Чужие

Брюнетка проводит тонкой кисточкой по краю глаза, рисуя ровную стрелку. Тушует тёмно-коричневые тени и красит губы в коричневый оттенок. Смотрит в зеркало, а ей уже не нравится то, чем она защищалась больше года. Не выдерживает и смывает всё с бледного лица, как какую-то грязь. Чёрные потёки стекают по щекам, и она проходит по ним белоснежным, мокрым ватным диском. Вытерает лицо и даже немного улыбается. — Симпатично, — Кристина, как пластинку ей в голову вставила, что её лицо прекрасно без всей этой горы химии. От мыслей отвлекается, когда звонок  слышит. Плетётся к двери и на месте от радости почти прыгает. — Виля! — запрыгивает на подругу с объятьями. — Скучала? — смеётся и крепче обнимает. — Проходи, — отрывается от объятий. Она скучала, хоть и не видела её всего-то пару дней. — Я так заебалась от мамки за эти дни, о конфетка, — жестикулируя рассказывает и заходя на кухню, конфету с вазы берёт. — Сильно кричала? — чайник ставит и день тот вспоминает. Когда как и ожидалось, афера раскрылась и маме Вилки забирать всех троих пришлось, ещё и штраф уплачивая. Виолетту в выходные с дома не выпускали,так ещё и телефон забрали. Даже в понедельник в школу не выпустили, уборку генеральную делать заставили. — Не то слово, сидела нудила мне. Ели вырвалась, пока она на работу вечером ушла, — аж вздрагивает от воспоминаний тех нотаций от мамы.— Если бы не я, вас бы там оставили! — уже наверное третью конфету в рот кладёт. — Мы? Это ты ему бутылку стала как взятку пихать, — закатывает глаза. — А Кира? — ухмыляется. — Она хоть деньги пихала, а я то что? — не понимающе смотрит и вспоминает, как её вместе с Кирой к Виолетте посадили в обезьяник, где она больше трёх часов просидела. Принципиальный мужчина попался конечно. Хотя взятка 150 рублей разве взятка? Или полупустая бутылка дешёвого коньяка? — А ты за компанию, — смеётся и продолжает, — Ну всё же обошлось, моя мама всех спасла, — вздыхает, ведь ей так долго пришлось уговаривать маму забрать и девочек, — Юля как там? Что с ней было то? Я же ничего не знаю. — Вены вскрыть пыталась, — вздыхает и воду в чашки наливает, — Благо её Крис, так сказать реанимировала, — успокаивает Виолетту, у которой в глазах ужас. — Кристина? По ебалу ей дала что-ли? — поднимает одну бровь. — Нет, серьёзно раны обработала, кровотечение остановила, в чувства привела, — пожимает плечами и кружки на стол ставит. — Может от мамы научилась, — задумалась, откуда Кристина это всё умеет, — Она же врач, — отпивает горячий чай, морщась от боли на языке... — А что случилось? И как она вообще? — решает пока не пить чай и съесть ещё пару Лизиных конфет. Да не знаю я, пыталась выяснить она молчит, — садится напротив подруги, — Лежит в комнате у мамы и только в туалет выходит, ничего не ест, молчит, только всхлипы слышу по ночам, когда бессонница мучает. Она даже в школу не пошла сегодня. — А что могло случиться? — пытается понять и вспоминает рассказы девочек в обезьянке, о их приключениях, — Может она этих боиться? — хмурит брови. — Нет, там что-то с Кирой, — делает вывод, она уже поняла, что после того случая, когда Кира её позвала на минутку, всё пошло по пизде. Да и сама Кира в школе не появилась. — Не поняла, — улыбается и губу прикусывает, — Ей что, Кира нравится? — не дожидается ответа и кричит, — Ебаааать. — Тише ты! Она спит! — Лизе и самой не по себе, они с детства близки, друг с другом делились всем, что на душе, а сейчас она даже ничего не знает и не как не может помочь сестре. Самой больно становится, — Я отойду, — вспоминает, что таблетки не приняла. Вскакивает и в ванную плетётся, достаёт баночку с косметички, вываливая содержимое на ладонь и глотает жадно, пять штук. Смотрит в зеркало, опять она за старое. Тошнить начинает и ком горлу подходит, вдох делает -привыкла. Воду с крана, языком лакает и рукавом рот вытирает. С ванной выходит и с Юлей сталкивается. Девушка совсем потухла. Мешки под глазами от недосыпа и слёз. Глаза потухшие и лицо бледное, безэмоциональное, как у Лизы до появления, Кристины? Руки пекут от истерзаний лезвием, и бинт тугой руки жмёт. Она даже взгляд в сторону брюнетки не кидает, голова кружится и все плывёт, она не ела уже почти трое суток совсем ничего. Ватное тело плетется на кухню и как зомби мимо Виолетты проходит. Глаза которой расширились от вида подруги. Стакан берёт и таблетки какие-то. — Так я не поняла, это что? — Лиза банку быстро отбирает и название читает, — Зачем ты мои антидиприсанты пьешь? Ты же знаешь, как потом тяжело без них. Та в ответ даже выражение лица не меняет. — Юлька, ну серьёзно, что за дела? Ты что помереть собралась? — татуированная вообще не узнает жизнерадостную Чикину. На бинты на руках смотрит и ещё в больший шок вгоняется. — Юля, ну хватит в молчанку играть! — и так мучается, и устаёт от состояния девушки, а её молчание, только нагнетает и давит на брюнетку ещё больше, — Я уже не могу, я не знаю, что думать. Я волнуюсь. Поговори пожалуйста с нами, — глаза слёзами наполняются, и на крик переходит. Она в ответ медленно к стулу подходит и садится, — Ну что? — еле слышно, хриплым голосом решается заговорить. — Юлечка, ну что случилось? — на корточки садится и руки на колени девушки ставит, в пустые глаза заглядывая. — Ну что случилось... — решается рассказать то, что так мучает её сердце терзая и нож впивая в душу каждый раз, когда мысли о той самой в голове, как пластинка заезженная играют, боль доставляя и разрывая изнутри. Так что никакая боль незаживших шрамов не сравнится с тем, что внутри, —Я её поцеловала, а она, — слёзы наворачиваются, взгляд в сторону отводит, ком к горлу подступает и трясти снова начинает, опять паническая атака  вверх над телом взять пытается, — Отвергла, сказав, что я просто друг, — выдавливает, и градом слёзы катятся так, что дыхание перекрывает и как будто захлебнётся сейчас в собственной боли. — Малышка... — обнимает, а потом отстраняется, — Дыши, спокойно. Всё будет хорошо, — понимает состояние Юли, а Виолетта уже воду несёт. Дрожащими руками стакан подносит и всхлипывая пьёт. Дыхание выровнять пытается, — Я так сильно влюбилась. Я же ради неё... — и снова всё мутнеет, образ с головы её не выходит, глаза её карие, и губы такие мягкие, и пальцы холодные. Волосы белые и взгляд исподлобья её завораживающий. — Это я понимаю, — вздыхает, — Сама готова ради неё на всё была, — морщится шатенка, вспоминая день, когда напилась и писала те 129 смс с просьбой ответить хоть на что-то, а той и след простыл. Когда в аэропорт поехала, чтобы в Париж улететь, да без билета и что? Как девушку избивать начала, когда та  сказала, что на борт без билета нельзя. Как дура поступала, но это всё, чтобы увидеть ту самую, ту ради которой жить хочется. — Понимаешь, — ухмыляется и на Виолетту глазами стеклянными с сочувствием смотрит. — И что теперь помирать? У тебя есть мы! — от её тяготивших мыслей выходит и улыбается, обстановку разрядить пытается. — Вот именно! Эй, ну сухарница, не грусти, — обнимает сестру после чего, и Вилка в объятья залезает. Юле всё также больно, но с поддержкой правда легче становится. Всё-таки жить дальше нужно, хотя так не хочется, — Спасибо вам, — слёзы смахивает и чай Лизы берёт. — Это моё вообще то! — брови поднимает. — И что?У меня стресс, — улыбается за долгое время, чем радует подруг. — Сегодня Кристина придёт, — выдаёт девушка. — У одной тебя всё хорошо! Голубки, — ухмыляется Чикина и команду Вилке даёт. — Точно, точно! Что у вас там? колись, —на место садится и наконец-то чай хлебает. — У нас? Дружба, — смущается от взглядов прожигающих. Она и сама то не понимает, что у них. Она точно не хочет отношений и боиться, боиться доверится, наверное никогда не сможет. Остаётся дружить. Да и такой, как Кристина не понравится она никогда. — Кому ты мозги пудришь? — уже первую конфету Юля берёт. — Во-первых, положи на место, сейчас будем тебя кормить, — руки на груди складывает, — А во вторых, я о том, что мы будем ёлку и квартиру наряжать. Вы с нами? —Ну неет, — морщится, показывая всем видом, что ей это неинтересно. — Что нет? — открывает холодильник, ища чем накормить сестру. — Всё нет, у меня депрессия сейчас. Праздничное настроение отсутствует, — отрезает. —А если я скажу, что Мишель будет, — суп в микроволновку ставит, как будто отказ той ничего не значит. — Всё ровно нет и есть я не хочу! — С Кирой будет, — договаривает и на реакцию смотрит. — Кира? — сердце застучало, и взгляд оживился наконец то.Да ей больно, да она устала, да ей нужно её забыть, но увидеть так хочется. Она как наркотик, которого, так хочется после долгого отсутствия, хоть и прошло пару дней, — Ладно, так и быть, помогу вам, —улыбается и тут же морщится, когда перед ней тарелку супа ставят. — Ешь и посуду помоешь, — командует девушка. — Ангелина придёт и помоет, — нехотя ковыряет ложкой и под взгляд настойчивый брюнетки ко рту подносит. — Это кто? Та девушка что-ли? — встревает Виолетта, выходя из мыслей о Рони, снова. — Она, — не отвлекаясь от Юли, отвечает Лиза, — Ешь. — Меня сейчас вырвет, — после трёх ложек действительно тошнит. — Давай десять ложек, — берёт стул и садится рядом, — За маму, — выхватывает ложку с рук и кормить начинает. — За тётю Вилку! — смеётся с картины татуированная. — Ну Лиза! — смеётся и суп со рта течёт, брызгая кофту девушки. — Ешь говорю, — запихивает ложку той в рот. — А она с вами живет? — вспоминает, о чем хотела спросить шатенка, — Ну эта Ангелина. — Пока да. Ей дома небезопасно появляться, — пихает уже пятую ложку, а Юля уже не в силах сопротивляться. — Стрёмно это всё, но жаль меня не было, — руки под голову ставит, — Я бы им там всем наваляла. — Если бы ты была, нас бы там не было, — закатывает глаза и даже не знает жалеет ли, что они туда поехали, ведь спасли очень, как оказалось хорошую девушку, которая даже не торчит, а долг матери повесили на неё. Которая с отчимом в другую страну смоталась, — Вот и умница, — запихав десятую ложку, рот той полотенцем вытирает. — Достала, — губы дует и совершает вторую попытку по захвату конфеты, — Я что, ребёнок маленький? — Да, — вырывает из рук последнюю конфету. — Эй, отдай! Она моя! — со стула вскакивает и на татуированную наваливается. — Моя! — конфету в поднятых руках открывает и в рот закидывает, а после язык показывает, гордясь отвоёванной сладостью. — Ну блин! — расстраивается и делает вид, как будто заплачет. — Вы обе маленькие дети, — отрезает брюнетка и пакет с конфетами ещё один достаёт, на стол кидая. — Ооо! — набрасывается и в рот несколько штук кладёт. — Откуда только у тебя столько? — также за обе щеки уплетая интересуется шатенка. Юля только смеяться начинает, она то знает откуда. — С кладбища, — пожимает плечами. — В смысле? — морщится, но на шутку надеется. — В прямом, я когда к другу хожу, часто прибираю соседние могилки и конфеты собираю, — берёт наконец-то обсуждаемую сладость. — Можешь не есть, — ближе пакет пододвигает к себе, — Мне больше достанется. — Ага, сейчас. Жирно будет, — к себе обратно двигает заветный пакет. На что Юля злиться и назад тянет. — Обойдешься говорю! — тянет с новой силой Брюнетка смотрит и что делать не понимает, как звонок раздаётся. Решая ссору. Юля вздрагивает и в ванную прихорашиваться бежит, позабыв о споре. — Пришли, — забирает всё-таки выигранный в битве пакет и улыбается с реакции Чикиной на приход Киры.