Все, что я хочу о тебе знать

      В самый жаркий день многочисленная компания собирается у бассейна в доме Стива, чтобы поплавать и позагорать. Нет только «взрослых» — те, кажется, оценили рвение старших и решились доверить им «детей», которых те и без доверия чрезмерно опекали в последнее время.       Майк и здесь чувствует себя лишним, хотя при желании не находит ни одного обоснования этому иррациональному чувству. Его зовут играть в мяч, для него освобождают место рядом, его постоянно спрашивают о чем-то, но Майку совсем не хочется отвечать. Под палящим солнцем хочется только греть косточки и плавиться от горячего воздуха.       Майк и греет, и плавится, но не может не наблюдать за остальными. Дастин не вылезает из бассейна, вокруг него кругами плавает Робин, изредка они обмениваются колкими фразами. При желании Майк мог бы вслушиваться в каждую реплику, но слышит только плеск воды и короткие смешки. Как обычно серьезная Эрика сидит на краю бассейна и изредка болтает в прозрачной воде ногами, Майк видит ее спину в купальнике с ярким принтом и убранные в высокий хвост волосы; иногда Эрика поворачивает голову в сторону Лукаса, сидящего с книгой на крыльце дома, и долго не отводит от брата взгляда. Стив лежит на шезлонге рядом с Майком, тоже наблюдает за ними (кажется, после нескольких душевных — или вроде того — разговоров Стив стал больше внимания уделять Майку, и это чувство не было особенно приятным). Майк не собирается замечать, но замечает, что даже в такой расслабляющей обстановке Стив выглядит так, будто опасается, что прямо сейчас здесь может приключиться какая-то беда.       Или все беды уже случились? Конечно, Майк в этом не уверен. Его внимание рассеянное, он больше замкнут в себе, но он не отупел за время своего добровольного затворничества.       Лукас долго не переворачивает страницы. Эрика дергается, чтобы встать, но возвращается обратно, потому что к Лукасу первой подходит Нэнси, предлагает лимонад со льдом. Вырывает его предложением освежиться из плена наверняка плохих мыслей. Лукас улыбается, пусть и криво, пусть и неохотно, но берет лимонад, позволяет девушке присесть рядом, дает посмотреть поближе книгу.       Они и правда делают это: защищают друг друга. Не позволяют друг другу погрузиться слишком глубоко в переживания. У Майка в груди теплеет.       — Мне не нравится твое молчание, — вдруг подает голос Стив. — Ты в порядке? Несколько лет назад ты не был таким тихим. Ты даже орал на Хоппера, когда я бы не рискнул…       — И когда вы решили провернуть все это?       — Все это?       Стив Майку раньше не нравился. Особенно, когда встречался с Нэнси и был крутым парнем, красавчиком и самоназванным королем школы, придурком, которым, может быть, и хотел быть Майк, но на которого при всем желании не тянул.       Поздняя осень 1983-го начала все менять, а потом Стив неожиданно стал другом — старшим другом, достаточно отстраненным, чтобы не мозолить глаза и действовать на нервы, но близким, почти тянущим на звание старшего брата: непутевого, но имеющего какой-никакой авторитет.       Но всё равно ему нужно многое объяснять. Майк кривится, но снисходит до развернутого ответа.       — Поделить нас между собой.       — Фигня. Мы вас не делили.       — Робин тусуется с Дастином и Эрикой, хотя кому угодно нужна помощь, только не Эрике, ты не отходишь от меня, Нэнси взяла под крыло Лукаса. Уилл наверняка придет с Джонатаном и Эл, как будете совмещать?       — Кажется, ты что-то путаешь в концепции дружбы. Или перечитал книг про шпионов и теории заговора. Даже не уверен, что пугает меня больше.       — Кажется, вы просто отвлекаете нас от страшного.       — Кстати, а где Уилл сейчас?       Майк закрывает глаза. Такая неумелая попытка уйти от ответа его не устраивает, но успокаивает: всегда остается что-то вне его зоны влияния. Повлиять на людей, которые видят в нем ребенка, не так-то просто. Даже Хоппер разговаривал с ним как с равным. По крайней мере, пытался. Майк не хочет думать, что с ним случилось, что настолько изменило его подход к жизни.       Резкий сигнал машины сообщает, что приехал Джонатан. Приехал он, конечно, не один, а вместе с Уиллом и Эл; Майку становится страшно, ведь они так давно не пересекались ни с Эл, ни с Уиллом.       — Я встречу, — сообщает Нэнси и идет в дом.       Кажется, или она действительно взглядом передает Стиву в довесок к Майку еще и Лукаса? Тот, не видя никаких намеков на подобное, откладывает книгу и ныряет в бассейн, поднимая столб брызг и заставляя Робин ругаться, Эрику закатить глаза, а Дастина — смеяться в голос из-за реакции девчонок.       Майк резко встает с шезлонга и идет за сестрой. Он торопится увидеться с Эл, и в очередной раз убедиться, что между ними ничего не изменилось; или с Уиллом, чтобы опять понять, насколько они успели отдалиться друг от друга, так ли сильно он скучал по другу, и изменилось ли что-то в нем самом. Майк не задает эти вопросы даже мысленно, он просто идет в дом, немного недоумевая, отчего внутри так явно заходится сердце.       Джонатан и Эл здороваются с ним, как всегда: Джонатан кивает без особенной симпатии, Эл, слегка взъерошенная и выглядящая немного уставшей, но широко улыбающаяся, обнимает Майка. На незаданный им вопрос — где Уилл? — отвечает:       — Ему понадобилась запасная одежда, Нэнси даст что-то из вещей Стива.       Нэнси распоряжается вещами Стива? Майк старается не удивляться поворотом. Кажется, его сестра все-таки впуталась в сложный треугольник, включающий двух парней, которых она когда-то любила.       Эл сжимает плечо Майка, чтобы привлечь его внимание, зовёт присоединиться к ним у бассейна, но Майк делает вид, что хочет попить воды, а сам долго мнется на кухне. Он не хочет пить, но не решается идти на тихие голоса сестры и бывшего лучшего друга.       У него создается не лучшее мнение о себе: он будто всегда и везде подслушивает и подсматривает за Уиллом. Странно, что его еще не поймали за этим неприглядным занятием. Может, сегодня именно тот день, когда его наклонности будут обнаружены?       На втором этаже Майк замирает в коридоре. Он плохо ориентируется в доме, но знает, что чуть дальше комната, принадлежащая Стиву; голоса раздаются оттуда.       — Вот, возьми вот это полотенце и футболку, он даже не заметит… Ты в порядке?       — Да… да, наверное.       — Не хочешь рассказать? Я знаю, у тебя есть те, кому ты можешь рассказать, но пока здесь только я…       — Это просто головные боли. И кровь из носа. Доктор Оуэнс просто решил взять анализы и сделать пару тестов. А пока я хотел бы переодеться, если ты…       — Да, конечно.       Майк дергается, но сестра не выходит из комнаты.       Уилл молчит; они оба молчат, и это молчание кажется Майку подозрительным, поэтому он подходит ближе, чтобы заглянуть в распахнутую дверь. Он не понимает как, но первое, что видит — заживший шрам на боку Уилла.              — Я хотела сказать о Майке…       Нэнси не договаривает давно мучившую ее фразу: она оборачивается и тоже видит шрам. Ее голос начинает дрожать; Майк ненавидит эту дрожь.       — Мне жаль… я даже не помню, извинилась ли тогда перед тобой за… это.       — Ты поступила правильно, Нэнси. Ты спасла и меня, и мою маму. Это — мелочь.       Шрам выглядит не так, чтобы ужасно; у Майка покалывает пальцы от желания почувствовать, какой он на ощупь.       — Ничто не мелочь, Уилл. Все, что связано с нами, с тобой, все это очень важно. И мне все равно нужно было извиниться раньше.       — Не нужно. Но если ты хотела, то я рад сказать тебе спасибо в ответ.       Майк не знает, почему именно в этот момент решается кашлянуть, обратив на себя их внимание.              — Привет, — собственный голос кажется незнакомым из-за страшной хрипоты. — Вас все заждались внизу.       Расширившиеся от ужаса и стыда глаза Уилла прошибают Майка холодом до кончиков пальцев на ногах; Уилл сминает в руках чужую футболку и хочет ею прикрыться. Его желание настолько сильное, что считывается отвернувшейся от него Нэнси. Та инстинктивно встает между ними, заслоняя Уилла от брата.       — Да, Майк, спасибо.       Майку нужно на воздух. Спускаясь вниз по медленно раскачивающейся лестнице, он вновь и вновь воспроизводит дурацкую сцену, расставляя участников как фигурки из набора лего. Его старшая сестра, еще недавно бывшая полностью на его стороне, сейчас принимает сторону Уилла. Будто он, Майк, угрожает своему другу одним только присутствием!       Это ощущается как предательство.       Это ощущается как признание: они действительно знают, что Майк опасен для Уилла. О чем именно они знают? О снах, доводящих Майка до ужаса днём, о мыслях, которыми он не может управлять, как не пытается?              — Ты выглядишь так, будто тебя били ногами, — говорит Майку Дастин, еще мокрый после бассейна. Почему Майку кажется, что Дастин ждал его внизу, наплевав на запреты Стива оставлять в доме мокрые следы?       — Ничего подобного.       Дастин говорит что-то ещё, но в голове у Майка только звенящий шум и желание сбежать куда-нибудь подальше.       Лучше бы его били.