о своих чувствах, делиться мыслями и эмоциями, не придумывая им прикрытия. А ночами, когда они закрывались в своей, теперь уже общей спальне общежития, он мог касаться того, кого любит столько, сколько позволяла ночь. Они были странной парой. Слегка неказистой, порой неуклюжей в ухаживаниях. Если Чимин в кругу мемберов мог проявлять нежность к Юнги, обнимать его слегка или даже мимолетно целовать, то Намджун никогда себе такого не позволял. Он хотел дарить ласки только в приватной обстановке. Даже такие безобидные, как просто объятия. Единственным, что они с Джином не могли контролировать, были взгляды. В этом они палились даже перед камерами и на концертах. Правда был один случай… Однажды Чонгук застал их в очень неудобном положении. Он убегал от Хоби, который на всё общежитие грозился оторвать мелкому что-то важное, и с размаху влетел в спальню Намджуна, сорвав чисто-символическую щеколду с хлипкого косяка. — Извините-простите, черт, — развернувшись и стукнувшись лбом о дверь, которую силой удара об стену откинуло обратно, он попытался выскочить обратно. Но на тот момент увидел уже слишком много, чтобы жизнь его перестала быть прежней. — Что стряслось? — Намджун быстро слез с Джина, чьё тело еще пять секунд назад покрывал поцелуями. Он порадовался, что всё же не снял штанов, как просил его любовник. Но не заметил, что встав, оставил того без прикрытия. — Да, это… — запыхавшись, оправдывался макнэ. Он всё же захлопнул дверь и навалился спиной. — Хоби-хён. Он хочет меня убить. За дверью послышались рычащие угрозы и пинки старшего Чона. — За что? — не понял Джин, лихорадочно пытаясь прикрыть скомканным одеялом своё слишком очевидное возбуждение. Обнаженное, большое и влажное от недавних ласк пухлых губ любимого. — Я… я… — Гук не мог оторваться от зрелища, которое выбило его из колеи. Но тут Хосок с силой стукнул по двери с другой стороны и в очередной раз обозвал младшего нехорошим словом. Очень нехорошим. Это вернуло Чонгука к его собственном проблемам. — Просто я встречался с его сестрой. Ну вы знаете, вот пару месяцев мы… — он вновь бросил многозначительный взгляд на Джина, который смог-таки прикрыться. — А сегодня мы расстались. Она сама меня бросила, хён, — последнюю фразу Чон крикнул в узкий зазор между дверью и косяком. — Да? А почему же тогда она плакала сейчас по телефону? — прохрипел Хосок. — Девушки. Поди их разбери, — нервно хохотнул Чонгук. — Ты с ней спал, мелкий засранец. С моей сестрой! — Ну и что? — Что?! Ах ты!!! — Она была не против, хён. Даже сама первая об этом заговорила. Она же старше… — Я тебя щас…! — Так, всё! — не выдержал Намджун и отодвинул Гука от двери. В комнату по инерции ввалился свирепый бордоволицый Хоби. — Хо, в чем дело? — Я ему обещал, — грозя младшему кулаками, вещал уязвленный брат девушки, — если обидит мою сестру, я его прибью. — Не-не, хён, — выглянул из-за лидерского плеча макнэ, — ты сказал, что оторвешь мне яйца, если я ей изменю. А я ей не изменял и не собирался даже. Да мне и не с кем… — А если б было с кем? — Да, Гуки, а если бы было? — подал голос Джин, подошедший на помощь в коконе из одеяла. Намджун глянул на него и чуть улыбнулся. Тот так же тайно улыбнулся в ответ. Дурацкая ситуация, забавная и тревожная одновременно. Но оба чувствовали себя сейчас кем-то вроде родителей, чьи дети не могут выяснить кто прав, и выбрали для этого не самое удачное время и место. — Ну если бы было… — мечтательно задумался Чонгук, но потом спохватился. — Нет, конечно, всё равно бы не стал! Хён, она правда сама попросила больше не приходить. Сказала, что со мной скучно. — Серьезно? — казалось Хосок поверил. — Да. Честное слово. — Ну, она может так, да, — кивнул старший Чон. — Ладно, идите разбирайтесь в гостиной, — попросил Намджун, подталкивая друзей к выходу. — И Хоби, смотри чтобы на утро Чонгук был жив и при полном комплекте. Понятно? — Ладно. — Хён, я починю дверь, — выходя, опомнился младший, заметив болтающуюся на соплях щеколду. — Не надо. — Но вы же тут… — он сморщился, глянув на смятую постель. — Вдруг кто-то еще зайдёт и увидит. — А ты сделай так, чтобы никто и не подумал заходить, — грозно глянув на Чонгука, велел Джин. — Охранять дверь, пока вы тут…? — пораженный ужасом, младший округлил глаза. — Нет, балда, — засмеялся Джин. — Просто скажи, чтобы не беспокоили. Ночь скоро, всем спать пора. — Какая ночь? Шесть вечера, — звонко захохотал Хосок. — Ладно, Гуки, пойдем скажем всем, что папочка с мамочкой заняты делом. — Чон Хосок, твою мать! — ругнулся Сокждин, краснея. — Плевать, — Намджун закрыл дверь, отгораживая любимого от остального мира. — Лично мне без разницы, что они там будут говорить. Ты же знаешь, дальше парней это не уйдет. — Знаю. — А они, как семья, даже если и смеются, то по-доброму, — придвинув ко входу стул, лидер подпёр им ручку. — Ну да, — смягчился Джин, но поняв намёк, всплеснул рукам. — Ты что, хочешь продолжить? Даже когда все в курсе?! — Ты такой красивый, когда возмущаешься, — оттесняя любимого обратно к кровати, басовито проворковал Намджун. — Ужасно возбуждаешь. Поворчи еще. Немножко. Для меня. — Ты совсем бессовестный, — хмурился Джин. — Может быть, — напирая всем телом, Намджун вынудил любимого опереться на кровать, а потом и вовсе лечь. — Когда ты так делаешь, я готов на всё, — тяжело дыша от нахлынувшей волны возбуждения, признался старший и стал выпутываться из одеяла. — Только давай без прелюдий, — попросил он. — Возьми меня сразу. — Хм, а я надеялся растянуть удовольствие. — Они же потом нас засмеют. Типа возимся, как старики… — А если управимся быстро, то засмеют что скорострелы, — хмыкнул Намджун, всё же снимая и свою одежду. — Хочешь сказать, что в любом случае насмешек не избежать? — Я уже сказал, мне пофиг, абсолютно. — Ну ладно, — Джин расслабился и скинул многострадальное одеяло на пол. — Тогда можешь продолжить, — расплылся он в соблазнительной, совершенно неприличной улыбке.

***

Спустя столько лет и много, просто безумно много работы, они всё еще были вместе. Не жили под одной крышей официально, но это не мешало им проводить вместе столько времени, сколько позволяло рабочее расписание и прочие необходимости. Но теперь, им приходится испытывать свои отношения долгой разлукой. Намджун хотел верить, что они справятся с этой задачей. Нужно просто дать времени делать то, что оно умеет лучше всего — лететь. И оно летело. Через неделю после призыва Джин впервые позвонил из части. — Привет! — вполне бодрым голосом сказал он. — Ну как ты? — Соскучился ужасно! — выпалил Намджун. Сердце колотилось о ребра, желая вырваться навстречу родному голосу. — И я, — отозвался новобранец, — хотя полноценно скучать тут некогда. Целыми днями занят чем-то. Похлеще предебютного периода, — он хохотнул своим дурацким, но таким драгоценным смешком. — Как питаешься? — Аппетит зверский, — признался хён. — Меню отличное. Всё нормально, не беспокойся. — А что со связью? Вам там разрешено пользоваться телефоном? — Можно, но днем некогда, а после отбоя вокруг все спят, не поговоришь. — Пиши мне. — Хорошо. — Хён?! — Что? — Мне тебя не хватает. Раздался громкий стук и отдаленные голоса. — Мне пора, Намджун-а, — быстро сказал Джин, — я… ты знаешь. Разговор оборвался глухой тишиной. Сердце, только что открывшееся сокровенным словам, ухнуло в пропасть, словно ступив на сломанную дощечку подвесного моста. Холодно и досадно. Обидно до злого отчаяния. Неправильно это всё. Им надо было идти вместе, а еще лучше всем семерым. Намджун уже много раз отдёргивал себя от этой мысли. Он понимал, что так лучше было бы только для самих мемберов, но не для Арми. Да и для компании накладно терять самых прибыльных артистов из поля зрения на полтора года. Всё это понятно, всё правильно… Но почему же так печёт внутри от несправедливости? Лидер убрал телефон и вернулся к работе над треком. Полутемная студия, уединение и музыка — вот его лекарство от тоски. Джин писал. Не каждый день, но писал и присылал фото. Нелепые селфи на фоне подушки, свисающая с верхней койки рука спящего соседа, свою руку на фоне одеяла, ноги в сапогах на пыльной дорожке. Как-то раз, примерно через месяц он написал в общегрупповой чат: «Получил сегодня ранение ХD» «Что случилось? Серьезное?» — Намджун неслабо перепугался. «Надевал форму. Спешил и застегнул палец в ширинке, ке-ке-ке» Следующим сообщением прилетела фотография пальца с маленьким участком содранной кожи. «Ну ты и вояка! Ахаха!» — отозвался Юнги. «Шрамы украшают» — поддакнул Чонгук. «Хён и так красивый» — вставил Тэхён. «Ты можешь быть осторожней?! — написал лидер, тихонько посмеиваясь над любимым. Но потом ему стало грустно, ведь раньше всегда, если Джин как-то ранился, Наджун был рядом, реагировал первым и мог позаботиться о ссадине. А теперь не может. — Тэхёни прав, — написал он после минутного затишья в чате, — Джин-хён самый красивый». Почему так волнительно? Это ведь всего лишь простые сообщения, а кажется, что он обнажает душу в каждом слове. «Спасибо, парни. Мне сразу полегчало» — отозвался служивый и следом пиликнула фотография: губы в поцелуе бантиком на весь экран. Это было жестоко, но так приятно. Намджун потер веки. Усталость от долгой работы накапливалась, несколько новых проектов требовали постоянного внимания и сил, которых почти не оставалось. Впереди ночь. Поработать или всё же поехать домой отдохнуть? Через пять минут Намджун уже сидел в машине и просил водителя везти его к дому Джина. Тот без вопросов вырулил на нужную улицу. «А я сейчас в твоей кровати» — написал лидер на свой страх и риск. Время было уже позднее. «Ого! Один? Чем занимаешься там, м?» — очень быстро отозвался Джин. Ну и глупый же этот хён. «Нюхаю твою подушку» — отправил Намджун и тут же поругал себя: зачем так написал?! Не нужно было признаваться. Надо было сказать, что ублажаю себя, глядя на твоё голое фото. Пусть бы там краснел и возмущался. И почему он так долго молчит? «Хён! Ау! Уснул?» «Нет. Подумал, что мне тоже нужна твоя подушка, чтобы нюхать ее перед сном». «Могу прислать». «Буду ждать. Мне не хватает тебя всё сильнее, Намджун-а. Как вынести еще семнадцать месяцев?» «Я приеду навестить, как только ты закончишь учебку. Мне сказали, что для близких есть возможность посещения. Два-три часа в неделю вроде бы». «Для членов семьи», — уточнил Джин. «Надо было нам с тобой тогда… — начал набирать Намджун, но в этот момент пиликнула еще строчка: «Хён, это всё еще общий чат», — маякнул заботливый Чимин. «Дайте поспать, хватит трындеть» — добавил Юнги, прикрепив весьма доходчивое эмоджи. Хоть мемберы и знали об отношениях старшего и лидера не по наслышке, хотя и по ней тоже порой приходилось… но не должны были становиться свидетелями их интимного общения. Такого вот личного. И Чимин с Юнги понимали это лучше всех. «Общий чат?! — и с десяток слезно хохочущих смайликов от Джина. — Мы в очередной раз спалились, Джун-а». «Мы всё понимаем и прощаем, — появился в сети Хосок. — Ранение шикарное, хён. С почином, хе-хе. А меня сегодня мелкий укусил за щеку своим первым зубом. Показать?» Всем спать сразу расхотелось. Чимин, Юнги и Тэхён чуть ли не хором потребовали фото. Только не лица Хоби со следами укуса ребенка, а самого ребенка. «И чтоб зубик был виден!» — потребовал Мин. Этот «суровый репер» души не чаял в обоих сыновьях Хосока, и даже стал крёстным его первенцу. В общей беседе стали активно общаться, а Намджун открыл личную переписку с Джином и отправил то сообщение, которое не успел отправить: «Надо было нам тогда оформить наш брак». «У меня будет небольшой отпуск после ста дней…» «?» «Документы я подписал уже давно. Подай заявку на нужную дату. Как приеду — слетаем, распишемся». «Ты шутишь, хён?» — Намджун не верил своим глазам. «Какие шутки? Я тут раненый при смерти. Это моё последнее желание» — Джин добавил пару разбитых сердечек в конце. «Не смешно! Нашел с чем шутить» — сердце взволнованно колотилось, широкая улыбка никак не хотела успокаиваться. «Я серьезно, Намджун-и, завтра спрошу у командира даты своего отпуска… Если ты не передумал, конечно». «Нет. Я хочу этого больше всего на свете». «Стать мужем армейского новобранца?» «Стать мужем свемирного красавца» — исправил Намджун и счастливо откинулся на подушки. Он чувствовал, будто Джин здесь, рядом с ним, в этой огромной кровати. Нужно только прикрыть глаза и ощутишь кожей его тепло, его руку на своей груди. «А-а, ну это да, тут тебе повезло, — отозвался тот спустя полминуты и докинул хихикающих смайликов. — Мне пора. Тут все спят, а я пыхчу в темноте, как ёж. Пытаюсь громко не радоваться, но не получается». «Люблю тебя» — быстро написал Намджун. «Скажешь это лично. На нашей свадьбе».