Однажды...

      Кто-то может сказать, что в отношениях не место лжи и притворству. Раньше ты бы и сам с этим согласился. Более того, если бы тебе кто-то тогда сказал, что в будущем ты только притворятся и будешь, то ты бы всячески заверил их, что ты — человек порядочный и подобным бы заниматься не стал. Теперь же произносить что-то такое даже мысленно было бы лицемерием, ведь только это ты и делаешь. Притворяешься.       Притворяешься, что тебе всё равно. Что ты заботишься о Тагоре, только потому что он слишком жалок, чтобы позаботиться о себе самостоятельно. Хоть это и не так, но в этом-то и смысл. Если бы ты попытался помочь ему без всего этого притворства, он бы ни за что тебе не позволил. Он слишком гордый для этого. А так он всего лишь притворяется, что верит тебе и твоему «это не из-за того, что ты мне хоть сколько-нибудь нравишься»       Притворяешься, что тебе нравится, когда ему больно. Что твоё сердце не сжимается от знания, что это ты сам заставил его думать так. Ведь это ты был тем, кто решил, что дела Тагоры — не твоё дело, и теперь ты притворяешься, потому что не наплевательское отношение с твоей стороны он принять просто не сможет. Это слишком непривычно для него. Иногда ты даже притворяешься, что пытаешься ранить его чувства, а он притворяется, что твои попытки хоть чего-то стоят.       Притворяешься, что ненавидишь его. Что для тебя всё это — что угодно, но точно не единственная возможность быть рядом с ним. Между тем, чтобы заботиться о нём под видом ненависти и тем, чтобы оставить его наедине со всем этим, ты выбрал первое и ты уже не отступишься. Порой притворяться становится сложно, но ты вспоминаешь, что это лучшее, что ты можешь сделать. Что прямая помощь сделает только хуже. Он слишком напуган для этого. А потому ваша игра продолжается.       Так вы проводите большую часть своего времени вместе. Иногда, когда он уходит, тебе начинает казаться, что в этот-то раз ты всё-таки переборщил со своим притворством и теперь он уж точно не вернётся. Но он возвращается. Посреди ночи или почти к утру. Как правило, без предупреждения — притворяется, что всеми силами пытается вывести тебя из себя, а ты притворяешься, что ему это удалось. Но это не важно. Важно то, что иногда — пускай и совсем редко — вы отбрасываете это притворство. Иногда ты искренне говоришь ему, как рад его видеть, а он улыбается в ответ и ты знаешь — он тоже рад, хоть и не скажет этого.       Сегодня он остался на день у тебя. Ты уже можешь сказать наверняка, что он ляжет спиной к тебе. Он никогда не поворачивается к тебе лицом, когда вы спите вместе. Зато всегда демонстративно шипит, когда ты обнимаешь его. Но не вырывается. То, что ему нравится засыпать в твоих объятиях — одна из тех вещей, о которых вы по безмолвному, обоюдному согласию договорились больше не врать.       За время отношений с Тагорой ты действительно хорошо научился притворятся. Но есть и те вещи, с которыми ты это делать не можешь. Например: ты так не научился притворятся, что не замечаешь, как он иногда плачет, когда думает, что ты уже спишь. Ты крепче стискиваешь его в своих объятиях. Ты надеешься, что ему это помогает.       Ты надеешься, что если он позволяет тебе видеть себя таким — значит, доверяет тебе. Значит, несмотря на всё произошедшее, ты не чужой для него.       Ты надеешься, что эти слёзы — это всего лишь то, как тает корка льда, сковавшая его сердце. Ты и сам знаешь, как уязвимо бывает сердце и как больно может бить этот мир. Ты помнишь, как мог помочь Тагоре, как решил, что это не твоё дело, и как спустя столько времени понял, что нет, твоё. Очень даже твоё.       Ты надеешься, что когда-нибудь вы сможете покончить со всем этим притворством и просто поговорить. Может быть, не об этом. Может, о чём-то совсем другом. Это не важно. Важно то, что это будет искренне. Но ты не станешь просить его об этом, ты знаешь, что пока что это слишком много, слишком сложно, слишком страшно. Ты можешь себе представить, насколько, должно быть, трудно снова позволить себе почувствовать уязвимость. Но не важно, сколько времени это займёт. Ты будешь рядом и сегодня, и завтра, и через перигей, и когда он наконец будет готов. Ты будешь рядом, чтобы защитить его от любой боли, которую ему попытается принести этот мир.       А пока что ты чувствуешь, как он поворачивается в твою сторону и утыкается носом тебе в шею. Ты крепче сжимаешь его в объятиях, вслушиваясь в затихающие всхлипы. Хоть тебе и не видно его лица, ты знаешь, что он улыбнулся и тебе этого достаточно.